Бояре охнули и зашептались. Князь же вскинул брови:
– Боярин Годислав! Что сие за муж столь ведающий?
– Прости, княже, то друг мой, ведун Олег. Чародей и знахарь великий, воин знатный. У князя Киевского на службе был, опосля у князя Муромского, в поход на торков с ним ходил, и зело далее.
– Разве муромский князь ходил в поход куда-то дальше, нежели до становищ торкских? – удивился правитель.
– Муромцы не ходили, – пояснил Середин. – Это только мы с другом пошли. С ладьей, судовой ратью и товаром.
– Знакомо, – усмехнулся русский князь. – Чай, друг твой новгородских кровей будет?
Олег только развел руками, демонстрируя, что собеседник попал в самую точку.
– Далеко ушли? Много племен встретили? Сильны ли, оружны, враждебны? – четко, как на допросе, начал выстреливать вопросы все тот же любопытный боярин, выступив немного вперед. В глаза ведуну бросились две большие родинки у него на щеке и золотой змеевик, свисающий с шеи на толстой цепи: женское лицо, окруженное семью злобно оскалившимися змеями.
– Племена там ныне немногочисленны, вооружены плохо и русскому порубежью не угрожают, ибо булгарам враждебны, а иначе, чем через Булгарию, им сюда пути нет. Пройти кругом, через Волгу они не способны. Больших лодок у них нет.
– Славно, – кивнул князь. – Сами как возвернулись? Через Булгарию али иным путем?
– Иным... – многозначительно улыбнулся Олег.
Правитель поджал губы, оценивающе вглядываясь в собеседника, хлопнул в ладони:
– Эй, кто там есть за дверью?! Меда полынного нам сюда, снетков и двух писцов умелых. Чует мое сердце, услышим мы ныне немало интересного.
Олега расспрашивали больше двух часов, обстоятельно и с интересом, умягчая хмелем, угощая рыбой, дружелюбно пытаясь подловить на неточностях. Правда, безуспешно: ведун рассказывал правду, а при этом редко путаешься в повествовании.
Закончились расспросы так же, как и начались: князь хлопнул в ладони и поднялся.
– Еще немного, други, и вместо обеда нам придется мечтать об ужине. Мыслю, надобно нам всем отвлечься от интересных путешествий гостя нашего и перейти в трапезную. Не токмо любопытство, но и чрево свое усладить.
Трапезная дворца оказалась чуть не вчетверо больше горницы, с троном, а потому в центре ее поддерживали четыре толстых резных столба. Стол шел вдоль стен, причем со стороны стены возвышались широкие кресла с подлокотниками и прямыми спинками, а снаружи – стояли обычные скамейки, пусть и обитые крашеным васильковым войлоком. Окна выходили сразу на три стороны: высокие, широкие, светлые, по четыре на каждую стену. Вот только сквозь слюду разглядеть, куда они выходят, не представлялось возможным.
Несмотря на размеры помещения, здесь было тесно – в трапезной собралось множество женщин в платьях и сарафанах, в платках, понизях и кокошниках. Сверкали золотом и самоцветами серьги, ожерелья, височные кольца и широкие браслеты. На фоне их ярких нарядов расшитые ферязи и шелковые рубахи мужчин терялись – в первый миг Олегу даже показалось, что их нет вовсе.
Хозяин дома степенно прошел во главу стола, опустился на кресло с самой высокой спинкой. Следом не без суетливости устремились прочие гости, распределяясь вдоль длинной пустой столешницы. Местами вспыхивали перебранки – туда тотчас кидались холопы в простых рубахах, уговаривали, успокаивали, иногда бегали к князю за советом и возвращались обратно, неся его волю.
Середин понимал: бояре распределяются по старшинству. Кто ближе к правителю сидит – тот, стало быть, и главнее. Годислав тоже ринулся доказывать древность рода, забыв про друга. Олегу же тут вообще никакого титула не полагалось, а потому он спокойно ожидал, когда останутся свободные места, дабы сесть крайним.
– Ведун Олег? – почтительно уточнил русый холоп, склонившись перед Серединым. – Княже просил тебя на место достойное усадить. Прошу пожаловать...
Знатного кресла ведуну не досталось, подворник усадил его на скамью. Зато – почти напротив князя, рукой достать можно. По эту сторону, кстати, он оказался не один. На пир были приглашены и волхвы в их скромных одеяниях, и простые воины, носившие вместо вышитых ферязей и шелковых рубах стеганые поддоспешники, и даже какие-то странные личности в цветастых атласных халатах и остроконечных колпаках. Их было трое, и только они из всех гостей не отводили от Олега недовольных взглядов. Похоже, Середин уселся на их законное место.
Наконец все кресла оказались заняты, примерно треть скамеек – тоже. Торжественно распахнулись двери, длинной чередой в зал пошли слуги, внося блюда с целыми поросятами и лебедями, осетрами и карпами, с грудами залитого соусом мяса, с кувшинами и кубками. В считаные минуты стол заломился от ароматных и красивых яств, перед каждым гостем оказался кубок, тут же наполненный до краев одним из холопов, и большой кусок хлеба, заменяющий по обычаю тарелку.
– Благодарю вас, бояре, что почтили своим присутствием мой дом, – поднял кубок русский князь. – Прошу вас отпотчевать, чем боги порадовали.
– Здрав будь, княже! Долгие лета! Слава, слава! – отозвались здравицей мужчины. Женщины осушили свои емкости с тихой скромностью. Крики сменились торопливым чавканьем.
Олег, вынув из чехла на поясе ложку и достав маленький обеденный ножик, нацелился было переложить себе с блюда несколько кусков убоины – но тут сзади зазвучали струны, и он от неожиданности отпрянул от стола, повернул голову. В центре трапезной на лавке, вскинув лица к потолку, сразу трое гусляров жалобно затянули:
Слушать гусляров с лавки, сидя к ним спиной, было неудобно. Поворачиваться спиной к столу – оскорбительно для князя. Олег выбрал меньшее зло: занялся трапезой, снова потянувшись к убоине.
– Обожди, ведун, – внезапно обратился к нему князь. – То не лучшее из угощений. Вот, отпробуй это...
Правитель отрезал от спины осетра большой кусок, передал Середину на подставленный кусок хлеба.
– Благодарю за честь, княже, – кивнул Олег, поднял кубок: – Твое здоровье! Долгих тебе лет и покоя твоему княжеству.
– Надо же, – улыбнулся князь. – Обычно мне желают славы, побед, чести. А ты – покоя.
– Слава полководца – это разор деревень и городов многих, плач матерей, кровь детей невинных. Покой же есть сытость и процветание. Я по земле хожу, княже. По мне сытость по всей земле ценнее любой победы будет.
– Такие слова мне сказывают редко, – покачал головой правитель. – Так что же, по-твоему, коли ворог на землю твою идет – смирение и покорность являть надобно, дабы покой весей не нарушить?
– Коли ворог придет, его истреблять надобно – и тут я тебе первым помощником стать готов. А коли нет такового, так покой и процветание земель подвластных дороже славы будут.
– Дозволь слово молвить, княже! – неожиданно поднялся со своего места один из волхвов. – Узнал я сего смертного. Хоть и поменял он одежи свои, однако же личина прежняя осталась. Не далече как вчера дары он богине смерти приносил! И просил ее о чем-то.
Князь коротко дернул бровями, взмахнул рукой – и гусляры смолкли.
– Интересное известие, ведун, не так ли? – елейным голосом поинтересовался он. – Стало быть, ты дары Ледяной божине носишь? С просьбами обращаешься? Что скажешь, гость странный?
– Ношу, – кивнул Олег. – Носил, ношу и буду носить. Ибо Мара – прекраснейшая из богинь, и я всегда ищу ее милости.
В трапезной повисла мертвая тишина.
– Душегубы и отравители к Маре за милостью приходят! – вдруг с истошным надрывом выкрикнул волхв. – Смерти жертвам своим просят! Успеха в делах гнусных! И ты-ы!!! Помощи в каком злодеянии ты просил у богини смерти?!
Олег вздохнул. Он уже начал уставать повторять раз за разом одно и то же.
– Я ведун по судьбе своей и делам предначертанным. Многих людей я избавил от погибели в лапах нежити, иных исцелил от немощей разных, иных от проклятий избавил. Многие по моей вине минули чаши богини смерти, и я не хочу вызвать ее гнева или обиды. Я прошу у нее прощения и милости, когда опять займусь своим делом. Может статься, завидев меня, она не так старательно будет забирать людей в свое царствие. И потом, княже, никто не вечен. Настанет час, когда чашу забвения прекраснейшая из богинь протянет и мне. Я не хочу, чтобы в этот миг она вспоминала лишь то, как я постоянно мешался ей под ногами. Пусть лучше вспомнит мои подарки и молитвы.
– Он и меня от погибели спас, и холопа моего! – выкрикнул Годислав. Он сидел в кресле – но далеко-далеко в конце стола.
– Не слушай его, княже! Голову он тебе морочит! – перешел на нормальный голос волхв.
– Ты считаешь себя бессмертным, княже? – тихо спросил Середин. – Земная жизнь коротка, царство вечности ждет каждого лишь за Калиновым мостом. Властительница сего царства – могучая Мара. Скажи, княже, кем вспомнит она тебя, когда ты перейдешь Смородину? Тем, кто говорил о ней, дарил ей украшения и делился угощениями... Или ты покажешься ей всего лишь безликим смертным, одним из многих, которого достаточно толкнуть в общую толпу.
– Ты считаешь, ведун, меня нечем вспомнить? – с оттенком угрозы переспросил русский князь.
– Мы говорим о вечности, – склонил голову набок ведун. – Ты хочешь рискнуть?
Правитель задумался. Перевел взгляд на волхва:
– Как относятся к богине Маре в моем святилище?
– Она ухожена и постоянно получает угощения.
– Моченые яблоки? Тебя бы самого так кормить остаток жизни!
– Не тебе меня учить, бродяга! – зашипел волхв. – Душегуб, подлый кровопийца.
– Молчи, Доброслав, – потребовал князь. – Гость говорит непривычные вещи, но я не вижу в них ничего странного или непонятного. Ледяная божиня и вправду одна из богинь и достойна нашего почтения и уважения. Она есть владычица мира смерти. И никто из нас воистину не минует встречи с нею, как бы ни желали мы оттянуть этого часа. Странно, что я сам не подумал об этом, и что этого не напомнил мне ты, хранитель верховных богов.
– Поклоняться смерти грешно и опасно!
– Но забывать о ней тоже не стоит, – кивнул правитель. – Я желаю, чтобы отныне Мара получала достойное могучей богини угощение, чтобы ее украсили достойные одежды, жемчуга и серебро.
– Не нужно, князь, – тихо посоветовал ведун. – Не поручай это другому. Укрась ее сам. Пусть она увидит и запомнит именно тебя, а не обычного служку. Пусть знает, что это твои подарки, а не просто часть общих храмовых сокровищ.
– Да, – кивнул хозяин города. – Ты опять прав, ведун. Я сделаю это сам.
– Благодарю тебя, княже, за доверие, – склонил голову Олег.
– Нет, это я тебя благодарю, чародей, – рассмеялся правитель. – Эй, чего застыли?! Налейте вина моему гостю, его кубок пуст. Годислав сказывал, что ты чародей. Так ли это?
– Не совсем, – отказался от лишней славы Середин. – Я всего лишь странник. Коли встречаю нечисть, мешающую жить людям, – избавляю людей от нежити. Встречаю недуги – избавляю от недугов. Встречаю татей – значит, избавляю от татей. Встречаю проклятия или порчу – истребляю их. Всей магии, что мне знакома, хватает только для этого.
– Иные не способны и на подобное, ведун, – поднял кубок князь. – Я заметил, что ты говоришь странные и нежданные вещи. Но они не похожи на глупости. Ты знаешь куда больше, нежели говоришь. Ты проделал долгий путь, видел много земель, прошел многие сечи. И тем не менее ты вернулся на родную землю, ты цел, жив, здоров. Похоже, ты хороший чародей, коли сумел уцелеть во всех этих опасностях. Мыслю, такой кудесник, как ты, будет мне очень полезен. Мне, моему народу и моим землям тоже не хочется страдать от порчи или проклятий, здесь не нужна нежить, и мы не желаем пережить мора или лихоманки.
– Прости, князь, я не могу, – вцепился в кубок Олег. – Никак не могу.
– Но почему? Я положу тебе достойное жалованье, я дам тебе роскошные палаты и много слуг.
– Именно поэтому, – отхлебнул вина Середин. – Дабы чародейство не стало орудием зла, боги наложили предел возможностям магов. Кудесник, который получает плату за свое колдовство, теряет силу. Теряет силу раз и навсегда. Колдовать за награду невозможно. Мага невозможно нанять или подкупить. Либо мы поступаем по совести, либо превращаемся в простых смертных. А мне нравится мое ремесло. Не хочу потерять дар.
– Это ложь! – вскинулись наряженные в халаты и колпаки соседи Олега по лавке. – Он обманывает! Пусть докажет! Он шарлатан, он сам не может ничего!
– У меня на службе целых три колдуна, чародей, – довольно улыбнулся князь. – Ты считаешь, они ни на что не способны?
– Раз на службе, значит, они уже не колдуны, – отпил еще немного пряного напитка ведун. – Похоже на немецкое. Так?
– Фряги привезли. Мне понравилось.
– Он лжет, он сам не маг! Пусть докажет! Давайте проверим его в поединке! В магическом поединке! – продолжали горячиться обладатели халатов и остроконечных шапок.
– Тебя вызывают на поединок, ведун, – повторил за ними князь. – Что скажешь? Ты можешь доказать свою силу?
– Они не хотят сражаться. Они думают, я испугаюсь их колдовской славы.
– Вот видишь, княже! – обрадовались наемные колдуны. – Он обманул тебя.
– Но они ошибаются, – стукнул кубком о стол Олег и, крутанувшись на скамье, вышел к столбам. – Выходите, все трое. Сразимся на равных, раз вам так хочется.
Придворные колдуны поднялись, расправляя халаты. Олег потянул из ножен саблю – и чародеи тотчас отпрянули:
– Так нечестно! Так нельзя!
– В чем дело? – Ведун рассек воздух клинком и подступил ближе. – Защищайтесь! Вы могучие колдуны или нет?!
– Останови его, княже! – уронив колпак, кинулся к князю самый крайний. – Это жульничество, так нельзя! В магическом поединке нельзя сражаться мечом. Нужно использовать чары!
– Ты слышал, чародей? – громко спросил правитель.
– Конечно, князь.
– Так используй колдовство вместо клинка!
– Зачем? – Олег убрал саблю в ножны. – Скажи, княже, какой смысл в магии, которую можно использовать только против безоружного врага? Проще дать кулаком в нос – и все чародейство.
Многие из гостей засмеялись, подняли кубки, снова потянулись за угощением. Ожидавшийся кровавый поединок превратился в забавное и безопасное представление.
– Он обманщик, княже, он жулик! – продолжал горячиться перед троном простоволосый придворный чародей. – Да, с магией не ходят в сечу. Но ее сила применяется не против меча. Она позволяет одолеть врага еще до начала схватки. Подчинить его своей воле, вынудить делать то, что ты пожелаешь.
– Как много интересного я услышал на сегодняшнем пире, – пригладил бородку правитель. – Что же, хорошо. Ответь мне, ведун, способен ли ты подчинять других своей воле и заставлять их делать все то, что ты пожелаешь?
– Могу, – пожал плечами Середин. – Ты хочешь, чтобы я подчинил своей воле этого мага прямо сейчас?
– Да, конечно, – от неожиданного предложения князь даже заерзал в своем кресле. – Сделай это, я хочу убедиться в твоем мастерстве.
– Хорошо, – кивнул ведун, пригладил волосы, потер одну ладонь о другую, закрыл глаза, сосредотачиваясь. Сжал и разжал пальцы. – Все, я готов. Маг, иди сюда. Встань в свет окна.
Середин сделал глубокий вдох, вскинул руки, напрягся, вонзив свой взгляд в зрачки противника. Тот спокойно стоял перед окном и не шевелился. Олег недовольно тряхнул головой:
– Нет, не так. Лучше выйди из света в тень. Сейчас все получится... – И когда маг занял указанное место, снова вскинул руки, напрягся, даже скрючив пальцы от напряжения. Стиснул зубы... И опять недовольно фыркнул: – Нет, не здесь. Лучше у столба. Встань между гуслярами и опорой.