– Ходил разок.
– А змея водяного случайно не видел?
– Видел, и не раз, – кивнул Мишка. – Он на ручье всю рыбу распугал. Теперь о рыбалке в тех местах можно забыть. Хариусы – твари умные, осторожные…
– А я уж решила, мне померещилось.
– Какое там померещилось, – ухмыльнулся Мишка. – Я его позавчера разглядел поближе. Такая зверюга!
– Ты никому о нем не рассказывал? Мишка помотал головой:
– Все равно никто не поверит. А если и поверят – зачем людей пугать понапрасну?
– Так ведь он может быть опасен!
– Нет, – твердо возразил Миша, выключая плитку.
– Почему ты так уверен?
– Я за ним наблюдал. Вот скажи, – Миша огляделся по сторонам и указал на ползущую по бельевой веревке зеленую гусеницу, – эта гусеница опасна для человека?
– Знаешь, если бы она была три метра длиной…
– Хорошо, другой пример. Лошадь крупнее и гораздо сильнее человека. Она опасна?
– Так то лошадь…
– Поверь мне, я в животных разбираюсь. Этот белый змей не агрессивен, – сказал Мишка. – Конечно, если его не злить. Он очень ловкий и быстрый, и умный к тому же.
– Откуда ты все это знаешь? – с подозрением спросила я. – Следишь за ним, что ли?
– Ну, слежу, – спокойно признался Мишка. – Так интересно ведь. Я о нем хочу узнать как можно больше. Например, недавно прошел по его следу и выяснил, где логово…
– Отлично, – с жаром поддержала его я. – Ты, можно сказать, провел за меня всю подготовительную работу. Давай пойдем туда вместе. Например, сегодня вечером!
Мишка поднял руку, прерывая меня. На его лице было написано сожаление о том, что он вообще завел этот разговор.
– Слушай, давай договоримся: не надо лезть мне под руку, – с явным неудовольствием сказал он. – Я-то уверен, что дракон не опасен, но кто его знает… В общем, риск есть. Лучше держаться от него подальше, пока я все не разведаю.
– Держаться подальше! – с раздражением повторила я. – Только от вас и слышу: знай свое место, не высовывайся, не влезай – убьет! Ты просто не знаешь моих возможностей. По-настоящему это я должна предостерегать тебя…
– Зверя выслеживать – это не женское дело, – сухо добавил Мишка, чем разозлил меня окончательно. Да кто он такой? Какая-то деревенщина намеревается выслеживать моего дракона да еще смеет что-то мне запрещать?!
– Жаль, жаль, что ты так шовинистически настроен, – надменно проронила я, стараясь сохранить на лице равнодушное выражение. – Придется нам сегодня вечером обойтись без тебя.
– Кому это нам? – попался на приманку Мишка.
– Мне и Машке.
– Только Машку в это дело не впутывай!
– Кто кого впутывает? – Я широко раскрыла глаза в притворном изумлении. – Да Машка сама, с того дня как увидела дракона, мечтает его завалить. Ты ведь ее знаешь, верно? С утра до вечера только и слышу: пошли к ручью, грохнем гада, спасем родную деревню! Она уже и топор наточила…
– Вот дура! – со злостью и досадой высказался Мишка. – Обе вы дуры безголовые! Хоть ты уговори ее бросить это дело…
Я картинно вздохнула, помолчала и печально произнесла:
– Даже если бы вдруг и захотела, извини – не могу.
– Почему?
– Поздно.
– Как – поздно? – дернулся Мишка, как будто намереваясь сорваться с места и спасать свою воинственную даму сердца.
– Она уже пошла туда. К логовищу дракона.
– На карьер?!
– Угу.
Мишка ругнулся с чисто сельской непринужденностью. Я промолчала, довольная собой. «Проговорился, следопыт! Значит, логово дракона – в меловом карьере…» В голове у меня забрезжил замечательный план дальнейших действий.
– Еще не поздно… Я, конечно, могла бы попробовать ее отговорить. Особенно если дракон действительно не опасен.
– Абсолютно! – с волнением отозвался Мишка. – Главное – пусть она его не трогает! С ним будет гораздо труднее наладить контакт, если кто-нибудь…
– Если мне не удастся отговорить Машку, то сегодня около двенадцати мы будем в засаде у карьера, – сказала я. – Дальше решай сам.
Интересно, за кого он больше боится, думала я, прощаясь с Мишкой и пускаясь в обратный путь, – за Машку или за дракона? Чтобы заставить человека выдать заветные мысли, его первым делом надо вывести из душевного равновесия. Мишка отчасти выдал свои намерения, и они на удивление совпадали с моими. Итак, все это время, пока я мучилась от страха и не спала по ночам, он выслеживал дракона и собирал о нем информацию. А теперь намеревается наладить с ним контакт и… Что дальше?
Нет уж, Мишенька, укротитель ты наш, думала я, не видать тебе собственного ручного дракона. Потому что кем бы он ни был – добродушным рыболовом или кровожадным людоедом, – этот зверь мой, и только мой.
Я вернулась в Утишье в начале десятого вечера. Бабка с Машкой ужинали перед телевизором, смотря какой-то слезливый сериал. После ужина нас с Машкой отправили мыть посуду. В диких деревенских условиях это было целое действо. Посуду полагалось мыть в трех тазиках, причем бабка экономила на моющем средстве, гордясь тем, что пользуется одной бутылкой «Фэри» уже третий год.
– А я сегодня была в Краснозаводском, – начала я, протирая тарелку жирноватой ветошкой.
– Эк куда тебя занесло.
– Видела там кое-кого… Машка, не глядя на меня, усиленно скребла сковородку.
– Поболтали немного… Тебе привет, кстати. Представляешь, куда он собирается идти сегодня? На меловой карьер!
Машка наконец оторвалась от сковороды, взглянув на меня с удивлением:
– Ну и что? Я оглянулась, не подслушивает ли бабка, и шепотом сообщила:
– Он на дракона поохотиться решил! Помнишь дракона? Из ручья?
– Конечно, помню, – вздрогнула сестра. – А почему на карьер?
– Миша выследил: у дракона там логовище. Машка помолчала, обдумывая ситуацию и мрачнея с каждой секундой.
– С ума сошел, – сердито сказала она наконец. – Змеюка – метра три длиной. Она ж его проглотит в один присест.
– Сначала задушит в кольцах, – подсказала я. – А потом медленно-медленно проглотит и будет месяц отлеживаться в логове и переваривать…
– Дурацкий повод для шуток, – резко сказала Машка.
– А я и не шучу, – спокойно ответила я. Бросив недомытую посуду, Машка решительным шагом направилась в дом.
– Топор с собой возьми, – посоветовала я. – На всякий случай.
9
Ночь новолуния. Охота на дракона, часть 1
Над меловым карьером догорал закат. В косых лучах заходящего солнца карьер казался багровой раной на зеленом теле луга. Над ним висел тонкий месяц, похожий на кривую саблю. Меловое озерцо на дне карьера полностью утонуло в вечерней тени и выглядело почти черным – этакий тягучий неподвижный смоляной омут.
– Ты заметила, как рано сегодня стемнело? – приглушая голос, спросила Машка, слезая с велосипеда. – Это потому, что ночи длиннее становятся. Где там наш охотничек? Силки ставит?
Мы с Машкой оставили велики у опушки леса и неторопливо пошли к карьеру. Машка чуть задержалась, отвязывая от багажника остро заточенный топор.
У самого карьера внезапно возник, поднявшись с земли, Мишка.
– Явились-таки, – проворчал он. – Две дурищи.
От Мишки отчетливо пахло вяленой рыбой. Никакого оружия при нем заметно не было.
Машка с Мишкой немедленно вступили в перепалку, обвиняя друг друга в отмороженности, придурковатости и скрытности.
– Тихо вы! – выступила я в роли миротворца. – Орете так, что в Утишье слышно. Все уже, мы здесь. Давайте охотиться вместе.
– Я сюда не охотиться пришел! – рявкнул разозлившийся Мишка, обращаясь к моей сестре. – А тебя выручать, балда!
– Так я тебе и поверила, – ядовито бросила Машка и отвернулась. Голос у нее был обиженный. Мне стало стыдно – как-никак они поругались благодаря моим интригам.
– Ну, пожалуйста, не ссорьтесь! – воззвала я. – Дракон услышит.
Эти слова привели спорщиков в чувство, и они замолчали, сердито сопя. Я обвела пристальным взглядом окрестности. Но вокруг было так тихо и безлюдно, как бывает только в настоящей глухомани. Единственными движущимися объектами были только мы, уходящее за лес солнце и восходящий месяц. Я окинула взглядом засыпающий луг и подумала, что он просто притаился до поры, а в полночь все его цветы и травы очнутся и явят миру свои волшебные свойства.
Мы подошли к краю карьера и несколько минут внимательно разглядывали его во все пять глаз.
– Абсолютно марсианский пейзаж, – невольно понижая голос, высказалась я.
– Ты что, на Марсе была?
– Нет, по телику видела. Камни, камни, трещины, зубцы, все багровое, и никаких признаков жизни.
– Это верно, – кивнула Машка, поглаживая рукоятку топора. – Никакого шевеления. Блин, как же эта змеюка все-таки ожила, не представляю! Может, от тепла? Или от сотрясения почвы?
– Может, дракон все там же, в ручье с хариусами? – подумала я вслух.
– В ручье его нет, – негромко сказал Мишка. – Я же за ним следил. Он там только охотится, а потом возвращается сюда.
– А почему сюда? – угрюмо спросила Машка, еще не переставшая обижаться. – Почему не в Утку? Там, кстати, и пищи больше. Браконьеры, скотина, школьники на каникулах…
– В Утке для него слишком грязно и шумно, – возразил Миша. – Катера, лодки, сети. Он любит, когда тихо.
– А взрывы? – спросила Машка. – Представляете, придут завтра рабочие, заложат шашку, рванут, а дракон на них как выскочит!
– Мишка же сказал, что днем дракон болтается по лесу…
– Если серьезно… – негромко произнес Мишка, и мы сразу замолчали. – Если серьезно, то я думаю, что дракон сейчас там.
И Мишка показал в сторону смоляного озерца на дне карьера.
Мы дружно посмотрела вниз.
– Вполне вероятно, – помолчав, согласилась я. – Что-то в нем есть такое… зловещее.
– А давайте я камень кину! – кровожадно предложила Машка.
– Не надо ничего кидать, – решительно остановил ее Миша. – Не надо шума. Предлагаю другое – садимся здесь, разводим костер и ждем.
– Чего ждем?
– Пока дракон не вылезет сам.
– И придет на огонек?
– Огонь животных притягивает, – авторитетно сказал Миша. – Но одновременно и отпугивает. На это и расчет. А мы посмотрим на змея вблизи и попробуем установить контакт.
– И как ты себе этот процесс представляешь? Миша пожал плечами:
– Увидите. Главное – не мешайте. Машка немного поворчала себе под нос, выражая сомнение в Мишкиных планах, но, по-моему, больше для порядка. Поскольку других планов у нас не было, а лезть в озеро с топором наперевес, как мечталось Машке, я отказывалась категорически, мы поступили по-Мишкиному. Набрали в лесу валежника, разожгли костер. Мишка достал из кармана куртки мятый батон и предложил желающим поджарить его над огнем, а сам расселся на траве и принялся грызть семечки.
– Рыбу половить в озере не желаешь? – поддела его Машка. – Некоторые психи ловят. Там, говорят, водятся слепые рыбы. Не иначе как радиоактивные. Сами белые, вместо глаз – два бугорка, а вместо плавников – ножки…
Солнце зашло совсем, и небо стало густо-синего цвета. У самой вершины синего купола на наших глазах таяли прозрачные облачка и одна за другой загорались звезды. Месяц улыбался нам сверху кривой улыбкой. Из темного провала мелового карьера веяло холодом и угрозой. Я устроилась так, чтобы между мной и карьером оказался костер.
– Как же змеюка все-таки ожила? – опять затянула Машка. – Может, она не окаменела, а впала в спячку, и солнце ее пробудило?
– Мы этого никогда не узнаем, – отрезала я. Как бы ни были мне симпатичны Машка с Мишкой, рассказывать этим деревенским подросткам о Чистом Творчестве я не собиралась.
– Один мой родственник, – задумчиво сказал Миша, – умел оживлять птиц.
Я навострила уши. Машка недоверчиво хмыкнула:
– Мертвых?
– Нет, искусственных. Например, деревянных или нарисованных. Вырежет «птицу счастья» – знаете, такие, на нитке крутятся – а она улетает.
– Фигня все это, – пренебрежительно бросила сестра.
– Правда! – обиделся Мишка. – Ну то есть не правда, но слухи такие ходили. Мне мать в детстве рассказывала.
– А кто он был, этот твой родственник? – вкрадчиво спросила я. – Колдун?
– Нет, конечно. Какие колдуны при советской власти? Да он много кем побывал. Мать рассказывала, его у нас не любили. Бродяга, дескать, лентяй, на земле работать не хотел… Ну да ничего, у прапрадеда еще восемь сыновей было, все нормальные мужики. На столяра-краснодеревщика в Череповце учился, на Северном флоте служил, а потом уехал в Питер, поступать в полиграфический техникум. Тогда многие уходили. Как раз колхозы начали создавать. Так и ушел, как прапрадеда раскулачили… И больше не возвращался.
«С ума сойти – мастер реальности от сохи!» – подумала я. Если только Мишка не сочиняет. Что-то в этом парне такое было, тревожащее… Я искоса поглядывала на Мишку, и казалось, что его меняющие цвет глаза вообще не глаза, а два кристалла, которые смотрят куда-то в иной мир. «А он вообще-то нормальный? – спросила я себя. И тут же сама себе ответила: – Нет, ненормальный. Но в положительном смысле слова».
– А больше в вашем семействе таких вот одаренных не было? – продолжала я допрос.
– Боже упаси. И одного такого хватило, ну да в семье не без урода, – добродушно сказал Миша.
– А ты сам никогда не хотел стать, например, художником?
Миша равнодушно покачал головой:
– Я после школы поеду в Череповец и выучусь на бухгалтера. Бухгалтеры везде нужны. Опять-таки, высокооплачиваемая работа. Мне ж семью содержать. К тому времени мать на пенсию выйдет, а пенсия в колхозе – двести рублей. Не веришь? Потом, сеструху замуж выдать надо? Надо…
– Знаешь, что я тебе скажу? – прервала я его. – Посмотри туда!
Я указала на костер, над которым на прутике уже обжаривались насаженные Машкой куски батона, источая вкусные запахи.
– Вот эта буханка – это твоя глупая голова. А пламя внизу – это твоя душа. Твоя истинная сущность.
Со стороны Машки донеслось невнятное хрюканье. Миша пожал плечами.
Разговор увял. Вокруг было уже совсем темно. Явственно похолодало. Мишка начал засыпать. Машка смотрела в костер и о чем-то напряженно думала. Я мысленно перебирала разные способы борьбы с драконами. Когда оба охотника впали в дрему – Мишка даже принялся похрапывать, – я придумала кое-что забавное.
– Машка! – пнула я сестру. – Очнись! Дракон лезет!
Машкина голова тут же возникла над костром.
– Где?
– Щелбан за испуг! Послушай, что я надумала. Дракон – волшебное существо?
– Этот, из карьера? А пес его знает!
– С волшебным существом надо бороться волшебными методами. Типа заклинаниями…
Машка села прямо и сняла с огня подгорающий хлеб.
– Ну-ну, бреши дальше, раз уж разбудила. Ой, звезда упала!
Я подняла голову, но метеорита, разумеется, и след простыл.
– Итак, заклинание, – вернулась я к своему замыслу. – Во-первых, чтобы оно действовало, его должен придумать волшебник. Во-вторых, в нем должно упоминаться имя дракона, – продолжала я вываливать на Машку сведения, почерпнутые из популярной литературы. – Чтобы подчинить себе волшебное существо, надо назвать его по имени.
– Ты уверена, что у этой сколопендры есть имя? – усомнилась сестра.
– Если имени нет, значит, в заклинании надо перечислить как можно больше признаков заклинаемого существа. Например: «О, ты, крылатый, хвостатый и рогатый повелитель водяных просторов…» и так далее. В-третьих, заклинание должно быть в стихах.
– Это еще зачем?
– Такое правило. В древние времена любое стихотворение по определению считалось заклинанием. Прочитает какой-нибудь парень своей девушке стишок: «Люби меня, как я тебя!» – и все, девушка попалась.
– Забавно, – ухмыльнулась Машка. – Только вот в чем облом-то – где мы возьмем волшебника?
Я молча указала на Мишку, который сидел, медленно клонясь вбок, и тихо похрапывал.
– Он потомок колдуна, а значит, в нем есть волшебная сила. Погоди, сейчас мы его раскрутим так, что он даже ничего не поймет. Эй, Мишка! Ты какие-нибудь стихи о драконах знаешь? Или песни?
Мишка проснулся и очумело похлопал глазами.
– Знаю одну песню, только она не совсем подходит, – после долгой паузы сказал он. – А зачем вам?
– Спой, пожалуйста! – начала подольщаться я. – Машка говорит, у тебя такой голос красивый! Как у Пенкина!