Они приходили и уходили, друзья, родственники дальние и самые близкие. Все кто что-либо значил в ее жизни пришли, чтобы проститься ней. Он ждал, когда скорбная вереница визитеров, наконец, иссякнет чтобы остаться с ней наедине. Он до сих пор гнал от себя мысли, что ее больше нет. Он отказывался в это верить. Несмотря на то, что величайший в мире маг Жизни сказал, в этом теле жизни больше нет, и никакая сила не способна вернуть ее обратно.
Когда все ушли, он попросил своих охранников оборотней-пантер выйти и когда те последними покинули помещение, запер дверь. Подойдя к кровати, Зарим убрал простыню и замер, глядя на бледное лицо девушки. Эния была словно живая. Ройк полностью регенерировал тело. Не осталось и следа от страшных ран. Было впечатление, что она просто спит. Только не было дыхания, и сердце не билось. Он встал подле нее на колени. Взял холодную словно лед, руку и коснувшись ее губами, закрыл глаза, воскрешая в памяти каждое мгновение когда она была рядом, каждый взгляд и каждую улыбку. А за возможность еще раз услышать ее смех он бы сам отдал Богу душу. Ну почему, почему, стоит ему найти свое счастье, как Боги безжалостно забирают его себе. Почему?
Казалось, ночь только началась, а за окном уже серело утро. Тело от неподвижности одеревенело. От непролитых слез болели глаза. А от тысяч «Почему?», на которые он так и не нашел ответа, раскалывалась голова.
Тихий хлопок, открывшегося за спиной портала, возвестил что он больше не один. Рука Аликая легла на его плечо.
— Зарим.
Вторая рука легла на другое плечо.
— Пойдем отсюда. — Позвал его Барух.
— Оставьте меня.
— И что ты будешь делать? Сидеть тут? Так и с ума сойти можно. — Барух сильнее сжал его плечо. И Аликай поддержал его.
— Зарим, дай родственникам провести погребальный ритуал.
Зарим дернул плечами, сбрасывая их руки, встал и загородив собой тело жены скрестил руки на груди.
— Я единственный родственник, который будет решать, какой ритуал проводить и главное когда. Это мое право и я никому его не уступлю.
— В тебе говорит твое горе. — Барух пытался говорить разумно, но видимо до убитого горем оборотня слова не доходили и они с Аликаем еще до прихода сюда договорились в случае необходимости применить силу.
— Зарим! — Аликай не знал, какие слова могут убедить родича. Он не понимал, что Зарим собирается делать с телом девушки. Не держать же ее здесь, пока она не истлеет. — Сжалься над ней. Она не заслуживает такой участи.
— О какой именно участи ты говоришь, Аликай? — Голос Зарима стал подозрительно спокойным.
Барух и Айк переглянулись и попытались зайти с разных сторон. Вот только ни тот ни другой не ожидал, что Зарим с легкостью просчитает их действия. Едва уловимое движение и вот он уже стоит перед ними, сжимая в руках кинжалы с изогнутыми лезвиями, опасно подавшись вперед, готовый в любое мгновение кинуться в драку.
— Не доводи до греха Аликай. — Угрожающе предупредил он.
Айк остановился. Он не знал, что Зарим вооружен, и потому не взял свое оружие с собой. Да даже если бы и взял, все равно не стал бы поднимать его против родича, спасшего его жизнь. Ведь не явись тогда Зарим так во время, приведя с собой объединенную армию людей, магов и полумагических народов, и не останови они Адептов Заката, рядом с Энией лежало бы еще много тел, и его собственное в том числе. О том, что стало бы с миром, не закрой они тогда портал в мир демонов он вообще старался не думать. Хуже могло быть только новое пришествие Хаоса в их мир.
— А если так? — Барух сплел в ладони заклинание огня. — Против магии ты тоже устоишь?
Зарим не ответил. Вместо него это сделал Аликай, накрыв огненный шар своей ладонью и при этом не получив ни одного ожога.
— Бесполезно Барух. Мы из королевского рода. На нас магия не действует… никакая, даже Высшая.
Барух погасил заклинание.
— И ты позволишь ему здесь остаться?
— Он имеет на это право.
Зарим расслабился и убрал кинжалы. Слово Айка было словом старшего в клане, так как парень принадлежал к старшей ветви рода, а значит, любой его приказ или незначительная просьба были сродни нерушимому закону, преступить который смерти подобно.
— Что остальным скажем? — Раздраженно спросил Барух. Его уже если честно начинали доставать оборотни со своими заскоками.
— То же, что Зарим сказал нам. Двуликие девять дней пребывают в трауре. На десятый хоронят сородичей. И сорок дней оплакивают. Эния приняла дар двуликой. Вышла замуж за оборотня. Ее душа при жизни и тело после смерти принадлежит клану, так что у Ройка и Элеоноры нет на нее никаких прав. И если Зарим хочет скорбеть, то мы будем скорбеть.
— Я хочу забрать ее домой. — Тихо но твердо, чтобы никто не усомнился в его решении произнес Зарим.
— Как пожелаешь. — Айк даже бровью не повел, на столь странное заявление. Воля скорбящего была священна, и оттесняла на второй план слово старшего. Правильно Барух, не понимаешь, не лезь или сделай на крайний случай умное лицо, чтобы не выглядеть глупо и тем самым не оскорблять присутствующих.
— К тебе домой.
Айк дрогнул, не удержав контроль над эмоциями. А на мага без улыбки вообще не глянешь. Он видимо решил, что они все тут психи и вел себя соответствующе.
— В Мирру? — Уточнил Айк.
— Да. — Зарим оглянулся на Энию, и его губы тронула едва заметная улыбка. — Все началось именно там. Пусть там и закончится.
— Все началось, гораздо раньше. В тот день, когда я повстречал Гэриса.
Зарим посмотрел на племянника, и в его взоре появилась мягкая укоризна.
— Для тебя Аликай. Для меня все началось в Мирре.
Его слова словно увесистая оплеуха ударили по самолюбию Аликая, заставив прикусить язык на полуслове. Он столько времени провел с Энией бок о бок, что привык воспринимать девушку как продолжение самого себя. Она была рядом когда они ложились спать во время всех своих скитаний по миру. И она была первой кого он видел проснувшись по утру. Это он заботился о ней, словно о младшей сестренке, учил в меру своих сил и терпения. Смеялся вместе с ней, и злился на невыносимый характер девчонки, способный и святого довести до белого коленья. И все же она была с ним. До тех пор пока он сам своими руками не отдал ее Зариму, связав их против воли узами брака. Это было его право как старшего по крови по отношению к дяде. И он без зазрения совести воспользовался своим правом, побоявшись брать на себя всю ответственность не только за жизнь девушки, но и за спасение мира. Так почему теперь, когда Зарим заявляет о своем праве на нее, он не хочет уступить? Ведь Эния мертва. Так пусть же муж получит ее после смерти, если не смог при жизни. А ведь он любит ее. Любит по настоящему. Так сильно как он сам не смог бы ее любить.
— Когда ты хочешь забрать ее? — Это все, что Айк мог теперь узнать.
— Сейчас. Пока никто больше не явился, поведать мне о том, как я неправ. Барух, будь добр, открой портал. Айк укажет координаты.
Пока Айк передавал магу мыслеобраз своего дома, Зарим завернул Энию в покрывало и взял на руки, в который раз поразившись тому, какая она маленькая, и как мало весит. Зато душа у нее была огромная. И с лихвой возмещала мелкий рост и мышиный вес. Барух открыл портал, и тут Зарим вспомнил, что забыл кое-что.
— Погоди. Аликай, впусти пантер, а то мне голову оторвет, если посмею уйти без них.
Айк впустил в комнату парней из охраны. Он догадывался, почему дед до сих пор не снял со своего сына ошейник наблюдения, благодаря которому Зарим был связан с пантерами невидимыми магическими поводами. Ализир боялся суицида с его стороны. Вот только Аликай подозревал, что у Зарима не самоубийство на уме, а что-то другое. И это не давало ему покоя. Первыми в портал вошли телохранители. За ними исчез Зарим. Айк, подумал, подумал и шагнул следом, уверенный, что Барух объяснит оставшимся все как надо.
Дом встречал их непривычной тишиной. Была середина дня, но ни слуг, ни родителей не было слышно. Айк не стал идти следом за дядей и отправился прямиком на поиски отца с матерью. Те обещали оставаться в Мирре, до его возвращения. И он надеялся, что они до сих пор здесь. В одном из коридоров он столкнулся со служанкой, та с ведрами и тряпками спешила начать уборку в одной из комнат. Завидев господина, девушка вскрикнула от удивления, выронила ведра, присела в приветствии, и понеслась по дому, крича радостную весть, что хозяин вернулся.
Айк скривился, понимая, что сейчас будет. И точно. Со всех дверей, из всех коридоров посыпались слуги, даже управляющий нашелся, и не мне менее радостно, чем его подчиненные приветствовал Аликая.
— Великая радость пришла в дом, Тер Аликай вернулся. Я мигом прикажу устроить пир по такому случаю.
— Тер Риза. Все отменить. Никаких пиров и прочих увеселений. До моих особых распоряжений. Где Тер Алишер и Тери Ивали?
— Изволят отдыхать. У них вчера были гости.
— Мы уже не спим.
В конце коридора показался Алишер в тапках и домашнем халате. Из-за его спины, такая же заспанная, и не менее счастливая выглядывала Ивали. Айк шагнул к ним, и остановился, не зная с чего начать разговор, как поведать о том, что случилось. И как объяснить, что отнюдь не радостную весть он принес в дом. Мать все поняла по его глазам. Мгновение спустя, понял Алишер.
— Кто? — Выдавил он из сжавшегося в предчувствии беды горла.
— Эния.
Ивали зарыдала в голос. Женщины подхватили плач. И понеслась траурная весть по всему дому, заставляя всех, кто знал девушку при жизни горевать после ее смерти.
Только к ночи Аликаю удалось навести в доме хоть какое-то подобие порядка. Раздав каждому слуге лично заданий на две недели вперед, и чтобы быть уверенным, что все будет сделано как надо, приказал управляющему денно и нощно следить за выполнением каждого его приказа, уставший как…. Нет, он никогда более ни в словах, ни в мыслях не произнесет этого слова. Он просто устал. И вымотался до предела. Не один Зарим провел бессонную ночь. Никто не спал. Всем было тяжело и каждый винил себя в ее смерти. И возможно он винил себя более других. Ведь клялся Богу, что убережет. И слова не сдержал, покрыв себя несмываемым позором. И каждую минуту ждал, что вот-вот Боги покарают его за нарушенную клятву.
Оказавшись в дверях собственной спальни, Айк встал на пороге и так и не вошел. Проклятая память услужливо выдала воспоминания, как Эния в последнюю ночь в этом доме спала у него под боком, прижавшись к нему в поисках тепла, словно маленький котенок. А ведь она тогда его любила и не поведи он себя как последний кретин, все могло быть совсем иначе. Но он сам отказался от ее любви, разбив девушке не только сердце, но и растоптав доверчивую душу. А она, вместо того чтобы затаить злобу, нашла в себе силы понять его. Понять и простить. И от этого горе становилось еще невыносимее.
Поняв, что здесь ему точно не уснуть, Айк прикрыл дверь и пошел искать себе другое место. Но так и не нашел. Каждая комната, каждый коридор и даже сад хранили воспоминания о ней. И он понял, что не стоило сюда возвращаться. По крайней мере, не сейчас. Когда слишком живы воспоминания и чувство собственной вины, словно яд выжигает душу. Решив найти Зарима и уговорить его поспать, а если не спать, то хорошенько напиться. Айк отправился в его покои, но дядю там не застал. Не было его и у тела Энии. Только мать и пара женщин из тех, что постарше, были рядом с ней, как и положено в таких случаях. Да еще старый слепой маг, роняющий слезы на седую бороду. Не став оставаться с ними, так как видеть Энию мертвой было невыносимо, он пошел искать Зарима дальше и нашел в библиотеке. Он стоял у дальней стены и что-то там рассматривал. Пантеры, не смея ему мешать, стояли в стороне, собравшись в кучку и что-то тихо обсуждая.
— Зарим. — Позвал Аликай, решив предупредить о себе заранее, чтобы дядя в великой печали и задумчивости не прирезал ненароком.
— Подойди сюда Аликай. — Странно спокойным голосом позвал Зарим.
Айк подошел и встал рядом. Оказалось, Зарим смотрел на картины Энии. Те, что она писала со своих видений.
— Разве Рива не отправила их Ройку? — Удивился он, внимательней вглядываясь в образы влюбленных Эльфов, пожертвовавших ради своей любви всем, что у них было. Хэлиания, ради встречи с любимым продала душу демонам за право после смерти остаться в этом мире и в виде призрака осталась ждать его возвращения. Хиллиэль по неизвестно каким причинам оставшийся в их мире, тогда как другие эльфы давно покинули его, был проклят богами вечной жизнью и заперт неизвестно где, чтобы не дать влюбленным встретиться. И так должно было продолжаться до тех пор, пока они не изыщут способ обойти запрет богов и не окажутся снова вместе.
— Хотела, но Алишер запретил. — Зарим шагнул ближе и коснулся пальцами шероховатой поверхности. — Как ты думаешь, где это место?
— Какое место? — Не понял Аликай.
— Это! — Зарим схватил племянника за шиворот и ткнул носом в полотно. — Почему за тысячи прошедших лет, последний изгой, так и не появился в нашем мире и никаким другим способом не дал о себе знать? Почему никто из исследователей так и не встретил его на своем пути? Почему только Эния смогла его услышать? И почему только в твоем доме, где все эти годы обитал дух его невесты? И куда пропала Хэлли, после того как мы вытащили из Ада их обеих?
Все, у Зарима крыша поехала, это точно. Аликай не стал даже пытаться освободиться, чтобы не спровоцировать его на неадекватные действия. Хотя со столь близкого расстояния, когда твой нос обдирает краска, рассмотреть картину было невозможно.
— Так ты за этим принес ее сюда? Думаешь, она как эльф, передаст тебе с того света какое-нибудь послание?
Он имел в виду, те странные видения, когда Эния во время транса связывалась с Хиллиэлем и могла не только видеть его, но и говорить с ним. Собственно после каждого такого общения она и рисовала эти картины. Еще тогда никто не мог понять странной связи обычной человеческой девушки с душами Эльфов. Ничего подобного на протяжении многих тысяч лет в их мире не происходило, поэтому никто не пытался, судить происходящее. Как должное принимая тот факт, что эльфы, поддерживая с нею постоянную связь, обучили девушку не только своему языку, но и уникальному виду магии, доступному только магам эфира.
От удивления Зарим выпустил Аликая.
— Ты, что больной? У меня в жизни не было ни одного настоящего видения. Так с чего ты решил, что они появятся теперь?
— Тебе лучше знать. — Айк одернул рубашку, пригладил всклоченные волосы и умоляюще посмотрел на дядю. — Зарим, отпусти ее. Не надо цепляться за прошлое. Ты много раз проходил через смерть любимых и знаешь, что никакое горе не вечно. Это тоже пройдет.
— Я бы может, и отпустил, да она меня не отпускает.
— Что? — У Аликая мелькнула мысль, что он сходит с ума на пару с Заримом. — Ты что такое говоришь? Как такое может быть? Если даже Ройк не смог вернуть ее к жизни?
— Вот ты мне и скажи, как такое может быть.
Зарим повернулся к нему спиной, убрал волосы с затылка и показал узор на шее, повествующий всем и каждому, что он до сих пор муж, несмотря на то, что со смертью одного из супругов все узоры с обоих тел должны были исчезнуть, тем самым, позволяя оставшемуся в живых, создать новую семью.
Айк минуту смотрел на татуировку на шее Зарима, которая со дня смерти Энии не только не потускнела, но и не потеряла четкости линий, пока до него не дошло, что это значит на самом деле. Не веря в происходящее, и игнорируя протест Зарима, он задрал ему рубашку, оголив спину, чтобы воочию увидеть весь рисунок. Узор был цел и невредим, и не оставлял никаких сомнений, Эния жива, хотя такого в принципе не могло быть.
— Аликай! Зарим! — Грозный голос Алишера заставил обоих обернуться. — Чем это вы тут занимаетесь?
Зарим тут же одернул рубашку и заправил ее в штаны. Айк покраснел до кончиков ушей, представив, что о них подумал отец.
— Заходи, третьим будешь. — Мрачно пошутил Зарим. — Алишер, ну ты прямо как ребенок, честное слово. Что, по-твоему, мы можем делать ночью, уединившись в библиотеке? Как не обсуждать планы приведения моей жены в чувство?
— В чувство? Разве она не умерла? — Алишер вошел.
Аликай в двух словах рассказал отцу, о том, что есть огромная вероятность того, что Эния не совсем мертва и должен быть способ вернуть ее душу обратно. Как и следовало ожидать, Алишер не поверил ни единому слову сына, и потребовал от брата предъявить доказательства. Пришлось Зариму опять раздеваться и подставлять спину для самого тщательного осмотра.