И теперь настал черед Энии услышать свой приговор. Так как Зарима и Хиллиэля, несмотря на все их пособничество преступлению, сразу записали в жертвы, не подлежащие суду.
Ализир долго рассматривал ее, заставляя нервничать сверх всякой меры. Тишина в зале стала гнетущей, словно ее завалило в штольне, и нет воздуха, чтобы дышать и сил пошевелиться.
— Иди домой, Эния.
— Что? — Она не верила своим ушам.
Впрочем, как и остальные. Взгляды всех присутствующих устремились на Ализира. Никто не ожидал от него ничего подобного. Норис был готов, что после всех приговоров, которым подверглись ее друзья, Ализир размажет ее по стеночке. И столь неслыханная милость стала настоящим громом среди ясного неба.
Одна Эния, может еще и Зарим, судя по тому, как он напрягся всем телом, и лицо его окаменело, понимали всю истинную суть данного приговора. Это она втравила, всех в эту авантюру, сначала вытащив Хэлли из колодца, где та благополучно пребывала долгих пятнадцать тысяч лет, почти никого не трогая. По крайней мере, двуликих. Их никогда не приносили ей в жертву, а люди в тех местах не жили. Она же привела в их мир Хиллиэля из пространственной ловушки, куда его заманили боги. И теперь отпуская с миром, Ализир оставлял ее мучаться чудовищным чувством вины за то, что ее наказание будут отбывать другие.
— Я тебя ненавижу. — Прошептала она, глотая слезы.
— Добро пожаловать в семью, супруга моего сына Зарима, принцесса Эния Тери Беррани.
Сделал Ализир официальное оглашение о женитьбе сына. И его улыбка при этом была холодной и сверкающей как осколок льда, отколовшийся от его сердца.
Глава 13
Дом встретил их могильной тишиной, темнотой и холодной сыростью. От того, что здесь не жили месяцами, в воздухе витал запах плесени, еще больше усугубляя ощущение нежилого помещения.
— Не раздевайся, я сейчас затоплю камин.
— Лучше я. А ты закрой окна. Неужели мы про них забыли? — Элеонора, не снимая теплого плаща, подошла к зияющему пустотой камину и, присев возле него, сложила горкой сразу все поленья, ничего не оставив про запас, и с помощью магии запалила огонь. Так что не прошло и пяти минут как в камине бушевало пламя, распространяя вокруг себя приятное тепло и мягкий свет, который никогда не могли дать магические светильники.
Ройк прошелся по единственной комнате, затерянного в дремучем лесу домика, закрывая окна и, скинув плащ, расстелил его на сыром диване.
— В последний раз мы здесь были прошлым летом. Могли и забыть про окна.
Ройк придвинул диван ближе к огню и помог жене на нем устроиться. Это был их дом. Их убежище, куда измотанные непосильным гнетом ответственности, они сбегали на пару дней, чтобы побыть вдвоем. Как обычные женщина и мужчина, оставив за порогом все титулы и власть, которыми их так щедро одарила судьба или боги. Тут уж как посмотреть. Но все это было там. В шумных городах, в крепостях Владык. А здесь было тихо и спокойно. И можно было представить, что они обычные люди и ведут самую обычную жизнь. Ройк охотился, добывая им пропитание, Элеонора готовила еду и каждый вечер, сидя на крыльце, ждала его у дома. Эх, мечты, но какими бы они ни были сладкими, приходилось вспоминать, кто ты есть на самом деле и, заперев окна и двери уходить, чтобы потом опять вернуться. Иногда они брали сюда с собою свою маленькую дочь. И тогда ощущение, что они самая обычная семья, каких в их мире тысячи и тысячи, только усиливалось.
Вот и сейчас, едва дождавшись окончания суда, Элеонора настояла, чтобы отправиться не в Ривер-Кросс, как они планировали в начале, а именно сюда. Ройк не возражал. Ему тоже хотелось обо всем хорошо подумать и осмыслить, как же теперь дальше жить в столь резко изменившихся условиях. В том, что мир уже никогда не будет прежним, кажется, понимали только он и Ализир. А ведь надо еще суметь это объяснить обычным людям, и начинать придется с Эрлов, а это задача не из простых — убедить добровольно поделиться властью. Так что пара лишних дней отдыха перед каторжной работой ни ему, ни Элеоноре не повредит.
Наконец женщина согрелась, скинула плащ и, вынув заколку из волос, тряхнула головой, рассыпая огненные локоны по спине и еще ниже.
— Обещай мне, что больше никогда не будешь иметь никаких дел с Ализиром.
Она отвела взгляд от огня и теперь смотрела на него в ожидании ответа.
— Вот так взять и не иметь? — Желание супруги позабавило его, вызвав на лице улыбку. — А как же Эния? С ней ты тоже предлагаешь порвать все отношения?
— Именно из-за нее, вернее из-за того, как он с нею поступил, я не желаю его видеть. Тем более общаться.
— Элли, что с тобой? Откуда столько злости? — Он попытался обнять ее, но она вырвалась из его рук и, вскочив с дивана, заметалась по комнате.
— Ройк, я не узнаю тебя. Он же не человек, а настоящий зверь. Разве можно так жестоко поступать с детьми?
Ройк перестал улыбаться. Кажется, зря он понадеялся, что проблемы будут завтра. Похоже, их придется решать уже сегодня. И то, что начинать приходится с жены, не добавляло оптимизма на будущее. Уж если она ничего не поняла, что тогда говорить про остальных?
— Вообще-то, он и есть зверь. И никогда не делал из этого тайны. — Ройк тоже встал с дивана и, открыв один из шкафов, порадовался, что за тот неполный год их отсутствия воры не проникли в дом через открытые окна и ничего не вынесли. Достав из внушительной коллекции бутылку водки и два стакана, он в один плеснул на дно, а второй наполнил почти наполовину. И тот, где меньше, протянул жене. — Странно, что ты раньше этого не замечала. Выпьешь?
Элеонора взяла стакан и залпом выпила все, что там было. Скривилась, закашлялась и помахала рукой перед лицом, чтобы восстановить дыхание. Ройк хмыкнул и налил ей еще. Сам же опять устроился на диване и, скинув сапоги, вытянул ноги к огню. Несколько глотков крепкого спиртного обожгли язык и горло, но, так как закусить было нечем, а запивать он не любил, пришлось глотать воздух как Элеонора.
— Ты еще скажи, что одобряешь его решения? — Она рухнула на диван, но села немного дальше, чтобы он не дотянулся до нее руками.
Ройк усмехнулся, ему льстило, что жена до сих пор теряет разум в его объятьях, но сейчас ясно дала понять, что намерена говорить, а не развлекаться. Хотя обычно, оказавшись здесь, все случалось с точностью до наоборот. Они проводили несколько часов в постели, и только потом вспоминали, что у них за время разлуки скопилось много интересного, о чем можно рассказать.
— Целиком и полностью. А что тебя удивляет? То, что он вместо нас взялся воспитывать нашу дочь?
— И это ты называешь воспитанием? — Взвилась Элеонора.
— Конечно. Надеюсь, теперь она тысячу раз подумает, прежде чем совершать поступки, влекущие за собой глобальные разрушения.
Элли не понимала его. Он это видел и попытался подобрать те слова, которые донесут до нее его мысли. Если он сейчас сможет убедить жену, значит, убедит и остальных.
— Элли, признай, что мы разбаловали дочь. Из-за того, что мы не живем вместе как обычные семьи, мы считали, что Эния лишена чего-то важного, и заслуживает всяческого снисхождения. И что из этого вышло? Она эльфов в мир притащила, зачем, до сих пор ума не приложу. Древней взбудоражила. Те и так по-тихому завидовали Ализиру, что он имел наглость во всеуслышание заявить о двуликих как о разумной расе нелюдей. Тогда как остальным смелости хватило лишь на то, чтобы со стороны смотреть, как оборотней повсеместно уничтожают. Так тут еще и элементалы взбрыкнули. Мол, мы тоже хотим свои суверенные территории. А если Эрлы не захотят отдавать свои земли? А если люди не захотят жить на землях нелюдей? И тогда нас настигнет гнев элементалов. Моря зальют сушу, вулканы начнут извергаться, леса высохнут, земля начнет проваливаться и сотрясаться, ломая города, ветры занесут песками жилища людей и выдуют все посевы. И так будет до тех пор, пока мы не договоримся о мирном сосуществовании друг с другом. А когда договоримся и перекроим весь мир, нас через десять лет захлестнет волна восстаний и гражданских войн. А ведь мы только-только легализовали вас, эфиров. Не мне тебе рассказывать каких усилий это стоило.
Так что поверь мне, мир больше никогда не будет прежним. И все это натворила наша дочь. И ты считаешь ее «Простите, я не хотела, оно само так получилось» достаточно, чтобы ее простили люди?
Так что правильно Ализир всех наказал. Это ему теперь всех мирить и утихомиривать, а чтоб взбешенные толпы в праведном гневе не порвали Энию и ее друзей на мелкие клочочки, он по-тихому всех упрятал, кого куда. Поверь, выдрать Аликая из лап Нориса будет просто, если не невозможно. Про Удвина я вообще молчу. Он, как и его Владыка, и так не пользуется популярностью в народе, так что для него и Айка безопаснее места, чем Дарк-Кросс, просто не найти.
Элли ошеломленно слушала мужа, и когда гнев начал уходить и эмоции чуть поостыли, она была вынуждена пригнать, что он и на этот раз оказался прав. И видел в будущее гораздо дальше, чем другие.
— Так ты все это знал и мог вмешаться до того, как приговор обретет магическую силу?
— Естественно. — Удивился Ройк. — Или ты думала, я позволю ему засудить их незаконно?
Ройк в два глотка допил свой стакан и встал, чтобы налить еще.
Элли протянула ему свой стакан. Мужчина не поленился и достал запечатанный воском кувшин с фруктовым соком. Распечатав, разбавил водку. Она же расщедрилась и наколдовала льда.
На этот раз Ройк сел с нею рядом, и успокаивающе погладил по руке.
— Не волнуйся ты так. Вот увидишь. Наказанье пойдет юным умам только на пользу.
— Тоже мне, нашел юнца Зарима. Я до сих пор не могу понять, что наша дочь в нем нашла. — Настал ее черед хмыкать, хотя благородной Тери и не подобало таким способом выражать свои эмоции. — И вообще, если ты не заметил, среди них только Эния и Жиль младше нас. Остальным мы по возрасту в сыновья и дочери годимся.
— Дело не в количестве прожитых лет, как ты до сих пор этого не поймешь. А во внутреннем ощущении себя. — Ройк сел еще ближе. — Кстати, Зарима как раз и не наказали. Что до их симпатий и антипатий. По мне так они прекрасно уравновешивают друг друга.
— Ты хочешь сказать, дополняют дурные качества друг друга? Увеличивая их в прогрессии? — Элли опять отодвинулась от мужа, прекрасно поняв его маневры, но она еще не все узнала. — И все равно я считаю, что мера наказания могла быть чуть помягче.
— Кому и в чем? — Ройк поняв, что жена так просто не отступит, издал печальный вздох, чем вызвал ее улыбку.
— Например, все те же Удвин и Аликай.
— Ты считаешь драить полы в Дарк-Кросс, чистить кастрюли и туалеты — это страшное наказание? Оно как-то вредит здоровью? Подрывает разум? Или ломает душу? Как ты не поймешь. Два наследника, равные по положению, оба молоды, духом Элли, духом. И не смотри на меня так. Нас с тобой я в старики не записываю. Оба в будущем наследуют нешуточную власть, так как Ализир откажется от трона именно в пользу Аликая, а не своего сына. И что мы видим? Это сейчас они в силу обстоятельств, имя которым Эния, вынуждены действовать совместно. А ведь их первая встреча едва не кончилась гибелью обоих. И где вероятность, что это не повторится в будущем?
Элли вздрогнула от этих слов. Она все еще не могла спокойно вспоминать о том, как едва не потеряла дочь. И то, ценой каких усилий ее удалось вытащить с того света. Она потому и смирилась с этим браком, воочию увидев, на что готов оборотень ради любимой.
Ройк выждал минуту, давая ей справиться с эмоциями, и продолжил рассуждать на заданную тему.
— Так вот надраивая полы, кстати, ты видела, сколько этажей в Дарк-Кросс и коридоров?
Элли невольно улыбнулась, оценив масштаб трудовой деятельности. Хватит ли им трех месяцев, чтобы вычистить все закоулки старой крепости? Скорее всего, нет.
— … у парней будет хороший шанс, посмотреть на себя глазами недоброжелателей. Может, хотя бы это заставит их задуматься о своем дальнейшем поведении. Ведь никто не протестовал против оживления Эльфа. Даже с Норисом удалось прийти к определенной договоренности. К тому же перемены в мире действительно более чем назрели. Так почему нельзя было поступить по-умному и попросить помощи у старших. Ты только представь, что бы случилось, не окажись с ними рядом Гэриса. Думаешь, незнание процесса оживления их бы остановило? Нет и еще раз нет. О том, чем бы это все закончилось, я даже думать не хочу. Зарима убили бы однозначно, и опять потеряли душу Хиллиэля. И не приведи Небо, если бы в случае неудачной попытки высвободили магию эльфов. Ты видела клинок Зарима? Артефакт такой силы, что в миг разнесет по камушку Нардагас и три соседних королевства, а он держит его под кроватью замотанным в какую-то тряпку.
Элли опять улыбнулась. Видимо этот момент бесил мужа больше, чем все остальное. Ведь ему даже в руках не дали подержать игрушку. Впрочем, никому не дали, только издали показали и опять упрятали под кровать.
— Я все понимаю, но зачем так унижать?
— Потому и надо, что по-другому до них не доходит.
Элли кивнула, принимая данное объяснение.
— Хорошо, теперь про Баруха.
Ройк подобрался, видимо эта тему была для него не новой, но по какой-то причине он до сих пор не говорил с ней об этом, считая, что дела севера, юга не касаются.
— Ты обратила внимание, что у древней другая система власти? Разные леса, разные хозяева. Так вот во владеньях Хозяина хвойного леса уже довольно давно возникла серьезная проблема. Там завелась шайка разбойников. Они вырубают древней в период спячки. Всю зиму на них велась охота, но никого так и не поймали. Сейчас же с наступлением весны, когда древни проснулись и могут менять свою ипостась, шайка затаилась. Но это не значит, что они ушли. С наступлением зимы все опять повторится. И поймать их никто не может, так как действуют они под прикрытием сильнейших магов, причем опять незарегистрированных. И откуда они только берутся, ведь уже ужесточили системы контроля, и ведем отбор разве что не среди младенцев…
— Ройк, не отвлекайся, что с Барухом? — Элли поспешила вернуть мужа к первоначальной теме, так как стоит ему завести разговор о делах и это затянется до глубокой ночи. Так как ей тоже есть, что с ним обсудить. Тем более тема неучтенных магов была действительно серьезной, ведь по закону за магические преступления совершенные такими личностями все равно ответственность ложилась на орден и его Владыку. — Ты считаешь, он именно за этим понадобился древням?
— Точно.
— Но момент не слишком подходящий. Нет преступления, нет возможности выдвинуть справедливое обвинение.
Ройк наградил ее снисходительной улыбкой и как ребенку пояснил.
— Именно поэтому они наняли Баруха весной, когда мародеры сидят по домам и изображают из себя законопослушных граждан. Ты сама подумай, кто будет их судить и главное за что? За незаконную вырубку леса? Максимум что им присудят это денежный штраф и отпустят восвояси. А так Барух тихо, не привлекая шума, проведет зачистку криминального населения, породив страх и невероятные слухи, которые надолго отобьют охоту всякому браться за это дело. А там глядишь, древни и прочие полумагические получат статус разумных рас. Тогда и можно будет решать все споры культурно с помощью суда.
— Если все так сложно, может, стоит оказать древням помощь? Вдруг Барух один не справится?
— Попросят, окажем. И целителей выделим, и поисковиков, и силовых, а до тех пор мы не имеем права вмешиваться. Это внутренние дела древней, нас ни коим боком не касающиеся.
И на этот раз она была вынуждена согласиться с мужем. Ни один зарегистрированный маг не возьмется за такую работу без заключения контракта. А подобных предложений от Дубравы пока не поступало никому кроме Баруха.
— Хорошо, а остальные? Ворт? Ван Герс?
— Сильф вообще не должен был вмешиваться в это дело. Так что для него это не наказание, а урок, не связываться с нашей дочкой. И в дальнейшем держаться от нее как можно дальше.
— Ты думаешь, он к Энии неравнодушен? — Подобная мысль повергла Элеонору в шок. Она до сих пор не воспринимала дочь взрослой, считая ее ребенком. И то, что она может нравиться многим мужчинам, а не только мужу, была для нее неслыханной. — А как же Зарим?