— Пошли, светелку твою покажу, — угрюмо сказал Дикуша.
Комнатка, отведенная девушке, оказалась на втором этаже двухэтажного терема. Была она небольшая, но уютная. Кроме чародея и ученика в тереме проживала кухарка, она же прачка и ее муж, который помогал ей по хозяйству. Добродушные и улыбчивые тетка Яра и дядька Кумай. Тетка Яра вошла вслед за учениками Дарея и поставила на окошко букетик из ромашек в глиняном горшочке, придав светелке завершенный вид. Белава благодарно улыбнулась.
— Обживайся, красавица, — подмигнула Яра и, дав попутно затрещену Дикуше, поманила его за собой. — Ты мне что паршивец в огороде устроил? — донеслось до девушки.
— А чего я, чуть что сразу я, — забубнил нудным голосом горе-ученик.
— А больше некому, — ответила женщина, и их голоса стихли.
Но тут же в дверях появился Кумай, худощавый мужик с большими руками. Он поставил на лавку узелок девушки.
— Здрава будь, девица, — улыбнулся он, и Белава поклонилась ему в пояс, здороваясь. — Белавой величают?
— Да, дяденька. А откуда знаете?
— Так ведь о тебе во всех окрестных деревнях и селах известно. Красой своей прославилась сначала, а потом упорством, с каким женихом отваживаешь, — девушка покраснела. — Да я так, к слову, — усмехнулся мужик. Потом добавил так же, как и его жена, — Обживайся, — и вышел.
Некоторое время девушка была предоставлена самой себе. Она обошла светелку, посмотрела в окошко и села на лавку рядом со своим узелком.
— Ой, лишеньки, — вздохнула она.
Вот и началась новая жизнь. Вроде бы вот оно, все о чем мечталось-грезилось, а страшно так, что волком завыть хочется и домой бежать без оглядки. Тут Белава разозлилась на себя, упрямо тряхнула головой и пошла вниз.
Девушка блуждала по чародейскому терему, заглядывая за все двери. Терем оказался теремком, небольшим, но аккуратным. Некоторые двери были закрыты, и Белава оставила их исследование на потом. За открытыми оказались три жилые горницы, две кладовые, комнатушка с какими-то скляночками, баночками и очагом. Дарея она не увидела, как и Радмира, и вышла во двор. Недалеко от терема стоял сруб, над которым вился дымок. Баня, поняла девушка. Кумай и Дикуша несли туда ведра с водой. Из-за терема показалась Яра, она окликнула Белаву и поманила к себе:
— Помоги мне, девонька, пока хозяин наш гостя своего отмывает. От Дикуши толка никакого, тьфу, непутевый, — и Белава улыбнулась, вспоминая такие же слова матушки о себе.
— Что мне делать, тетенька Яра? — с готовностью отозвалась она.
Яра повела девушку за собой, и уже через через несколько минут Белава суетилась вокруг большого деревянного стола, шинкуя зелень. Яра поглядывала на нее одобрительно, радуясь появлению еще одной женщины в доме, о чем она тут же и сказала:
— Жаль, что чародействовать приехала, мне бы такая спорая помощница не помешала, а то с этих мужиков никакого толка.
Белава хмыкнула. Она очень надеялась, что чародействовать она будет чаще, чем торчать возле печи. Яра же продолжала рассуждать о мужском населении в теремке:
— Дарей хороший мужик, но он весь в своих заклятиях и зельях, а Дикуша совсем пустячный. Уж и не знаю, что в нем колдовского нашел наш хозяин. Сколько не бьется, а все ничего у него не выходит. Вот напакостить, это запросто, а чтоб польза какая, так это уже не к Дикушке нашему.
— Совсем ничего не может? — обернулась Белава.
— Отчего же, заговорить болячки у него хорошо получается, зелья всякие, да порошки он справно мешает, а вот остальное не может. Уж как над ним Дарей не бьется, без толку. А ты знатно ворота снесла, мы ажно не поседели разом, — засмеялась Яра глубоким переливчатым смехом.
— Я нечаянно, — потупилась Белава.
— Не красней, девка, хорошо вышло. Знатно. — ухмыльнулась женщина.
Так за разговорами дело спорилось быстро. Когда мужчины собрались у стола, тот уже был накрыт закусками, медами и прочими яствами. Дарей позвал Белаву к столу, и она скромно присела на краешек. Трапезничали молча. Белава еле ковырялась в своей миске под тремя взглядами, которые бросали на нее трое мужчин. Задумчивый чародейский, веселый Радмира и хмурый дикушев. Наконец, она не выдержала:
— Вы сейчас во мне дыру протрете, — недовольно сказала она и, спохватившись, зарделась.
— Ешь, Белава, — успокоил ее Дарей, — мы больше смущать не будем.
И действительно, больше ее не потревожили. После обеда ее отпустили, сказав, что до завтра она может гулять и отдыхать, а завтра чародей ею займется. Побродив по двору без дела, навестив в конюшне Злату, Белава вернулась к Яре. Ей было уютно с этой большой и теплой женщиной, которая умудрялась делать сразу кучу дел, совершенно не сбиваясь с мысли и разговора.
Ближе к вечеру Дикуша удалился в комнатку со склянками, бросив на Белаву величественный взгляд и демонстративно запер дверь перед носом девушки, которая попыталась подсмотреть, что он будет делать.
— Зелье варить пошел, — сказала, возникнувшая за спиной Яра, — хорошо, что дверь закрыл, а то задохнулись бы. Он ведь, что мошенник удумал сегодня. Накопал корешков на огороде, чтоб с мышиными хвостами не возиться. Боится их, аки демонов. Как видит мышь, так и падает, как осиновый лист по осени. А как чародею мышей бояться? Никак нельзя. Вот он и решил обмануть хозяина, нашел кого, — усмехнулась женщина, а девушка поежилась, мышей она тоже не сильно уважала.
— Дарей его мышью грозился обернуть, — ответила Белава. — Когда подъезжали слышали.
— И оборотил бы. Очень уж разозлил его этот прохиндей. Так что вовремя вы, мальчонку-то жалко. Дурень, а добрый.
— А как же сейчас-то без хвостов варить будет? — удивилась девушка.
— Отчего же без хвостов? Ему мой Кумай нарезал.
— С живых мышей? — глаза девушки округлились.
— Почему с живых? С сушеных, — ответила Яра и засмеялась, глядя на побледневшую девушку.
— Гадость какая, — не удержалась Белава и поспешила на воздух.
Потом был ужин, баня, которую снова затопили, а после посиделки за самоваром. Яра принесла малиновое варенье, и Белава признала, что вкусней она ничего не ела, чем покорила женщину окончательно. Радмир рассказывал чародею о новостях в местах, о которых Белава не имела никакого представления и потому слушала с любопытством. Потом приятели перешли на воспоминания о былых делах. Радмир рассказывал легко и весело, невозможно было не смеяться. Дарей, утирая слезы, повторял:
— Да не верьте вы этому пустобреху, все не так было.
— Да как же не так-то? Говорю как есть, как только Банный понял, чем так его Кикимора занимается с нашим чародеем, так и нагрянул. Селяне-то ждут, когда в баню без опаски ходить можно будет, когда уймут злыдня, а тут вдруг вылетает спаситель из бани, только веником березовым прикрывшись и орет: «Уберите от меня эту нечисть, золотом плачу». — заливался соловьем Радмир.
— Ты хоть говори про кого это, а то ж люди подумают, что про меня, — отвечал сквозь смех чародей.
— А чем они с Кикиморой в бане занимались? — спросила Белава, хохоча вместе со всеми, и вдруг поняла и покраснела, — Ой…
Новый взрыв хохота сотряс чародеево подворье. Яра, которая убирала со стола, укоризненно покачала головой:
— Похабники, — обвинительно бросила она, — Девку-то спать отправьте, а потом и рассказывайте.
Дарей кивнул Белаве, найдя доводы Яры разумными.
— И правда, ложись-ка ты почивать, Белавушка, не для девичьих ушей такие рассказы, да и поздно уже.
— Я уже взрослая, — запротестовала девушка.
— Спорить будешь? — внимательно посмотрел на нее чародей.
— Нет, — девушка недовольно сморщилась, но пошла в терем, желая Яре в душе, чтобы ее Банный пощупал.
— Вот и ладно. — похвалил Дарей, а Дикуша победно посмотрел ей вслед, его-то не гнали, но мастер быстро исправил эту оплошность. — Дикуша, а ты что сидишь? Давай-ка тоже иди почивать, дел на завтра много.
Дикуша запыхтел, забурчал себе что-то под нос про то, что все беды у мужиков от баб, и что он в жисть не женится и удалился к себе. Дарей с Радмиром остались разговаривать.
Белаве не спалось. Она ворочалась с боку на бок, но непривычная кровать и чужое место в первую ночь не хотели шептать ей на ушко сладкие сны, как это было в отеческом доме. Она еще немного помучила себя колыбельными, потом посчитала те бусы и серьги, что остались рассыпанные по двору, когда злыдень Радмир рванул украшения у нее из рук. Но сон не шел. Девушка села на кровати, не зная куда себя деть. Наконец, заметила лежащий на лавке меч и потянулась к нему. Меч легко скользнул в руку, будто ждал. Оставив ножны на скамье, Белава села к окошку, через которое в светелку лился лунный свет. Клинок серебристо блеснул и отозвался приятной прохладой. Девушка зажмурилась от удовольствия, впитывая в себя эти ощущения, а когда открыла глаза, снова поспешила их закрыть. Змейка, обвивающая клинок мягко скользила по лезвию, извиваясь. Белаве даже показалось, что она слышит шорох змеиной чешуи по металлу. Она снова открыла глаза, да, тело змейки изменило положение, но сейчас гравировка вновь стал гравировкой. Пока девушка изумленно рассматривала меч, до нее начали доносится голоса. Она приоткрыла окошко и узнала Радмира и Дарея. Сейчас в голосе воина не было ни тени веселья.
— Я ничего не понимаю, Дарей, — говорил он. — Я три раза туда приходил, людей спрашивал, ничего. Но ведь Бала не мог ошибиться. Он оттуда еле ноги унес, весь в крови ко мне явился, еле отходил.
— Хм, — промычал чародей, а Белава превратилась в слух. — А что с нечистью?
— Прямо напасть пошла, что подтверждает слова Бала.
— Там ведь древние капище было? — снова спросил Дарей.
— Да, но его давно забросили, еще после Великого Огня.
— А ты на месте этого старого капища был?
— Был… правда, днем.
— Это не важно. Сходи еще раз. Я тебе амулет дам, он поможет уловить, есть там сила или нет.
— Дарей, там же капище было, конечно, сила есть. Я ее итак чувствовал.
— Не то, не то это. Если там темное дело затеяли, то ты не почувствуешь ничего, амулет поможет… но я не уверен.
— А если подтвердится?
— Тогда вестника посылай, а присоединюсь.
— Так может сразу поехать? — спросил Радмир, как показалось Белаве, с надеждой.
— Нет, старый мой товарищ, не могу я сейчас ехать. Жду вестей из Полянии. Что-то там происходит, а что непонятно. Вот послал туда Лихого с его ребятами.
— А что в Полянии? — Радмир был явно заинтересован, Белава тоже.
Поляния— это сопредельное с Семиречьем государство, совсем маленькое государство. Белава там никогда не была, но отец иногда имел дело с полянами. Он их не любил. Приезжали к нему одни и те же люди, делали заказы на оружие. Кузнец старался выполнять заказы быстро, делал, что просили и не больше. Для тех же загорных он возился подолгу и с удовольствием, делая оружие настолько великолепным, что заказчики подолгу рассматривали, цокали языками и с удовольствием выкладывали деньги сверх запрошенной цены. Впрочем, отец не всегда брал. И в Загорье ездил с удовольствием, а в Полянию уезжал недобрый, а приезжал совсем злой. Пил несколько дней и говорил, что больше туда ни ногой. Выходит недаром батюшке так это государство не нравилось. Вот бы посмотреть на него, мелькнула мысль в юной девичьей головке. Она побольше приоткрыла окошко и свесилась, чтобы лучше слышать.
— Такие вот дела, друже, — вздохнул чародей, и Белава поняла, что за своими мыслями упустила что-то интересное. Тут скрипнула ставенка, и девушка вскрикнула и покачнулась, хватаясь за стенку.
Мужчины подняли головы. Губы Радмира расползлись в ехидной улыбке, и девушка подумала, что сейчас, вот прямо сейчас, она его точно убьет.
— Ты никак, девица, душегубица? На нас свой меч испытать решила? — весело крикнул он, только сейчас Белава заметила, что одной рукой она держится за стенку, а второй, которая свисала из окошка, сжимает меч, игравший бликами.
— Белава, что это ты там делаешь? Подслушиваешь? — возмущенно спросил чародей.
Белава зажмурилась от ужаса. «Сейчас он меня выгонит, как пить дать выгонит», — мелькнула страшная мысль.
— Нет, — пискнула она, — я меч хотела лучше разглядеть, за окном светлей, чем в светелке. А я ничегошеньки не слышала, совсем-совсем. Даже не знала, что вы там говорите.
— Ай, врешь, — Радмир прищурился.
— Убью, — коротко бросила девушка.
— Еще бы, вон уже и меч приготовила, — засмеялся воин, — Что-то мне страшно, чародеюшка, кого в доме своем приютил, ай-ай-ай.
Глаза Белавы сузились, губы поджались, были б крылья, так бы и кинулась на этого… Но крыльев нет, а чародей есть, и злить его нельзя, выгонит.
— Спустись-ка, — позвал Дарей.
Вот прямо сейчас и прогонит, мрачно подумала девушка и поплелась вниз. Чародей с товарищем стояли на том же месте. Они внимательно следили за приближением новой ученицы. Белава решила принять удар судьбы с гордо поднятой головой, но хватило ее гордости ровно на дорогу, когда до чародея, почему-то смотревшего на нее возмущенно, оставалось несколько шагов, она снова перепугалась. Губы предательски задрожали, и на глаза начали наворачиваться слезы.
— Я не виновата, — прошептала она, — я случайно все услышала. Не отправляйте меня домой, я нечаянна-а-а, — и она зарыдала в голос.
— Э-э, — протянул чародей, — я и не собирался.
Он был явно растерян. Отчитать за любопытство, конечно, Дарей хотел, но не больше, а теперь вот стоит девчонка и плачет. Он бросил беспомощный взгляд на Радмира, но тот беззвучно смеялся, пряча смех за рукой, прижатой ко рту. Поняв, что помощи от товарища ему не дождаться, чародей, опять повернулся к плачущей девушке, снова окинул ее взглядом и, наконец, нашел выход:
— А что это у тебя в руках? — спросил он глядя на меч, который все еще сжимала Белава.
— Батюшка подарил, — всхлипнула та, заметив прихваченное оружие, и протянула чародею.
Тот протянул руку, взял меч и… охнув, перехватил двумя руками, но и так не смог удержать и согнулся под неимоверной тяжестью. Руки чародея затряслись, жилы вздулись, и он выронил меч на землю.
— Как же ты эту тяжесть носишь? — спросил он, еле переведя дух.
Радмир нагнулся, попытался поднять клинок, но быстро бросил это дело. Оба вопросительно посмотрели на Белаву. Она легко подняла свой меч и снова всхлипнула.
— А девица-то богатырь, — возвестил Радмир.
— Да не богатырь я. Батюшка сделал его легким как перышко для меня, а для других камнем тяжелым. Вот и весь секрет.
— Хм, — Радмир заинтересованно посмотрел на меч. — А еще какие секреты?
— Об опасности предупредит. Вора или врага змея на рукояти ужалит, дорогу укажет, если заблужусь. А еще не затупится никогда и не сломается.
— Ай, знатно, — воскликнул Радмир, и глаза его сверкнули восхищением.
— Да, замечательный меч, — согласился чародей. — А теперь возвращайся в постель, Белава, чай, замерзла, — сказал Дарей, усердно отводя глаза от ученицы.
Девушка окинула себя взглядом и почувствовала, что краснеет. Только сейчас она поняла, что вышла из дома босиком, в одной легкой рубашке и с мечом. Она тут же представила себя со стороны и охнула. Не даром этот охальник Радмир трясся от смеха, глядя на нее, а чародей избегал смотреть.
— Ой, лишеньки, — выдохнула Белава и попятилась к двери. — Теперь уж точно выгонит, — произнесла вслух девушка, и чародей с ужасом понял, что она сейчас опять зарыдает.
— Нет, что ты, Белавушка, — поспешно произнес он, — не выгоню, не беспокойся. Ложись спать, завтра учение начнем.
— Правду говорите? — Белава преданно посмотрела на него.
— Чтоб я сдох, — вдруг выдал чародей, и Радмир перестал сдерживать смех, согнувшись пополам. — Быстро спать! — наконец не выдержал Дарей, и девушка с тонким писком шмыгнула в терем.
Глава 6
Утро началось странно. В приоткрытое окно Белавы залетел петух и закричал человеческим, странно знакомым голосом:
— Вставай давай, Белавка! Понаехали тут всякие, не развернешься! Хватит дрыхнуть, бессовестная, кому говорю!