— Верна, что тебя привело сюда? Неужели банальная ревность?
Высокомерно вздернув подбородок, богиня немедленно оттолкнула его руки.
— Слишком много воображаешь о себе, Улльтор! — отозвалась она и, поспешно отступив, поправила и так идеальные складки своего одеяния.
На прекрасном личике появилось выражение превосходства.
— Кто ты такой, чтобы я ревновала? Не забывай, что ты всего лишь наглый безродный мальчишка усыновленный Тором!
В голосе богини зазвучали снисходительные нотки, от которых Улльтор помрачнел.
— Это невозможно. Ведь в Асгарде полно таких как ты, которые не дают забыть мне о низком происхождении, — горько сказал он и, помолчав, ядовито добавил: — Поверь, дорогая, тут некому рукоплескать твоему величию и красоте и некому восхищаться твоим несравненным умом и мудростью. Так чего ж ты все время бегаешь за мной?
На умном личике русоволосой красавицы появилось виноватое выражение, но услышав последние слова, она напряженно выпрямилась.
— Это я-то бегаю за тобой? Неправда! — возмущенно выкрикнула Верна. — Я тут по делу!
— По какому такому делу? — божественный ас насмешливо прищурился. — Ну-ка, попробуй солгать, моя дорогая правдолюбка, посмотрим, что из этого получится.
— Я должна… мне отец приказал… тебя разыскать!.. — с трудом выдавила богиня и её глаза заблестели слезами. — Мерзавец! Да, чтоб у тебя яз… — договорить она не спела.
Улльтор резко привлек к себе строптивицу и заткнул ей рот поцелуем. Она недолго вырывалась из его объятий и, затихнув, прильнула к нему всем телом. Их поцелуй все длился и длился, и Улльтор не скоро нашел в себе силы оторваться от желанной женщины. С ласковой улыбкой он заглянул в сияющие глаза.
— Дорогая, не забывай, что мы в Междумирье и сказанные здесь проклятия сбываются даже для богов. Во всяком случае, неприятностей от них целое море, и замучаешься возиться с нейтрализацией их последствий.
— Прости, Улльтор, я брякнула сгоряча, первое, что на ум пришло, — покаянно произнесла русоволосая красавица и разочарованно добавила: — Так ты только поэтому меня поцеловал, чтобы я не успела сказать проклятие?
— О, нет, Верна! — с нежностью ответил божественный ас. В синих глазах заполыхала страсть. Он снова прильнул к губам богини, а затем резко толкнул её на землю и упал сверху.
Вокруг слившейся в объятиях божественной пары вспыхнуло сияние, и в такт их взволнованно бьющимся сердцам зазвучала страстная музыка. В отличие от Зова Весеннего Равноденствия ведьмы, она звучала величественнее и глубже и её звучные аккорды, ширясь и набирая мощь, устремились ввысь к самим небесам.
Когда окутывавшее богов сияние немного поугасло, Улльтор покаянно произнес:
— Прости Верна! Ведь мы неровня по положению, но я не смог удержаться, — он тревожно заглянул в сияющее любовью прекрасное личико, и облегченно вздохнул. — Ясно. Я дурак.
— Неоспоримая истина, — насмешливо произнесла божественная красавица, ласково проведя по обнаженной груди своего возлюбленного. — Лежала бы я сейчас под тобой, если бы сама этого не хотела. Дорогой, не останавливайся, я тебе не смертная, потому нефиг сдерживаться. Давай-ка, выкладывайся на полную катушку.
— Как скажешь моя душенька! — счастливо засмеялся Улльтор. — Только потом не жалуйся, что тебя заездили.
— Даже не мечтай. Смотри, как бы самому не пришлось жаловаться.
— Ах, так! Значит, вызов? Ну, погоди! Посмотрим, кто первым запросит пощады в нашем марафоне!
И мелодия божественной страсти с новой силой рванулась к небесам.
Первой сдалась русоволосая красавица. Недаром она славилась в Асгарде как умница. Они присели у горящего костра и Верна протянула кубок с вином своему возлюбленному. Улльтор с благодарностью его принял и, покосившись на молчащую богиню, собрался с духом.
— Верна, я хочу сказать… — нерешительно начал божественный ас. — Ай, ладно! Наверняка со стороны я выглядел идиотом, бегая от тебя, но мне казалось, что у нас ничего не выйдет, поскольку я тебя недостоин… впрочем, я и сейчас считаю, что мы не пара, — он поскрёб в затылке и растерянно ухмыльнулся. — Ведь ты такая красавица и умница. С такой кучей поклонников у тебя есть из кого выбирать… Верна, неужели, ты меня любишь?
— Ты еще спрашиваешь, дурачок? Я уж и не надеялась, что мы когда-нибудь будем вместе, ведь ты большой упрямец и я…
— Гордячка! — с готовностью подсказал Улльтор.
— Ну, да, — всхлипнула красавица-богиня, прижавшись к его плечу. — Неужели так трудно было заметить, что я не могу без тебя жить? Стала бы я повсюду бегать за таким болваном, позабыв о своей гордости!
Божественный ас покаянно заглянул в любимые глаза.
— Ладно, пора забыть о наших прошлых недоразумениях и смотреть только в будущее. Знаешь любимая, думаю, я не скоро решился бы на активные действия, если бы не одна маленькая ведьмочка, — он засмеялся, заметив недобрый взгляд, который богиня бросила на безмятежно спящую смертную соперницу. — Не ревнуй, Верна, малышка любит не меня, а одного ушастого эльфийского поросёнка. Но она помогла понять одну вещь, когда любишь, нельзя медлить с признанием. Иначе можешь остаться ни с чем, как это вышло в моём случае.
— Вот спасибо! Значит, я для тебя на втором месте? — немедленно возмутилась гордая красавица.
— О, нет! В моём сердце ты всегда занимала первое место. Сама знаешь, что богам невозможно всерьез полюбить смертного, для этого их жизни слишком коротки. Вот и малышка для меня всего лишь прекрасная бабочка-однодневка.
— Замечательно! Идем домой? — радостно сказала богиня и, взлетев, нетерпеливо потянула за собой возлюбленного.
— Подожди, моя любовь, — ответил Улльтор и, повернувшись к спящей рыжей девчонке, и поставил защитный барьер. Он засветился ровным голубым светом. — Вот теперь идём.
Обнявшись, божественная парочка засияла невыносимо-ярким светом и растаяла в воздухе, а на том месте, где они занимались любовью, появилось крохотное раскидистое деревце с золотисто-красными плодами.
* * *Разъяренный Лесной король материализовался у ворот на подъездной аллее замка и покатился прямо под копыта четверки серебристо-белых единорогов, запряженных в легкую коляску. Испугавшись, изящные животные поднялись на дыбы, дико сверкая голубыми глазами, но мальчик-возничий пристав со скамейки быстро их успокоил. Не обращая никакого внимания на сидящих в воздушно-легком экипаже двух очень красивых эльфов — мужчину и женщину, Лесной король легко увернулся от копыт единорогов и стремглав бросился прочь. Они с тревогой посмотрели ему в след.
— Раэтиэль, что это ты вытворяешь? — яростно выкрикнула золотоволосая красавица, сверкнув на него такими же зелеными глазами. — Разве можно так неосторожно перемещаться в пространстве? Постой ты куда? Вернись немедленно, паршивец! Между прочим, мы к тебе приехали в гости! Ну, погоди, поросенок, ты еще попадешься мне в руки, и я живо тебе напомню детство! Так надеру задницу, что мало не покажется!
— Успокойся, Титания, видишь же, что нашему ребенку в очередной раз попала вожжа под хвост, вот он и злится на весь белый свет, — усталым голосом произнес синеглазый изнеженный красавец. — Тем более что сейчас у Раэтиэля переходной возраст, отсюда такие резкие перепады настроения, — он изящным движением смахнул с лица упавшие платиновые пряди.
— Оберон, это ты во всем виноват! — немедленно набросилась она на своего спутника. — Ты совсем избаловал мальчишку, потакая его малейшему капризу! Вот они, плоды твоего бездумного воспитания! Теперь с Раэтиэлем нет никакого сладу! Вытворяет все что захочет, и слова ему не скажи поперек! Так нахамит в ответ, что мало не покажется!
— Хассалех, трогай! — повелительно произнес Оберон, король самого обширного королевства воздушных фейри. — Передай привет своему отцу Капелле и скажи, что я очень доволен его работой. Ваши единороги выдрессированы на совесть.
Личико мальчика заалело нежным румянцем.
— Спасибо, сир, — прошептал он и, обернувшись, бросил обожающий взгляд на своего сюзерена.
Четверка единорогов вместе с коляской взмыла в воздух и, повинуясь мальчику-возничему, медленно поплыла к парадному подъезду в огромный величественный дворец.
— Оберон, не смей увиливать от ответа, когда я с тобой разговариваю! Не думай, что сможешь отмолчаться! — раздраженно воскликнула Титания. Она отвела тревожный взгляд от цветущих кустов, среди которых скрылся их сын, и с негодованием посмотрела на мужа. Ничего не ответив, белокурый красавец озабоченно поправил пышные кружевные манжеты и в полном изнеможении от неимоверного усилия откинулся на спинку сиденья. С утомлённым выражением на лице он закрыл глаза. Не вынеся такого невнимания, Титания чувствительно ущипнула его за бок. От неожиданности эльфийский владыка подпрыгнул на сиденье.
— Ой, больно! — воскликнул он и, обиженно хлопнув ресницами, капризно протянул: — Дорогая, но почему ты ведёшь себя как невоспитанная хулиганка? Вот и скажи после этого, кто служит нашему мальчику дурным примером.
Увидев, что жена отвернулась и не реагирует на его слова, эльфийский владыка смерил её недовольным взглядом. На мгновение сказалась усталость тяжёлого дня, и тщательно скрываемое раздражение прорвалось наружу. «О боги, дайте мне хоть капельку своего безграничного терпения!» За безобидной маской промелькнул совсем иной облик, но это длилось краткое мгновение и прошло не замеченным для заинтересованных лиц.
— Любимая, ты хочешь со мной поссориться? — проговорил Оберон примирительно. — Лучше не стоит. Как только мы начнем ругаться, то не успокоимся до самого вечера, и ты будешь сама виновата, если я буду вынужден заночевать в гареме, — в ленивом голосе отчётливо прозвучало предупреждение, но Титания не пожелала этому внять, и её зелёные глаза потемнели от гнева.
— Ненавижу! Можешь, хоть навсегда уйти к своим рабыням или фавориткам, мне нет дела! — воскликнула она и мстительно добавила: — Только знай, что я тоже не буду сидеть в гордом одиночестве и лить слезы, а живо найду замену.
— Что ты сказала?
В синих глазах Оберона мгновенно заполыхала ярость. Куда только подевалась его изнеженная немощь! В мгновение ока он схватил дражайшую половину за горло и ласково прошипел:
— Моя любовь, не шути так, а то однажды допросишься! Я уже заметил, что в последнее время ты непозволительно дерзка и слишком часто распускаешь свой язык. Учти, если ты забыла что такое послушная эльфийская жена, то я быстро напомню. Не посмотрю, что ты королева и публично прикажу всыпать плетей. Представляешь, как обрадуются твои злопыхатели?
— Ты не посмеешь унизить меня при всех…
— Почему? Кто или что меня остановит? — спросил эльфийский владыка и медленно сжал изящные не по-человечески сильные пальцы, хладнокровно глядя в испуганные глаза жены.
— Пусти, мне больно! — полузадушено прохрипела Титания, безуспешно пытаясь отодрать руки мужа от своего горла и, почти потеряв сознание, смиренно добавила: — Прости, Оберон, я была неправа.
— То-то же! — наставительно проговорил эльфийский владыка и нехотя разжал пальцы. Снова приняв вид расслабленного неженки, он бросил взгляд на напряжённо выпрямившуюся жену и совершенно спокойным голосом добавил: — Моя любовь, тебе не кажется, что нам пора прекратить вмешиваться в жизнь Раэтиэля? Ведь он уже взрослый юноша и страшно злится, что мы не выпускаем его из-под родительской опеки.
— Оберон, ты в своем уме? Не смей так думать! — с негодованием воскликнула королева, немедленно выбросив из головы только что случившийся инцидент с удушением. С расстройства она стукнула мужа кулачком по плечу. — С чего ты взял, что Раэтиэль взрослый? Ведь ему ещё не исполнилось и трехсот лун! За мальчиком всё время нужен неусыпный присмотр! Кто о нём позаботится, если не мы?.. Нет! Я ни за что не спущу с Раэтиэля глаз, пока не передам его в руки надежной невестки!
— Дорогая, ты не шутишь?.. Кошмар! Женщины — это точно проклятье любой расы! — тяжело вздохнув, пробормотал эльфийский владыка. — Бедный мой мальчик! Когда-нибудь любвеобильная матушка до смерти затискает тебя в своих объятиях.
— Неправда! Я не клуша и не трясусь над Раэтиэлем! Но ты же знаешь, что после смерти Атуэль он до сих пор не в себе. Скажешь, что не так? Клянусь, как только он женится, я немедленно от него отстану, а до тех пор пусть даже не мечтает избавиться от моего присмотра!.. Я же не виновата, что люблю вас паршивцев и беспокоюсь о вашем благополучии! — с отчаянием воскликнула Титания и её зелёные глаза наполнились слезами.
— Кошмар! — еще тяжелее вздохнул эльфийский владыка. Но когда его королева заплакала, он не выдержал и заключил единственно любимую женщину в объятия.
— Не плачь, моё сердце, и прости за невольный гнев, — произнес Оберон с раскаянием и примирительно улыбнулся в ответ на негодующий взгляд. — Дорогая, в который раз умоляю, следи за тем, что говоришь!.. Ведь я тоже тебя люблю и до сих пор безумно ревную, — он поцеловал жену и озабоченно добавил: — Поверь, Титания, я тоже спал бы намного спокойней, если бы история трагической любви Раэтиэля закончилась хоть каким-нибудь внятным финалом.
— Дорогой, поговори с мальчиком! Ну, что тебе стоит? Хватит ему таскать ведьм из реального мира. Когда-нибудь это добром не кончится. Ты же видишь, что каждый раз ему приходится за них сражаться с богами.
— Думаешь, я не разговаривал? К сожалению, это бесполезно. Раэтиэль большой упрямец и не хочет признать, насколько мала вероятность того, что ему попадется именно та ведьма, что подойдет для его целей.
— Неужели бедному ребенку суждено целую вечность тосковать по погибшей любви? Врагу такое не пожелаешь! — расстроено пошептала Титания, прижавшись к мужу. — Оберон, во что бы то ни стало, нужно прекратить его бессмысленные метания по реальному миру. Фейри там небезопасно находиться, слишком изменчивы верования. К тому же среди смертных силу набирают приверженцы Единого, вытесняя веру в нас, старых богов и этим ослабляют наши связи с реальным миром. Однажды они могут совсем оборваться, и Раэтиэль рискует навсегда остаться там, не имея возможности вернуться домой.
— О, нет! Ты неправа, моя любовь! Старые верования сильны и такое произойдёт ещё не скоро. Пусть мальчик резвится. Неужели ты хочешь, чтобы он опять лунами напролет стоял у саркофага Атуэль? — эльфийский владыка бережно провел ладонью по лицу жены, вытирая слёзы. — Дорогая, давай не будем лишать Раэтиэля последней надежды. Глядишь, со временем он отвлечется на что-нибудь другое и постепенно забудет свою бывшую невесту. Кстати, тут одна сорока на хвосте принесла, что на этот раз ему попалась очень необычная ведьмочка, — синие глаза Оберона лукаво сверкнули. — Похоже, наш мальчик слегка ею увлёкся.
Королева немедленно возмутилась и во все стороны полетели яркие феерические искры.
— Ну, знаешь! Нам только полукровки не хватало в качестве невестки, к тому же смертной!
— Пусть хоть на тролльше или баньши женится, лишь бы больше не устраивал жуткого переполоха в моём дворце!.. Титания, прекрати выходить из себя, ты прожжешь мой любимый наряд! — закрываясь от жены защитной завесой, воскликнул раздосадованный Оберон и его глаза полыхнули гневом. — Забыла что было, когда он узнал о смерти Атуэль?
— О, да! Но она еще не мертва, мой дорогой, — вкрадчиво пропела сразу присмиревшая Титания. Взяв мужа за руку, она долгим поцелуем приникла к его ладони.
— Вот это и нехорошо с её стороны, — проворчал смягчившийся эльфийский владыка. — Я не спорю, она хорошая девочка и была бы нам хорошей невесткой, но я не позволю, чтобы душа моего сына умерла вместе с Атуэль. Даже лучше, если его женой станет смертная. Раэтиэль не будет многого ждать от такого брака, зная, что он быстротечен и достаточно благоразумен, чтобы не позволить себе влюбиться в ведьму…
— Ваши Величества, добро пожаловать в Майоллиоран!
Навстречу августейшим гостям бросились придворные Лесного короля, помогая им выбраться из экипажа. Следом за королем и королевой, легко выпорхнувшим на ковер у входа, из открывшегося портала появилась их многочисленная шумная свита, состоящая из удивительных существ. На этот раз даже сам Лесной король вышел встречать родителей. Одетый в роскошное одеяние, он низко поклонился отцу и испортил торжественность приема тем, что с мрачным видом монотонно произнес: