- Бери ее. Будем по очереди нести. Она же не тяжелая совсем...
- Зменграхам ваши потроха... - пробормотала Нок и взяла девочку на руки.
Та сразу обмякла, как тряпка. Перекинула одну руку за плечо Нок. Устроилась поудобнее.
Вот же лентяйка! Небось, специально завела тут представление, лишь бы не идти своими ногами. И не спросишь ее не о чем, и по башке надавать страшно. Вдруг завоет и забьется тут, прямо на песке, у моря? И тогда что будет? Незнакомец поймет, наконец, кого приобрел на свое золото? И вернет Нок, Ежа и Травку обратно маме Мабусе?
Как бы там ни было, но ослушаться хозяина Нок не посмела. Тащила на себе Травку, которая действительно не была тяжелой. Изредка шипела сквозь зубы ругательства. А впереди по-прежнему возвышалась спина высокого охотника Ога. Чуть поблескивала в лучах солнца замысловатая рукоять длинного меча. Простые деревянные ножны, обтянутые кожей. Без драгоценных каменей и вытравленных узоров. Без заклинаний, которые жрецы храмов наносят для того, чтобы придать сил владельцу меча. Заклинания-обереги их еще называли. Еж об этом знал хорошо, а Нок просто слышала краем уха, когда посетители Корабельного двора обсуждали оружие.
Такие прямые длинные мечи бывают у рыцарей, это Нок тоже слышала. Здесь, на свободных побережьях все больше пользовались слегка загнутыми саблями и жуткими, широкими ятаганами. Воины, охранявшие города, носили с собой еще и высокие копья.
Очень скоро приблизились к городской стене, огибающей четыре холма от побережья до побережья по всему востоку. Со стороны моря нападения не ожидали - не кому там было нападать. Рыцари Ордена не имели кораблей, и выхода к морю у них не было.
А баймы и вовсе понятия не имели о мореплавании. Да и находились земли Меисхуттур на востоке, с противоположной стороны от моря. На востоке земли Меисхуттур, где живут баймы, на юге - Одинокие королевства - Нижнее и Верхнее. В Нижнем - Орден Всех Знающих. В Верхнем - маги.
Все эти земли считали опасными, потому стены города постоянно укреплялись, и воины с копьями на башнях караулили и днем и ночью.
Маленькие ворота, оббитые железом и украшенные гербами, изображающими морского духа Гусса с длинной бородой и восьмью щупальцами вместо ног, оказались уже открыты. Запасные ворота, называемые Гуссовыми. Через них проходили пастухи со стадами коз и проезжали торговцы рыбой. Те, что имели несколько лодок и сами в море за уловом не ходили.
Трое воинов с копьями равнодушно глянули на Ога, на детей. Слегка поклонились. Видимо, узнали знаменитого охотника, победившего драконов.
Звонко стукнули о мощенную камнем площадь древки копий, и воины посторонились. Правда, сразу пройти в Гуссовы ворота не удалось. Фыркая и мотая головами, пара невысоких кобылок показались перед самым входом. Это молочница Носи привезла свой товар на рынок. Лошадьми правил ее старший сын - веселый, черноглазый парень, чьей белозубой улыбкой украдкой любовалась Нок, когда покупала сметану у Носи. Теперь и Сенеху - так звали парня - Нок больше не увидит. А ведь лелеяла она в душе слабую надежду, что однажды Сенеха придет в храм Набары и купит хотя бы одну ночь Нок. А, может, и не одну. Ведь шла же по всему городу слава о ее красоте, и сам Сенеха постоянно смотрел на нее и улыбался, пока она рассчитывалась и забирала сметану с прилавка.
А теперь что ее ждет?
Мысли стали горькими, как трава полынь, что росла на холме у храма духов Днагао. Опустив, как и положено рабыне, глаза, Нок прошла через Гуссовы ворота, чувствуя, что черные псы следуют за ними по пятам. Собак этих она именно чувствовала. Внутри себя хорошо ощущала их пристальное внимание и готовность схватить за пятки, если рабы вздумают бежать или не слушаться.
Таким собакам и приказывать не надо. Они повинуются воле своего хозяина без приказов. Раз рабы стали хозяйским добром, значит, их обязанность - охранять это добро. И они свою обязанность выполняли хорошо.
Потому Нок не задерживалась. Бодро шагала вслед за охотником Огом, прижимая к себе Травку. Та замерла, безучастно глядя куда-то вбок. Теперь, когда Нок с ней на руках прошла половину городского побережья и даже вышла за стены - теперь она почувствовала, как устали и отяжелели запястья. А ведь день только начался и к обеду Нок вовсе перестанет чувствовать свои руки.
Охотник внезапно обернулся и велел:
- Пусть мальчик возьмет младшую девочку и понесет немного. Тут недалеко.
Еж нехотя подхватил Травку, пристроил ее на закорках. Та вцепилась в его плечи и уставилась вперед немигающим, пристальным взглядом. Уставилась прямо на охотника. Глаза ее стали широкими, большими, точно охотник показался ей каким-то чудом чудным, дивом дивным.
- Нас ждут кони. Поедем верхом, - пояснил охотник и снова двинулся вперед.
И вот, перед ними опять расстилается пляж с желтым песком, шипят волны, кричат чайки. Белеют у самой кромки горизонта широкие паруса галиота, уходящего в дальнее плаванье. Недалеко плещутся в воде дети рыбаков, ищут крабов под камнями, смеются и хвастают друг перед другом своими находками. Море всегда прокормит. Если нет шторма, то можно найти ленивых крабов, надо только знать, где нырять.
- Должно быть, это "Ветер Линна", - задумчиво сказал Еж, всматриваясь в горизонт.
- Наверное, - согласилась с ним Нок.
Она никогда не интересовалась - какие корабли должны отплыть, а какие приплыть. Не знала названий, но сейчас почему-то пожалела об этом. Теперь ведь никогда и не узнает. Не будет больше для нее веселой рыбацкой болтовни, не будет шумных вечеров в Корабельной таверне. А что будет - неизвестно.
Кончено, она должна была покинуть Корабельный Двор, но храм Набары совсем рядом, на одном из городских холмов. Вот, сейчас они обогнут извилистую кромку пляжа, приблизятся к Железному Тракту, прозванному так за то, что ведет в Одинокие Королевства, туда, где живут Рыцари Ордена - и можно будет увидеть чуть поблескивающую в лучах солнца крышу узкой башни храма Набары. Шпиль башни венчало посеребренное изображение полной Аниес - Той, что всегда спешит за своим супругом Маниес. Той, что управляет приливами и заставляет косяки рыб приходить в бухту Линна.
С храмового холма Нок могла бы видеть и бухту, и паруса кораблей. Длинные, одномачтовые галеры с Королевских островов, высокие галиоты с короткими бушпритами, корабли суэмцев, с вырезанными единорогами на носах. Суэмцы хоть и жили далеко-далеко на востоке, но мореходами были искусными. Их корабли, оснащенные диковинными приборами, имели несколько мачт и казались огромными белыми птицами. Суэмцы плавали только при помощи ветра, гребцов на их суднах не бывало никогда. Потому что суэмцы не признавали рабства. Странные они люди, но разве запретишь кому-то быть странным?
Нок немного задержалась, не в силах оторвать взгляд от набегающих волн. Почему-то ужасно захотелось есть. Только что испеченных лепешек Тинки-Мэ. И жареной рыбы, у которой мякоть белая и жирная, а корочка коричневая и хрустящая.
В храме Набары жриц берегут и холят. Кормят диковинными оранжевыми фруктами с сочной прозрачной мякотью и красной рыбой. А также белыми лепешками на меду, и сушеными финиками, и изюмом. Все это рассказывала Нок мама Мабуса.
Интересно, чем их будет кормить новый хозяин? И как долго придется идти пешком?
- Подойди сюда, Девочка, - совсем близко прозвучал низкий голос.
Нок вздрогнула, повернулась. Ог стоял рядом, положив одну руку на плечо Ежу. Тот, опустив голову, переминался с ноги на ногу, а Травка за его спиной бессовестно таращила глаза на своего нового хозяина.
Сложив руки, Нок поклонилась, приблизилась. Охотник вдруг взял ее ладони и осмотрел браслеты на запястьях. Скривился, точно увидел земляных тараканов. Нок пыталась сквозь опущенные ресницы хоть немного рассмотреть его лицо. Борода, в которой тонул и нос и рот. Блестящие, темные глаза. Почти черные, и какие-то злые. Брезгливость в каждом жесте и раздражение.
Он что, брезгует рабыней, которую купил для утех? Почему? Она, Нок, моется два раза в день, от нее не несет потом, как от девушек, что чистят рыбу на рынке и укладывают фрукты покупателям в корзины. Ее волосы всегда чистые, всегда расчесаны и заплетены. Может, от нее не пахнет ароматными маслами, как от рабынь в храме, так это охотник сам не пожелал купить ночь храмовой рабыни, а забрал девочку-девственницу с таверны, которую еще не посвятили, не подготовили, не научили и не нарядили. Так что, он сам виноват...
Ог слегка тряхнул ее руки, и вдруг что-то произошло. Что-то странное, от чего по телу Нок прошел озноб. Ее ладони на секунду задрожали, и браслеты на запястьях рассыпались на мелкие части. Все браслеты. На руках и на ногах.
То же самое Ог проделал и с Ежом, только гораздо быстрее. Коротко тряхнул ладони, и браслетов как не бывало. С шеи Ежа слетела раковинка на шнурке, с уха - сухая игла рыбы-ежа, что он носил на удачу. Нок вдруг почувствовала, как что-то дернуло ее косы. Оглянулась и увидела, как упали вниз шнурки с деревянными бусинами.
- В сумках у вас есть браслеты или обереги? - невозмутимо спросил Ог.
Его низкий голос заставил Нок вздрогнуть. Ужас сковал сердце и язык, и она не сразу сообразила, что на вопрос надо отвечать. Ог снова поморщился и еще раз спросил:
- В сумках есть браслеты или обереги? Или мне трясти ваши грязные мешки?
Нок отрицательно замотала головой. Еж тихо прошептал:
- У меня нет, господин.
- Не зови меня господином. Для вас я буду просто Ог. Если надо обратиться и спросить - писать вдруг захотите, или пить - называйте меня Огом. Вот за тем поворотом поднимемся на холм. Там паренек сторожит для меня лошадок. - Он так и сказал "лошадок", и это слово вышло у него почему-то непривычно ласковым, - Поедете верхом. Будет легче. Ехать надо будет далеко.
Видимо, Ог решил, что сказал достаточно, потому что повернулся и пошел вперед. Еж припустил за ним, и Травка, лишенная своих браслетов, затряслась на его закорках. Нок переступила через то, что когда-то было оберегами, и зашагала следом.
Страх не отпускал ее. Он рос, точно волна в бурю, становился неудержимым и бурным. Что за магия у охотника Ога? Как ему удалось сломать браслеты, не притрагиваясь к ним? Почему он их сломал?
И тут же Нок поняла, что непонятная магия охотника и будет охраной в пути для всех. И эта его магия не терпит рядом с собой ничего другого. Никакого другого источника сил. Он даже выдернул священные бусины из ее кос. Те самые, что когда-то дарила ведунья Хамуса. На Нок, Еже и Травке не осталось ничего, что принадлежало бы храму духов Днагао. Ничего, что давало бы надежду, утешало в трудную минуту и защищало от бед. Теперь они полностью во власти чужой для них магии. Страшной магии, о которой Нок и понятия не имеет.
Глава 12
На вершине холма, у редкой сосновой просеки, их действительно ждали лошади. Две невысокие кобылки, гнедые с длинной, до самых глаз, челкой. И одна вороная, беспокойная и горячая. Их сторожил мальчишка лет двенадцати, жилистый и юркий. Подпрыгивая на одном месте, он с ходу сообщил:
- Все в порядке, господин. Как вы и велели, кони сыты и здоровы. Я привел их сюда. Вы обещали заплатить, господин.
Ог кинул ему пару медяков, после велел:
- Проваливай. От тебя больше ничего не нужно. Отцу передай мое почтение.
- Я передам, - крикнул мальчишка, торопливо сбегая вниз по крутой тропке.
- Ехать придется верхом. Лошадки смирные. Доводилось ездить верхом? - Ог принялся проверять ремни, держащие седла на спинах животных, осматривать копыта. На рабов он не глядел.
- Нет... господин... - ответила за всех Нок.
- Как вы должны меня называть? - не оглядываясь, спросил охотник.
- Ог, господин.
- И что? Сложно сообразить? Ну-ка, ответь правильно.
- Не ездили верхом, Ог.
- О, молодец. Вполне получается. - В голосе охотника явно прозвучала издевка. - Значит, теперь доведется.
Он повернулся и кивнул Нок:
- Иди сюда. Ты поедешь вместе с маленькой девочкой. Как вы ее называете? У нее есть имя?
- Ее зовут Травка.
- Отлично. Самое подходящее имечко. Ты поедешь вместе с Травкой. А тебя, парень, как звать?
- Еж.
- Значит, прозвища, которыми звала вас мама Мабуса. Вы не записаны нигде в книгах живущих? Настоящих имен у вас нет?
- Мы рабы, Ог, - напомнила ему Нок и еле удержалась от того, чтобы не скорчить рожу.
Из каких мест он приехал, если не знает, что рабам не положено настоящего имени?
- Понятно. Еж и Травка - это неплохо. Хорошие имена. А тебя звать как? Нок?
- Да, Ог
- Нок - это значит Девочка, только сокращенный вариант, так?
- Да, Ог.
Охотник снова поморщился. После сказал:
- Ладно. С этим после что-нибудь поделаем. Залезай на лошадь, я подам тебе Травку вашу. Ногу сначала ставь в стремя и берись рукой вот за эту штуку. Это называется лука седла.
Нок и сама не поняла, как оказалась верхом. Вцепилась в поводья и испуганно посмотрела вниз, под ноги лошади. Ог подсадил к ней Травку.
- Смотри за ребенком, - сказал он.
Слово "ребенок" непривычно резануло уши. "Ребенком" Травку не называл никто - даже жрец Дим-Хаар. Она была "проклятой девкой", "девочкой". А чаще всего просто Травкой. А теперь вдруг оказалась, что она "ребенок". Рабы не бывают "ребенками", они всегда всего лишь рабы.
Нок криво улыбнулась и послушно сжала одной рукой талию Травки.
Еж на лошадь забрался сам. Сам взял поводья и тихо воскликнул:
- Здорово...
Глупый... Что тут здорового? Высоко, неудобно и страшно. И Травка пыхтит около щеки.
Охотник Ог легко и быстро взлетел на черную кобылу и велел:
- Теперь поехали.
И они поехали. Поначалу Нок дрожала и судорожно сжимала ногами бока животного. С такой высоты можно здорово разбиться если, вдруг, лошадка взбрыкнет и поскачет слишком быстро. Но очень скоро Нок поняла, что ехать верхом гораздо удобнее и быстрее, чем шагать своими двумя. И еще она поняла, что лошади слушаются охотника Ога так же, как и молчаливые черные псы, бегущие рядом. И кони, и собаки - все подчинялись одной воле, воле охотника Ога. В этом была странная и чужая магия, та самая, которая не терпела рядом с собой никаких соперников и которая уничтожила браслеты и обереги.
И Нок боялась этой магии. Ее трясло при мысли о той силе, которая таится в охотнике. Он управляет животными, и они становятся послушными, покорными и понятливыми. Что, если он вздумает управлять и своими рабами? Вдруг они понадобились для каких-то таинственных ритуалов? Такое ведь тоже бывает.
Они спустились с холма, и перед ними развернулась выпуклая чаша равнины. Рисовые плантации лежали на ней ровными квадратиками и мутная вода, не отражавшая солнечных лучей, казалась коричнево-зеленой. Нок знала, что рис растет в воде. И знала, что это тяжелый труд - сажать рис, ухаживать за ним, а после отводить воду и собирать урожай. Все это проделывали рабы, для этого их и покупали плантаторы. Голые коричневые спины и широкие соломенные шляпы хорошо виднелись на склонах холмов и на поделенной на ровные квадратики-поля равнине. Тяжелый труд, которого Нок и Ежу посчастливилось избежать.
Чуть дальше, верх по склонам поднимался хлопчатник. А на круглых вершинах, огибающих равнину, шумели персиковые и абрикосовые сады. Персики и абрикосы купцы возили продавать на север, и это было выгодное дело.
Здесь охотник остановился и передал им еду - свежие пшеничные лепешки, сыр, изюм и по горсти еще немного зеленых абрикосов. После каждому дал по фляжке с разбавленным вином.