— Готова?
Она кивнула.
— Ты уверен, что мы сможем доехать до Нового Орлеана?
— Я думаю, что это будет не совсем приятно. Мы будем в моем грузовике весь путь, почти два часа.
— Я знаю, — ответила Анвил таким тоном, как будто готовясь к походу на виселице. — Но мы должны это сделать. Я не знаю ни одного местного фейри в Новом Орлеане, и я не смею вернуться к Лэнанши. Я могу стерпеть два часа железной болезни, если это приблизит нас к Кейрану.
Отчаянная надежда в ее голосе сдавила меня изнутри. Отвернувшись, я приоткрыл дверь спальни до узкой полосы и осторожно выглянул в коридор. В остальной части дома было темно, из чего можно было сделать вывод, что родители все еще спят. Чувство вины и страха заставили побежать мурашки по коже: я не хочу делать этого, но у меня нет другого выбора. Я не могу допустить, чтобы папа отвез меня в Новый Орлеан. Он еще многого не понимает о фейри, а я отказываюсь втягивать свою семью в их скрытый мир. Это то, что я должен сделать сам.
Я глянул через плечо на Анвил.
— Не отставай, — предупредил я её шепотом. — Самый опасный момент будет тогда, когда мы выйдем на улицу. Жуткий Тонкий Мужчина не сможет пройти мимо амулетов, а когда мы придем в грузовик, мы должны быть в безопасности. Давай сделаем это быстро и незаметно.
— Я готова, — прошептала Анвил, и мы вошли в зал. Пройдя на цепочках второй этаж, я остановился на кухне, чтобы схватить содовой и оставить записку на прилавке:
Мама, папа, я уехал в Новый Орлеан. Я сожалею, но мне придется сделать это в одиночку. Будут звонить вам каждый день. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, я буду в порядке. Вернусь через пару дней.
Итан.
Они, наверняка, разозлятся на меня, и я, наверное, выслушаю сердитый телефонный разговор от мамы, как только она найдёт записку, но я не могу ждать. Aнвил нуждается в помощи, и я не доверяю Тонкому Человеку, который остался на улице. Я не хочу, чтобы он болтался вокруг моего дома, ожидая, когда кто-нибудь выйдет наружу.
Наружу.
Входная дверь тихо скрипнула, когда я открыл её, оглядывая лужайку перед домом и мой старый грузовик, припаркованный на подъездной дорожке. Анвил прижалась ко мне сзади, и ее тепло и запах свежих листьев следовали за мной.
— Я не вижу его, — прошептала она.
Я тоже не видел, но это не значит, что он не может быть где-то поблизости.
— Быстрее, — проворчал я и выскользнул на крыльцо. Я перешёл на лёгкий бег, и Анвил последовала за мной, не произнося ни одного звука, грациозная, как лань, бегущая сквозь деревья.
Он стоял там, в конце дороги, обратив свой бледный, выражающий полное торжество, глаз на нас. Aнвил тихо ахнула, а я прорычал проклятие, одновременно доставая свои мечи одним плавным движением. Он не сделал ни шага вперед, не пересёк дорогу, но он открыл непомерно широкий рот, распахнув свою пасть как змея, обнажив зияющую черную дыру внутри. Я почувствовал слабый порыв воздуха, такой холодный, что заставлял каменеть мои конечности и съёживаться всё внутри. Но я знал, что смертным он не может причинить большего вреда, как, например, фейри. Aнвил споткнулась, как будто борясь с внезапным тайфуном, и упала на колени на тротуар. Он стала слабо мерцать, постепенно исчезая, поскольку Позабытый высасывал из неё магию, из которой она полностью состояла.
Рыча, я помчался по подъездной дорожке к Тонкому Человеку, направляя свои клинки к его иссохшей груди. Он рванулся назад шокирующе быстрым движением и снова повернулся, исчезая из поля зрения.
Тяжело дыша, я поднял мечи и огляделся. Я всегда был в состоянии видеть фейри, но мысль, что этот подлый ублюдок мог обойти мое Видение, заставляла нервничать и немного злила
— Итан! — воскликнула Анвил где-то позади меня. — Слева!
Я развернулся, вскидывая свои клинки и видя, как длинная рука появилась из ничего и начала тянуться ко мне. Я чувствовал, как крепкие пальцы поймали мой вещевой мешок и разорвали его с резким звуком. Не теряя ни минуты, я полоснул наугад пустой воздух под рукой и почувствовал, как самый кончик меча ударился обо что-то твёрдое. Я увидел тонкую струйку бледной крови, а затем раздался тихий вопль.
Я побежал обратно к Aнвил, потянув ее с земли, и помог восстановить вертикальное положение, и только потом заметил вспыхнувший свет в родительской спальне. Сыпля проклятия направо и налево, я, наполовину таща на себе Летнюю фейри, направился к грузовику. Я рывком открыл дверь и втолкнул ее в кабину. Захлопнув дверь, я повернулся, чтобы посмотреть на Тонкого Человека, который стоял в центре дороги, и серебристая кровь медленно сочилась в воздух из раны в боку. Он больше не улыбался.
— Ты не сможешь скрыться от меня, Итан Чейз, — крикнул он, а я поспешил к двери на водительской стороне грузовика. — Независимо от того, куда ты увезёшь Летнюю девчонку, неважно, как далеко ты убежишь, я найду вас обоих.
Я проигнорировал его слова, бросил свою сумку на заднее сиденье и сел за руль, громко хлопнув дверью. Анвил ссутулившись, сидела на сиденье с закрытыми глазами, откинувшись на спинку, но я не мог не беспокоиться о ней сейчас. Вставляя ключ в замок зажигания, я возвратил грузовик к жизни и увидел, что свет в окнах зажегся уже на кухне. Я вдавил педаль газа, дёрнул на себя переключатель скоростей, и грузовик рванул с места вверх по улице.
— Ну, — сказала Анвил, когда наше сердцебиение вернулось к нормальному ритму. — Это было захватывающе.
Я поглядел на нее. Она сидела максимально далеко от двери моего грузовика, обхватив своими руками живот и наклоняясь вперед. Она выглядела так, как будто страдала от худшего похмелья в мире, и её собиралось вывернуть на пол моего грузовика.
— Анвил, — сказал я быстро. — Ты сможешь это вытерпеть? С тобой точно всё будет в порядке?
Летняя фейри устало кивнула.
— Я уже давно не испытывал железной болезни, — пробормотала она, не поднимая головы. — Я и забыла… как это неприятно.
Она осторожно села, как бы проверяя, жива она всё ещё или нет.
— Со мной все в порядке, — выдохнула она, как будто пытаясь убедить саму себя. — Я еще не исчезла.
Две минуты спустя зазвонил мой телефон. Я вытащил его из кармана и, посмотрев на экран, содрогнулся.
— Молодой человек, у тебя большие проблемы. — Сказал папа вместо приветствия, как только я ответил. Я поморщился.
— Да, я понимаю.
— Выходит, что ты врал нам прошлой ночью?
Я украдкой посмотрел на Aнвил. Она смотрела назад и выглядела извиняющейся, как если бы она знала, кто был на линии и о чем мы говорили. Я думал о Худом Человеке, который слоняется по моему двору и о том, как мама отреагировала бы на это
— Нет, — сказал я, чувствуя папино неодобрение. — Но я все объясню, когда вернусь домой.
— Итан! — мамин голос закричал в трубку. Казалось, будто она плачет. — Возвращайся домой, ты меня слышишь? Сейчас же!
У меня в горле образовался комок.
— Я не могу, — прошептал я. — Я сожалею. Я вернусь через пару дней, обещаю.
Никакого ответа, только приглушенный всхлип, а потом папа взял трубку снова.
— Позвони нам, как только приедешь в Новый Орлеан, — приказал он, и его голос звучал строго, даже не пытаясь скрыть гнев. — И постоянно через каждые несколько часов, ты понял?
— Да, сэр.
— Будь осторожнее, Итан. — Почти предупреждение.
Я сглотнул.
— Буду.
Я нажал отбой и убрал телефон. Как же мне хотелось, чтобы всё было по-другому. Я почти жалел, что рассказал им правду, но нет, это было правильно, и они, наконец, поймут, с чем я имею дело. По крайней мере, таким образом они будут знать, что со мной случилось... если я не вернусь домой.
Всю дорогу мы молчали. Aнвил вжалась в сиденье и уставилась в боковое окно, в ее глазах отражались дискомфорт и боль. Я включил радио и переключал каналы, пока не нашел станцию с классической музыкой, стараясь сделать поездку более приятной для неё. Я постоянно поглядывал на неё, чтобы убедится, что она не исчезает.
Через некоторое время мы остановились, чтобы передохнуть, и я последовал за ней, беспокоясь о её самочувствии, пока она, тяжело дыша, прислонилась к дереву.
— Ты точно будешь в порядке? — снова спросил я, просто чтобы заставить ее говорить, слышать ее голос. Чем дальше мы ехали, тем больше мне казалось, что я сижу рядом с духом, который исчезает, как солнечный свет вечером.
Анвил кивнула.
— Да, — прошептала она, глядя на меня с мужественной улыбкой. — Я смогу сделать это. Со мной всё будет в порядке. Как далеко это находится… — На её лбу образовалась складка. — Куда мы едем?
Я проигнорировал укол страха.
— Новый Орлеан, — ответил я. — Гоблинский рынок.
— Хорошо, — Анвил оперлась плечом о дерево, и пряди ярко-зеленого плюща медленно поползли в сторону веток, хорошо что в нашу сторону никто не смотрит. — Кейран, — Aнвил задумалась, ее тихий голос был смешан с тоской. — Будет ли он там?
— Я не знаю, — признался я. — Надеюсь, что будет. Это наша единственная зацепка, и я до сих пор ищу, где в этом месяце будет проходить гоблинский рынок.
К счастью, я имел довольно хорошее представление о том, к кому обратиться за этой информацией. Среди местных дриад в Городском парке были, по слухам, и старейшие фейри, а они, как правило, знали всё о тайной жизни. Я просто надеялся, что цена этой информации будет не слишком высокой.
— Полная луна сегодня вечером, — продолжал я, глядя, как Aнвил рассеянно перебирала мертвые ветви дерева. Они снова ожили под её пальцами. — Как только мы узнаем, где находится рынок, мы будем держать ухо востро и оглядываться вокруг. Даже если мы не увидим Кейрана, должен быть там кто-то, кто может знать, где он, и где он будет.
Aнвил снова кивнула.
— Я надеюсь, что так, — прошептала она. — Я не знаю, сколько времени у меня осталось.
У меня появилось плохое предчувствие.
— Давай, — сказал я, двигаясь к своей машине. — Я расскажу тебе всю эту историю по дороге. Мы должны ехать дальше.
И будем надеяться, что, когда мы найдем Кейрана, с Анвил всё будет в порядке, а он наконец-то объяснит мне смысл этого пророчества.
Было еще утро, когда мы проехали мимо границы Нового Орлеана и въехали в пределы города, одного из самых густонаселенных волшебным народцем в человеческом мире. Новый Орлеан был местом для колдовства и магии, мистики и суеверий, и в нём обитало бессчётное количество фей и приведений на каждом углу.
Я никогда не был в Новом Орлеане до этого: он был в пятёрке самых лучших мест, где можно было встретить фейри в моём списке. Конечно, ирония состоит в том, что теперь я вместе с фейри приехал сюда и ищу гоблинский рынок, где обычно собирается огромное количество различных фей.
Шоссе шло прямо через Городской парк, и я попросил Анвил читать мне инструкции, которые я нашел на навигаторе, пока, наконец, они не вывели нас на почти пустой участок на краю лужайки. Парк встретил нас молчанием. Безмятежная тишина раннего утра объяснялась тем, что здесь ещё никого не было. Когда мы вошли в парк, женщина и терьер пробежали мимо нас вниз по тротуару, и пес воспользовался моментом, чтобы истерически полаять на Анвил, тем самым вызвав у женщины смущение. Извинившись передо мной и, в это же время, отругав собаку, она потащила его прочь, скрывшись за поворотом, а потом мы остались одни.
— Мне нравится здесь, — размышляла Анвил вслух, оглядывая парк в тихом благоговении. После выхода из грузовика, она выглядела гораздо лучше, но она всё ещё была бледной и почти нематериальной. — Я могу дышать более спокойно, мой разум уже не затуманен. Магия по-прежнему сильна.
— Да. — Я не мог почувствовать магию и очарование в воздухе так же хорошо, как она, но я мог, конечно, увидеть все доказательства вокруг нас. Пикси гудели в моей голове, словно мутанты ОСА, и я постоянно слышал их смех. Бледно-голубая русалка с зубами как у пираньи глянула на меня поверх края пруда, прежде чем бесшумно соскользнуть в воду. Огромная черная собака прошла через плотный туман между деревьями. Она выглядела как какое-то домашнее животное до тех пор, пока вы не замечали её глаза, светящиеся синим огнем, и что она шла поверх травы своими лапами. Она моргнула, торжественно развернулась и ушла обратно, как будто её и не было, и всё тут.
Я вдруг пожалел, что оставил свои мечи для Кали под сиденьем, скрытые и спрятанные. Бродить по общественному парку с парой мечей было рискованно и могло заставить попасть меня в неприятности, но, если бы на меня набросился какой-нибудь зверь из Небывалого, они были бы как раз кстати.
К счастью, фейри парка оказались безразличны к нам, когда мы направились в сторону массивных дубовых деревьев в центре. Толстые, узловатые и облаченные в испанский мох, древние деревья были домом для нескольких дриад, которые населяли парк. В какой-то момент парк был домом для Дриады-Старейшины, духа очень старого дерева, которая помогла Меган победить Железного Короля больше, чем тринадцать лет назад. На протяжении многих лет я слышал достаточно много об этом, эта история стала очень популярной легендой среди фейри, и по обрывкам их фраз я смог собрать воедино все, что случилось. Когда я был похищен Железными фейри и меня забрали в Небывалое, Меган пришла сюда, чтобы попросить о помощи в борьбе с якобы непобедимый Железным Королём. Дриада-Старейшина отдала сестре то, что называется волшебной стрелой, осколок чистой Летней магии, которая была как криптонит для Железных Фейри. Но волшебство было также в центре дуба Старейшины, и, взяв Летнюю магию, Меган, по сути, убила этот дуб.
Я расстроился, думая о Меган, когда мы шагнули в тень под огромные сучья. Она рисковала стольким для меня несколько лет назад. Ушла из дома, отправилась в Небывалое, совершила сделку с фейри и находилась под угрозой для ее жизни, чтобы спасти меня. Почему она не может быть здесь прямо сейчас, когда я так нуждаюсь в ней больше всего? Почему она хранит тайны, когда так много было поставлено на карту?
— Итан? — тихий голос Анвил вырвал меня из мрачных мыслей. Летняя фейри наклонила голову, её зеленые глаза смотрели вопросительно. — С тобой все в порядке? Тебя что-то расстроило?
Только одни и те же лица на протяжении последних тринадцати лет.
— Нет. — Я пожал плечами. — С чего ты взяла?
— Твоя аура изменилась, — объяснила Анвил. — Она стала совершенно темной и грустной.
Она моргнула, и я вдруг почувствовал, что разоблачен, как будто все мои тайны были выставлены напоказ. Я и забыл, что Фейри чувствуют сильные эмоции. Страх, гнев, горе — они могли читать всё это как открытую книгу. Некоторые предполагали, что именно из-за этого люди так интересны Добрым Соседям, что фейри сами не могут испытывать такие сильные эмоции и поэтому так близко контактируют с людьми. Я не знаю, правда ли это, но Анвил не нужно знать о моих семейных проблемах, потому что, будучи фейри, ей их не понять.
— Ничего, — сказал я, отмахиваясь от лезущих мыслей. — Я просто… подумал кое о ком, вот и все. — Она заморгала, озадаченная, и я отвернулся. — Это слишком по-человечески — тебе не понять.
— Ты думал о своей сестре, — сказала Анвил, и на её лице появилась слабая улыбка, когда я посмотрел на неё, нахмурившись. — Я была с людьми много времени, Итан Чейз, — сказала она, и ее голос не был самодовольным, гордым или недобрым. Это было лишь заявление. — Может быть, я не права, но я наблюдала за ними в течение многих лет. Я видела, как они рождаются, и я наблюдала, как они живут, и любят, и умирают. Не имеет значения ни возраст, ни время, ни сезон — человеческие эмоции остались неизменными. И в прошлом сияние твоей ауры становилось мрачным только тогда, когда ты говорил о Железной Королеве. — Она снова моргнула, склонив голову, глядя по-настоящему недоумевающе на меня сейчас. — Ты скучаешь по ней?
Я хотел сказать, что это не ее дело, но поймал себя на этом. Не Анвил виновата в том, что я злюсь на свою сестру. Как будто она удивила меня еще раз, когда оказалась так проницательна, как действительно была. Трудно было поверить, что такая лёгкая, красивая Анвил, может быть столь же стара, как Титания.