Разбудил его стук надзирательской дубинки по решётке. Лупили так, что решётка гудела, будто надзиратель забыл, как открывается дверь, и решил её выломать. Гаор сел на своей койке, ошалело моргая и жмурясь от включённого в неурочный период света. Наконец, он проморгался и увидел, что у решётки стоит Старший в подштанниках, а с той стороны надзиратель и... Сторрам! Он впервые после торгов увидел хозяина. Сторрам был в кожаной мокро блестящей куртке с меховым воротником.
- Большой снегопад, - сказал Сторрам, - всем общий выход.
- Да, хозяин, - кивал Старший, - сделаем, хозяин.
- Не копайтесь, - бросил Сторрам сразу и надзирателю, и Старшему и ушёл.
- Подъём, - заорали в два голоса надзиратель и Старший.
С коек как по тревоге посыпались люди.
- На дворе работать, - сказал Гаору Волох, - всё, что есть тёплого, надевай, паря.
Что такое большой снегопад, Гаор знал. В училище их тоже зимой, случалось, поднимали на расчистку от снега. Вот только тёплого у него... Он надел вместо трусов и майки армейский комплект, рубашку, брюки, комбинезон, обулся на две пары носков - Матуня как раз позавчера ему сменку дала, ещё шапка и куртка, капюшон поверх шапки, чёрт, снегопад, а шею велено держать открытой, чтоб ошейник был виден, вон Гархем слышен, всё, готов.
Построение наспех, задние ещё выбегают из спален, а передние уже вываливаются в дверь на лестницу. Бегом вверх по лестнице, в холле навалом лопаты, мётлы, и Старший орёт, разгоняя бригады. На дворе включены на полную мощность прожекторы, но свет с трудом пробивается сквозь густую сетку крупного с сильным ветром снега. Да какой это к чёрту снегопад, настоящая метель! Гаор даже на мгновение задохнулся снегом и закашлялся. Кто-то ткнул его в спину, указывая направление, и он побежал туда.
Сумасшедшая работа под слепящим снегом, мгновенно засыпающим проделанные лопатами проходы. Надзиратели, Гархем, сам Сторрам, меняющиеся напарники, Плешака Гаор в самом начале потерял, вернее, Старший сразу его отправил с другими. Но, видно, у Старшего были свои соображения - думал, махая лопатой, Гаор. Весь беспорядок и суета были наверху, а так... кто с кем и где Старший, разумеется, знал заранее, и надзиратели, вскоре заметил Гаор, в его расстановку не вмешивались, не мешали Старшему бегать, подгонять и переставлять двойки и тройки рабов с места на место. Что такое, заставить слаженно работать сотню человек - целую роту - Гаор представлял, а если считать и женщин, они тоже все вышли на расчистку, то двести. И мастерство Старшего, щедро рассыпавшего ругань, пинки и тычки, не обижавшие и всегда по делу, вызывало уважение.
Гаор работал в паре с Буланом на двуручной лопате-скребке, очищая один из пандусов, когда в шаге от них из крутящегося снега возник Сторрам.
- Рыжий!
Булан подтолкнул его, успев шепнуть.
- Шапку сними.
Гаор откинул капюшон, сорвал с головы шапку и подбежал к Сторраму.
- Да, хозяин.
- Иди за мной.
- Да, хозяин, - растерянно ответил Гаор.
А как же Булан? В одиночку с таким скребком трудно. Но когда он, идя за Сторрамом, на мгновение оглянулся, то увидел, что Старший уже успел поставить кого-то в пару к Булану.
Сторрам привел Гаора в большой подземный гараж и показал на маленький трактор-уборщик.
- Пять долей на обвычку и выезжай.
- Да, хозяин, - сказал ему уже в спину Гаор и полез в кабину.
Ключи... на месте. Ну, не трусь, старший сержант, не такой, но похожий ты водил, было дело.
Трактор был исправен, заправлен, скребки и щётки подвешены, руль и рычаги мягко поддавались под рукой. У руля небольшой запас при левом повороте, нужно докручивать, а правый тогда... так и есть, поворот руля меньше поворота колёс. И сделав последний круг по гаражу, Гаор выехал в открытые ворота.
Снег сразу ударил его в лицо. Он невольно замотал головой, отплёвываясь от набившегося в рот снега, и еле успел остановиться рядом со Сторрамом.
- Уложился, - кивнул Сторрам и сел рядом с ним. - Надень шапку и капюшон. Вперёд.
Гаор стронул машину и, удерживая руль одной рукой, другой нахлобучил шапку, и натянул поверх неё капюшон. Козырек опустил пониже, чтобы защитить от снега глаза.
- Можешь закрыть шею, - сказал Сторрам.
- Спасибо, хозяин, - пробормотал Гаор, подтягивая молнию на куртке, и напряжённо вглядываясь в дорогу.
Прожектора вокруг, фары на полную мощность включил, а вперёд на три шага видно, а дальше снег сплошняком. Хреново.
- Направо, - командовал Сторрам, - прямо, левый поворот и вверх.
Гаор въехал на пандус.
- Отсюда начинай.
Гаор опустил скребок и щётку. Ход сразу стал тяжелее.
- Вперёд.
Гаор заметил, что снег из чисто белого стал почему-то пёстро искрящимся, и не сразу сообразил, что это он въехал под главную вывеску и это цветная радуга на вышке так подсвечивает снег.
По пандусу он спустился на фасадный двор, большой, круглый и с клумбой посередине.
- Чистишь двор и подъездные пандусы, - сказал Сторрам, спрыгнул на ходу и исчез в метели.
- Да, хозяин, - крикнул ему вслед Гаор, разворачивая машину.
Спираль от центра к краям и обратно, выехал на въездной пандус, прошёлся по нему, ещё раз, теперь второй, выездной, так же дважды, снова двор, и опять пандусы.
Постепенно снег стал редеть, прекратился ветер, и вот уже только отдельные снежинки кружатся в воздухе. Фигуры в куртках поверх оранжевых комбинезонов лопатами трамбуют и ровняют получившиеся бортики. И... и светло! Надо же, который же период? На смену он вчера шёл в темноте, значит... А это... покупатели? И по расчищенным им пандусам к дверям подъезжают шикарные лимузины.
На боковом въезде показался Гархем в пальто, с непокрытой головой, и поманил его. Гаор послушно развернул трактор, на ходу одной рукой приводя себя в положенный вид. Скинул капюшон, опустил молнию на куртке, открывая шею, и снял шапку. Остановив трактор, вышел и встал перед Гархемом, держа шапку в опущенной вдоль тела левой руке.
Гархем оглядел его и кивнул. Гаор перевёл дыхание: на этом, кажется, пронесло.
- Отведёшь трактор в гараж, - спокойным даже скучающим голосом сказал Гархем, - сдашь его механику и можешь идти отдыхать. После обеда выйдешь на склад.
- Да, господин управляющий, - ответил Гаор.
- Выполняй, - Гархем небрежным взмахом даже не руки, а пальца отпустил его.
- Да, господин управляющий, - повторил Гаор и пошёл к трактору.
Теперь надо не заблудиться и найти гараж. Вроде сюда он с этого пандуса съезжал.
Гаор ещё очень давно обнаружил, что когда ищешь обратную дорогу, то не думай, а просто зеркально повторяй маршрут, полагаясь даже не столько на зрение, как на память в руках. Понял он это, ещё мальчишкой, когда отцовские шофёры то ли от нечего делать, то ли ещё по какой причине учили его водить машину. Тогда он освоил и легковушку, и грузовик, стоял в гараже маленький, но, как ему объяснили, совсем как большегрузный, и с виду маленькую, но тяжёлую из-за брони, а потому с большой инерцией и всё же вёрткую генеральскую "коробочку" для полевых разъездов. А в училище... БМП, БТР, различные варианты рендов - десантных машин, мотоциклы, тягачи, и даже танк им дали опробовать. Фронт довёл всё это до необходимого совершенства.
За этими мыслями он добрался до гаража и, аккуратно въехав в раскрытые наполовину ворота, поставил трактор на прежнее место.
- Ага, наконец-то, - вынырнул из-за стоявшего рядом крытого грузовика-трейлера с радужной эмблемой Сторрама на борту парень, вытирающий тряпкой руки и вряд ли старше него, с гладко выбритыми головой и лицом.
Механик - понял Гаор и вылез из кабины. Парень без клейма и ошейника, бритый, значит, свободный, и ему господин.
- Ну и как тебе машина, волосатик? - спросил парень, подмигивая подошедшим к ним двоим, судя по курткам, шофёрам.
- Рулевой люфт на семь влево, господин механик, - ответил Гаор, озабоченный одним: не допустить какой промашки и не схлопотать по морде, помня того избившего его хозяйского шофёра.
Один из шофёров, который постарше, негромко рассмеялся, а второй с интересом оглядел Гаора. Механик покраснел.
- Ладно, принял я машину, ступай, - буркнул он.
- Да, господин механик, - ответил Гаор, обрадованный таким поворотом событий, и сразу пошёл к выходу.
- А классно умыли тебя, - сказали у него за спиной.
- Ты смотри, как разбирается, - сказал ещё кто-то.
Гаор не обернулся: ему приказали идти отдыхать.
На дворе было очень светло и тихо, как всегда после снегопада, и он шёл к рабскому корпусу быстро, но не бегом, наслаждаясь белизной и светом. Надзиратель у входа, видимо, знал о приказе Гархема, потому что, ни о чём не спросив, быстро и небрежно обыскал и впустил. Было непривычно спускаться вниз и идти мимо надзирательской одному, но усталость всё сильнее настигала его, снова болели спина и ягодицы, вот дьявол, никак не заживает. Нижний надзиратель так же молча впустил его в необычно тихий и пустой коридор.
На ходу расстёгивая куртку, Гаор побрел в спальню. Здесь тоже было пусто и тихо, пол, видно, только что вымыли, и он влажно блестел. Дневаливший сегодня пухлогубый парень с дальнего от Гаора конца спальни удивлённо уставился на него.
- Ты чо, паря?
- Сказали отдыхать до обеда, - ответил Гаор, раздеваясь.
Куртка оказалась и впрямь непромокаемой и от снега только штанины у комбеза намокли, брюки тоже нормально, а вот рубашку и нижнее бельё хоть выкручивай. Гаор сгрёб мокрое бельё и пошлёпал в умывалку, чтоб хоть немного на трубе подсушить. Труба оказалась густо завешенной бельём, рубашками и портянками: видно, многие переоделись в сменку, а пропотевшее оставили сушить. Подштанники Гаор быстро пристроил, а вот рубашка никак не влезала, чьё-то надо подвинуть, а это тебе не в Алзонской землянке, где хоть и тесно, а все друг друга знают и сушатся у печки в очередь. Ему уже почти удалось найти место, когда в умывалку влетел дневальный.
- Рыжий, лопать иди!
- Ну?! - обрадовался Гаор.
Что завтрак он пропустил, Гаор знал и никак не рассчитывал на дополнительный паёк. С едой ведь кто не успел, тот и опоздал, а дружка, чтоб приберёг ему пайку, у него нет.
- Вот те и баранки гну, бубликом завиваю, - ответил дневальный, - мотай по-быстрому.
Гаор ещё раз оглядел трубу.
- Мотай, - повторил дневальный, - не серди Маманю, она уж налила тебе. Иди, повешу твоё шмотьё .
Гаор отдал ему свою нижнюю рубашку и побежал в спальню, торопливо, прямо на голое тело натянул верхнюю рубашку и брюки и побежал в столовую.
- Ага, пришёл, - встретила его Маманя, - да куда ты за общий стол лезешь, только отмыли его, сюда садись.
До сих пор, бывая в столовой только со всеми, Гаор толком и не огляделся в ней ни разу. Приходя, сразу шёл к своему месту за мужским столом, а там уж не зевай по сторонам - паёк целее будет. Хоть здесь и не таскали у других из мисок, а за хлебом всё равно пригляд нужен. Он и не знал, что за женским столом почти у самой плиты стоит маленький - десяток еле поместится - стол. А на нём миска каши, два ломтя хлеба и кружка. Миска и кружка парили, значит и каша, и питьё горячие. А он сразу и вспотел, и промёрз.
Гаор сел к столу и набросился на еду. О том, что нужно поблагодарить, кормить-то его не вовремя не обязаны, он вспомнил, уже набив рот, и благодарность вышла очень невнятной. Маманя рассмеялась.
- Ешь давай, потом всё скажешь. Тебе дальше как велели?
Гаор проглотил, что было во рту, и ответил.
- После обеда на складе.
- Ну и ладно, - кивнула Маманя.
Она отошла к плите, а напротив Гаора вдруг села девчонка, похоже, одна из тех, что его дразнили в выходной, и стала смотреть, как он ест. Гаор никогда не любил, чтобы ему в рот заглядывали. Ест, что дали, чужого не взял - чего пялиться?! Он сердито посмотрел на неё и уткнулся в миску. Навалили ему щедро, первый, самый жгучий голод он заткнул, и теперь ел уже не спеша, наслаждаясь теплом, разливавшимся по телу от каждой ложки. А тут малолетка припёрлась и всё удовольствие портит! Девчонка вздохнула. И ещё раз. Гаор упрямо был занят только кашей.
- Рыжий, - не выдержала девчонка.
- Мм, - откликнулся Гаор.
- А ты деревянный или каменный? - невинным тоном поинтересовалась девчонка.
Гаор вынужденно оторвался от миски и поднял на неё глаза. Она сидела, подперев кулачками подбородок, отчего лицо её стало совсем круглым, и смотрела на него тоже круглыми глазами желудёвого цвета, такие же коричневые с желтым отливом волосы скручены на макушке в узел, а по бокам выпущены две прядки, заплетённые тонкими косичками. Гаор улыбнулся.
- Я усталый, - ответил он и взял кружку.
Возившиеся у плиты женщины рассмеялись.
- Отстань, Дубравка, дай парню поесть.
- Ишь как не терпится!
- Выходного дождись.
- Ага, - ответила, не оборачиваясь, Дубравка, - а он опять как сядет курить, так и не встанет. Мы его с Кисой уж дразнили-дразнили... У него, небось, и вставать нечему, - фыркнула она вызывающе, - и поглядеть, небось, не на что.
От этого отмолчаться Гаор не мог.
- Когда подрастёшь, малолетка, тогда и покажу, - ответил он, допивая и ставя кружку, как здесь принято, вверх дном. - Спасибо, Маманя.
Девчонка жарко до слёз на глазах покраснела, а женщина так смеялись, что Маманя только рукой ему махнула, иди, дескать.
В спальню Гаор пришёл ублаготворённый и сразу залез к себе, разделся, уже засыпая, повесил рубашку и брюки на перекладину в изножье и заснул, как провалился.
Разбудил его только шум пришедших на обед, и он даже спросонья не сразу сообразил, что такое творится.
- Рыжий, давай по-быстрому, - мимоходом бросил ему Сташий, - обед проспишь.
В умывалке толкотня, разбирают развешенное на просушку бельё, некоторые прямо тут же переодеваются в сухое, а то прихватит по-мокрому холодным ветром... тады только молись, чтоб кровяница не привязалась.
- Давай, мужики, обед стынет! - орет дневальный.
- Заткнись, Губоня, без тебя знаем.
- Рыжий, ты щас где?
- На складе, - бросает на ходу Гаор, натягивая поверх подсохшего белья комбез.
Носки... вроде эта пара посуше, её и надевать, а другая пусть сохнет, постирать бы, не сообразил сразу, а теперь некогда, вечером обе пары стирать.
- Губоня, моё на трубу тогда.
- Валите, мужики, знаю.
Вроде совсем недавно ел, а сел за стол и накинулся на еду, как скажи после карцера - удивился про себя Гаор, быстро, наравне со всеми, хлебая суп.
- Рыжий, - позвал его Булан.
Гаор поднял на него глаза.
- Ну?
- А куда это хозяин тебя дёрнул?
- Снег трактором чистить.
- Нуу? - удивились соседи по столу.
- А ты могёшь?
- Могу, - кивнул Гаор.
- А такую, ну, хозяйскую, тоже могёшь?
Гаор понял, что говорят о легковушке, и кивнул.
- И легковую могу.
- Каку-каку?
- Легковую, - повторил Гаор и стал наскоро, между глотками объяснять, какие бывают машины.
- И все могёшь?
- Все не все, - Гаор уже дожёвывал кашу, - а многие да.
- Что умственность-то значит!
- Паря, а выучился где?
- В училище и на фронте, - ответил Гаор, вытряхивая себе в рот последние капли киселя и переворачивая кружку вверх дном.
Зачем так делают, он не понимал. Ведь как ни старайся, а что-то остаётся, а значит, стекает по стенкам на стол и потом его приходится отмывать, лишняя работа, но поступал как все. Коль попал на такой Устав, то и живи по Уставу.
- Вечером доскажешь, - встал из-за стола Зайча.
Вместе со всеми встал и Гаор, поклонился Матери и сидевшей за их столом Мааньке. Матуня, Мамушка и Матуха ели за женским столом, вроде и Маманя - главная по кухне и вообще хозяйству - там же.