- Возьми карту, - сказал Сторрам, когда они выехали на шоссе.
- Да, хозяин.
Гаор осторожно потянулся к бардачку, надеясь, что угадал и карта там. Работая с машиной, содержимым бардачка он не поинтересовался. Но повезло, сложенная рабочей гармошкой карта Аргата и окрестностей была на месте. И нужным квадратом, где главный комплекс был отмечен радужным кружком, кверху.
- Пятое шоссе, шестьдесят восьмая метка.
- Да, хозяин, пятое шоссе шестьдесят восьмая метка, - ответил Гаор, бросая машину в левый поворот на развязку.
Хорошо, вовремя сказали, а то бы проскочил, пришлось бы разворачиваться или пилить до следующей.
Сторрам посмотрел на часы.
- Быстрее.
А с полицией кто будет объясняться за превышение скорости? - подумал Гаор. И сам себе тут же ответил: хозяин и будет. С него, дикаря-лохмача, какой спрос? А вот чтоб на пятьдесят восьмой метке что-то было, он не помнит. Пустое место. Зачем туда? Может, просто проверка? И машины, и его самого?
На пятьдесят восьмой метке у обочины стояла элегантная машина, "дамский лимузин" с задёрнутыми изнутри шторками на окнах. За лобовым стеклом виднелась гладко бритая голова шофёра.
- Останови.
Гаор прижал машину к обочине точно напротив лимузина.
- Ждать.
Сторрам вышел из машины пересёк шоссе и скрылся в недрах лимузина. Гаор откинулся на спинку сиденья и расслабил мышцы. Кино, конечно, получается интересное, но он в зрители не напрашивается. Как бы билет слишком дорогим не оказался. Интересно, конечно, чью жену Сторрам сейчас наскоро трахает за шторками, номер ему ничего не говорит, но машина дорогая, по-настоящему, такие напрокат, чтобы пыль в глаза пустить, не берут. Но и это ему по хрену. Вот обед уже скоро, а он здесь - вот его проблема. И тоже ничего не сделаешь. Так что он сидел, с вынужденным спокойствием рассматривая деревья вдоль шоссе и покрытые тонким, полупросвечивающим слоем снега то ли луга, то ли поля вокруг. Место глухое, безлюдное, до ближайшего посёлка - Гаор покосился на лежавшую рядом карту - полдневного перехода. Удобное место. Для многого.
Что бы там ни было, но управился Сторрам быстро. Как только он вышел и захлопнул дверцу, лимузин сорвался с места и унёсся в сторону Аргата. Сторрам закурил, неспешно подойдя, сел опять рядом с Гаором. Гаор ждал приказа, глядя перед собой. Сторрам покосился на его равнодушно спокойное лицо, усмехнулся.
- Домой и побыстрее.
- Да, хозяин, - ответил Гаор, срывая машину сразу на разворот.
Снова бешеная и уже совсем уверенная езда. Сторрам молча смотрел перед собой, но Гаор был уверен, что тот всё видит и замечает. Интересно, в каких войсках служил Сторрам? Полковник. Судя по фамилии, боковая ветвь или младший сын. Таким в армии выше полковника хода нет. Орденские ленточки - тогда на торгах он заметил, но не обдумал, не до того было, а сейчас вспомнил - от боевых орденов. Интересно. И сам себя тут же притормозил - стоп, журналюга. Это тебе не Седой, и не Ворон. Тут любопытство может очень солоно обернуться.
Показалась знакомая, радужно искрящаяся в вышине эмблема, поворот на подъездную аллею, у ворот колонна из десяти большегрузов.
- В обгон.
- Да, хозяин, - Гаор бросил машину влево, впритирку к большегрузу, чтобы не оказаться под колесами встречного, выезжающего из ворот. Но "коробочки" вёрткие, им это по хрену.
Охранник у ворот даже козырнул им.
Гаор подъехал к гаражу, остановился в трёх шагах от ворот, подчинившись короткому властному жесту Сторрама, и замер в ожидании приказа.
К машине подошёл Гархем. Сторрам тем же коротким жестом высадил Гаора, занял его место и умчался обратно к воротам. Гаор озадаченно смотрел ему вслед.
- Рыжий!
Он вздрогнул и повернулся к Гархему.
- Да, господин управляющий.
Небрежно повелительный жест заставил его снять шофёрскую куртку и положить её на невысокую стойку-стеллаж у входа в гараж.
- На склад, - последовал новый приказ.
- Да, господин управляющий.
Но на полдороге к складам его опять задержали. И опять Гархем.
- Помоги на погрузке.
- Да, господин управляющий, - ответил Гаор, послушно меняя направление.
Что-то новенькое. До этого Гархем никогда не менял своих распоряжений. Праздник, что ли, на него действует? Но раз сказали и послали... когда начальство посылает, идёшь прямо туда, деваться некуда. Могут, конечно, в атаку через минное поле послать, бывало и такое, и тоже деваться было некуда.
Это была стоянка для покупателей. Длинные блестящие лимузины, рабы с зальными тележками, скучающие или почтительно стоящие у открытых дверец шофёры.
Гаор подошёл к одной из машин. Багажник открыт, рядом целых три зальных тележки, набитых коробками и пакетами в блестящих праздничных наклейках. Хозяйка всего этого богатства в чёрной искрящейся шубке и тюрбане из такого же меха стояла, небрежно опираясь на распахнутую дверцу водительского места. А, так она без шофёра! Ну, понятно.
- Аккуратнее, пожалуйста, - бросила она, не глядя на подошедшего раба.
Аккуратнее, значит, не спеша - понял Гаор. Шлюха явно тянет время, что-то или кого-то высматривая. Ну, так не будем мешать. Ему тоже спешить некуда. И Гаор, не спеша, переставил тележки так, чтобы было удобно доставать и перекладывать пакеты и коробки.
Невдалеке хлопнула открывающаяся дверца. Гаор не обратил на это внимания, как и на сдавленный смешок шлюхи, действительно занятый размещением в багажнике тяжёлых коробок с хрусталем.
- Да в чём дело! Как вы смеете!
Этот взвизг, на грани истерики Гаор слишком хорошо знал, и потому осторожным плавным движением, чтобы не привлечь к себе внимания, выпрямился.
Слух не обманул его. Через две машины от него на пешеходной, вымощенной дорогой плиткой из пёстрого гранита, расчищенной дорожке стоят трое. Братец в дорогом небрежно распахнутом пальто, гладко выбритая голова блестит и лоснится от выступившего пота. Рядом с ним девушка в пёстрой шубке и таком же тюрбанчике испуганно ухватилась за его локоть. А перед ними, загораживая собой вход, стоит Гархем. Охранник у калитки, придерживая створку и откровенно ухмыляясь, любуется происходящим. Да и на стоянке стало как-то подозрительно тихо.
- Нет, - спокойно равнодушным тоном с безразличной вежливостью говорил Гархем. - нет, вы банкрот и ваша карточка аннулирована. Можете посетить наш филиал в Арботанге, там вас обслужат.
Гаор плотно сжал губы. Арботанг - район бедноты и шпаны, там одни полукровки. Даже ему на дембеле не пришло в голову искать жильё в Арботанге, он же не шпана, а ветеран всё-таки. Ну-ка...
- Вы...! Вы знаете кто я?!
- Разумеется. Вы Гарвинжайгл Юрденал, наследник рода Юрденалов, можете совершать покупки в магазинах нашего класса только в сопровождении вашего отца, генерала войск Яржанга Юрденала.
Генерала войск, а не спецвойск? Почему? Нет, это потом...
- Но..., - вдруг говорит девушка, - но мы можем совершить покупки по моей карточке, она действительна.
- Разумеется, - небрежно кивает ей Гархем. - Но вашему спутнику придётся вас подождать здесь, он может войти в магазин нашего класса только в сопровождении отца.
Забыв обо всём, Гаор выпрямился во весь рост, не отводя глаз и плотно сжав губы в злой насмешливой улыбке, уже не боясь, что Братец обернётся и увидит его.
Резко повернувшись, Гарвинжайгл потащил свою спутницу к машине. Она попыталась ему что-то сказать, и он так её оттолкнул, что она чуть не упала и еле успела сесть за ним в машину.
В отцовском гараже Гаор такой не видел. Значит, и машина не его, а девушки. Ну...
И вдруг гудок. Кто-то из шофёров нажал на клаксон. Смеясь, хозяйка машины, у которой стоял Гаор, просунула руку в салон и тоже включила сигнал. Весёлая перекличка гудков провожала уезжавшую, улепётывающую - подумал Гаор - машину.
Всё ещё стоя на дорожке, Гархем озабоченно оглядывал стоянку, и Гаор, очнувшись, быстренько нырнул в багажник.
- Побыстрее, - бросила ему дама.
- Да, госпожа, - ответил он, укладывая поверх хрусталя мягкие пакеты с платками и шалями.
- Готово?
- Да, госпожа, - он выпрямился и захлопнул багажник.
Она небрежно бросила ему монету и села за руль. Зажав в кулаке пойманные на лету чаевые, Гаор кинулся убирать тележки, освобождая ей дорогу. Сейчас она ему казалась даже симпатичной, а уж Гархем...
- Рыжий!
- Да, господин управляющий, - рванулся он на зов.
Непроницаемо равнодушное лицо, безразличный голос.
- Получил чаевые?
- Да, господин управляющий.
- Отдашь надзирателю, он тебе приплюсует к выдаче. После обеда на складе, ступай.
- Да, господин управляющий, - гаркнул Гаор, срываясь с места как на бросок в кроссе.
Уже звенит сигнал, и рабы сбегаются на обед. Да если и ни хрена ему не дадут за эту монетку, а она увесистая, на пять гемов, не меньше, то ему по хрену. Свой праздник он уже получил!
* * *
9.04. - 22.04.2002; 9.06. 2010
СОН ЧЕТВЁРТЫЙ
...спустя...
Дни складывались в недели и месяцы. Работа и отдых, радости и неприятности, придирки и недосмотры начальства, дружбы и ссоры, встречи и разлуки... Нормальная, в общем-то, жизнь. О том, что она рабская, Гаор старался не думать. Решение необратимо, приказы не отменяются, обратной силы закон не имеет. Так что... сколько ему отведено, сколько отпустит Судьба, что со Смертью сёстры родные, столько ему и жить рабом. Седой сказал: "освободишься со всеми",- но об отмене рабства не заговаривали даже самые смелые реформаторы, которых он наслушался на редакционных посиделках и в компаниях, куда несколько раз попадал с Кервином. Говорили там неслыханные, и для него совершенно невозможные вещи, волос у него тогда не было, а то бы дыбом встали, но до такого... О рабстве, насколько он помнил, не говорили вообще, его не одобряли и не осуждали, его для этих спорщиков и прожектёров просто не существовало. И для него тоже. Точно, пока жареный петух не клюнет...
Гаор сидел в компании ещё таких же заядлых курильщиков и курил, привычно пряча сигарету в кулак.
Место это ему показали не сразу. Уже после нового года не меньше трёх выдач прошло, когда его вечером окликнул Полоша.
- Рыжий, курнуть пойдёшь?
Гаор удивлённо посмотрел на него: особого приглашения для похода в умывалку не требовалось, но кивнул.
- Тады одевайся.
Полоша был в куртке поверх комбеза, шапке и ботинках. Это становилось совсем интересно. Гаор быстро оделся и вслед за Полошей вышел из спальни. Дальше начались совершенные чудеса.
Полоша постучал в закрытую уже дверь столовой. И не простым, а явно условным стуком. Дверь приоткрылась, и они вошли. В столовой было темно, и Гаор ухватился за куртку Полоши. Так, в сцепке - Полоша явно хорошо знал маршрут - они прошли через столовую, протиснулись мимо тёплой громады остывающей плиты, вошли в тесный, ещё более тёмный, если только такое возможно, и плотно забитый людьми закуток.
- Все что ли ча? - негромко спросил кто-то.
- Все, - ответил Полоша.
- А с тобой кто?
- Рыжий.
- А ну, подай голос, - потребовали вполне по-командирски.
- Я это, - сказал Гаор.
- Ага, ладно.
Раздался тихий, но отчётливый стук, в котором Гаор с изумлением узнал сигнал бедствия. Тишина. Стук повторился. Снова тишина. Еле слышный щелчок замка, звук приоткрывающейся двери, в лицо бьёт струя холодного воздуха и слабый не фонарный свет.
- Сколько вас?
- Шестеро, господин.
- Готовьте.
- Сигарету готовь, - шепнули прямо в ухо Гаору.
Он уже понял, что это кто-то из охранников выпускает рабов в неположеннное время, и понятно, что делает это не за так. Хорошо, пачка с собой. Гаор достал и приготовил в кулаке сигарету.
- Лезьте.
Охранник стоял у двери чёрным неразличимым силуэтом, держа в одной руке маленький фонарик, которым высвечивал заклёпки на их ошейниках, а другой принимал у проходящих мимо него сигареты. Как все, Гаор сунул приготовленную сигарету в ладонь охранника и короткой перебежкой, пригнувшись, пересёк освещённое пространство, укрывшись в густой чёрной тени от стены напротив.
Они устроились в ряд на корточках и закурили. Закинув голову, Гаор попытался определить источник света, совсем не похожий на прожекторный. Луна, что ли? Если полнолуние, то возможно. Небо чистое. Он нашёл знакомые созвездия, вдохнул морозный, щекочущий ноздри и губы воздух, смешанный с сигаретным дымом.
- Эй, шестой где? - вдруг спросил так же стоящий в тени и потому практически невидимый охранник.
Гаор сообразил, что их выдают сигаретные огоньки, а он свою слишком хорошо прячет, и приоткрыл кулак.
- Вижу, - удовлетворённо сказал охранник, - фронтовик что ли?
Это уже требовало ответа.
- Да, господин.
- Пересядь, чтоб я тебя видел.
Гаор перешёл на освещённую сторону.
- Левее, дурак.
Здесь выступ стены тоже давал тень, но не такую густую. Гаор послушно пересел.
- Вот так, - удовлетворённо кивнул охранник.
Теперь Гаору были различимы сидящие в тени рабы и стоявший в стороне и тоже куривший охранник. Того выдавал не только огонёк сигареты, но и блеск висящего на груди автомата. Невелика зарплата у охранника - усмехнулся про себя Гаор - если так себе на сигареты зарабатывает. А ведь и он мог оказаться на его месте. В надзиратели бы он не пошёл, даже ничего ещё не зная, а в охранники... Но в надзиратели ему и не предлагали. В Центре Занятости, куда он регулярно ходил, заполняя каждый раз заново анкеты и тесты, предлагали разное. Надзирателем - никогда. А в охрану звали. Многие считали это наилучшим вариантом, но ему слишком не хотелось опять козырять и тянуться. Разовые подработки оставляли больше времени для газеты, ведь он, даже не состоя ни в штате, ни в Союзе журналистов, считал себя, прежде всего, журналистом. Хорошо, что не пошёл. Попал бы в одну смену с той же сволочью... а охранника матери отнимать у смерти бы не стали, и избили бы его по-другому, он бы, может, даже успел бы выстрелить, а потом... Так хреново, а этак дерьмово. А вот что за недомерок там курит? И к Турману прижимается. И тут же сообразил, что это женщина, и, скрывая улыбку, опустил голову. А женщинам сигарет не дают, так что Турману эта прогулка влетела... бабе дай, за бабу дай, себе и за себя. Четыре сигареты. Не хило. Широко гуляет Турман. Не замечал за ним такого. А вон ещё одна женщина. Значит, две пары и двое сами по себе.
Сигареты докурены до обжигающих губы остатков, которые тщательно растираются в пыль. Охранник показывают им автоматом на дверь. Опять перебежками к двери, и они втискиваются в тесный душный закуток, на бегу благодаря охранника, и за ними щёлкает, закрываясь, дверь. Снова путь через тёмную столовую, приоткрывается на щёлочку дверь, в которую они протискиваются по одному, и кто-то, так и оставшись невидимым, запирает её за ними.
Коридор уже почти пуст, значит, отбой скоро. Ни удивлённых взглядов у встречных, ни вопросов.
Вдвоём с Полошей Гаор вошёл в мужскую спальню. Сидевший на своей койке справа от двери Старший озабоченно рассматривал свой ботинок и даже головы не поднял, когда они проходили мимо него. Правила - понял Гаор - те же, что и с вещевой. Знаешь - знай, а не звони. И всё же не удержался. Умываясь на ночь, встал рядом с Полошей и тихо сказал.
- Спасибо.
- Дежурит он редко, - вздохнул в ответ Полоша.
И Гаор понимающе кивнул. Разумеется, как опознать этого охранника, кто подаёт сигнал, что можно, кто был в столовой, впуская и выпуская их, он не спросил. Жизнь дороже любой информации. Ну, если не любой, то эта точно жизни не стоит. А что за лишнее любопытство отвечаешь жизнью, он ещё по фронту знал. Сам даже раз укорачивал язык такому чересчур любопытному, что вздумал у них выяснять всякие ненужные командованию подробности и детали. Болота в Алзоне глубокие, гати узкие и неустойчивые, оступился - и никакая прокуратура, ни военная, ни, тем более, штатская не найдёт. А жизнь на фронте легко списать. Легче испорченной амуниции, сгнивших сухарей или разбитой машины. Самое дешёвое на фронте - жизнь солдатская.