Его бравада длилась до тех пока он не приблизился к своему ящику, возле которого околачивались Стоун и его дружки.
Великолепно, просто здорово. Не могли бы они доставать кого-нибудь другого?
Стоун Блекмор был из тех подонков, которые создали дурную репутацию спортсменам. Конечно, они не все были такими и он знал это. У него было несколько приятелей в футбольной команде, новичков, они не были такими задирами, как Стоун.
Пока ты думал о надменном «качке-дурачке», получилось найти для него по настоящему подходящее прозвище. Это прозвище говорило само за себя, родители могли бы так назвать его. Если бы его мамочка знала, пока он был в утробе, о том, что родит настоящего идиота.
Стоун фыркнул, когда Ник остановился рядом с его компанией, чтобы открыть свой шкафчик. «Эй, Готье? Я видел твою мамашу голой вчера вечером — она трясла задом перед глазами моего папочки в надежде, что он сунет доллар ей в трусики. Он тоже повеселился. Сказал, что у нее славная парочка…»
Прежде чем это осмыслить, Ник изо всех сил ударил его по голове своим ранцем.
Затем все происходило как в Донки Конге.
— Драка! — крикнул кто-то, когда Ник обхватил Стоуна, заблокировав его руки, и стал колотить его.
Толпа обступила их, повторяя: «Драка, драка, драка».
Стоун каким-то образом вырвался и так сильно ударил его в грудь, что сбил дыхание. Проклятье, он был сильнее, чем с виду. Бил как отбойный молоток. Ник в ярости набросился на него, но лишь наткнулся на вставшую между ними учительницу.
Мисс Пэнтол.
При виде ее изящных форм он тут же остыл. Он не смог бы ударить невинное существо, тем более, женщину. Она прищурившись взглянула на него и указала рукой вдоль зала. «В кабинет, Готье. Быстро!»
Мысленно чертыхаясь, Ник подхватил свой ранец с бежевого кафельного пола и окинул недобрым взглядом Стоуна, у которого, по меньшей мере, была разбита губа.
Не настолько, чтобы ждать из-за этого неприятностей.
А что еще ему было делать? Позволить этому скользкому мерзавцу оскорблять маму?
Он с отвращением зашел в кабинет и уселся в угловое кресло перед дверью в директорскую. Ну почему в реальной жизни нет кнопки «отмена»?
«Извини!»
Ник поднял голову, услышав приятнейший голос. Внутри что-то вздрогнуло.
Одетая во все розовое, она была великолепна, с шелковистыми каштановыми волосами и зелеными глазами, которые буквально светились.
О, Боже.
Нику хотелось ей что-нибудь сказать, но он сумел только удержаться от произнесения какой-нибудь чепухи.
Она протянула ему руку. «Меня зовут Некода Кеннеди, но чаще называют просто Коди. Я в школе только что появилась и немного волнуюсь. Мне сказали подождать здесь, потом началась драка, а они не вернулись и… Извини, я всегда дрожу когда волнуюсь.»
«Ник, Ник Готье.» Он съежился, осознавая, как глупо это звучит, и что он не поспевает за тем, что она говорит.
Она улыбнулась ангельской улыбкой. Прекрасная, безупречная…
Я влюблен в тебя.
Держи себя в руках, Ник. Держи себя в руках
— И давно ты ходишь сюда? — спросила Коди.
Давай же, ответь. Давай. Наконец, он прохрипел в ответ:
— Три года.
— Нравится?
Взгляд Ника обратился к Стоуну и остальным входящим в кабинет.
— Сегодня, точно нет.
Он открыла рот, чтобы ответить, но Стоун и его дружки окружили ее.
— Эй, детка.
Стоун сверкнул мерзкой улыбочкой:
— Молодая плоть?
Коди скривилась и шагнула в сторону от них. «Прочь от меня, животные. От вас воняет.» Она окинула Стоуна презрительным взглядом и поджала губу. «А ты не слишком вырос, чтобы мама выбирала тебе одежку? Точно. В твоем-то возрасте отовариваться в Детском Мире? Наверняка какой-то третьеклассник сокрушается, на ком же это закончились детские матроски.»
Ник усмехнулся. Да, она правда, правда нравилась ему.
Она отошла, чтобы встать рядом с Ником и повернулась спиной к стене, чтобы не упускать из виду Стоуна. «Извини, нас перебили.»
Стоун издал звук, как будто его сейчас стошнит.
«Зачем ты разговариваешь с Королем тупых неудачников? Нравится разговаривать об уродстве? Посмотри, что он носит.»
Ник замялся, когда Коди стала разглядывать рукав его рубашки.
«Мне нравится, когда мужчина бросает вызов моде. Это признак того, что человек живет по своим правилам. Бунтарь.» Она пронизывающе взглянула на Стоуна. «Настоящий одинокий волк куда привлекательнее вьючного животного, которое следует указаниям и неспособно иметь своего мнения, если только его кто-нибудь ему не сообщит.»
— Оооо, — дружки Стоуна протянули в унисон, она «уделала» его.
— Заткнитесь! — отпихнул их Стоун.
Вашего мнения вообще никто не спрашивал.
— Некода? — позвала секретарь.
Нам нужно закончить с твоим расписанием.
Коди послала Нику прощальную улыбку:
— Я из девятого класса.
— Я — тоже.
Ее улыбка стала шире.
— Надеюсь у нас совпадут некоторые уроки. Была рада с тобой познакомиться, Ник.
Она нарочно наступила на ногу Стоуна, когда проходила мимо него.
Стоун взвизгнул и пробормотал ругательство себе под нос. А затем он и трое его дружков уселись в кресла как раз напротив Ника.
После них вошла миссис Пэнтол, чтобы поговорить с мистером Питерсом.
За это они отделают меня до полусмерти…
Как только она прошла, Стоун кинул в него скомканный клочок бумажки.
— Где ты раздобыл такую рубашку, Готье? В Гудвилле или раскопал такое в Дампстере? Неа, спорим ты ограбил бомжа. Я знаю, потому что подобная безвкусица просто не может продаваться.
В этот раз Ник не поддался на уловку. Он, вообще, мог не реагировать, когда оскорбляли его. Но в этот раз они оскорбили его маму, поэтому он дрался как безумный.
Вот ведь в большинстве частных школ носили униформу. Но Стоун не хотел одеваться как все, а его отцу практически принадлежала школа.
Ника доставали из-за его одежды, которую его мама считала приличной. Почему ты никогда не слушаешь меня, мам? Хоть раз…
— Что? Больше не умничаешь?
Ник замахнулся на него… И в этот самый момент появился Питерс и посмотрел на него.
Госпожа Удача сегодня определённо отдыхает.
— Готье, — прогремел Питерс.
Зайдите, немедленно!
Тяжело вздохнув, Ник поднялся и пошел в кабинет, который он знал также хорошо как свой собственный дом. Питерс остался снаружи, без сомнения, чтобы поговорить со Стоуном, в то время, когда он должен ждать. Он выбрал кресло, стоящее справа и уселся, рассматривая изображения жены Питерса и детей. У них был прекрасный дом с двориком, а на одном фото его дочь играла с белым щенком.
Ник уставился на них. Каково это жить вот так? Он всегда хотел собаку, но так как они могли прокормить лишь самих себя, вопрос о собаке даже не стоял. Не говоря о том, что их домовладелец умер бы, если бы они привели собаку в свой съемный дом, даже с учетом того, что собака вряд ли могла причинить серьезный ущерб их жалкой лачуге.
Прошло несколько минут, вошел Питерс и направился к своему столу. Молча взял трубку. Ник забеспокоился. «Что вы делаете?» «Вызываю мать в школу.»
Страх пронзил его.
— Пожалуйста, мистер Питерс, не делайте этого. Ей пришлось отработать двойную смену вчера вечером и сегодня. Ей удастся поспать всего четыре часа сегодня и я не хотел бы беспокоить ее по пустякам.
Можно не сомневаться, что она здорово надерет ему задницу.
Он все равно набрал номер.
Ник скрежетал зубами от злости и страха, наполнявших его существо.
— Мисс Готье?
Могло ли быть в его тоне ещё больше отвращения? Почему ему все время нужно подчеркивать тот факт, что его мама никогда не была замужем? Она до смерти смущалась этого.
— Я хочу сообщить вам, что Ник будет отстранен от занятий в школе до конца недели.
У него внутри похолодело. Мама просто убьет его по возвращении домой. Ну почему Питерс не пристрелит его и не избавит от этого несчастья?
Питерс безжалостно сверлил его взглядом. «Нет, он опять подрался, и я уже устал от того, что он считает нормальным приходить сюда и нападать на приличных людей когда ему вздумается, без видимых причин. Ему нужно научиться сдерживать свой пыл. Честно говоря, меня подмывает вызвать полицию. Я считаю, что его следует отправить в общую школу, где умеют справляться с трудными ребятами вроде него. Я уже говорил это, и скажу еще раз. Ему здесь не место.»
Каждое слово медленно убивало Ника. Ребята вроде него…
Он отстранился, чтобы не дослушивать тираду Петерса о своей никчемности. В глубине души ему уже была известна правда. И меньше всего ему было нужно, чтобы кто-то еще раз озвучил это.
После нескольких минут разговора Петерс повесил трубку.
— Я этого не делал, — угрюмо смотрел на него Ник.
Петес скривился:
— Другие говорят иначе. Кому я поверю Готье? Хулигану, как ты или четырем честным ученикам?
Поверить он должен был бы тому, кто говорит правду, тому, кто оказался этим хулиганом. «Он оскорбил мою маму.»
— Это не оправдание для насилия.
Его как будто током ударило. Самодовольная свинья, Ник не смог оставить это без ответа.
— Правда? Отлично, мистер Питерс, я видел вашу мамочку голой прошлым вечером, и для такой пожилой бабы у нее по-настоящему отличные…
— Как ты смеешь! — закричал он, вскакивая на ноги и хватая его за рубашку:
Ты маленький грязный…
— Кажется, вы говорили, что оскорбление матери не является оправданием для насилия.
Питерс задрожал так, что покрылся пятнами от злости. Он сжал кулаки, а на его виске запульсировала вена.
— Моя мать не стриптизерша с Бурбон-стрит. Она — хорошая, богобоязненная женщина.
Он отпихнул Ника от себя:
— Забирай свои вещи и выметайся.
Богобоязненная, ха? Странно, но когда Ник и его мама приходили к мессе каждое воскресенье и, по меньшей мере, дважды за неделю, он видел Питерса или его маму только раз и то во время каникул.
Ага.
Лицемеры до мозга костей. Он презирал людей подобных Питерсу.
Ник подхватил свой рюкзак с пола и вышел. Школьный охранник ожидал его за дверью кабинета, что сопроводить к его шкафчику.
Прямо как преступника.
Может лучше привыкать к этому. Дурная кровь. Но крайней мере, он не заковал меня в наручники.
Пока.
Низко склонив голову, он пытался не смотреть ни на кого, в тогда как остальные студенты хихикали и шушукались о нем.
— Вот что случается если ты происходишь из отребья.
— Надеюсь, они не позволят ему вернуться.
— Так ему и надо.
Ник сжал зубы от злости, когда приблизился к своему шкафчику и набрал код.
Брианна Адамс доставала свои учебники, через две дверцы от него. Высокая, с темными каштановыми волосами, она была очень хорошенькой, к тому же она была из тех немногих, кто тусовался со Стоуном и его дружками, и кого Ник мог выносить.
Она остановилась взглянув на него, ее интерес усилился, когда она заметила что он с охранником.
— Как дела, Ник?
— Временно выгнали.
Он остановился, проглотив свою гордость. Снова.
— Могу я попросить об одолжении?
Она не колебалась:
— Конечно.
— Ты могла бы получить мои задания, чтобы я не отстал?
— Конечно. Прислать тебе на электронную почту?
Я наивно полагал, что хуже уже и быть не может:
— У меня нет компьютера дома.
Ее лицо омрачилось:
— Прости. Ммм. Когда ты хочешь забрать их у меня?
Ник был признателен ей за сдержанность, она не то, что остальные сосунки, с которыми она тусовалась.
— Я зайду к тебе домой после школы и заберу их.
Пока он вытаскивал свои книжки, она написала ему свой адрес. «Я буду дома около четырех».
— Спасибо, Брианна, я правда очень ценю это.
Он засунул бумажку в задний карман, а потом позволили школьному охраннику сопроводить его из кампуса.
Удрученный предстоящей встречей с матерью, он проделал свой путь домой, в свое гетто, страшась каждого шага, который приближал его к собственной двери.
Внутри их паршивого дома, мать ожидала его с мрачным выражением лица. Одетая в потертый розовый халат, она выглядела такой усталой и раздраженной, какой он никогда ее не видел.
Он бросил рюкзак на пол.
— Ты должна спать, мам.
Ее взгляд быстро резанул по нему и он почувствовал себя ещё большим ничтожеством, чем перед Питерсом.
— Как я могу спать, когда моего мальчика выгнали из школы за драку? Ты лучше, чем кто-либо знаешь как трудно мне обеспечивать твою учебу там. Сколько денег это стоит. Что мне приходиться делать, чтобы оплатить твои учебники и ланчи. Как ты можешь быть таким глупым, чтобы упустить этот шанс? О чем ты думал?
Ник не мог ничего сказать, потому что правда бы убила ее, а он не хотел, чтобы она чувствовала себя также паршиво как и он, тем более она ничего не смогла бы с этим поделать.
Я — глава этой семьи. Его работа — заботиться о ней. Это он знал наверняка.
Позаботься о своей маме или будешь отвечать передо мной. Нагруби ей и я отрежу твой язык. Доведи ее до слез и сам прибью тебя. Его отец был смазливым ничтожеством, но одно Ник знал наверняка, это были не пустые угрозы. Всегда. С учетом того, что он уже убил двенадцать человек, Ник знал наверняка, он не станет долго раздумывать над тем, не убить ли и его тоже. Особенно, учитывая то, что отец не испытывал к нему большой любви.
Он спрятал свою злость подальше и решил не произносить ничего, что могло ранить ее чувства.
К сожалению, его мама не дала ему передышку.
— Нечего дуться на меня, мальчишка. Меня тошнит от этого твоего выражения лица. Скажи мне, почему ты набросился на того ребенка. Сейчас же.
Ник плотно сжал свои зубы.
— Ответь мне, Ник, или я отшлепаю тебя, несмотря на твой возраст.
Он не должен был закатывать глаза на ее смешные угрозы. Даже в четырнадцать он был выше своей крошечной матери на целую голову и он весил на сорок фунтов больше, чем она. «Он еще смеется надо мной.»
«И ради чего ты поставил под угрозу свое будущее? О чем ты думал? Он над тобой смеялся. И что? Поверь мне, это не самое худшее, что случается в жизни. Тебе пора повзролслеть, Ники, и перестать вести себя как ребенок. Только оттого, что кто-то над тобой насмехается, нет повода драться. Понял?»
Нет. Он всегда терпел нападки на себя лично. Но не мог сдержаться, когда обижали его маму. И не должен был. «Прости меня».
Она пригрозила ему рукой.
— Вот не надо этого. Тебе не жаль. Я вижу это по твоим глазам. Ты так разочаровал меня. Я думала, что учила тебя не этому, но очевидно, ты решил вырасти и стать преступником, как твой папочка, несмотря на то, что я старалась воспитать тебя правильно. А теперь отправляйся в свою комнату, пока я не «переварю» это. Ты остаешься там до конца дня.
— Я должен работать после обеда. Мне необходимо помочь г-же Лизе перенести ее товар обратно в подсобку.
Она проворчала.
— Хорошо. Ты можешь идти, но затем сразу домой. Ты слышишь меня? Я не хочу, чтобы ты тратил время на тех хулиганов, которых ты называешь своими друзьями.
— Да, мама. Ник пошел в свою «комнату» и задернул одеяло, закрывая ее. Надоело все это, он сел на старый, комковатый матрас и прислонился головой к стене, отсюда он видел часть потолка, который был выцвевший и шелушащийся.
А затем он услышал это…
Звук маминых рыданий, которые были слышны из-за стены в ванной. Боже, как он ненавидел этот звук.
— Прости, мам, — прошептал он, желая придушить Стоуна на месте.
Однажды… В один прекрасный день он уедет из этой дыры. Даже если ему понадобиться убить кого-нибуть для этого.
Было девять, когда Ник вышел из магазина Лизы. Он уже забрал свои задания у Брианны в ее огромном особняке по пути на работу. Потом он вкалывал пять часов для того чтобы он смог вложить эти деньги в свой «университетский фонд».
Лиза заперла дверь в магазин, пока он стоял рядом с ней, заслоняя ее от любого, кто мог наблюдать за ними.
— Спокойной ночи, Ники. Спасибо за помощь.
— Спокойной, Лиза.
Он подождал, пока она в целости и сохранности села в свою машину, прежде чем отправиться вниз по Роял-стрит, по направлению к Площади. Ближайшая трамвайная остановка была сразу после Джексон Бревери. Но если он он все равно будет на Площади, он хотел повидать маму и извиниться за свое исключение из школы.
Она сказала тебе идти сразу домой…