Именно клиенты, которых Харнулл избавлял от хворей при помощи магии, первыми начали предлагать ему задействовать и обратную сторону волшебной силы. Очень многие жители Эльнадора стремились причинить кому-либо неприятности, но боялись сделать это самостоятельно. Ведь расследовать обычные преступления гораздо легче, чем те, в подготовке или совершении которых замешаны маги. А стало быть, и раскрываемость здесь гораздо выше. Лучше уж попытаться найти нечистого душой волшебника, готового за тугой мешочек с монетами нарушить священные законы своего «цеха»…
Так что, вскоре после начала его частной волшебной практики, на Харнулла как из дырявой бочки посыпались весьма однозначные предложения, суть которых была весьма далека от деяний, полезных для общества. Кто-то хотел отомстить давнему обидчику, который уж и забыл давно, кого и как он обидел. Другому нужно было ускорить течение болезни пожилого родственника, получение наследства от которого решило бы массу финансовых проблем. Третий был одержим запретной страстью к своей малолетней сестре и мечтал лишь о том, чтоб добиться от нее взаимности. Четвертый же являлся насквозь прогнившим завистником и был готов заплатить за чужие страдания, не имея в том никакой личной выгоды…
Много их было – этих бесчестных искусителей. Пораскинув мозгами, Харнулл пришел к выводу – принимая хотя бы десятую часть этих предложений, можно зарабатывать в три раза больше, чем оставаясь обычным магом-лекарем.
Он колебался совсем недолго – всегда ведь был весьма корыстолюбив. И прежде, чем начать творить волшебное зло, Харнулл всерьез обдумывал только один вопрос – как ему делать это, не превращаясь в законченного адепта Мрака, а оставшись своего рода «черно-белым» или же «серым» кудесником? Ведь в противном случае он обречен был злодействовать всю оставшуюся жизнь, лишившись возможности зарабатывать исцелениями. Жадность не позволяла сделать столь решительный шаг.
К огромной радости Харнулла, спектр методов, используемых белыми волшебниками, оказался достаточно широк, чтоб оставаться в его рамках, одновременно с этим значительно отдаляясь от областей, где пахнет добром. Правда, знали об этом далеко не все волшебники. Большинство из них ведь были специалистами узкого профиля, и даже помыслить не могли о том, чтобы использовать свои умения во зло.
То, чем стал заниматься Харнулл, являлось лишь злоупотреблением Силой, а не тем злом, о котором принято вспоминать, когда речь заходит о чернокнижниках.
Харнулл в совершенстве изучил черную магию, но ни разу не пускал ее в ход. Для того чтобы подстроить кому-нибудь незапланированную встречу с грабителями или бешеным псом, либо вконец иссушить и так уже больного старика, было достаточно и традиционных средств, имеющихся в арсенале всякого белого мага.
Вот если бы Харнулл совершил ритуальное магическое убийство, обратная дорога в чертоги Света была для него закрыта. Пришлось бы до гробовой доски истязать кошек, да крутиться в окрестностях скотобоен, чтобы иметь хотя бы возможность зажечь взглядом свечу. Но Харнулл знал обо всех подстерегавших его на этом пути «подводных камнях» и был осторожен. Он не выполнял вредоносных обрядов сам, но мог при этом обучить их тонкостям любого желающего. Ведь ритуалы, используемые чернокнижниками, в отличие от эффектных приемов, доступных лишь белым магам, были вполне по силам и самым обычным людям. Такой человек, правда, не получит от своих действий ни толики магической силы – придется ему удовлетвориться мучениями или же гибелью персоны, против которой был направлен ритуал. Такова она, суровая правда жизни. Бок о бок с нами, скрываясь под личинами близких друзей, часто обретаются злейшие враги. Мы можем полагать при этом, что преследующие нас неприятности происходят по воле нашей собственной злой судьбы или же, напротив, по чистой случайности. На деле же эти гнусные события вполне могут оказаться проделками того, кто каждый воскресный вечер клянется нам за бутылочкой красного в вечной дружбе и преданности…
Начав творить недоброе, Харнулл узнал множество грязных тайн. Он и представить себе не мог, сколь грандиозное количество подлецов окружало его все эти годы. Пускай и сам он был теперь одним из них, но… такое положение дел могло озаботить Харнулла лишь в том случае, если бы он чувствовал хоть малейшую тень угрозы своей безопасности. Маг имел рычаги воздействия на своих клиентов. Они на него – нет. Харнулл умел вводить людей в заблуждение. Его считали грозным злодеем, способным стереть в порошок любого, кто ему не понравится. Тогда как на самом деле этот лысеющий любитель приложиться к бутылке был не таким уж сильным волшебником, заработавшим свою зловещую репутацию лишь благодаря тому, что он однажды начал играть против правил.
Ведь тот, кто поступает так, некоторое время выигрывает чаще и больше, нежели те, кто продолжает вести честную игру. Вплоть до тех пор, пока его не раскусят. Главное – вовремя остановиться.
Вот как раз этого Харнулл сделать и не сумел…
Но вышли на него вовсе не те, кого он, по идее, должен был опасаться. Не белые маги. Это сделали настоящие чернокнижники. Ячейка адептов Мрака стараниями Лангмара, о существовании которого Харнулл даже не подозревал, с некоторых пор активно действовала и в арланской столице. Только внимания ничьего не привлекала – Эльнадор ведь, в отличие от Биланы, которой не повезло с историческим наследием, был воздвигнут на месте, свободном от всякого влияния дзергов. И те колдуны, коих Лангмар направил в главный город страны, занимались, в основном, подготовительной работой. В первую очередь – поиском подходящих кандидатов, которые смогли бы пополнить собой не столь уж многочисленное покамест черное воинство.
Харнулл был по-настоящему шокирован, когда они пришли к нему. Целитель-ренегат и не подозревал ведь даже, насколько все серьезно в запретном мире, в пределы которого он однажды осмелился шагнуть. И, уж конечно, не догадывался Харнулл о том, что истинные злодеи могут свободно разгуливать по Эльнадору, всего-то в нескольких кварталах от его дома.
Но это было, скорее, изумление, а не страх. И продолжалось оно совсем недолго. Привыкший мыслить коммерческими категориями, Харнулл стал искать для себя новой выгоды. Он не спешил обряжаться в черные одежды, но согласился стать шпионом, а также – хранителем казны Эльнадорской ячейки братства.
Харнулл не исключал, впрочем, что когда-нибудь он все же будет носить черный плащ колдуна. Но только в те времена, когда это не будет сопряжено с потерей прежних возможностей. Или – в том случае, если взамен он получит неизмеримо большее количество волшебных навыков.
И вот, вчерашней ночью в дверь дома Харнулла постучал посланец Лангмара – уродливый великан Джорандо. Горбун сообщил, что нужный момент настал, и сомневаться не следует более ни в чем…
Глава 7
Стояла глубокая ночь. Две человеческих фигуры осторожно передвигались по темным улицам. Один из идущих был облачен в легкий доспех, второй подметал тротуары полами волшебной мантии.
– Как, говоришь, он это объяснил? – иронично улыбаясь, спросил Я’Ли – в который раз уже за сегодня. – Заклятия слились воедино и ударили по обоим?
– Да, – кивнул Шентор. – Именно так.
«Хорошо, что сегодня не моя смена», – подумал стражник. Не окажись у него свободной ночи, злодеи успели бы и натворить чего-нибудь нехорошего.
– Потрясающе наглая и столь же бездарная ложь! – рассмеялся Адавил. – Будь там волшебник – я, например, – горбун прикусил бы язык, едва начав эту фразу. Магия, которой пользуются демоны, абсолютно чужда нашему миру. С волшебными выстрелами может порой случаться что-нибудь вроде описанного им. Но это, во-первых, касается только магов-людей, а во-вторых… не может закончиться для участников поединка ничем, кроме гибели. Обмен кусочками внешности, а уж тем более – ауры – абсолютная чушь, в которую не поверил бы и слабоумный гоблин. Вне всяких сомнений, он – чернокнижник! А уродом стал вследствие неправильного совершения одного из их мерзостных ритуалов. Выходит, он еще слабее, чем можно даже предполагать! – радостно заключил Я’Ли. Он будто бы подзадоривал самого себя.
Шентор слушал рассуждения мага без особого интереса. Стражник все еще сомневался, что их двоих будет достаточно для того, чтобы разобраться с парочкой негодяев. Ну а в том, что Джорандо является чернокнижником, Шентор был уверен и без лишних увещеваний. Но… как же быть с Харнуллом? Этот никоим образом не был похож на колдуна.
– Мастер Адавил, а что вы скажете насчет второго? – промолвил Шентор, чуть замедлив шаг.
– Харнулл? Не беспокойся об этом. Я успел навести справки. Он – обычный маг-целитель, а стало быть, не владеет мощными боевыми заклятиями. И даже если бы владел – белый маг, применивший Силу против себе подобного, автоматически становится отступником и навлекает проклятие Совета не только на себя, но и на весь свой род. Ну кто, скажи мне, пойдет на такое? Не дрейфь, приятель. Справимся.
– А… что именно мы с ними сделаем? – полюбопытствовал Шентор. До этой секунды он как-то и не задумывался на данный счет.
– С Харнуллом, может, и не придется ничего делать, – пожал плечами Адавил. – А Джорандо мы скрутим и приведем к Дорнблатту. Пусть дальше ректор разбирается сам.
«Скрутим? Да этот монстр сам кого хочешь скрутит в бараний рог!», – подумал Шентор.
– Может быть, стоило, все-таки, сразу поставить ректора в известность о наших планах? – спросил он.
– Ох, перестань! – взмолился Адавил. – Я ведь уже говорил об этом. Дорнблатт из тех людей, которых следует ставить перед фактом, а не убеждать и уговаривать.
На самом-то деле Я'Ли прекрасно знал, что в последнее время архимаг подверг свои взгляды на проблему чернокнижников кардинальному пересмотру. Он ничего не сказал ректору лишь по одной причине – хотел сам разгромить логово этих гадов, отомстив хотя б одному из них за то, что другие колдуны сотворили с Адавилом в Билане. Я'Ли вовсе не собирался задерживать горбуна. Он постарается все обставить так, чтобы мерзкий урод не выжил… С этой целью Я’Ли прихватил из запасников Академии самые мощные артефакты, к каким только имел доступ. В том, что нынешней ночью на схарнийской земле станет одним чернокнижником меньше, преподаватель магии огня был уверен на сто процентов.
Адавил не мог знать, конечно, что сила противников Света в считанные дни возросла во множество раз. Они были теперь не второсортными по отношению к прочим волшебникам колдунами, а настоящими магами.
Только черными.
Я'Ли Адавил переминался с ноги на ногу у входа в дом, а Шентор осторожно заглядывал в окно. При этом стражник использовал волшебный фонарик, который дал ему маг. Свет этого фонаря был виден только тому, кто держал его в руке. – Ну, что там? – нетерпеливо спросил Я’Ли.
Шентор, пригнувшись, отошел от окошка.
– Что-то странное там творится, – прошептал стражник. – Харнулла не видно – он, должно быть, спит в одной из дальних комнат. А Джорандо… стоит у стены в прихожей и не шелохнется – что сувенирный доспех. Как будто он спит стоя.
– Ну, если комплекция ему позволяет, то почему бы и нет? – ухмыльнулся Я'Ли.
– Не нравится мне все это, – произнес Шентор. – Что будем делать? – Атаковать! – резко сказал маг. – Не нравится ему, подумать только! Кто, как не ты, заварил эту кашу? – волшебник говорил чересчур громко для человека, который решил внезапно напасть на своих врагов.
– Вы их разбудите! – с ужасом воскликнул Шентор. Он начал понимать, что ситуация выходит из-под контроля, и был уже не рад, что затеял все это.
– Тем лучше! – захохотал Я’Ли. – Пускай умрут, зная, кто избавил их от мук безрадостной жизни! Пускай рассказывают демонам Бездны, что их отправил туда сам Я'Ли Адавил!
– Нет! – запротестовал Шентор. – Мы собирались арестовать их, а не убить.
– Ах да, извини. Я слишком увлекся, – Я’Ли встал напротив двери и приготовился ударить по ней заклятием.
Шентор наблюдал за происходящим, до боли в пальцах стиснув рукоять меча, казавшегося ему сейчас маленьким и тонким, словно дамская булавка.
– Юппендор! – выкрикнул Адавил, выбрасывая вперед ладони. То было одно из несложных заклинаний, предназначенных для мгновенного взлома дверных замков. Раздался металлический щелчок – все сработало, как надо.
– Твой черед, – прошептал маг, повернувшись к Шентору. План действий они разработали еще вечером, потягивая клюквенный морс в одной из расположенных поблизости таверн. Вот только Шентор пребывал сейчас в таком смятении, что не сразу вспомнил, каким должен быть следующий шаг.
– Ну же! – подгонял Адавил. Шентор опомнился.
Шагнув к двери, юноша вставил меч в зазор между ней и косяком. Надавил, используя оружие, как рычаг. Дверь, заскрипев, отворилась. Я'Ли Адавил шустро юркнул в прихожую дома Харнулла.
«Если в спайке «воин плюс маг» главной ударной силой является волшебник – а у нас с тобой именно так – то боец должен следить за тем, чтобы руки мага все время оставались свободными. Это ведь наш основной рабочий инструмент. Еще голова, конечно, но за ней-то я и сам услежу. Понимаешь меня? Я не должен отвлекаться ни на открывание дверей, ни на то, чтобы стряхнуть с плеча своей мантии прилипшую нитку. Так что, Шентор, сегодня тебе придется проявить максимальную бдительность, на какую ты только способен».
Такие наставления давал Адавил юноше в таверне несколько часов назад. К счастью, промедление, которое допустил только что Шентор, длилось всего-то доли секунды и не стало для их тандема чем-то фатальным.
Шентор вошел вслед за магом в дом и, продолжая соблюдать ненужную более осторожность, медленно закрыл за собой дверь. Проникновение в жилище целителя уложилось в полминуты, не больше. Но Шентору почему-то казалось, что они с Адавилом провозились на пороге битый час. Я'Ли материализовал в воздухе сразу три светящихся сферы. Из отползшей в свое логово темноты проступили контуры нескольких стульев, подставки для обуви, высокого деревянного комода… И – еще более высокой фигуры Джорандо, подпиравшей одну из стен. Горбун по-прежнему стоял абсолютно неподвижно, будто и впрямь был всего лишь декоративным изваянием из воска или металла. «Занзара, он ведь даже не дышит!», – пронеслось в голове у Шентора. Стражник хотел поделиться своим наблюдением с Адавилом, но тому, похоже, было все равно…
– А ну, кто здесь чернокнижник? – размахивая руками, кричал Адавил. – Выходи на бой! Ну ты, горбатое чучело! Чего молчишь? Язык проглотил? Я к тебе обращаюсь, урод!
Из глубины дома послышался шум. Через мгновение в прихожую выбежал Харнулл. Босой, растрепанный, одетый все в тот же старый халат, в котором Шентор видел его днем. – Шентор, позаботься об этом ничтожестве! – выкрикнул Я'Ли. На этот раз стражник отреагировал сразу. Шагнув к Харнуллу, Шентор приставил к горлу волшебника-ренегата острие меча.
Харнулл вовсе не был безумцем или же безрассудным смельчаком. Он не стал сопротивляться. Даже не сказал ничего. – Джорандо! – Адавил приблизился к неподвижному горбуну. – Хватит, может быть, прикидываться куклой? Посланник Магической Академии, Я'Ли Адавил явился по твою душу! Отвечай на мой вызов, сражайся и умри как мужчина! Или же ты настолько труслив, что готов сгореть, даже не открыв глаз?
«Опять он об этом, – недовольно подумал Шентор. – Ну и напарничка мне присоветовали эти ребята!».
– Мы говорили только о том, чтобы доставить его к Дорнблатту, – сказал стражник, посмотрев на Адавила.
– Это тебя устроил бы такой расклад, – отмахнулся тот. С кончиков его пальцев слетело несколько искр. – Но не таков Я'Ли Адавил! Я ненавижу чернокнижников! Я…
Губы Джорандо расплылись в улыбке. Но глаза его продолжали оставаться закрытыми.
– Я'Ли Адавил, – произнес гигант. На сей раз он говорил таким голосом, от которого у прочих присутствовавших в комнате поползли по коже мурашки. Даже у Харнулла, который был здесь единственным, кто мог, в принципе, не бояться Джорандо.
– Хватит сотрясать воздух этими пустыми, ничего не значащими словами, – продолжал гигант, открыв глаза и пристально глядя сверху вниз на Я'Ли. – Я слышал твое имя еще когда ты назвал его, скуля под дверью, как пес. Более того, я слышал его и раньше. И поверь – мне прекрасно известно, кто ты таков на самом деле.