Но ступор постепенно начал отпускать. Драконы на трибуне зашевелились.
Старик же отступил, и как показалось Андрагу, стал меньше ростом.
Всколыхнувшаяся было надежда, опять уползла.
— К сожалению, у меня нет права, судить вас, недостойные потомки не достойных отцов, - из императивного, тон Старика стал усталым. - Но я призван, не дать, свершиться преступному беззаконию. Вы приговорили юношу к изгнанию. Ваше право. Хоть, я и считаю, что за его проступок наказанием могло быть лишь порицание. Тем более, дуэль он выиграл. Да выиграл! Он смог подняться на ноги после дуэли, барон Молодой крови - нет. Значит, победа осталась за бароном Андрагом. Что же касается увечий, нанесенных барону
Брандарегу - Андраг невиновен. Он не знал о свойствах субстанции, причинившей тому вред. По большому счету, он защищался. Брандарег, воспользовавшись тяжелым состоянием юноши, пытался вскрыть его память.
— Дракон-эксперт получил на то разрешение Совета, - встрял в речь Старика председатель.
— Ваш же закон гласит: дракон не должен отчитываться в своих поступках.
Вы сами установили сей постулат. Вы закрепили его ритуалом. И сами же его нарушаете. Но вы забыли, что - не люди. Они крутят и вертят своими уложениями в зависимости от обстоятельств. Вы уподобились жалким и подлым существам.
Повторюсь, к сожалению, я не могу вас судить. Меня только послали напомнить: ваша власть еще не вершина власти. Над всеми есть Высокое Небо.
На трибуне поднялся ропот. Расчухали, что прямо сейчас их наказывать никто не станет. Вон и у барона Ху рожа несколько подравнялась. Только эксперт сидит, как кол проглотил. А председатель уже вылез, косит правда на эксперта, но тому жизнь дороже, будет молчать как партизан.
— Драконы отшельники никогда не вмешивались в дела долины, - с места в карьер попер председатель. - Вы ушли от дел. Вы сами отказались от жизни здесь и по тому не имеете…
— Имеем! - веско провозгласил Старик.
— Барон Андраг приговорен к изгнанию. Он будет жить в предгорьях, один в изоляции, в своем Замке-на-Камнях. Мы лишаем его Силы. Так постановил
Совет. И даже вы не имеете…
— Имеем! Не повторяйся. Мне понятен приговор. Теперь пойдем по пунктам.
Изгоняя мальчика в Замок-на-Камнях, вы не высылаете его, а заключаете под домашний арест. Что само по себе исключено Кодексом.
— Но… Приговор уже оглашен, значит, ритуал вступил в действие, - попытался оправдаться председатель. Он теперь неотрывно смотрел на эксперта.
Тот не шевелился. Помощи председателю, таким образом, ждать было неоткуда.
Он замолчал.
— В данном случае ссылкой - коли уж ритуал задействован и обратного хода не имеет - может служить Другой Мир.
Драконы взвыли. Это что же? А? Преступника сослать в вечный отпуск?!! Им по три недели в году, а ему на всю жизнь? Но председатель не зря занимал свое место. Он первым сообразил и, перекрывая недовольный гул, торжественно провозгласил:
— Барону Андрагу назначается ссылка в Другой Мир. И лишение Силы.
Теперь и до остальных начало доходить. В отпуске ты хоть и не в полную мощь, но используешь свои способности. В мире, где магии и магов практически нет вообще, Молодая кровь вовсю пользовалась своими невеликими возможностями. Высокие Господа прям-таки тащились от сознания собственной значимости. Старые там магией не пользовались, считая сие дурным тоном.
Чистоплюи!
Гость надолго замолчал. Он стоял в центре площадки, глядя на свои, обхватившие навершие посоха, руки. Казалось, сосредоточенный взор Старика способен высечь смертоносную искру из черного алмаза, вставленного в массивный перстень. Но и это молчание кончилось:
— Пусть будет по-вашему.
Если бы мог, Андраг бы застонал. Но Старик, оказывается, еще не закончил:
— Лишение Силы - страшное наказание. Неужели преступление юноши столь велико, что вы обрекли его на медленную и страшную смерть?
— Мы так считаем.
— Тогда ответь, по незнанию или по преступному умыслу, вы умолчали о том, что лишение Силы не может быть вечным. Дракон, приговоренный к такому наказанию, может вернуть себе Силу, если выполнит три условия или урока, или задания. Называй, как хочешь.
Председатель вскинулся на эксперта. Кажется, он действительно не знал о такой оговорке в законе. Но о ней не мог не знать маг специалист.
— Кто определяет задания? - осторожно поинтересовался он у Старика.
— Вы.
Что тут началось! Высокие господа повскакали с мест. Гвалт поднялся как на человеческом торжище. Предложения сыпались как просо из худого мешка.
Задания, предлагаемые Андрагу в качестве искупления, были попросту не выполнимы. Они нащупали лазейку - додавить ненавистного носителя Старой крови. Вопреки закону, вопреки каким-то Древним. Кто они, вообще, такие!
Убить, уесть, уконтропупить!
Эксперт поднялся со своего места в самый разгар полемики. Остальные быстро затихли.
— Разрешит ли мне Высокое Собрание и наш Гость сформулировать задания?
— глухо спросил барон Брандарег.
Ему разрешили. Обезображенное лицо эксперта застыло как маска. Рубцы напоминали потеки дегтя. Он некоторое время думал, а потом бесцветным голосом проговорил:
— Лишенный Силы барон Андраг, проживая в Чужом Мире, во-первых: должен выиграть поединок на мечах.
Высокое собрание возмущенно зашумело. Еще бы! Любой дракон, будь он хоть трижды лишен Силы, будь последним рубакой среди драконов, без труда справиться с самым искусным человеческим бойцом. Андраг ужаснулся. Где он в том мире найдет человека, готового всерьез сражаться допотопным оружием?
Времена поединков давно миновали. Они остались только в кино.
Старик печально посмотрел в сторону скованного дракона, но кивнул, соглашаясь с экспертом.
— Во-вторых, - продолжил Брандарег. - Он должен пощадить врага. Уточню: не того с кем выпадет сражаться на мечах. А реального врага, появившегося в процессе человеческой жизни барона и, ставшего врагом, по человеческим причинам.
Собрание некоторое время озадаченно молчало, пока не заголосило сразу несколько Высоких Господ. Они одобряли. Какой же дракон попустит врагу, тем более врагу-человеку? Никто такого не вынесет, даже Старая кровь.
Гость еще ниже склонил голову. Массивный посох пристукнул по мрамору.
Точка. Согласен.
— В-третьих, - Брандарег замешкался, но не надолго. - Барон Андраг должен полюбить женщину, полностью подчинить ее себе, сломать ее волю, уничтожить ее как свободную личность.
На трибуне опять поднялся гвалт. Возмущались все. Уж не продался ли эксперт? Андрагу увести чужую жену, что плюнуть. Все знают! Вон Юр сидит, щас кончится. У него спросите… Андрагу… женщину…
Голос старика не потонул, перекрыл шум. Он не напрягался, просто его все услышали. Но обращался он только к эксперту:
— Ты так ненавидишь этого юношу?
— Мои чувства не имеют значения.
— Ты сказал: " Должен полюбить". Эти понятия исключают друг друга.
— Хорошо, я изменю формулировку: если барон Андраг полюбит женщину…
Так тебя больше устраивает?
— Спроси свой Совет, согласны ли они?
Драконы, Высокие Господа уже поуспокоились. Они ровным счетом ничего не поняли из диалога двух представителей Старой крови, зато сообразили, что защитнику последнее задание особенно не нравится. А раз так, то - за!
***Вадим Ангарский с трудом задвинул сумку в тамбур вагона. Дальше надо было ухватиться за поручни. Ухватился, чуть не заорав. Спину разрывала страшная в своем постоянстве боль. Ему показалось, сейчас откажут ноги. Он сосредоточился и осторожно потянул правую на ступеньку. Удалось не сразу.
Потом - левую. Когда весь он оказался на полпути к заветному тамбуру, сзади в спину подтолкнули. Вадим охнул и чуть не упал навзничь. Однако мужик, поторопивший тормозного пассажира, сам же и придержал.
— Больной что ли? Так и сидел бы дома.
Но что значит, широкая русская душа, не выкинул увечного, да еще и пьяного
— массой вдавил человека в вагон.
По прямой идти было легче. Уже теряющий сознание Вадим, последним усилием водрузил себя на верхнюю полку, перевернулся на живот и замер, гася боль.
В нос ударил запах вагона: сажи, кислой снеди, перегара, грязных носков.
Плевать. Он доедет. Не убили вчера, не сдох по дороге на вокзал - доедет.
Глава 4
Сарко блаженно щурился на солнце. Он еще затемно снарядил лодку, отгреб вдоль берега подальше и закинул сеть. Рыбка ловилась ни шатко, ни валко, но на ужин уже есть. Голодным никто не уйдет. К вечеру кабанчика обещали подвезти.
Налаживается жизнь.
Ох-хо-хо! Налаживается? Да вроде. Высокие Господа по долине более стаями не шастают. Ему самому оно и не страшно, но гостей в таверне за последнее время убыло впятеро. Только три дня, как начали по старому собираться. Лодки, опять же, с моря пошли. Хоть драконы над водой и не летают, люди все равно предпочитают тайно добираться до "Старой каракатицы". Лучше, чтобы никто ничего не видел. И себе лучше и хозяину таверны.
Лодка покачивалась у самого берега под обрывом в тени скалы. В полдень такая тень особенно черна. А вокруг, сколько хватало взора - синее сияние и блики. Сейчас Сарко посидит еще маленько, вздремнет даже, потом вытянет последний провяз с рыбой и - домой.
Метрах в двадцати от лодки вода вдруг брызнула фонтанчиком. Слабый камень сорвался со стенки? И - еще. И еще!
Сарко тихо, но сноровисто погреб в тень скалы. Кто-то топтался над обрывом.
Человек ли, зверь ли, пусть себе топчется, да не знает, что на воде сидит наблюдатель. А он еще посидит, посмотрит. От чего-то стало тревожно. Слухи, должно быть, виноваты. Нагрянувшие в таверну по наступлении относительно спокойных времен, гости радостно донесли, что драконы таки передрались между собой. Одного, который закон нарушил, даже судили.
— Кого? - поинтересовался Сарко.
— Андрага, - радостно гыгыкнул Ерик.
— Этот из Старых, - зачем-то уточнил хозяин таверны.
— А мне - хоть из каких. Одним меньше - все людям послабление.
Сарко, невидимо для окружающих, задумался. Барон Андраг, продав ему заклинание, уверил, что даже по его, барона то есть, смерти, формула не распадется. Стало быть - опять кругом в выигрыше. И таверна за ним осталась, и ворожба драконья, и враг, утащивший Астхриг в свой вертеп, под суд пошел - получил наказание.
Живи и радуйся! Пляши, братва, пей, ешь, веселись. Не ступит больше на порог странный прохожий в черной как ночь одежде, не вымоет сапог в море. Не ответит на вопросы, не растолкует темному народу кто такие драконы, а кто такие люди… и про Астхриг уже не спросишь.
Сарко так глубоко задумался, что тяжелый всплеск в том месте, куда падали камешки, аж подбросил. Мало, лодка не перевернулась. Краем глаза рыбак ухватил, что летит в воду большое тяжелое тело. Долетело и камнем пошло ко дну. Ровно топор в воду кинули, а не человек сорвался. И надо же так попасть - аккурат в сети.
Первая мысль была: пропала сетка. Такой тяжелый точно порвет и обрывок на дно утащит. Второй мысли не оказалось, вместо нее колыхнулось в душе нечто похожее на стыд: опаскудился, ты, живя в безопасности, сам себе драконом стал, сети важнее.
Больше не таясь, Сарко широкими гребками погнал лодку к месту падения тела. Там из глубины к искрящейся голубой поверхности клубилось черное облако ила. Точно, в сети угодил утопленец. Но поплавки, что стояли по концам веревки, хоть и сошлись близко-близко, не потонули. Ухватив оба буя, Саркел подтянул веревку и намотал на самодельный ворот. Рукоять пошла трудно, каждый виток кренил лодку на бок, но человек продолжал выбирать сетку.
Железный он что ли? Или каменный? Лодка уже дважды черпнула бортом.
Рыбак поддел веревки и начал сдвигать с борта к корме. Так-то лучше. Нос суденышка задрался, однако, утопленец был уже совсем рядом. Синюю воду мазнул угольно черный край плаща. Потом, запутавшееся в сети тело перевернулось. Над поверхностью показалась голова.
Сарко обезумел. Рискуя вовсе перевернуть лодку, он вскочил и ухватился за тяжелую гребь. Из воды вынырнула голова с длинными черными волосами. Глаза закрыты, кожа бело-серая, как осевший весенний снег.
Занесенное над головой весло, дрогнуло в руках - добить, если еще живой! А говорили - суд… И про Астхриг уже не спросишь.
Глаза дракона открылись.
Он греб как никогда в жизни. Всю душу вкладывал. Только бы дотащить Того до отмели. Только бы живого. Он его не станет вытаскивать на берег. Он его прямо в воде поспрошает. Попался, проклятый!
Но вытаскивать всетаки пришлось. Иначе утащило бы. Как только Сарко разжимал руки, неподъемное тело волокло в пучину, неведомо откуда взявшимся в этом месте течением.
Вытащив и даже откатив тело подальше от берега, человек упал возле беспамятного дракона, отдышаться.
Он очнулся, когда рядом обозначилось шевеление. Недоутопленец начал подавать признаки жизни. Сарко поднял голову. На него глянули темные страшные глаза.
— Ты зачем меня спас? - прохрипел Андраг.
Человек подскочил, навис над драконом, приставив к его шее внушительный тесак. Если тот дернется, да хоть мигнет не так - зарежет. У ненавистного людоеда даже ресницы не дрогнули. Человеку стало страшно. Размахался ножиком, решил, что связанный дракон не страшен. А тому, может, и дергаться не надо, только подумает - ошметки полетят.
— А!!!
Сталь чиркнула по коже. Узкая рана тут же наполнилась густой темной кровью. Надо бы дорезать. Только… Дракон как лежал, так и лежал. Ясно же что убивают, а он даже не сморгнул.
У Сарко затряслись руки. Врожденная ненависть и врожденный же страх перемешались с недоумением. А еще, из глубины черным клубом, как давеча ил, поднялось - замучить дракона. Они мучают, они оскверняют, они заставляют все живое бояться себя хуже смерти. А я - тебя!
— Что остановился? Режь, - донеслось из-под ножа.
— Зарежу! Но сначала ты мне скажешь, что сделал с моей дочерью. И ты мне не соврешь. Я ложь за версту чую. Не только вам чужие мысли читать. Пока говоришь правду, будешь жив.
Сарко не хвастался. Вся округа знала, соври хозяину таверны, от стола и крова не откажет - работа такая - только душевности или помощи от него больше не жди.
Дракон было трепыхнулся, но тут же и обмяк. Что значит, море рядом - съело драконью силу - возликовал трактирщик.
— Не помню, - сказал Андраг и закрыл глаза.
— Говори! - Саркел погрузил нож в рану, но давить поопасился. Перехватишь жилу, и пикнуть не успеет.
— Не помню, - все так же безразлично отозвался враг, - Как ее зовут?
— Астхриг ее звали. Ты у меня ее в уплату за таверну взял двенадцать лет назад. Что ты с ней сделал?
— Черненькая? Глаза веселые… Все время смеялась…
Дракон закрыл глаза. Брови сошлись к переносице.
Когда Саркел прощался с девочкой, та только плакала, да цеплялась руками, за все что попадалось на пути. Он много лет не разрешал себе эти воспоминания.
Как сам взял дочь за руку, как повел к двери, как передал с рук на руки толстому белесому домоправителю барона Андрага. Высокий Господин до того и видел-то ее всего один раз, откуда знает, что ее смехом как солнцем наполнялась старая таверна?
Руки тряслись. Рана на шее дракона разошлась. Кровь стекала и капала, впитываясь в песок. Так ее всю и выпустить!
— Что с ней сталось? - взревел Сарко.
— Что и с другими, - страшно и непонятно отозвался Андраг, но тут же пояснил. - Года три она у меня в замке жила, потом бабке отдал.
— Что с ней сделала твоя бабка?
— Замуж отдала, - последовал безразличный ответ.
— Как! - опешил Сарко. Рука с ножом непроизвольно дернулась. Рана стала еще шире.
И ведь не врал! Не врал!
У Саркела будто камень с плеч свалился. Всю жизнь эту тяжесть тащил, надрывался, думал так и задавит до смерти, а оказалось - всего одно слово, и - нет камня.