– А-а-а, вы уже здесь? Отлично. Прошу, усаживайтесь, – директор МакГонагалл показала Гермионе и Гарри на кресла.
– Здравствуйте, профессор, – нерешительно сказал Гарри, – министр…
– Да-да, мистер Поттер, министр магии принял моё прошение, мы долго обсуждали его, вы можете не испытывать совершенно никакой неловкости. Я приняла решение об отставке самостоятельно и без какого бы то ни было внешнего давления.
– Профессор МакГонагалл, – сказал Гарри, – а можно, вы будете называть меня просто по имени? А то мне как-то…
– И меня тоже! – вставила Гермиона, – пожалуйста, мэм!
– Ну, хорошо, Гарри, хорошо, Гермиона, – улыбнулась она. – Теперь вы уже не мои ученики, и незачем соблюдать субординацию. Как насчет чая с печеньем?
Гермиона радостно кивнула. МакГонагалл внимательно посмотрела на Гарри, хмыкнула и кроме чайной посуды достала из шкафа бутылку бренди и рюмки. Гарри покраснел. Пить спиртное со школьным учителем ему еще не приходилось.
– Вот ты уже и начинаешь седеть, мой мальчик, – невесело сказала МакГонагалл, разливая бренди. Ты очень изменился, у тебя стали холодными глаза. Что? Тебе уже сегодня говорили об этом? Кто? Ах, Джордж…Понятно… Несчастный парень, я часто вижу его в Хогсмиде, но я ничего не могу сделать для него, ничего! Первые шаги в свою новую жизнь он должен сделать сам. Только сам. Пока он этого не поймёт, никто ему помочь не сможет!
– Мы постараемся ему помочь, профессор, – сказала Гермиона, – мы обязательно постараемся.
– В общем, так, Гарри, – сказала МакГонагалл, по-мужски прихлебывая бренди, – до начала учебного года я в твоем распоряжении, но с 1 сентября ты – полновластный директор школы!
– Но я… я же не умею, профессор! Я говорил Кингсли, ну какой из меня директор? Что я могу, что я умею?
– Гарри, – строго сказала МакГонагалл, – не переживай. Ничего страшного в работе директора нет. Пойми, Хогвартс существует уже тысячу лет, и за это время накоплен поистине необозримый опыт учебной работы. На первых порах просто не вмешивайся в учебный процесс. Опытные преподаватели все спланируют и сделают сами, просто не вмешивайся, и всё. Твоя главная задача – пророчество и всё, что с ним связано. Тем более, что с такой помощницей, – МакГонагалл кивнула на смущенную Гермиону, – тебе вообще бояться нечего. Кстати, Гермиона, тебе надо что-то сделать со своей одеждой, иначе мужская половина всех факультетов будет… хм… по ночам петь у тебя под окнами серенады! Ну и фан-клуб поклонниц директора, конечно, обретёт новую жизнь… Да… Скажи, Гарри, откуда у тебя этот ужасный шрам через всю щеку?
– Да попался один очень уж шустрый пожиратель смерти. Это след от его заклятия. Хорошо хоть я успел голову повернуть, а то бы сейчас ходил, как Грозный Глаз… Пробовал я от шрама избавиться, но в клинике Святого Мунго только разводят руками, а магловской медицины я, признаться, боюсь. Пусть уж так остается, я привык.
– А что стало с тем пожирателем смерти? – спросила Гермиона.
– Я его убил. И еще многих других, – жёстко ответил Гарри. – Это была война. Причем война без правил, мы должны были в ней победить, и мы победили.
– Профессор, – серьезно сказал Гарри, – прежде чем мы уйдём, я должен открыть вам тайну, которая гнетёт меня вот уже двадцать лет. Сейчас самое время.
– Да? – удивилась МакГонагалл, – и что же это за тайна?
– Видите ли, профессор, я должен признаться… Должен сказать… В общем, Фред, Джордж, Рон и я долго мечтали намазать вашу кафедру в кабинете трансфигурации валерьянкой и посмотреть, что будет. Вот! Гермиона ни при чём! – выпалил одним духом Гарри.
МакГонагалл с удивлением посмотрела на Гарри, потом трясущейся рукой поставила чашку на блюдце, сняла очки и неожиданно расхохоталась.
– Да, – сказала она, вытирая глаза, – всё-таки я вас недооценивала… Ну, ладно. Гарри, ты будешь жить здесь, личные покои директора вон за той дверью. Твои вещи уже там, я проверила, а комнаты Гермионы в крыле преподавателей, пойдем, Гермиона, я тебе сейчас их покажу.
– Постойте, профессор, – неожиданно сказал Гарри, – а можно еще спросить?
– Да? – приподняла левую бровь МакГонагалл.
– Профессор, скажите, но… что же вы будете делать без Хогвартса, и где будете жить?
– Хороший вопрос, – МакГонагалл опять присела в кресло. – Ты не поверишь, Гарри, но я ведь уже прабабушка. Пора бы и мне что-то сделать для детей моих детей. А если им от меня ничего не будет нужно, трансфигурируюсь в кошку и буду греться на солнышке!
– Имейте в виду, профессор, дети будут дергать вас за хвост! – улыбнулась Гермиона.
– Пусть дергают!
– А ваши дети и внуки тоже учились в Хогвартсе?
– Конечно, Гарри. Но, во-первых, ты здесь их не застал, а, во-вторых, они учились под другими фамилиями. Гермиона, ты готова идти?
– Да, профессор. – Гермиона встала и обратилась к Гарри: – Что будем делать дальше?
– Надо бы навестить Трелони, – задумчиво сказал он, – вдруг она скажет что-то интересное, а вечером пойдём к Хагриду. Ты представляешь, что будет, если он узнает, что мы приехали, а к нему не зашли? Да и подарок надо вручить.
– К Трелони иди сам! – сморщила носик Гермиона, – в туфлях на каблуках я по веревочной лестнице не полезу! Встретимся в гостиной преподавателей.
МакГонагалл и Гермиона ушли. Гарри вздохнул и стал осматривать кабинет. В ящиках стола ничего интересного не оказалось. Гарри подошел к знакомому шкафу и осторожно открыл дверцу. Омут памяти стоял на своем месте, но был совершенно чист – ни одно воспоминание не крутилось в нем серой ленточкой.
Распределяющая Шляпа спала, посапывая. Гарри дотронулся до нее пальцем. Один глаз Шляпы открылся.
– А-а-а, новый директор Поттер, приятно вас видеть! Мы с вами обязательно поговорим, сэр, но, извините, не сейчас, безумно хочу спать – вся ночь ушла на сочинение новой песни к предстоящей распределительной церемонии, – пояснила Шляпа и снова засопела.
Свои личные покои Гарри решил пока не осматривать, нужно было идти к Трелони. На выходе его остановила горгулья:
– Сэр, назовите новый пароль, – проскрипела она.
– Новый пароль? Хм… Ну, пусть будет «Волшебные вредилки».
– Пароль принят, – сообщила горгулья и замолчала.
К кабинету прорицаний пришлось идти через весь замок. До начала учебного года движущиеся лестницы не работали, и Гарри не сразу сообразил, как ему попасть в нужное место.
Чертыхаясь про себя, Гарри взобрался по веревочной лестнице (ой, хитрюга Гермиона!), открыл люк и влез в обиталище профессора предсказаний Сивиллы Трелони.
В кабинете, казалось, за двадцать лет ничего не изменилось. Курились ароматические палочки, было душно, жарко и полутемно. На полках вдоль стен тускло мерцали хрустальные прорицательские шары, чашки, еще какая-то непонятная дребедень. Мягкие ковры заглушали шаги. Трелони не было видно, но Гарри знал, что прорицательница где-то здесь, поскольку она редко покидает свое убежище. Приглядевшись, он заметил, что за ширмами движется чья-то тень. Гарри решил подождать и опустился в ближайшее кресло. Через несколько минут он почувствовал, что засыпает, и решил слегка форсировать события, притворно кашлянув.
Из-за ширмы немедленно показалась голова Трелони.
– Молодой человек, что вам угодно?
– Профессор Трелони, не уделите мне несколько минут для разговора?
– Конечно-конечно, мой мальчик, сию минуту!
«Надо же, а она совершенно не изменилась, – подумал Гарри, тайком рассматривая профессора прорицаний. Платки, бусы, браслеты, очки эти стрекозиные… Ничего её не берет! Вечная она что ли?»
– Итак, мой мальчик?.. – Трелони плюхнулась в соседнее кресло и протерла шалью очки.
– Профессор… – начал Гарри.
– Постойте-постойте! Мерлин мой, да ведь это же Гарри Поттер! – всплеснула руками Трелони. – Сам Гарри Поттер! Ещё вчера мой Третий Глаз увидел, что меня ожидает важнейшая встреча! И вот… Вы сильно изменились, мой мальчик, – воркующим, обволакивающим голосом завела она.
– Да-да, профессор, мне говорили, – нетерпеливо прервал её Гарри. – Если позволите, мою внешность мы обсудим позже. Дело в том, что я назначен директором Хогвартса…
Трелони ахнула и схватилась за сердце.
– Бедная, бедная Минерва! Грим! Я видела вчера Грима в своем вечернем чае, – и Трелони зарыдала.
– Профессор, – начал закипать Гарри, он давно уже отвык от манеры общения Трелони и с трудом сдерживался, – профессор МакГонагалл жива и здорова! Она просто уходит в отставку. Я буду директором, а Гермиона Грейнджер, то есть доктор Гермиона Уизли, будет деканом Гриффиндора и профессором трансфигурации. Министр магии объявит об этом на церемонии распределения. Вам я сообщаю эту новость по секрету.
Слезы Трелони мгновенно высохли.
– Миссис Грейнджер? Директор Поттер? Но… Что же будет со мной… с кафедрой прорицаний?
– А что такого может быть с вами и с кафедрой? – удивился Гарри.
– Моя кафедра всегда была в Хогвартсе изгоем! – пожаловалась Трелони, – Амбридж вообще меня выкинула на улицу, и только благодаря заступничеству Дамблдора кафедра уцелела, ну, правда, он привел эту ужасную говорящую лошадь! Конечно, Минерва мне не сделала ничего плохого, но и она меня едва терпела, а мисс Грейнджер всегда относилась к прорицаниям весьма скептично, да и вы, надо признать, тоже, так что…
– Профессор, – мягко сказал Гарри, – пожалуйста, успокойтесь. С вашей кафедрой ничего плохого не случится, даю вам слово. Ни о чем не беспокойтесь, учите детей, как и раньше. И потом, я повзрослел и пересмотрел свое отношение к прорицаниям! Взять хотя бы ваше последнее пророчество!
Трелони опять начала нервничать.
– Да, мне говорили… Но я же ничего не помню, у меня это всегда так! Вы же должны знать!
– Конечно, профессор, я знаю. Но мы опросили детей и составили текст прорицания. Не хотите взглянуть?
– Не надо, мне показывали его уже много раз. Понятия не имею, что оно означает! – с тоской сказала Трелони.
– Но, может быть, вы сможете пояснить хотя бы отдельные части пророчества? Кто эти «ушедший» и «пришедший», как вы думаете?
– Ну… не знаю… Возможно, «ушедший» – это профессор МакГонагалл, а «пришедший» – это вы, мой мальчик?
– То есть МакГонагалл что-то от меня спрятала, а я должен найти? Нет, профессор, что-то не то. С тем же успехом мы можем предположить, что Филч что-то спрятал, а Наземникус Флетчер должен найти.
– Наземникус Флетчер? – переспросила Трелони, – это новый завхоз? Такой несимпатичный, толстый, пропахший табаком? Нет, – засмеялась она, – про таких, как Флетчер, пророчеств не бывает.
– Хорошо, – сказал Гарри, ничего особо и не ожидавший от разговора с гадалкой. – Тогда не могли бы вы, используя другие ваши методы… – Гарри обвел рукой класс, – хотя бы уточнить смысл пророчества?
– Нет, мой мальчик, – сказала Трелони, – это невозможно. К сожалению, вы плохо усвоили материал моих уроков. Пророчество нельзя перевести или объяснить. Его можно только истолковать! Между этими понятиями – огромная разница, но, боюсь, вам…
– Нет, так нет, сдаюсь! – поднял руки Гарри, и уже понимаясь, чтобы уйти, по какому-то наитию задал последний вопрос:
– Профессор, а вы не знаете, когда Мир Живых сближается с Миром Мёртвых?
– Конечно, знаю, мой мальчик, – спокойно ответила Трелони, – дважды в год: на Самайн и Бельтайн, а что?
***По замку пронесся гулкий удар колокола – наступило время обеда. Гарри знал, что до начала учебного года в большом зале столы не накрывают, поэтому идти туда смысла не было. Но где обедают летом преподаватели, Гарри не знал. Может быть, в преподавательской гостиной? За время обучения в Хогвартсе Гарри там ни разу не был, и даже не был уверен, существует ли она вообще. Между тем, есть хотелось все сильнее. «Вернуться, что ли, к Трелони и спросить, где столовая? – подумал Гарри, – Нет уж! Лучше на кухне у эльфов чего-нибудь перехватить, а потом у Гермионы спрошу», – решил он. Вдруг на лестнице, ведущей в слизеринские подземелья, послышались шаги, и в коридор вышел незнакомый преподаватель. Он был невелик ростом – Гарри по плечо – но невероятно широк в плечах, отчего его фигура казалась почти квадратной, носил густейшую, аккуратно подстриженную черную бороду и усы. Глубоко посаженные маленькие глазки искрились весельем. Из-под расстегнутой преподавательской мантии виднелся щегольской жилет с часовой цепочкой тройного плетения из странного металла, напоминающего вороненую оружейную сталь.
– Сэр? – добродушно прогудел незнакомец, подойдя к Гарри, – мне кажется, вы в определенном затруднении. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Позвольте представиться: Дуэгар, профессор зельеварения.
– Меня зовут Гарри Поттер, – представился в свою очередь Гарри, постеснявшись почему-то прибавить к своей фамилии слово «профессор».
– Ах, вон оно что! – сказал Дуэгар, – вы ведь здесь раньше учились, не так ли? Давно, правда, насколько могу судить. И вы, сэр, заблудились в родных, так сказать, стенах?
– Да, – засмеялся Гарри, – заблудился вот. То есть не заблудился, конечно, а не знаю, как пройти в гостиную преподавателей. Время обеда, а я…
– Ни слова больше, сэр! – прервал его Дуэгар, – всё понятно! Сам я в преподавательской столовой не обедаю, привык, знаете ли, готовить зелья себе сам! – Дуэгар гулко расхохотался собственной шутке, – но вас провожу! Прошу вас!
Дверь в гостиную преподавателей оказалась рядом с кабинетом Дамблдора и была скрыта огромной, безвкусной картиной с грудами фруктов и битой дичи.
– Вам сюда, сэр, – сказал Дуэгар, – пароль – «Хогвартс».
Гарри вошел в гостиную и стал с интересом оглядываться. Просторная комната со стрельчатыми витражными окнами была обставлена громоздкой старомодной мебелью. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, на которых горами были навалены пыльные свитки, стояли какие-то не то вазы, не то кубки, не то чаши, на одном шкафу стояло чучело нетопыря с развёрнутыми крыльями. С высоченного потолка свисала хрустальная люстра, уютно потрескивал огонь в камине. Красивый узорчатый паркет под креслами был застелен разномастными коврами, местами почему-то прожженными, а местами как бы обгрызенными. Над камином имелся паноплий из средневекового оружия – алебард, мечей, щитов, каких-то пик с крюками и устрашающего вида лезвиями.
В кресле перед камином сидела Гермиона, больше в гостиной никого не было.
– Я так и знала, что ты сюда придешь, – сказала она. – Узнал что-нибудь у Трелони?
– Кое-что узнал, – ответил Гарри, – расскажу потом. Слушай, ты обедала? Где тут столовая, а то есть очень хочется.
– Да вон, – Гермиона кивнула на красиво сервированный стол, видневшийся из-за полуоткрытой двери, которую Гарри почему-то не заметил. – Я как раз тебя ждала, чтобы за стол сесть, за обедом и расскажешь, что тебе Трелони в очередной раз плохого напророчила.
– Да ничего она не напророчила, – отмахнулся Гарри. – Я её попробовал разговорить, только из этого ничего не вышло. Пророчества она своего не помнит и, по-моему, страшно его боится. Ну, и меня она тоже боится, считает, что я её кафедру прикрою, пришлось успокаивать старушенцию. Одна радость, кое-что насчет Мира Живых и Мира Мёртвых прояснилось, но об этом не за столом.
Они сели напротив друг друга
– Слушай, Гермиона, а почему в гостиной никого нет? – спросил Гарри, оглянувшись по сторонам.
– Преподаватели съезжаются ближе к первому сентября, – пояснила Гермиона. – Чего им сейчас делать в Хогвартсе, сам подумай?
– Знаешь, а я одного преподавателя сегодня встретил, – сказал Гарри, – профессора зельеварения. По-моему, он гном.
– Какой еще гном?! – подняла брови Гермиона, – их же не бывает! Гномы живут в сказках!
– Ага, вот я одного такого из сказки сегодня и встретил, – усмехнулся Гарри, – из снегговых подземелий вылез. Фунтов в 300 весом и борода лопатой. На распределении увидишь его. Ладно, давай обедать.
Гарри оглядел стол, надеясь найти вино или эль, однако, ничего, кроме кувшинов с неизменным тыквенным соком, на столе не было. Гарри заметно огорчился.