Эйприл секунду подумала, затем кивнула.
— В настоящий момент да.
— Передай ей, что мы уже идем, окей?
— Вы направитесь прямо туда? — вопрос подразумевал, что по пути мы непременно на что-нибудь отвлечемся, а виноватой оставим ее.
— Да.
— Великолепно.
Она исчезла. Воздух, оставляя после себя запах озона, с мягким хлопком заполнил то место, где она была.
— Ну что, нас вызывают. Идем, Квентин. — Я встала, на ходу допивая кофе. Квентин, недовольно ворча, тоже поднялся, прихватив недоеденный бутерброд. Я посмотрела на Алекса. — Идем, проводник. Веди нас.
— Всегда пожалуйста. — Алекс ухмыльнулся и вышел вместе с нами из столовой.
Пространство в холме по-прежнему было свернуто так, что походило на лабиринт, но Алекс без запинки куда-то поворачивал, проходил по коридорам, которых, я могла поклясться, здесь раньше не было. Ничего особо удивительного, если учесть, что он проработал здесь достаточно долго, чтобы привыкнуть к тому, что первый этаж находится на крыше, а дойти до него можно, только спустившись на три пролета вниз по лестнице. Лично мне, чтобы разобраться, как парковаться в Сан-Франциско, понадобилось меньше времени, хотя это еще хуже.
Дверь офиса была подперта кирпичом, чтобы не закрывалась. Джен сидела на рабочем столе, поставив ноутбук на колени. Пол устилали бумаги, падавшие со стола каждый раз, когда она на нем ерзала.
Я постучала костяшками пальцев о косяк.
— Здравствуйте.
Джен вскинула голову.
— Что… А, это вы. — Она облегченно улыбнулась. — Тоби, Квентин, привет. Алекс, привет.
— Привет, — ответил Алекс. В офис он не вошел.
— Эйприл сказала, что вы хотите нас видеть? — Я шагнула внутрь, следом за мной Квентин, запихнув в рот последний кусок бутерброда и торопливо проглотив, принял свой обычный вид «я в присутствии высокопоставленных лиц». Ну просто живая иллюстрация подростковой практичности: никогда еще не видела, чтобы кто-то ухитрился заглотить столько ветчины и сыра, не жуя.
— Да. — Джен соскользнула со стола и отложила ноутбук. — Алекс, ты нас не оставишь?
— Без проблем. Я этого и ожидал. Тоби, если я тебе понадоблюсь, попроси Джен показать мой офис. — Он помахал и ушел, закрыв за собой дверь.
Я посмотрела ему вслед, потом повернулась к Джен и, пристально оглядев ее, сказала:
— Если не обращать внимания на волосы, Эйприл похожа на вас.
— Похожа, правда? — Джен улыбнулась. — Она сначала была трансформером — меняла лицо каждый раз, как появлялась, — но потом начала считать меня своей матерью и стала выглядеть, как я. Хорошо еще, что сделалась блондинкой, а то нас бы вовсю путали.
— Алекс рассказал мне, что вы сделали. Но как вы сумели…
— Она сбежала из рощи с живой ветвью в руке. И я подумала, что дриады живут в деревьях, но кто сказал, что это непременно должны быть материальные деревья? Ведь дриады сами по себе — материальное воплощение духа дерева, так зачем им древесина? — Джен пожала одним плечом. — Я вскрыла системный блок сервера и встроила кусочки ветви, которую она несла, в электрические схемы прежде, чем успели высохнуть соки. Когда она начала исчезать, я закрыла блок и снова подключила питание — и когда сервер снова включился, она включилась тоже. Моментальная кибер-дриада.
— Впечатляет, — сказала я. Когда она рассказывала о спасении Эйприл, в ее глазах и в голосе появилась какая-то новая четкость, как будто я разговаривала с совершенно другим человеком. Я начала понимать, как чувствуют себя люди, впервые в жизни общаясь с Сильвестром. Так легко принять внешнюю чудаковатость за глупость. Кое-кому такой вывод по отношению к Сильвестру стоил жизни, и я не собиралась повторять ту же ошибку по отношению к его племяннице.
Квентин тоже смотрел на нее, сосредоточенно хмурясь. Быстро ребенок соображает.
— Зачем вы нас сюда позвали? — спросил он.
Энтузиазм Джен померк.
— Мне нужно с вами поговорить, — произнесла она.
— Мы здесь, — сказала я. — Говорите.
— Я достала вам те материалы, что вы просили… и хотела узнать, что вы выяснили в подвале.
— Ничего, — покачала я головой. — Мы с Квентином пытались оба, но ничего не получили. Может, моя мать и смогла бы поработать с их кровью, но нам не удалось. Мы для этого недостаточно сильны.
— А еще что-нибудь вы можете попробовать? — спросила она.
— Без доступа в полицейскую лабораторию — ничего. В судмедэкспертизе я не сильна и без нужного оборудования не смогу сделать практически ничего.
— Мы не можем привлекать полицию.
— Я знаю.
Фейри, волшебный народ, неплохо устроился в современном мире: в нас больше никто не верит, и поэтому мы свободны жить своей жизнью. Так было не всегда, бывали и плохие времена — до того, как о нас забыли — века, полные огня и железа. Даже истинные безумцы в Неблагом Дворе не хотят, чтобы это повторилось… но если дать смертным три трупа фейри, ничего иного уже не останется. Такое серьезное доказательство нашего существования вернет прежние времена, и я скорее выступлю против самого Оберона, чем позволю подобному случиться.
Джен вздохнула.
— Я опять пыталась дозвониться дяде.
— И?
— И ничего. Никто не взял трубку. Я оставила очередное сообщение.
— Я тоже оставила ему сообщение, и еще одно — королю кошек Сан-Франциско. Я надеюсь, что он поможет мне разобраться, что такое могло победить Барбару.
Джен кивнула.
— Будете держать меня в курсе?
— Конечно.
— Отлично. Вам нужно что-нибудь еще?
— Вообще-то, да, — сказала я. — Список людей, имевших доступ в столовую, когда была обнаружена Барбара. Если среди камер наблюдения есть такие, которые перед убийствами не ломались таинственным образом, я хочу просмотреть, что на них записано. А также прошу, чтобы места обнаружения тел были огорожены, пока мы с Квентином по ним не пройдемся — включая и лужайку снаружи холма.
— Все сделаем. У вас есть предположения, что может за этим стоять?
— Думаю, что это не «что», а… — Я осеклась: потолочные лампы мигнули и погасли. Стоявшие вдоль дальней стены компьютеры выключились, и что-то непрерывно, пронзительно запищало.
— Это ненормально, — произнесла Джен. Теперь в ней стала заметна тщательно подавляемая паника.
— У вас не бывает отключений электричества? — Тусклый свет из единственного окна позволял разглядеть очертания столов. Я подошла к окну, отдернула занавеску и выглянула наружу. — Квентин, проверь дверь.
Следует отдать ему должное: он с достойной восхищения быстротой занял блокирующую позицию рядом с дверью. Квентин не выпустит Джен наружу, пока я ему не разрешу.
Джен, похоже, ничего не заметила.
— Нет, не бывает. Электричество никогда не отключается.
— А у меня электрическая компания постоянно это делает.
На лужайке никого не было — лишь все те же кошки.
— У нас стоят генераторы, включающиеся раньше, чем свет даже просто мигнет. Мы не можем позволить себе отключения энергии. — Она направилась к двери. — Некоторые наши системы должны быть включены круглосуточно. Эйприл…
— Джен, постойте. — Она замерла. — Дайте мне секунду. Где расположены генераторы и у кого туда есть доступ?
— В комнате рядом с серверной, а доступ есть у всех. Даже не знаю, запирается ли дверь на замок. Что происходит?
— Не знаю. — Я тоже пошла к двери. — Нам нужно проверить генераторы.
— Идите за мной. — Джен взялась за дверную ручку. Я кивнула Квентину, и он отступил в сторону, позволяя выйти.
В темноте коридоры были еще страннее, их заполнили тени не совсем той же формы, что отбрасывающие их предметы. Джен не задумываясь шагала сквозь них. Квентин шел сразу позади ее, а я замыкала. Может быть, никто и не собирался нападать на нас, но я не слишком полагалась на это — учитывая, насколько Джен уверена, что электроэнергия не может отключиться. Она ведь знает свою компанию.
Джен сделала шаг в генераторную и закричала.
Глава 11
Лишь мельком успев увидеть, что было в комнате, я рывком выдернула Джен обратно в коридор и захлопнула дверь.
— Питер, — произнесла Джен. — Это Питер.
— Я думала, вы не обладаете ночным зрением. Почему вы так уверены?
— В этой компании больше ни у кого нет крыльев.
— Черт. — Я оглянулась на дверь. — Мне нужно туда войти.
— Вы уверены, что это мудрое решение? — Джен нахмурилась.
— Без подстраховки? — спросил Квентин.
— Мне необходимо осмотреть тело, а это значит, что генераторы нужно включить. Как это делается?
Смерть меня не угнетает, но вот факт убийства нервирует, и сейчас отсутствие при себе оружия показалось мне потенциально фатальной ошибкой. Если вернемся в отель живыми, я сюда больше без своего ножа и бейсбольной биты не сунусь. И еще, желательно, танка, если сумею быстро его достать.
— Вы правы. — Джен вздохнула. — Оранжевый рубильник на втором коробе от двери. Если в генераторах остался бензин, то, чтобы их принудительно запустить, нужно перекинуть рубильник, подождать тридцать секунд и вернуть обратно.
— Окей. — Я посмотрела на Квентина. — Оставайся здесь. Увидишь что-либо необычное или кто-то странно себя поведет — хватай Джен и беги, а я догоню. Понял?
— Да, — ответил тот. Если он и не одобрил мой приказ, то ничем этого не показал.
Джен, похоже, собралась возражать, но замолкла под моим сердитым взглядом. Неужто начали проявляться первые признаки здравомыслия?
— Хорошо, — сказала я, открыла дверь и вошла в генераторную.
В помещении было темно — свет поступал только из маленького окошка с толстым стеклом — и, вроде бы, пустынно. Это не означало, что здесь, кроме меня, ничего нет — просто это нечто могло прятаться в тенях и умело вести себя тихо. Иногда мне хочется, чтобы у меня было менее оптимистичное мышление.
Я помедлила, оглядывая тени, пока глаза привыкали к темноте. Уголком глаза я уловила, как что-то мелькнуло, и резко развернулась в ту сторону. Но это был лишь поздний косой луч солнца, отразившийся от грани стальной балки. Я остановилась и судорожно вдохнула.
Найти второй от двери генератор оказалось нетрудно: я крошечными шажками продвигалась вдоль стены, пока не уперлась бедром во что-то острое, потом продвинулась дальше, пока на наткнулась на что-то еще. От стены мне отходить не хотелось: в центре пола неясным пятном был виден Питер, и я могла нечаянно на него наступить.
Я нервничала сильнее, чем сама думала. Нащупав панель с рубильниками, я попыталась сообразить, который из них переключать. Чем дольше я стояла, тем сильнее дрожала, а Джен с Квентином там в коридоре одни и без оружия. Времени терять было нельзя. Я решилась щелкнуть самым большим рубильником, подождать тридцать секунд и вернуть его в исходное положение. В ушах стальным барабаном стучал пульс, но наконец его заглушил звук заработавшего генератора. Двигатель пару раз кашлянул, провернулся, и лампы снова загорелись. Мне моментально захотелось, чтобы было по-прежнему темно.
Питер лежал на спине. В нем с трудом можно было узнать того человека, каким мы его встретили по приезде: смерть сняла с него человеческую маскировку. Четырех футов ростом, с тонкими усиками насекомого и перьеобразными, пепельного цвета волосами, он лежал на одеяле из собственных серо-зеленых крыльев. Питер был из корнуэльских пикси — практически единственного племени пикси достаточно большого роста, чтобы на равных общаться с остальными фейри.
Что ж, больше ему ни с кем на равных не общаться, не спорить, считается ли клингонский языком, и не смущать посетителей-подменышей маскировкой, когда все остальные свою сняли. Уже начинает казаться, что это у «Эй-Эль-Эйч» пенсионный план такой — «вас найдут мертвым в подсобном помещении». Проколы на запястьях и горле рассеивали иллюзию, что Питер просто спит. Он не проснется уже никогда.
Встав на колени, я дотронулась до его горла и вздрогнула от того, что кожа оказалась теплой. На пальцах осталась кровь и тонкий слой пыльцы пикси. Это давало мне время смерти: умирая, пикси перестают выделять пыльцу, и мерцающий след, который они оставляют за собой в воздухе, быстро рассеивается. Он еще был жив, когда выключились лампы, иначе пыльца пикси уже улетучилась бы.
Свет удалось так легко включить обратно, что это не могло быть попыткой саботажа, но в том, что тот, кто убил Питера, заодно вырубил и свет, не было никакого смысла. Если бы не пришлось перезапускать генератор, то тело не нашли бы в течение многих часов, а то и дней, и убийца мог бы не спеша замести следы и скрыться… если только не рассчитывал специально, что отключение генераторов приведет нас к телу — то есть намеренно выводил меня или Джен сюда. Это могло быть ловушкой или извращенной демонстрацией. В любом случае, кто-то хотел, чтобы мы обнаружили труп.
Что нисколько не упрощало ситуацию.
Я поднесла пальцы к губам и попробовала кровь на вкус. Пыльца пикси перебивала обычный медный привкус дымкой пепла и жженого сахара, приторной, но не более неприятной, чем обычно. Я ни на что особо не рассчитывала и потому не разочаровалась. В крови не было ничего — ни жизни, ни памяти, ничего. Пусто.