Мы оседлали резвуль и, не торопясь двинулись в путь, изредка переговариваясь, чтоб не заскучать.
Шли мы довольно долго, но, к счастью, по равнине, так что не так уж и сложно было ехать, но когда уже начало смеркаться, я все‑таки взмолилась о пощаде и попросила сделать привал.
— Вон, видишь те деревья? — Калерия указала вдаль, где виднелось парочка небольших дубов.
— Угу.
— Там останемся на ночлег, сегодня стемнеет быстро.
— Отлично, — успокоилась я, потому что боль в ногах от долгой езды становилась просто невыносимой, и казалось, когда я слезу с Чешира, они превратятся в колесо, и буду я хранителем с кривыми ногами.
Добравшись до места, ребята сразу же принялись за дело — Рацо разжег костер, Кофикко сбросил с плеч свой баул и куда‑то ушел сказав, что собирается раздобыть ужин, после чего Калерия не спрашивая разрешения, увязалась за ним. Я резко почувствовала себя никчемной, потому как заняться особо было не чем, и никак не могла найти себе места. Корп, оставшийся со мной, устроился на выступающем корне дерева и достав маленький ножичек, принялся натачивать палку, внимательно поглядывая в мою сторону.
Наверное, читает поток моих бредовых мыслей. Жаль, что я не умею так же, сейчас хотя бы пообщались. Просидев молча еще минут десять, мне стало невыносимо и неуютно под зелеными глазами Рацо, что я решила пройтись вокруг деревьев, размяться и погладить резвуль. Жаль, нет карандаша что ли, хоть Рацо нарисовала бы, или Чешира.
Внезапно я почувствовала на своем плече холодное прикосновение и замерла. Но увидев улыбающегося корпа, тут же с облегчением вздохнула, радуясь, что эта не какая‑то очередная лесная тварь.
— Руки у тебя холодные, как у лягушки, — проговорила я. — Ты что‑то хотел?
Рацо показал мне маленькую палку, которую он сжимал своими длинными пальцами.
— И что? — удивилась я.
Он прикрыл ее ладонью, а когда убрал, палка превратилась в карандаш! Причем не просто в карандаш, а именно тот, которым я рисую дома.
— Ну, даешь! — засмеялась я, хватая его. — А бумагу мне раздобудешь?
Рацо пожал плечами и позвал меня обратно к огню, я уселась возле него, и ждала чудес. Корп протянул руку, под ней заискрилось, потом искорки начали соединяться, пока не приняли форму свертка, который он протянул мне с учтивым поклоном.
— Класс! — похвалила я и развернула сверток. Он был довольно длинный, что на нем уместится примерно дюжина рисунков. — Это ты мне с запасом сделал?
Рацо кивнул, снова принявшись точить палку, которая, казалось, начала сверкать как металлическая стрела.
— Разве это не дерево? — я указала на стрелу, Рацо кивнул. — Можно?
Он протянул мне палку, наточенный наконечник которой однозначно был металлическим.
— Это дерево такое или ты наколдовал? — он улыбнулся и изобразил колдующего старичка, заставив меня рассмеяться. — Ясно Мерлин, главное чтобы про это не узнали магистры.
Мы удобней расселись, и я начала рисовать.
Прошло около получаса и уже стемнело, но Кофикко с Калерией всё не возвращались. И пока я не успела начать нервничать по настоящему, послышался топот и веселый смех. Когда они подошли к нашему лагерю, я увидела ту же самую картину, которая была до их отхода — улыбающаяся Калерия и хмурый Кофикко. Но теперь у каждого из них через плечо было переброшено по деревянному луку, а в руках по два маленьких зверька, которые, видимо, и будут нашим ужином.
— Как негуманно, — вздохнула я, печально уставившись на добычу.
— Так, Мартина в разделе тушки участия не принимает, — развеселился Кофикко, перестав хмурится.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Где взяли лук и стрелы?
— Там же, где ты карандаш.
— Молодец Рацо и мне карандаш и вам стрелы, — пошутила я. — Научите меня из него стрелять? Всегда мечтала попробовать!
— А как же! Каждый хранитель обязан владеть тремя видами оружия, — сообщила Калерия, заглянув в мой свиток. — Ой, как похоже, Мартина! Рацо, глянь, какой ты тут хорошенький!
— Не отвлекайся, какими видами оружия? — переспросила я, прижав к себе рисунок, и упрямо посмотрев на Калерию: — Закончу — покажу.
— Ножи, мечи, лук со стрелами или копье.
— Ты умеешь пользоваться мечами? И я смогу?
— А куда ты денешься? — хмыкнул Кофикко, рассматривая мой рисунок. Я опустила голову и заметила, что отвлеклась и больше не прижимаю его к себе.
— Дай сюда! — выдрала сверток у него из рук, и уселась на место. — Нельзя смотреть незаконченные рисунки, иначе их никогда не закончить.
— Сама придумала?
— Это простая истина.
— Глупая истина, чем тебе помешает закончить рисунок мой взгляд? — усмехнулся Кофикко.
— Может вредностью? — предположила я, но скилт не только не нахмурился, а разулыбался еще больше.
— Ладно, нужно перекусить. Рацо организуй нам воду.
После сытного ужина, все лениво расселись перед костром, весело беседуя. Я же, воспользовавшись их неподвижностью, начала набрасывать эскизы.
— Не терпится прям пробудить твои силы, интересно, какая стихия подчинится тебе лучше всех, — проговорила Калерия.
— Что ты имеешь ввиду? — не отвлекаясь от рисунка, спросила я.
— Ну, каждый хранитель имеет определенную тягу к тем или иным стихиям. Я, например, хорошо управляю огнем, Рацо водой и металлом, Кофикко вообще ничего не умеет…
— Чего городишь? Все я умею, она завидует просто, — отозвался он.
— Да? А кто вместо прохладного ветерка нам ураган организовал? — засмеялась девушка.
— Я тогда злой был. А кто твои пожары всегда тушит?
— Ладно — ладно, я поняла, только не ссорьтесь снова, — хихикнула я. — Будем надеяться, что я буду уметь все.
— Посмотрим, — кивнула Калерия.
Глава 22
Я уснула на прохладной земле, так и не успев закончить рисунок — усталость сморила меня, что даже не услышала окончания рассказа истории, которую рассказывал Кофикко, хотя очень старалась прислушиваться.
Снился мне Сансит. Я бродила по пустынным ярким улочкам, чувствуя прикосновения солнечных лучей к своему лицу. Впереди что‑то мелькнуло, привлекая мой взгляд и тут же исчезло. Заинтересовавшись, я поспешила в ту сторону, пытаясь высмотреть, что это было, но, добравшись до угла домика, никого не обнаружила, кроме еще двух таких же переулков расходящихся в сторону. В конце одного из них вновь что‑то двинулось, и я побежала туда, уверенная, что теперь непременно успею увидеть беглеца. Повернув, увидела фигуру человека в черном плаще, который неторопливо зашел за угол следующего переулка.
— Эй! — позвала я, но человек скрылся.
Я вновь поторопилась его догнать, но почему‑то сердце забилось где‑то в горле, предчувствуя опасность. Я притормозила перед поворотом, предположив, что разумнее было бы уйти, пока сон не превратился в кошмар, или того хуже. Зато с другой стороны, это необычное место и, может быть, сны здесь тоже необычные, и меня куда‑то целенаправленно ведут.
Я с опаской выглянула из переулка и увидела, что человек неподвижно стоит спиной ко мне посередине улицы. Его черный плащ колыхался ветром, а на голове был надет цилиндр, подобный тем, что давным — давно носили английские джентльмены и, которые мне безумно нравились, потому что я не раз изображала их на персонажах своих рисунков.
— Здравствуйте! — крикнула я, не решаясь подойти к нему ближе, чем на десять метров.
Но он стоял не шевелясь, словно не слыша моих слов. Я сделала еще пару шагов.
— Эй! Здравствуйте! — Снова никакой реакции.
Какой странный сон. Я потопталась на месте еще немного и, предположив, что во сне мне ничего не грозит, двинулась к странному персонажу, решив всё же не подходить к нему вплотную, а обойти, чтобы увидеть лицо. Но как только я оказалась в паре метрах от него, небо громко забурлило и начало стремительно чернеть. Надо мной образовалось какое‑то подобие грозовой воронки, серо — оранжевого цвета, которое закручивалось в жуткий, но красивый небоворот. Я увлеклась созерцанием неба, напрочь забыв о предмете моего интереса и, спохватившись что стою к нему довольно близко, опустила глаза на человека, развернувшегося теперь ко мне лицом. Если это можно так назвать. Лица у него не было. Вернее оно было, но его словно специально закрывала темная тень, и лишь два серебряных глаза в упор меня рассматривали. Это определенно был мужчина, судя по плечам и ухоженным, изящным рукам, с кожей похожей на алебастр, которые он сцепил между собой, показывая готовность к беседе. Я инстинктивно отступила назад. Не часто ведь встречаешь людей без лица, но с отчетливыми глазами, неестественно четко блестящими.
— Мартина, мое почтение, — проговорил он, приятным баритоном, дотронувшись до цилиндра. — Именно такой я тебя и представлял, но ты оказалась даже интереснее.
— Кто вы? — спросила я, приняв его мягкий голос за дружелюбие, и сделала пару шагов на встречу, пытаясь безуспешно рассмотреть лицо своего визави.
— Тот, кто ждал тебя больше всех, — он улыбнулся глазами, но я не спешила подходить к нему ближе, что‑то внутри меня было уверенно, что тут что‑то не так. Я ждала дальнейших объяснений, но человек молчал, внимательно меня разглядывая.
— И почему же вы меня ждали больше всех? — нетерпеливо спросила я.
— Не трудно догадаться, — шепнул он мне на ухо.
Я вздрогнула, не поняв, как он так молниеносно оказался рядом, и дернулась в сторону, но его рука намертво схватила меня за локоть. От него пахло опасностью и какими‑то пряностями, которые ударили мне в нос, защекотав ноздри. Серебряные глаза теперь были очень близко, но лицо по — прежнему не рассмотреть. Я что есть мочи дернула руку, но она была словно зажата в тисках, которые сомкнулись еще сильнее, и я взвыла от боли, тесно прижавшись к черному человеку, лишь бы он ослабил хватку.
— Что вам от меня нужно? — отчаянно спросила я, морщась от боли.
— У тебя есть то, что мне нужно. Отдай его мне, — ледяным тоном проговорил он.
— Отпусти! — прокряхтела я, зацепившись свободной рукой за лацкан его плаща.
— Люди. Вы так нетерпимы к боли, — он ослабил хватку, и я смогла вздохнуть. — Дай его мне, — отчеканил он каждое слово, приблизившись ещё ближе, что я почувствовала его дыхание на своем лице.
О чем он говорит? Неужели о… чёрт, это, наверное…
— Вилор? — хрипло проговорила я, и серебро его глаз довольно заискрилось.
— В твоих устах мое имя звучит как музыка! Так дивно, с придыханием, — веселился он. — У вас, у людей, есть особенный дар чувственности, который не присущ этому месту. Но я вынужден повториться: отдай мне Кипер.
Я внезапно четко ощутила тяжесть рюкзака за своим плечом. Готова поклясться, что раньше его не было!
— Низко врываться в мои сны и пугать меня в ином мире, чтобы заполучить его. Мужчины так не поступают, — ушла я от прямого ответа, мысленно моля себя проснуться.
— Ты оскорбляешь меня. Я напротив, хотел обойтись без жертв, — вроде бы искренне возразил он, и тем самым разжёг в моей душе пожар. Гнев закипел во мне с невероятной силой, лишь вспомнив о том, что этот ублюдок лишил меня родителей.
— Черта с два! — злобно произнесла я.
— Я милосерден как никогда ранее и предлагаю тебе добровольно отдать мне Кипер.
— Да пошел ты! — отчеканила я. — Ты заплатишь мне за родителей, убийца!
Он засмеялся, снова до боли сжав мой локоть, но я ее уже не чувствовала — так сильно раздирала меня ненависть.
— А ты смелая. Но не давай пустых обещаний, малышка. Я даю тебе шанс, которого не было у твоих родителей.
— Пропади ты пропадом! — взвыла я, и начала судорожно вырываться и пинаться, готовая разодрать его в клочья. Он стоял как скала, и лишь когда я сбила с его головы цилиндр, он размахнулся и залепил мне увесистую оплеуху, после которой я оцепенела.
— Успокойся Мартина, твои попытки ни к чему не приведут. Мне бы не хотелось причинять тебе боль, — его лицо даже без шляпы было по — прежнему покрыто тенью, но глаза заинтересовано блеснули. — Какая занятная вещица, — он потянул свои лапы к кольцу моей матери, которое висело у меня на шее.
Но как только он до него дотронулся, произошла словно вспышка молнии, и он отпустил мой локоть, а я, как мешок с картошкой, повалилась на землю, ошалело на него смотря.
— Так вот оно что, — весело произнес Вилор и нагнулся ко мне. — Я дал тебе шанс, ты его упустила. Как и твои никчемные родители. И закончишь ты так же, как и они.
— Ах, ты сволочь! — заорала я и попыталась встать, чтобы выбить из него спесь, но меня словно прижали к земле, лишив возможности двигаться. — Пропади ты пропадом! Не смей даже произносить их имена своим грязным ртом!
— Мартина! Мартина! Проснись! — услышала я над своим ухом, и узнала голос Кофикко. Я сверлила взглядом серебряные глаза, которые весело мерцали, радуясь моей беспомощности.
— Убивать тебя будет очень приятно, — произнес он, и я открыла глаза, ударившись лбом о подбородок Кофикко.
— Мартина! — три взволнованных лица внимательно на меня смотрели, убеждаясь что я уже проснулась.
— Каков подонок! — прошипела я, резко приподнявшись, что у меня закружилась голова.
— Эй, полегче, — проговорила Калерия, а Рацо подхватил меня, чтобы я не упала.
Руку ужасно ломило, я дотронулась до нее и почувствовала, что у меня из глаз, как у клоуна брызнули слезы боли и злобы.
— Какой подонок! — снова пробубнила я, и уселась на землю, трясясь от пережитого.
Калерия села на корточки передо мной и внимательно смотрела, видимо читая мысли. Потом взяла за руку и сочувствующе её пожала.
— Ты молодец, — произнесла она.
— На, выпей, — Кофикко протянул одну из своих склянок, — руке полегче станет.
Я жадно выпила зелье до дна.
— Я так и не увидела его лица, — задумчиво проговорила я, резко успокоившись и, потерла руку, которая действительно перестала так невыносимо ныть.
— Ты храбрая девчонка, — сказал Кофикко, — а он трус, поэтому прячет свою морду.
— Пробудите мои силы сейчас, — попросила я, переводя взгляд на всех по очереди, — я понимаю, что магистры будут недовольны, но ждать больше нельзя. В следующий раз я хочу быть готовой к встрече с Вилором.
— В одиночку ты его не одолеешь, не глупи, — возразила Калерия. — Много хранителей погибло, понадеявшись лишь на себя.
— Пожалуйста, ребята, — я начала вглядываться в их лица. — Магистрам скажу, что это я настояла.
Они переглянулись, и молча переговаривались, пока наконец, одобрительно не закивали.
— Хорошо, — произнес Кофикко, — только тебе не зачем брать вину на себя. У нас есть Вилор, который вторгся в твои сны. Это достаточно веская причина, чтобы ослушаться совета.
— Выходит, что у нас просто нет иного выхода кроме того, как пробудить твои силы, — с улыбкой произнесла Калерия.
— Спасибо, — я встала на ноги и отряхнулась, посмотрев на Рацо, — и с тобой я смогу разговаривать.
Он согласно кивнул и взъерошил мои волосы.
— Только объясните мне, как это происходит. Как пробуждается сила?
— Для этого нам нужно пойти на водопад к старой карге Калке, — произнес Кофикко, — она пробудит твои силы.
— Она колдунья? — поинтересовалась я, наблюдая, как ребята начали собираться в путь, и последовала их примеру.
— Нет, не колдунья. Ясновидящая, наверное, — задумался он, на минуту перестав копаться в своем рюкзаке, — хотя, может и нет.
Он схватил свой баул и взвалил его на резвулю. Я тоже подошла к своему Чеширу и задумчиво начала перебирать его гриву.
— Калка — как явление природы. Она очень старая и сильная. Никто не знает, как ей досталась сила, кто она и откуда, но все точно знают, что она знала не одно поколение магистров, а это долго, — подхватила подошедшая Калерия. — Кое‑кто утверждает, что она была еще при правлении самого Северина.
— Врут, — буркнул Кофикко.
— Тогда про Лино тоже выходит, врут?
— Про кого? — уточнила я, но спорщики просверлив друг друга взглядом, дружно меня проигнорировали. Мне ничего не оставалось, как тяжко вздохнуть.
— Калка из древнейших, — все же высказала на последок Калерия и поспешила к своей резвуле.
— Это выходит, сколько ей лет? — поинтересовалась я, глядя на девушку.
— Никто не знает, зато все знают, что в своей вредности она превосходит даже Кофикко, — хихикнула девушка. — У Калки к нему особая любовь.
— Да уж, — хмыкнул скилт, и забрался на резвулю. — Давайте в путь, чем раньше с этим покончим, тем быстрее будем в Сансите, перед светлыми очами совета.
Все дружно улыбнулись и последовали его примеру.
Глава 23
Пару часов мы гнали резвуль, ни разу не останавливаясь, а когда я увидела перед собой прекрасную лагуну с водопадами и густыми высокими деревьями, напрочь забыла об усталости, восхищаясь великолепием этого места. Сансит вообще не перестает удивлять меня своими пейзажами, и едва ли я скоро к ним привыкну.