— Мадам, какое прекрасное имя и Вам очень идет. Видимо ты и есть та самая подружка Трода. Чем обязан?
Зардевшись от неожиданного комплимента, я улыбнулась и произнесла:
— Хм, он где‑то здесь?
— Нет, уехал два дня назад.
— Как уехал? Куда? — встрепенулась я.
— Мне не доложился, — заржал Леня, — а зачем он тебе? Влюбилась?
— А если бы и так, то тебя это не должно касаться, — высокомерно ответила я.
— Ладно, не обижайся, я пошутил. Я знаю, что вы друзья, — пошел Леня на попятную.
— А что у него с телефоном? — поинтересовалась.
— Да пищал тут где‑то, потом вроде батарейка села, забыл видимо.
— Ладно. Спасибо, я пойду, — расстроено сказала я и пошла к двери.
— Подожди, я тебя провожу, поздно уже. Тебе к остановке? — тараторил Леня, обувая кроссовки и одновременно натягивая спортивную ветровку.
— Угу, — пробубнила я.
— Пойдем, а то тут придурков полно, Трод мне потом башку оторвет, если с тобой что случится.
Я с сомнением посмотрела на Леонида. Не похоже чтобы Родька смог ему оторвать голову, уж таким мощным он казался. Но спорить я не стала, и мы пошли к выходу.
Когда мы подошли к остановке, Леонид увидав приближающийся трамвай, спросил, переминаясь с ноги на ногу:
— Мартина, ты бы это, телефончик свой оставила бы. Пообщались бы, может, сходили куда.
— Лёнь, мне бы не хотелось…
— Все — все, — не дал мне договорить он, — отставка, понял.
И улыбнувшись, подал мне руку, чтоб я забралась в трамвай.
— Пока, приятно было познакомиться, — сказала я уже с салона и прошла внутрь.
До дома дошла без приключений, думая о внезапном отъезде Родьки, как всегда все происходит не вовремя. Странно, что он ничего об этом не сказал мне! Открыв ключом дверь, я услышала привычное «Карр».
Ворон как всегда сидел на своей излюбленной спинке и склонял голову из стороны в сторону, внимательно меня разглядывая.
— И ты туда же, — поддразнила его я, снимая обляпанную в грязи куртку, — сегодня все на меня пялятся.
Карр сидел молча и, наверное, улыбался.
— А у меня тут такое произошло, — продолжала я рассказывать птице, — я тут из сна одну вещицу вытащила.
Я достала из рюкзака «вещь» и покрутила перед его клювом, ворон каркнул.
— Вот и я говорю, что я вменяемая, но подсознание упорно твердит, что такое невозможно, — Карр отвернулся от меня, и поняла, что он больше не хочет разговаривать.
Я показала ему язык и обиженно проговорила:
— А ты тоже хорош. Оставляешь по утрам девушку одну, вот и думай потом, толи есть ты, толи я совсем уже «того». Пойдем, поедим.
Я прошла в кухню и как всегда начала разогревать неизменные сосиски, Карр, естественно, последовал туда за мной. После позднего ужина, я начала понимать, что меня клонит в сон и, твердо решив сегодня не спать, навела себе чашку крепкого кофе. Не хотелось знать, какие еще сюрпризы ожидают меня во снах, так что этот вопрос был решен.
Я устроилась на полу и вооружилась красками и кистями. Хоть лютиков я и нарисовала в карандаше, но рыжую девушку хотела изобразить в краске, потому как без цветовой гаммы невозможно отобразить ее красоту в полной мере. Для цвета волос мне пожалуй, понадобится три палитры: оранжевый, желтый и золотистый, лишь тогда они смогут заструиться как во сне.
Кстати, как ни странно, хоть девушка и была рыжей, я не заметила на ее лице веснушек, вот везучая. А у меня всегда кучей высыпают, стоит солнышку дотронуться до моего носа, причем с каждым годом все больше и больше. Ненавижу свои веснушки, хотя Родька говорит, что я дурочка и ничего не понимаю. Но это он, конечно, чтоб меня не обидеть. Куда он запропастился, скажите мне на милость?
Часа в четыре утра я закончила рисунок, и осталась им довольна. Девушка стояла передо мной как живая, казалось, вот — вот что‑то произнесет.
— Кто ты такая? — тихо спросила, и мое воображение изобразило на ее лице хитрую улыбку.
Я отложила рисунок в сторону и пошла умыться холодной водой, чтоб не свалиться с ног. Не помогло. Я завистливо смотрела на спящего Карра, десятый сон, наверное, видит. Достав бук из‑под стола, врубила музыку и разочарованно вздохнула, увидев что ворон так и дрыхнет. Ладно, пусть спит, это все моя вредность сказывается. Я включила на компьютере загрузку игрушки — гонки и, зевая до слез в глазах, решила поиграть. Меня хватило еще на час, прежде чем я уснула.
Глава 5
Я проснулась от раската грома и, вздрогнув, открыла глаза. Оглядев свою комнату, одновременно фокусируя взгляд на окружающем, облегченно вздохнула. Сон без снов. Я улыбнулась и закрыла лицо руками. Неужели закончилось? Встав с дивана, поплелась в ванную, бездумно улыбаясь. Даже пасмурная погода не портила настроения.
Взглянув на часы, удивилась, что так долго проспала, было уже два часа дня. Вспомнив про запланированный поход в библиотеку, воодушевилась и начала собираться для погружения в кладезь знаний. Единственное, что меня насторожило, это то, что рисунка с изображением рыжей девушки не было на столе. Я обыскала всю свою маленькую квартирку, но он как сквозь землю провалился.
Я уселась на диван и стала раздумывать. Может то, что я ее рисовала и есть мой сегодняшний сон? Решив проверить свою гипотезу, открыла ящик с тюбиками красок, точно зная, что золотистую открыла только вчера. Тюбик был открыт. Выходит, это был не сон и картина должна быть дома. Я тряхнула головой, чтобы сбросить остатки сна, но рисунок так и не материализовался. Может, это Карр его унес? Он получился пестрый, яркий, вот ворон и не удержался. Я кивнула своим размышлениям и подумала, что нужно будет не забыть надрать ворону за это зад сегодня вечером.
Забросив поиски, начала готовиться к походу в библиотеку. Натянув синие, заношенные до дыр, но самые любимые джинсы и одев серую футболку с короткими рукавами, я отправилась на кухню, проглотить оставшийся кусочек бутерброда с сыром. Схватив с полки статуэтку и кинув её в рюкзак, накинула куртку и вышла из дома.
На улице дул сильный ветер, но чувствовалось, что южный. Я замотала шарф на еще один оборот и двинулась к остановке. Пока шла, все время оглядывалась, опять чувствуя спиной чей‑то взгляд.
«Эта мания преследования сведет меня с ума», — подумала я и оглянулась на свой рюкзак.
Вот что за глупость брать с собой эту статуэтку? Нафига она мне сейчас? А вот если меня решат ограбить, она будет как нельзя кстати для воров. С этими мыслями я доплелась до остановки и стала ждать свой транспорт. Людей на остановке было много, так что в первый заход можно и не попасть. Но мне, в принципе, можно и повисеть виноградной гроздью из двери трамвая, все равно ехать две остановки.
Примерно так и сделав, я вышла на центральной улице и почти бегом приспустилась в библиотеку. Там меня знали почти все библиотекари, кроме новеньких, так как одно время была частым посетителем, и разрешали самой ползать по полкам в архиве, а не брать книжки по абонементу. Вот и в этот раз с радостными возгласами по поводу возвращения блудной дочери в моем лице, баба Валя торжественно впустила меня в цитадель знаний, и пока провожала к рядам со старыми газетами и научно — популярной литературой, выговаривала про все что наболело.
— Вот Мартиночка, тут газеты, смотри аккуратнее, они хрупкие уже. Есть образцы 1730 года, которые так неаккуратно прошиты, что такому умельцу руки бы поотрывать, — баба Валя развернулась и указала в противоположную сторону. — А через три ряда начинается научно — популярная, и до конца ряда.
Я присвистнула.
— Вот — вот. Ищи на здоровье то, что тебе нужно, только смотри алфовитку мне не сбей! — грозно предупредила меня старушка, а затем смягчившись, добавила: — А если проголодаешься, приходи, я тебя печеньем с молоком накормлю.
— Спасибо баб Валь, — улыбнулась я и библиотекарь ушла.
Сначала, естественно, решила пролезть по архивам газет, а вдруг что и нарою.
Вскоре уже забыла, зачем пришла, окунувшись в совершенно другую эпоху с помощью газет. Они были очень старые, и я бережно вытаскивала стопки сшитых между собой газет. Даже была небольшая стопка газет под названием «Куранты» образца 1621 года, мне было страшно брать ее в руки. Ей явно место в музее, а не тут.
Я углубилась в чтение более поздних газет, преимущественно 20 века и провела за этим делом примерно часов пять, которые пролетели как один. Лишь один материал меня заинтересовал, что я решила снять себе копию. Небольшая заметка на полях в газете «Правда» за 1937 год, следующего содержания:
«Прошлой ночью в переулке между улицей Заозерной и Красноармейской, был найден внук небезызвестного в городе генерала Б. в невменяемом состоянии. Прохожие обратили внимание на корчащегося от боли подростка и вызвали скорую помощь. При осмотре у жертвы не было обнаружено никаких ранений, но была значительная потеря крови.
Как нам стало известно, прежде, родители мальчика неоднократно обращались к врачам, из‑за необычных снов, которые посещали их сына в течение некоторого времени. Сообщалось так же, что просыпаясь, подросток обнаруживал у себя на теле порезы и кровоподтеки, будто после избиения.
Генерал Б. после трагической гибели своего сына, настоял на возбуждении уголовного дела против бывшей невестки, по подозрению в избиении сына. Вдова была приговорена к ссылке и отправлена в Сибирь. Внука генерал Б. взял на воспитание.
Вскоре, генерал поместил внука в психиатрическую лечебницу на принудительное лечение, прокомментировав это тем, что мальчику необходима госпитализация после жестокого обращения с ним матерью. Он так же пометил, что подростку настолько сильно внушили идею про его ненормальность, что мальчику действительно начали сниться сны, после которых у него на теле выступали порезы и даже по некоторым данным, укусы животных.
Но через некоторое время, подросток сбежал из лечебницы, и его местонахождение не было известно до вчерашнего дня. На данный момент он находится в реанимации с неподтвержденным диагнозом, в крайне тяжелом состоянии. Следствие ведется»
Тут же в статье была фотография Владимира. Бледный измученный парень, с затравленным выражением лица, он смотрел на меня с фотографии и будто укорял. Его бездонные глаза выражали такую боль и печаль, что долго на него смотреть я не смогла, отложив заметку в сторону.
Я пролистала около десятка следующих выпусков, но продолжения истории так и не нашла. Сложив по местам газеты, и размяв отекшие мышцы, поняла, что уже поздно, и пора идти домой. Скоро стемнеет, а идти в темноте совсем не хотелось. Сложив отксеренный листочек с заметкой, и засунув его в карман, я тепло распрощалась с библиотекарями и покинула здание.
Вышла я из библиотеки под сильнейший раскат грома, который не предвещал ничего хорошего. Огромные черные тучи с угрожающей скоростью надвигались на город, так что я решила поспешить, куртка может у меня и непромокаемая, зато все остальное — нет.
В трамвае я прокатилась без приключений, но выйдя из него, на меня, как в фильмах про неудачниц, словно из ведра, ливанул дождь. Я побежала в поисках хоть какого‑нибудь укрытия, успев уже промокнуть буквально до трусов. На глаза попалась одинокая летняя кафешка примыкающая к городской бане под полиэтиленовым темно — синим куполом, туда я и побежала.
Хлопнув небольшой дверцей, как и следовало ожидать, я сразу же привлекла внимание немногочисленных посетителей. Что ж, не удивительно, с таким‑то видком. Вода стекала ручьями, и не мешало бы выжать волосы, а то вообще весь пол залью. Меня начало немного потрясывать от холода, и увидев небольшую раковину у кассы, поспешила к ней, заняться своими волосами. Пока я их выжимала, продавщица сочувствующе на меня смотрела и, вручив немного бумажных полотенец спросила:
— Может тебе горячего чая налить?
— О да, спасибо, даже лучше кофе, — я начала шариться в карманах в поисках денег, и вытащила мокрую пятидесятирублевую купюру.
Женщина на нее поглядела, улыбнулась и, протянув мне чашку кофе, кивнула на столик, давая понять, что кофе обошлось мне сегодня бесплатно. Я обрадовалась и, рассыпавшись в благодарностях, стала протискиваться за самый дальний, чтобы не привлекать ничьего внимания.
Уселась я возле полиэтиленового окна, чтобы видеть, когда закончится дождь. Вокруг было три пустых стола и это радовало. Обхватив горячую кружку двумя руками, я сделала глоток. А, хорошо!
Расслабившись и размотав мокрый шарф, запихала его в рюкзак, одновременно проверив присутствие статуэтки, и продолжила ждать окончание дождя. Но, он видимо не собирался заканчиваться, сообщая мне об этом раскатами грома и молниями, освещающими улицу, как днем.
Допив кофе и немного начав согреваться, я откровенно начала скучать и время от времени зевала. Внезапно под сверкание молнии дверка кафешки открылась, и в проеме появился темный силуэт мужчины. Он медленно вошел в кафе и свернул свой зонтик. Посетитель выгладил как‑то нелепо и не складно. Низенький, с большим пузом, словно беременный, в длинном, черном, кожаном пальто и широкополой шляпе. Мордочка у него была препротивнейшая, красненькая, глазки — маленькие буравчики и огромный нос картошкой.
Как ни странно, он не привлек больше ничьего внимания, кроме моего. Мужчина вальяжно оглядел помещение, и тут заметил меня. Казалось, что даже глаза сверкнули, когда он на меня посмотрел. Он довольно ухмыльнулся и двинулся в мою сторону. Я замерла, не в силах отвести от него взгляда и кажется, вжала голову в плечи. Мужчина вызывал во мне настороженность и тихий ужас, почему‑то в голову пришла мысль, что он сейчас треснет мне по голове своим длинным зонтиком. Но он обошел мой столик, и что‑то бормоча, устроился за соседний, который был у меня за спиной.
Я облегченно вздохнула, и снова уставилась в окно. Но человек за соседним столиком, не давал забыть про себя, начав издавать тихий злобный смех. Я в недоумении обернулась, подумав, может он что‑то смешное читает, но, не заметив у него в руках ничего, я, мягко говоря, удивилась. Он сложил свои ладошки с коротенькими пальчиками у лица и, смотря на них, злобно хихикал. Внезапно, мужчина обнажил свои зубы и я увидела ряд желтых, острых зубов с выделяющимися двумя клыками, и мужчина перевел свой горящий взгляд на меня.
Я резко отвернулась, холодея от ужаса, и зажмурила глаза. «Исчезни, исчезни…» — шептала я, и смех прекратился. Я открыла глаза и снова обернулась, он больше не смеялся, встал из‑за стола и, приклеился ко мне взглядом. Я моргнула и он исчез.
Резко вскочив со стула, что тот упал, я громко охнула и попятилась, чем привлекла внимание всех присутствующих. Но мне было не до них. Он исчез!
Схватив рюкзак, я выбежала из кафе прямо под проливной дождь. В ужасе бежав по мокрой улице, и хлопая кедами по лужам, я была уверенна, что за мной кто‑то бежит, но каждый раз оборачиваясь, никого не замечала. Добравшись до своего подъезда, буквально взлетела до пятого этажа и вбежав в квартиру закрылась на два замка. Прижавшись спиной к двери, начала оседать и хватая воздух ртом, повторяла, как заведенная:
— Мой дом — моя крепость.
Глава 6
Спустя пару часов, я сидела в махровом халате на диване с огромной кружкой кофе в руке, грызла семечки и смотрела по ноутбуку фильм. Карр, естественно, сидел рядом со мной и тоже грыз мои семечки, после нагоняя за стыренный рисунок рыжей девушки.
После принятия горячего душа и нахождения в своей квартире, мне стало намного лучше и все произошедшее не представлялось таким уж страшным. Зубы того мужчины больше не казались мне клыками, да и сам он думалось, не более, чем плод моего воображения, что не удивительно, учитывая последние события. Но вот ходить одной по вечерам я завязала, если не считать дорогу с работы домой, но я так уже год хожу, да и идти близко. Вот если б Родька не пропал, подвязала бы его в провожатые. Но Родька негодяй, бросил меня.