Угли костра почти прогорели, светились темно-малиновым. Даже этого света было достаточно, чтобы силуэт у входа почти истаял. Голубоватый, прозрачный человек. Рата с трудом угадывала детали. Шлем — смешной, то ли котел, то ли кастрюлька. Какие-то сумочки на поясе висят, странный цилиндрический котелок на задницу подвешен. Короткие сапоги, штаны и куцая курточка, перетянутая ремнями. Руки лежат на нелепом оружии, висящем поперек груди. Что за штука такая? Отдаленно похожа на арбалет, но без «рогов» и тетивы. Ходит. Четыре шага в одну сторону, поворот, четыре шага в другую…
— Страж старинный, — прошептал Трайглетан.
— Понятно, что страж. Значит, так и ходит?
— Нет. Посмотри, что сейчас будет.
Силуэт сделал еще несколько шагов и вдруг присел, обернувшись на глубину пещеры. В следующий миг призрак унесло в море, — словно кто-то невидимый и огромный дунул на него во всю мощь легких.
Рата озадаченно поморгала и принялась вычищать из волос запутавшиеся водоросли.
— Видно, смерть его такой была, — прошептал Трайглетан.
— Странная смерть. И воины раньше странные были, — заметила Рата.
— Тебе, видно, совсем не страшно?
Рата пожала плечами. Особого страха, действительно, не было. Может, если бы одна была. Да и то…
— Ты же сам говорил, что призраки и ларвы не сильно опасны, — напомнила Рата колдуну.
— Ты призраков с ларвами не ровняй. Это все равно, что окунь озерный и мурена-рыба. Ларвы — существа злобные, всех живых ненавидящие. Такой заведется в доме или в переулке и не успокоится, пока на всех безумие не наведет. А призрак — просто тень неупокоенная, что считает смерть свою несправедливой и уйти навсегда не может. Хотя они тоже живого человека увести могут, дабы судьбу их горестную и смерть незаслуженную разделил.
— Хм, а что, смерть справедливая бывает? — усомнилась Рата.
— Конечно. Вот умрет воин славной смертью, к которой всю жизнь стремился, и уходит в Верхний мир с радостью и торжеством, с ног до головы своей и чужой кровью забрызганный. Или кто старый и усталый в своей постели засыпает, внуками и правнуками окруженный. Все дела сделаны, желать уже нечего. Спокойствие душу облегчает, на последнюю тропу манит, к предкам уводящую.
— Да, такая строфа мне больше нравится, — согласилась девушка. — Хотя сомневаюсь, что так бывает. Лично я таких приятных домашних смертей не видела.
— Ты еще много чего не видела.
Снисходительность в голосе лохтача Рате не понравилась:
— Сам-то ты… — девчонка умолкла.
Призрак снова вышагивал у входа.
— Вернулся, — прошептал Трайглетан. — Походит и снова его унесет…
За костром, на своей подстилке коротко застонала и забормотала Лорис.
Колдун и Рата одновременно вздрогнули.
— Странно, — прошептал некромант, — ты людей больше боишься, чем умертвий. Не должно так быть. Всякому живому положено неупокоенных ужасаться да избегать усиленно. Так богами заведено. Ты, дева, безумием не страдаешь? Ужас-то ты обязательно должна испытывать.
— Не испытываю, — злобно сказала Рата. — Потому, что я не дева. Рататоск меня зовут. Запомнишь? А мертвяков я ненавижу посильнее любого человека. Что они всюду лезут? Вот этот — он так и будет здесь всю ночь вышагивать?
— Мешает?
— Да не то, что сильно мешает, но я же думать о нем буду. А я спать хочу.
— Хочешь, уберу?
— А что, у тебя получится? — изумилась Рата.
Трайглетан вытянул руку, выставил ладонь вперед. Губы его беззвучно зашевелились, рука его напряглась. Призрак на эти действия внимания не обращал, все так же механически вышагивал. Но в какой-то момент Рата поняла, что все труднее различать силуэт стража. Вот он совсем растаял.
— Хитроумное заклинание, — с уважением прошептала девушка.
— Кое-что могу, — скромно сказал колдун и вытер пот со лба.
— Завтра подробнее расскажешь? — Рата уже предвкушала сочинение длинной саги о подвигах благородного некроманта. Трайглетан на ту роль, понятно, никоим образом не подходил, но красочные подробности из него выдавить можно.
— Если тебе интересно, отчего не рассказать, — согласился маг. — Спим?
— Нужно выспаться, — Рата судорожно зевнула…
Всё, спать. Спать, спать…
***— Костлявая, — сказал Трайглетан, осторожно опуская бьющуюся на крючке дикашку на дно ялика. Рыбешка угрожающе растопырила острые плавники.
— Ничего, — сказала Рата, метко пристукивая рыбу по рогатой голове узловатым суком. — Мясо на ней тоже есть.
— И занозы, — заметил колдун.
— Да знаю, — девчонка подальше затолкала палкой рыбу под «банку». Впившиеся под кожу «иглы» дикашки, как известно, сулили верный нарыв.
— Может, к берегу? — предложил Трайглетан. — Рыбы на сегодня хватит. Чистить этих четырех замучаемся. Остальной ужин ракушками наберем.
— Нужно подальше от берега нырять, пока волны нет, — озабоченно сказала Рата. — А то мы почти все камни ободрали всего-то за четыре дня. Что дальше будем делать?
— Море большое, не пропадем, — успокоил колдун, и Рата опять поймала его взгляд на своих коленках. Тьфу, ему уже под пятьдесят, мертвяков в друзьях полно, а все туда же.
— Будешь на меня так смотреть, по башке дам, — рыбачка помахала крепким суком. — Я блуда не терплю. Лорис обхаживай. Она совсем заскучала.
— Я просто смотрю, — отперся колдун. — Ты девушка здоровая, бодрая — на кого же еще смотреть? Лорис дамочка собой недурная, да не в себе сейчас.
Рата хмыкнула. С Лорис действительно было не все понятно. Вроде спокойна, кушает исправно, но с лица спала. Краску на глаза и губы накладывать не забывает, да какая-то бесцветная стала. И толку с нее мало. Только то, что безропотно на Наблюдательном Месте сидит и горизонт обозревает. Рата даже начала подозревать, что рыжая наверху спит бессовестно. Дважды специально подкрадывалась — нет, сидит красавица, в море смотрит. Надо думать, все убивается — как так, пса-людоеда на невесть что, взяла и променяла? Проторговалась рыжая. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Главное, пусть за горизонтом следит. Может, когда-нибудь песнь о глупой пленнице и пирате удастся сочинить. Только сейчас не до песен.
Дел было полным-полно. За четыре дня свободы Рата напрыгалась так, будто Морк пинками подгонял. Первым делом решили проблему с пресной водой. Трубу, по которой вода из резервуара вытекала, наглухо забили камнями и водорослями. Теперь пресная вода не уходила напрасно в подозрительный колодец. Рата попробовала туда спуститься. Доползла по скобам до самой воды. Сверху журчал ручеек, со звоном падал на желоб, уводивший в стену. Брызги грозили потушить факел и вообще, в колодце было холодно, сыро и, казалось, призраки за башмаки вот-вот ухватят. Вода, кстати, в колодце была соленой. Странные задумки были у древних. Рата с удовольствием бы завалила колодец камнями, но было некогда. Вместе с Трайглетаном целыми днями искали пищу. Пока море спокойное да теплое, проблем не было — хочешь, рыбу лови, хочешь, мидий от скал отдирай, или за раками-лангустами охоться. Но для этой ловли места надо подобрать и изучить. А если штормить начнет? Да и зима скоро. В Глоре, конечно, льдов и снегов, как на страшном Севере, не бывает. Но и купаться зимой на побережье мало охотников найдется. В прошлом году Рата собственными глазами видела, как с неба снег летел. Да, тяжелое времечко на Клыке будет.
Рыбу решили сушить и хранить, пока голод совсем не припечет. Еще мидий засолить. Трайглетан уверял, что может из морской воды соль выпарить. Хотя и занудное это дело. И еще нужно съедобные водоросли найти. И наживку подобрать, чтобы прямо от пещеры рыбу удить. Значит, и крючки в запас нужно делать, и лесы плести. А еще нужно путь из пещеры на Наблюдательное Место посуху отыскать. Рата подозревала, что можно по откосу пролезть. Колдун, правда, насчет этой идеи по лбу себе постучал и посоветовал разом с Наблюдательного Места сигануть — тот же результат, а возни меньше. Прыгать с вершины Рата не желала — это ж прямо к Морку в лапы попадешь. Но и сидеть безвылазно в пещере, пережидать долгие шторма, тоже не годится. По уму, так стоило на Наблюдательном Месте укрытие возвести — капитан, скотина такая, в одном был прав: без дозора никак нельзя оставаться. Корабль в двух шагах пройдет — прозевать можно. Но это же сколько сил нужно — на Наблюдательном Месте хижинку выстроить? Хотя время будет. Год? Два? Пять?
Ой-ой-ой! О таком лучше не думать.
Трайглетан подвел ялик к берегу. Спрыгнули в воду, принялись таскать в лодку выловленные ветки и сучья. Топливо было большой ценностью. Мало дров на Клык выносило, а еще меньше на узкий пятачок бухты выбрасывало. Следовало бы поскорее исследовать соседние Мелкие Зубы. Ничего, дойдут руки.
— Я дрова отвезу, — сказал Трайглетан, забираясь в лодку. — Ты, значит, ракушки собираешь, потом я приплыву, закончим, и Рыжую заберем. Как раз закат будет.
— Ну, да. Только Лорис я сама отвезу. Мне с веслами тренироваться нужно.
— Ох, упрямая ты. Смотри, ладони до крови сотрешь.
Рата подождала, пока ялик скроется за скалой, и скинула рубашку. При Трайглетане свободно не поплаваешь. Интересуется. Ну, что он поделать может — порода такая мужская.
Рата надела на шею кривоватую, сплетенную колдуном корзину и полезла в воду. Было прохладненько, но терпимо. Нырять девочка приноровилась — обязательно с открытыми глазами, и чтобы скользить у самого дна. Среди камней попадались интересные штуковины. Вчера Рата выволокла замысловатую железку — из ржавчины торчали обрывки медной трубки, но что это такое, ни ныряльщица, ни колдун разгадать так и не смогли. Штуковина была увесистая — еще одну такую отыскать, и можно якорь для ялика смастерить.
Сегодня ничего такого не попалось. Разве что угловатый кусочек непонятного легкого металла. Морская вода его проточила насквозь, — прямо решето. Похожий металл, новый и без дырок, Рата видела на «Квадро». Дурень как-то его называл, но забылось, как именно. Но точно не сказочное золото. Желтый цвет золота Дурень тоже показывал на ткани шикарных нарядов из сундуков Леди. Очень красивое.
Мидий в корзину Рата быстро напихала, но тут ее напугал шумно шлепнувшийся на воду Витамин.
— Ты мне когда-нибудь глаза выбьешь!
Баклан отметил невнятным карканьем, — из клюва у него торчал рыбий хвост.
Выбравшись на берег, Рата забрала у крылатого друга рыбу. Полюбовалась жирненькой ставридкой:
— Да, рыболов ты не чета нам.
Витамин с достоинством вспрыгнул на камень. Рата почесала ему шею. Угостила двумя печеными мидиями. Баклан человеческой едой баловался с большим удовольствием.
— Эх, занесло нас на край земли. Одна радость — тебе здесь привольно.
Витамин согласился. Выглядел он упитанным, — жизнь на Зубах ему нравилась.
— Эй, так вот кто ставридку таскает! Значит, твой баклан? Я еще на корабле это понял.
Колдуна Рата прозевала. Прибой плеск весел совсем заглушил, а ялик уже к самому берегу подошел, Трайглетан в воду спрыгнул.
Баклан каркнул и, захлопав крыльями, взлетел. Ободранному некроманту Витамин не доверял и правильно делал.
— Баклан — свободная птица, — пробурчала Рата. — Я ему не хозяйка, и таскать рыбу он не обязан. По дружбе носит.
Трайглетан молчал. Рата сообразила, что он во все глаза пялится на нее. Ну да — рубашка-то, вон она — на камне лежит. Рата прикрыла грудь и ухватилась за одежду.
— Подожди! — взбудоражено крикнул колдун.
— Еще и подожди?! — возмутилась Рата. — Ты что уставился? В бордель приплыл, что ли? Тогда к Лорис ковыляй.
— Какой бордель? Это у тебя что? — маг бесстыже тыкал пальцем.
— Да тоже, что и у всех девок! — заорала Рата. — Совсем спятил или память отшибло? Сейчас по башке получишь, мигом просветлеет.
— На животе у тебя, что?
Рата посмотрела. Ничего там не было. Порядком запал животик после гибели «Скакуна», но ничего необычного.
— Что за рисунок наколот? — не утихомиривался колдун.
— Да пошел ты в сраку стурвормью! — завопила Рата, поспешно натягивая рубашку. — Чего пристал?
Трайглетан стоял столбом, как будто ба-ка живьем увидел.
— Да что ты встал?! Лодку держи!
Колдун опомнился, ухватился за уносимый волной ялик. Вместе выволокли на берег. Рата начала сердито обуваться.
— Подожди, — растерянно пробормотал Трайглетан. — Что у тебя за татуировка на душе?
— На брюхе у меня рисунок, — злобно сказала Рата. — Змей там морской. А на душе у меня желание согнуть тебя, взять для начала этот сук и…
Колдун с кривой улыбкой выслушал все длинные пожелания изменения внешности и повседневных привычек «проклятого любителя мертвецовской любови». Девчонка красочно обещала оборвать ему все лишнее и приставить уйму необходимого.
— Ты сирота? — вдруг невпопад спросил Трайглетан.
— Да у меня целый замок родственников! — завизжала Рата. — Ты заткнешься или нет?! Я тебе сейчас мозги вышибу! — она схватила свой сук.
Колдун примирительно выставил ладони:
— Я только хотел сказать…
— Потом скажешь! Потом, когда делать будет нечего! Понял?! А сейчас пойдем, эту лахудру заберем и домой поплывем. Не желаю я с тобой разговаривать!
Взбирались по склону. Колдун, наконец, замолк. Косые лучи солнца падали сзади, и длинная тень, увенчанная лысой головой, иногда ползла по тропе выше Раты. Так и подмывало развернуться и врезать дубинкой по плешивому черепу. Чтоб его демоны сожрали, лучше с Рыжей вдвоем остаться, чем этот старый хрен будет слюной капать, на игры любовные сманивать. Что за наказание с козлами этими?
На Наблюдательном Месте Лорис не было. Рата растерянно закрутила головой. Рядом встал запыхавшийся Трайглетан. Одновременно глянули на верхушку Клыка. Рата полезла на уступы — северо-восток был чист, рыжей наверху, понятно, не было. Тьфу, куда она деться могла?
— Рататоск! — позвал снизу колдун. Он стоял у обрыва, под ногами его лежало что-то маленькое, яркое.
Рата запрыгала вниз.
Зеленая шелковая косынка Лорис. В шелк надежно завернут поясок с крошечными серебряными пряжками и кошель с косметикой, что рыжая все время у пояса таскала.
Рата скомкала зеленый шелк и всхлипнула:
— Зачем?
Колдун помолчал, потом вздохнул:
— Она, должно быть, тоже думала — зачем? Бывает, кольцо жизни раньше замкнется. И жив ты вроде, а уже кончился.
— Нельзя так! — крикнула в пропасть Рата. — Бой, он до конца должен быть! Неправильно так!
— Верно говоришь, — Трайглетан осторожно оттащил девчонку от края. — Только как быть, когда твой бой уже закончен, а ты еще жив? Кольцо все не замыкается, а уже пустота кругом.
— Нету никакой пустоты! И кольца нету! Вечно бой идет! И мы вечны! — Рата села и разрыдалась. Давным-давно так не плакала. Утирала морду шелком, от которого слабо пахло благовониями, и от этого слезы только сильнее брызгали. Надо же, шлюху пожалела. Ведь сама ее убить была готова.
Трайглетан сидел рядом, не трогал.
Рата высморкалась, — не в шелк, — так, пальцами.
— Пошли. Не будет сегодня кораблей. Ничего не будет.
Спускались с трудом — солнце почти утонуло, склон плыл резкими грубыми тенями. Колдун зацепился о железку, порвал штаны. Уже когда вытолкнули ялик, и выгребли из бухты, сказал:
— Рататоск, я тебя не трону. Обещаю.
— Хорошо, — пробормотала Рата, теребя влажный шелк, повязанный на шею. — Тронешь, я тебя убью. Но хорошо хоть, обещаешь. Жаль, не выдержишь. Мы здесь одни. Полезешь на молоденькое.
— Ты девушка очень милая. Как не соблазниться. Только я не полезу. Вот если сама захочешь…
— Не захочу! Противно мне это. И у меня жених есть. Вот отвергнет меня, тогда пусть хоть все воинство слуа на меня залазит — ублажу.
Маг дернул веслами:
— Не говори так! Я тебе сказать должен…
— Да что ж такое?! Я не говори, а ты говорить должен. Заткнись! Не могу я ничего слышать сейчас. Потом когда-нибудь…
Без журчания ручейка в пещере было очень тихо. Мертво. Рата машинально насадила на нить ставридку, подвесила на сквознячке, рядом с остальными. Трайглетан возился с костром. Поужинали в тишине.