Три года! Они ждут три года для того, чтобы узаконить свои отношения или уже живут гражданским браком? Настроение испортилось. Ради чего злодейке-судьбе нужно было знакомить меня с королем, если он уже обручен и вообще! Вообще, король полный флегмат! Зато во мне бурлило возмущение. Я в порыве злости даже спустилась на кухню и заварила себе чай, нашла какие-то печенюшки и принялась ужинать, рассуждая о том, куда подевалась фея, заманившая меня в эту дерьмовую сказку.
Путем быстрых логических умозаключений я пришла к выводу, что фей здесь никаких нет. Втянутой в это бесперспективное бытие я оказалась благодаря старухе – Светкиной соседке. Светка, тебе-то хорошо, ты сейчас дома дрыхнешь, и ничего тебя не заботит, кроме лишнего веса!
Если бы я знала, что старуха сделала со Светкой, то обрадовалась собственной участи.
Но узнала я о Светкиной беде чуть позже.
Зато моя уже была на пороге.
– Замарашка! Негодная девчонка! Дрянь ты разэтакая! Ты зачем опозорила меня перед благородными людьми?!
– Ну вот, начинается! Эх, Ваше Величество, не умеете вы держать язык за зубами.
Я вздохнула и пошла на встречу семейки Грэм, вернувшейся с приема.
Папочка только зыркнул на меня недовольными глазами и быстро юркнул в свои комнаты. Старший братик Боня сказал: «Гы-гы-гы» и отмаршировал наверх. Микки подмигнул мне и возвел глаза к потолку. Зато мачеха орала, не останавливаясь.
– Негодяйка! Мошенница! Ты за это заплатишь! Я согласилась тебя взять только из жалости!
Микки помог матери снять плащ, она повернулась ко мне задом…
Разумеется, престарелая красотка крутила задом! Разве я могла в этом сомневаться? Да еще как! Так что мои цветочки отлетели, оставаясь украшать апартаменты герцога. Вместо них в дыре белели кружевные панталоны хозяйки.
– Под синее платье, – глубокомысленно заметил Микки, – следует надевать синее белье, ма. Или черное, – задумчиво добавил он. – Нужно попытаться соединить эти цвета…
– Негодный мальчишка! Как ты смеешь указывать матери?!
– Я всего лишь хотел подсказать удачное сочетание, ма, – он пожал плечами.
– Негодная девчонка, – вспомнила про меня мачеха, – собирай свои манатки и отправляйся обратно!
– Куда? – на всякий случай уточнила я. Вдруг, обратно это домой, откуда меня так безжалостно выдернули.
– В свою глухомань-тьмутаракань! – визжала мачеха.
В своем мире я жила в столице. Понятно, мне крупно не повезло.
– Значит, вы злитесь на меня из-за платья? – уточнила я.
– А-а-а-а, – та округлила и без того круглые глазищи, – ты еще что-то испоганила?!
Хи, я чуть не сказала, что испоганила отношения семьи с королем. Всего лишь.
– Я не вымола, не натерла, не постирала и еще что-то там про семь розовых кустов.
Ну да, я левая и вредная, а не зачем было меня перемещать.
– Какая наглость! Хулю-хулю… – от злости она зашлась, – хулюганка!
И в этот момент в дверь постучали.
Леди Грэм отскочила от нее как ужаленная. Хмурый Микки сам открыл непрошенным гостям. Их было трое, одеты они были как придворные короля, повстречавшиеся мне на охоте. Микки тут же помрачнел, мачеха обомлела, а пришедшие решительно прошли в гостиную и потребовали позвать королевского лесничего. За папашей отправилась я потому, что леди Грэм хоть и прошла за господами, но бухнулась в кресло, словно ее не держали ноги, и начала что-то беззвучно говорить, открывая и закрывая рот. Папаша Грэм нежданным визитерам чрезмерно удивился и принялся извиняться за то, что сегодняшняя охота короля была испорчена не по его вине. Он в это время отсутствовал, так как загонял для короля дичь. Бедняга, сейчас ему скажут, кто испортил охоту короля! Я тяжело вздохнула, готовясь, по меньшей мере, к препровождению в тюрьму.
– Его Величество король Теобор Третий, – торжественно начал один из гостей, доставая откуда-то белый лист бумаги с каллиграфическим почерком, – изволит пригласить сэра Оттовильда-Карлхом Грэм с семьей на Ежегодный Королевский бал!
– Премного благодарны, – наконец-то произнесла мачеха и выпрямила спину. – Какая прелесть! Давно пора познакомить мальчиков с принцессой.
– Премного благодарны, – засуетился папаша, – мы обязательно воспользуемся королевским приглашением!
– Замарашка, – надменно потребовала мачеха, – принеси нам шампанского! И скройся с глаз, негодница, – добавила она шепотом.
– Его Величество изволил сделать саморучно постскриптум, – продолжил глашатый. – Присутствие на балу леди Грэм обязательно!
– Ну, конечно же, я приду, – улыбаясь, поправила прожженное платье мачеха.
– Присутствие леди Талии Грэм обязательно! – уточнил придворный.
Немая сцена.
Учись жить у меня, Золушка!
День 2. Хочешь заинтересовать мужчину – удиви его
Следующее утро встретило меня сначала визгливым голосом мачехи, затем…Х-м, над этим стоило бы хорошенько задуматься, но я была сонная, и мне было элементарно лень. Тем не менее, утро встретило меня на кухне полной кастрюлей манной каши! Я сняла крышку для того, чтобы в этом убедиться, и убедилась. Кастрюля сама варила кашу. В детстве я читала сказку про волшебный горшочек, но не думала, что он существует на самом деле. Но какая злая ирония судьбы! Нет, чтобы горшок варил омаров и лангустов, ладно, на крайний случай, вареную колбасу, так нет же – прет из него манка и прет. А мне-то что делать?! Все королевство ею кормить?
Мачеха недовольно повела носом, инспектируя вверенную мне кухню.
– Манная?!
– Угу, – угукнула я. – Очень полезно для здоровья! Мало калорий и много питательных веществ.
– Чего мало?
– Того, что способствует увеличению веса.
– От нее разве худеют?! – изумилась мачеха и сунула нос глубже.
– Если каждое утро, – я немного подумала и добавила, – день и ночь есть эту гадос… замечательную кашу, то через месяц будешь как тростинка.
Соврала на чистом глазу. А что мне оставалось делать?
– Тростинка? – она скептически посмотрела на меня. Ну, да, я-то худая. – И ты ее ешь?
Я кивнула. Как будто у меня есть выбор. Нет, могу, конечно, еще яичницу пожарить.
– Какая гадость, – поморщилась мачеха и вздохнула. – Разве только что от нее худеют…
Я облегченно вздохнула, мысленно с ней соглашаясь.
Неизвестно, как долго здесь еще находиться, а повар из меня тот еще. Если каждое утро будет встречать меня кастрюлей с манной кашей, то с этим придется как-то жить. Я-то смирюсь, не привередливая, а вот как же остальные члены этой веселой дружной семейки? Повезло еще, что удалось быстро уговорить мачеху.
– От этой еды бравеют! – я плюхнула черпак варева в тарелку Бони.
Семейство расселось за столом и мрачно взирало на нас с кашей.
– Чего делают?! – опешил тот.
Пришлось срочно искать синоним этого случайного слова.
– Бравеют, мужественеют, матереют…
– Храбреют, – подсказал мне Микки.
Славный парень! Он всегда меня поддерживает. Жаль, что нельзя с ним немного пофлиртовать, братик все-таки, хоть только по отцу.
– И красивеют, – хихикнула я, – наполняя его тарелку.
– Какой кошмар! – заявила мачеха. – Замарашка, разве ты не знаешь, что обслуживать следует по старшинству?!
Ох уж эти условности. Конечно, я не знаю ничего этого, в королевских академиях не обучалась. Но тут же исправилась, подала завтрак сначала папаше, затем ей. Себе накладывать не стала, сделала вид, что поем на кухне, как распоследняя прислуга. Сама подумала, что перекушу где-нибудь в кафешке, когда вырвусь из дома. Только следует прояснить мою финансовую состоятельность.
– Э-э-э-э-э, а как на счет карманных денег, господин Грэм?
– Зачем они тебе? – встряла мачеха.
– Прикуплю что-нибудь для бала.
Воспоминание о том, что меня придется вывозить в свет, испортило ей настроение и начисто отбило аппетит. С такими темпами она точно похудеет!
Папаша Грэм наоборот такой перспективе обрадовался, понадеявшись на то, что я смогу устроить свою личную жизнь с каким-нибудь дворянином средней руки. Мачеха возмутилась, сказав, что для средней руки понадобится среднее приданое, а у меня его вообще нет. Лучше меня выдать за королевского повара, чтоб в молодой семье хоть кто-то умел готовить…И бла-бла-бла, бла-бла-бла, бла-бла-бла.
Приплыли, я бесприданница. Обидно!
Ну что за сказка такая дерьмовая! Ни принца, ни феи, ни средств к существованию. Даже мачеха и та не злодейка! Все не как у людей.
И только я отчаялась, как в дверь постучали.
Звонков у них не было в помине, стучали кольцом-ручкой так, что подпрыгивали половицы второго этажа. Это говорило о том, что заявилась важная персона.
Важная персона оказалась прыщавым ядреным крепышом-засланцем, посланцем, то есть, он церемонно протянул мне свиток и слинял. Я выглянула через порог и огляделась – он исчез в никуда. Ладно, с этим тоже придется как-то жить, волшебство тут иногда случается. Я решила, что не стану усугублять и отдам послание папаше, мало ли что там король приказывает. Вполне возможно, что тому, кто вскроет королевскую печать – снести голову с плеч. Мне моя еще понадобится пироженку жевать.
Папаша Грэм раскрыл свиток и зачитал послание.
Нет, дела явно пошли на лад. Меня приказали доставить ровно в полдень во дворец для обучения танцам и певческому мастерству в целях подготовки к балу. Главное, что воодушевило папашу – обучение бесплатное.
Сопровождать меня поручили Микки, девицы тут в одиночестве по улицам не бродили, это было неприлично. Но кто бы раньше мне об этом сказал! С другой стороны, тогда я бы сидела дома и не встретила короля. А он не пригласил бы меня на бал.
Дожидаться полдня мы с Микки не стали. До дворца путь был неблизкий, карету мне мачеха не дала. Микки привел двух лошадей и предложил выбирать.
Я никогда не думала о том, как это страшно – сидеть на лошади, свесив ноги на одну сторону и мысленно молить высшие силы о пощаде. Я такая молодая, мне еще рано умирать под копытами резвого необузданного коня… Но я попыталась взять себя в руки, вспомнив, как мы со Светкой ходили в цирк, и там в перерыве фотографировались возле дрессированных животных. За десятку мужик предложил мне залезть на верблюда и сфоткаться на этом корабле пустыни. Светка завопила от радости, что у нас будут такие ценные кадры, которые мы выставим в «Контакте», и что стоят они всего лишь десятку. Так что я резво залезла на лежащего верблюда…А потом он со мной поднялся на высоту второго этажа, и тогда уже мужик потребовал три сотни за то, чтобы меня с него снять. Фотографии, кстати, вышли ужасные, на всех у меня был крайне ущербный вид. То ли последних сотен было жалко, то ли сидеть на такой высоте было страшно, уже и не помню. Только снимали меня с верблюда всем цирком, то еще представление я дала.
Перед Микки орать дурным голосом, что мне страшно и никаких денег не жалко, но скинь, гад, хоть десятку, я не стала. Сидела, словно проглотила шпагу Бониэля, и мысленно прощалась со своими лучшими годами жизни. Но, честно говоря, потом втянулась и как-то приспособилась к лошади, которая едва поплелась по улице. Только Микки слушала через слово, он рассказывал о наших соседях. Смотрела, как классно он держится в седле, и решала, сколько мне понадобится моральных и физических сил, чтобы этому научиться. Тогда можно сфоткаться и в социальных сетях распространить свой восхитительный образ отважной наездницы.
Перед одним из особняков с высокой кованой решеткой-забором Микки остановился. Мне чудом удалось сдержать лошадь и встать с ним рядом. Он обратился к прохожему, какому-то слуге с корзиной свежих фруктов, с вопросом, кто теперь поселился в доме сгинувшей ведьмы. У меня мороз процарапал по коже.
Слуга оказался разговорчивым малым и рассказал, что в доме поселилась девица, больная сонизмом. Большую часть дня она спит, ночью спит напропалую, и вообще это ее единственное занятие, и таким оно останется до тех пор, пока ее кто-то не расколдует. Но лезть в дом ведьмы никому не охота, так что спать девице и спать века вечные.
– А, – вспомнила я очередную сказку, – девице нужен принц!
– А кому он не нужен, леди, – хмыкнул слуга, поклонился нам и побежал дальше.
– Да уж, – вздохнула я, мне бы он тоже пригодился. – Но девицу жаль. Бестолковые люди, не знают, что нужно подойти к ней и поцеловать в губы! Тогда она проснется и…
– И? – заинтересовался Микки, с ухмылкой глядя на меня. – И что будет?
– И тогда будет свадьба, – вспомнила я хеппи-энд.
– Свадьба?! – Микки расхохотался. – То есть, если я буду столь милосерден, что зайду разбудить девицу, то, после того, как она проснется, мне придется на ней жениться?!
– Что-то вроде того.
– Ха! Тогда я туда ни ногой. И думается мне, что девице придется проспать всю свою бессознательную жизнь. Дураков, готовых жениться на ком попало, не найдется.
– Может, она очень хорошая!
– А если нет?
Несомненно, логика во всем этом была железная – чисто мужская. Я порадовалась, что не знаю ту несчастную, которая наказана таким ужасным образом.
– Поцелуй, – рассуждал Микки, – подразумевает просто поцелуй. А вы, девушки, считаете его первым шагом к браку. Мужчина, когда целует любимую девушку, поверь мне, Талия, думает не о браке. А уж тем более, если он целует девушку не любимую!
– А как же любовь?! – кипятилась я. – Разве нельзя влюбиться с первого взгляда и сразу понять, что ты хочешь с ней в загс?!
Мы проспорили о любви с первого взгляда до самого замка.
А потом я замерла в немом восхищении. Сколько раз я хотела съездить в Европу и посмотреть на подобное великолепие, но каждый раз почему-то оказывалась на дешевом курорте! И вот моя мечта сбылась: я стою у подножия замка и любуюсь его величественными строениями, башенками, мостами, бойницами-окнами, замысловатой формой крыш, загогулинами горгулий над входом.
– Как красиво, – прошептала я, не в силах отвести взгляд. – Везет же тем, кто там живет.
– Ничего особенного, – пожал плечами Микки, – обыкновенный королевский замок. Он открыт для посетителей по понедельникам с трех до половины четвертого дня, плата за вход символическая – один золотой.
– У меня нет золотого, и разве за полчаса можно все осмотреть?!
– Если задастся целью и приезжать сюда каждый понедельник… Некоторые так и делают, за счет чего полнится государственная казна. Наше Величество довольно предприимчивый правитель.
– Ваше имя! – гаркнул стоящий у ворот стражник и уставился в толстую здоровенную книгу.
– Леди Талия и сэр Миканиэль Грэм, – отрапортовал Микки. – По приглашению короля обучаться вокалу и танцам.
Стражник поискал нашу фамилию, видимо, запись действительно там имелась, и нас пропустили во внутренний двор. Микки спешился и помог мне слезть с лошади. Возле нас тут же материализовался охранник, который повел к боковому входу в апартаменты. Ладно, ничего, когда-нибудь меня примут и через главные двери. В моем положении сейчас следует хоть за что-то зацепиться. И я зацепилась за руку Микки, так, на всякий случай.
– Как ты поешь? – прошептал он, пока мы шли по прохладным коридорам замка.
– Отвратительно, – честно призналась я. Чего уж скрывать? – Когда пою, жутко фальшивлю. Я и не танцую. Эти обстоятельства, надеюсь, не сыграют со мной злую шутку? Все-таки хочется попрыгать на балу.
– Все гораздо хуже, чем я предполагал, – задумался он.
– Но меня же собираются учить! А я прилежная ученица, в школе была почти хорошисткой. Зараза химичка поставила в аттестат трояк за то, что за мной бегал ее сыночек, а я его продинамила.
– Ты учила алхимию?! – искренне поразился Микки.
– А толку-то? Ничего не помню, кроме формулы воды. Ну, еще знаю аббревиатуру золота…
– Вот видишь, еще не все потеряно. Понимаешь, Талия, тебе придется постараться и показать все, на что ты способна. Королю будут докладывать об успехах учениц, он потребует отчета за потраченные средства.
– Какой-то он все-таки мелочный, – поморщилась я.
– Т-ш-ш-ш.
Мы остановились перед залой в ожидании приглашения. В приоткрытую дверь я увидела, что она просторная и довольно светлая. Хорошо, уговорил, буду стараться не по мере возможности, а изо всех сил. Мне необходимо попасть на бал! Не знаю почему, но чувствую, что приглашение получила на за красивые глазки. А вдруг именно из-за них?! Было бы хорошо, а то у меня ни слуха нет, ни голоса. Зато есть опыт!