– Тишьян, – дрогнувшим голосом произнес Сэйтан, – Тишьян, подойди сюда.
Но она не тронулась с места, продолжая громко горестно выть.
Сэйтан, хромая, подошел к ней. Похоже, она даже не заметила, как Повелитель заключил ее в объятия и прижал к себе. Он гладил длинные серебристые волосы и бормотал слова сочувствия на Древнем языке.
– Тишьян, – мягко произнес он, когда рыдания стихли, превратившись в редкие всхлипы, – мне искренне жаль. Я прошу прощения за ту боль, которую причинил тебе, но без этого было нельзя.
Тишьян резко ударила его кулаком в живот, и Повелитель растянулся на полу.
– Тебе жаль! – зарычала она, вихрем проносясь по комнате. – Мне тоже! Очень жаль, что я ударила тебя лишь кулаком, а не ножом! Ты вполне заслужил того, чтобы тебе выпустили кишки! Старый ревнивец! Чудовище! Неужели ты не мог позволить ей наслаждаться невинным романом, не разрывая ее на части из ревности?!
Наконец, переведя дыхание, Сэйтан оперся на локоть.
– Ведьма не может стать килдру дьятэ, Тишьян, – холодно произнес он. – Ведьма не может стать одной из мертвых демонов. Так скажи мне, какой вариант тебе больше нравится. Я мог сказать, что она теперь на острове килдру дьятэ, или оставить невинную, уязвимую девочку на растерзание врагам.
Тишьян замерла на месте. В ее глазах застыло загнанное выражение. Она склонилась над Сэйтаном, лихорадочным взглядом изучая его лицо.
– Ведьма не может стать мертвым демоном?
– Нет. Но во всем Аду, кроме меня, об этом должны знать только ты и Чар.
– Полагаю, – медленно произнесла она, – наиболее верный способ одурачить врага – это одурачить друга.
Гарпия подумала и протянула Повелителю руку, помогая подняться. Затем она принесла его трость и вновь посмотрела прямо в золотистые глаза.
– Гарпия превращается в Гарпию потому, что она так умирает. Поэтому ей легче верить слухам.
Другого прощения от Тишьян было невозможно дождаться.
Сэйтан принял трость из ее рук, благодарный за поддержку.
– Я скажу тебе то же самое, что сказал Чару, – произнес он. – Если ты по-прежнему остаешься моим другом и хочешь помочь, есть кое-что, о чем я хочу попросить.
– О чем же, Повелитель?
– Не теряй этой ярости.
В глазах Тишьян полыхнуло пламя. Улыбка коснулась ее губ и тут же исчезла.
– Стрела, которая летит мимо цели, должна показаться достаточно убедительной даже самому взыскательному взгляду.
Сэйтан приподнял бровь и цокнул языком.
– Ведьма из рода Деа аль Мон – и не попадет в цель?
Тишьян пожала плечами:
– Даже Деа аль Мон не всегда везет.
– На всякий случай, если у тебя не получится промахнуться, постарайся, пожалуйста, не целиться в жизненно важные части тела, – сухо попросил Сэйтан.
Тишьян моргнула, а затем ее губы вновь изогнулись в легкой усмешке.
– Есть только одна часть тела мужчины, в которую целится Гарпия, Повелитель. Как по-вашему, она очень важна?
– Иди, – велел Сэйтан.
Тишьян поклонилась и ушла.
Повелитель Ада еще несколько мгновений смотрел на закрытую дверь, а затем, хромая, направился к креслу. Вздохнув, он опустился на сиденье, вытянув ноги. Еще через минуту Сэйтан вышел из кабинета и направился по извилистым коридорам в верхние комнаты Зала, надеясь, что Мефис или Андульвар где-то здесь.
Ему нужна компания. И желательно – мужская.
С таким другом, как Тишьян, не слишком легко расслабиться.
3. Террилль
В лунном свете лужайка казалась подернутой серебром, приняв призрачные очертания. Ветер задумчиво ерошил стебли травы. На протяжении всего жаркого летнего дня на горизонте собирались грозовые тучи, и где-то вдалеке то и дело рокотал гром.
Сюрреаль застегнула куртку и обхватила себя руками, пытаясь согреться. В воздухе заметно похолодало. Через час гроза обрушится на Белдон Мор. Но к тому времени она уже успеет добраться до дома Красной Луны Дедже – в качестве почетной гостьи на прощальном торжественном ужине.
После той ночи у Алтаря Кассандры она обнаружила, что игры в постели ей претят, даже несмотря на то, что так гораздо легче убить мужчину. В конце концов, она не умрет с голоду, если перестанет быть шлюхой. Лорд Маркус, ведущий дела Сади, взялся следить за ее вложениями и оказался воистину незаменимым. Кроме того, Сюрреаль всегда куда больше нравилось быть наемной убийцей и проливать кровь, чем пускать мужчин в свою постель.
Девушка покачала головой. Об этом можно подумать и позже.
Бесшумно двинувшись вперед через кусты, окружавшие лужайку, она оказалась возле большого дерева с прямым толстым суком, идеально подходившим для качелей. И действительно, с этого сука свисало кое-что – только вот, увы, не предназначавшееся для развлечений.
Сюрреаль подняла глаза, пытаясь разглядеть призрачный силуэт, полупрозрачное, серебристое детское тельце.
– Ты больше ее не найдешь, – произнес детский голосок. – Марджана ушла.
Сюрреаль развернулась на месте и уставилась на девочку с перерезанным горлом, одетую в окровавленное платье. Она познакомилась с Розой семь месяцев назад, когда Джанелль открыла ей страшные тайны Брайарвуда. На следующую ночь им вдвоем удалось вызволить юную Королеву из этих стен, но они не успели предотвратить жестокое изнасилование.
– А что с ней случилось? – поинтересовалась Сюрреаль, глядя на дерево. Какая глупость – спрашивать подобное о девочке, которая давно умерла…
Роза пожала плечами:
– Она исчезла. Все старые призраки наконец-то вернулись во Тьму. – Девочка пристально посмотрела на незваную гостью. – Зачем ты здесь?
Сюрреаль глубоко вздохнула:
– Пришла попрощаться. Утром я уезжаю из Шэйллота – и больше никогда не вернусь.
Роза обдумала ее слова.
– Если возьмешь меня за руку, наверное, сможешь увидеть Денни. Я не знаю, как Джанелль всегда ухитрялась видеть даже самых старых призраков. Мне это не удается и сейчас, когда я стала мертвым демоном – только в ее присутствии. Она сказала, это потому, что мы находимся в одном из Королевств живых.
Сюрреаль покорно взяла предложенную руку. Они вместе направились к грядкам.
– С Джанелль все в порядке? – неуверенно спросила Роза.
Сюрреаль отбросила с лица прядь волос, растрепанных ветром.
– Не знаю. С ней сделали нечто ужасное. Ведьма у Алтаря Кассандры отвела ее в безопасное место. Возможно, они даже успели вовремя добраться до Целительницы.
Они остановились у морковной гряды, где тайно закопали двух рыженьких сестричек – впрочем, других похорон здесь и не бывало. Но сегодня Сюрреаль не увидела призрачных силуэтов, не услышала тихого шепота. Она не чувствовала беспросветного, отупляющего ужаса, охватившего ее в тот день, когда она впервые оказалась в этом саду. Теперь здесь осталось лишь горе, смешанное с надеждой на то, что юные девочки наконец утратили страшные воспоминания о том, что с ними сделали.
Осталась только Денни. Сюрреаль пыталась не смотреть на призрачную культю, торчащую в том месте, где должна была быть нога. Ее желудок скрутило спазмом. Девушка изо всех сил старалась не думать о том, кому эта нога досталась на ужин.
Решительно отогнав жалость, Сюрреаль отправила в сторону призрачной девочки ментальную нить тепла и дружбы.
Денни улыбнулась.
Даже в смерти Кровь очень жестока, подумала Сюрреаль, стискивая холодную ладошку Розы. Какими пустыми и одинокими, должно быть, были годы тех, кому не хватило сил, чтобы стать мертвыми демонами, но вместе с тем не довелось возвратиться во Тьму. Они остались здесь, навеки прикованные к своим могилам, невидимые, неслышимые, безразличные всем, кроме Джанелль.
Что же все-таки с ней случилось?
Наконец Сюрреаль и Роза вернулись в маленький сад, поросший невысокими кустами.
– Им всем следовало бы выпустить кишки, – прорычала девушка, отпустив руку проводницы. Она прислонилась к дереву и окинула пристальным взглядом здание. За большинством створок царила тьма, но в некоторых горел тусклый свет. Призвав свой любимый кинжал, она взвесила его в руке и хищно улыбнулась. – Может, один или двое успеют подкормить сад, прежде чем я уеду.
– Нет, – резко возразила Роза, преграждая путь Сюрреаль. – Ты не можешь прикоснуться ни к одному из брайарвудских дядюшек. Никто не сможет.
Сюрреаль выпрямилась. В ее золотисто-зеленых глазах появилось жестокое, злое выражение.
– В своем ремесле мне мало равных, Роза.
– Нет, – настаивала та. – Когда пролилась кровь Джанелль, пробудилась сложная паутина, которую она сплела. Это ловушка для всех дядюшек.
Сюрреаль снова подняла глаза на здание, затем на Розу. Действительно, по городу ходили слухи о таинственной болезни, поразившей некоторых высокопоставленных членов Шэйллотского совета мужчин, в том числе и Роберта Бенедикта, а также некоторых весьма родовитых людей. Вроде Картана Са-Дьябло.
– И эта ловушка убьет их?
– Со временем, – спокойно отозвалась Роза.
Глаза Сюрреаль засветились мстительным, жестоким удовольствием.
– А как насчет лекарства?
– Брайарвуд – это сладкий яд. От него нет лекарства.
– Им будет больно?
Роза ухмыльнулась:
– К каждому вернется то, что он дал.
Сюрреаль заставила кинжал исчезнуть.
– Тогда пусть эти ублюдки кричат во всю глотку.
4. Террилль
В неверном свете двух дымящихся факелов юная Жрица вновь проверила, все ли готово на Алтаре Тьмы: ритуальный канделябр с четырьмя черными свечами, маленькая серебряная чашка, два хрустальных флакона с темной жидкостью, один с белой пробкой, второй – с красной.
Незнакомец с искалеченными руками, отдавая оба сосуда, заверил ее, что противоядие позволит избежать воздействия зелья, призванного сломить Верховного Князя.
Она мерила шагами пространство перед Алтарем, грызя ноготь большого пальца. Ее задача была предельно проста, и все же…
Жрица замерла на месте, не осмеливаясь даже вздохнуть. Она вглядывалась во тьму за коваными железными воротами. Там что-то есть?..
Ничего. Только тишь в ночной тиши, тень среди теней, скользнувшая к Алтарю с опасной грацией хищника.
Жрица опустилась на корточки позади Алтаря, сломала печать на флаконе с белой пробкой и поспешно проглотила содержимое. Заставила сосуд исчезнуть, поднялась. Бросив взгляд на кованые ворота, она невольно стиснула в кулаке свой Желтый Камень, словно он мог защитить ее.
Он стоял по другую сторону Алтаря, наблюдая за ней. Несмотря на поношенную одежду и растрепанные волосы, от мужчины исходила аура холодной, чувственной силы.
Жрица облизнула пересохшие губы и вытерла влажные ладони о свое черное одеяние. Его золотистые глаза приобрели сонное выражение и казались остекленевшими.
Он улыбнулся.
Девушка содрогнулась и сделала глубокий вдох.
– Ты пришел сюда за советом или помощью?
– За помощью, – глубоким, хорошо поставленным голосом отозвался он. – Ты обучена открывать Врата?
Неужели мужчина может быть так красив? – мелькнула непрошеная мысль. Жрица кивнула.
– За все нужно платить. – Ее голос, казалось, поглотили тени.
Левой рукой он небрежно вытащил из внутреннего кармана конверт и положил его на Алтарь:
– Надеюсь, этого будет достаточно?
Потянувшись за конвертом, девушка встретилась с ним взглядом, и ее рука замерла. В тоне его голоса было нечто, предупреждавшее, что будет куда лучше, если цена окажется достаточной.
Жрица заставила себя поднять конверт и заглянуть внутрь. Не в силах удержаться на ногах, она прислонилась к Алтарю. Тысяча золотых марок. Это по меньшей мере в десять раз больше того, что ей предложил незнакомец с искалеченными руками.
Но она уже согласилась на его предложение. К тому же времени на то, чтобы прикарманить марки, будет вполне достаточно, прежде чем прибудет стража.
Жрица осторожно положила конверт на дальний край Алтаря.
– Весьма щедро, – произнесла она, надеясь, что бесстрастный тон ей удался.
Глубоко вдохнув, она подняла серебряную чашу высоко над головой, а затем бережно опустила ее на Алтарь перед собой. Сломав печать на флаконе с красной пробкой, Жрица вылила его содержимое в чашу и протянула ее пришедшему:
– Путешествие через Врата – суровое испытание. Это поможет тебе.
Он не принял чашу из ее рук.
Жрица нетерпеливо вздохнула и сделала глоток, пытаясь не морщиться. Зелье оказалось отвратительно горьким на вкус. Затем она снова протянула ему чашу.
Незнакомец поднял сосуд левой рукой, принюхиваясь, но пить не стал.
Прошла минута. Другая.
Едва уловимым движением он пожал плечами и осушил чашу.
Жрица задержала дыхание. Когда зелье подействует? Успеют ли стражники прибыть сюда?
Выражение глаз мужчины изменилось. Он покачнулся, а затем прислонился к Алтарю, глядя на Жрицу взглядом, исполненным любви и восхищения. Так любовник смотрит на свою госпожу. Она не могла оторвать взгляд от его губ. Мягких. Чувственных. Девушка склонилась к нему. Один поцелуй. Один-единственный сладостный поцелуй…
За миг до того, как их губы соприкоснулись, его правая рука с сокрушительной силой сжала ее запястье.
– Сука! – прорычал он.
Испуганная, Жрица попыталась вырваться.
Но его пальцы еще крепче стиснули тонкую руку. Жрица в ужасе уставилась на кольцо с Черным Камнем.
Длинные ногти пронзили нежную кожу. Жрица почувствовала, как игла змеиного зуба на его безымянном пальце входит в ее плоть и смертельный яд холодит кровь.
Она замахнулась было другой рукой, пытаясь дотянуться до его лица, закричать, позвать на помощь, но зрение затуманивалось, а легкие отказывались наполняться таким нужным сейчас воздухом.
Незнакомец с хрустом сломал оба запястья девушки и грубо оттолкнул ее от себя.
– Яд в моем змеином зубе действует не так быстро, как тебе, возможно, показалось, – слишком тихо и нежно произнес он. – В конце концов, ты сможешь кричать. Это разорвет тебя на части, но ты будешь кричать.
С этими словами он исчез. Не осталось ничего, кроме тиши в ночной тиши, тени среди теней.
К тому времени, как подоспели стражники, она уже кричала.
5. Террилль
Пол беспрестанно качался, дразня ноги, и без того дрожащие от изнеможения. Мышцы сводило судорогой – последствия приема одного мерзкого зелья.
За той дверью находилось безопасное место. Когда он добрался до створки, пол снова накренился, заставив его потерять равновесие. Ударившись плечом о дверь и пробив старую полусгнившую древесину, он ввалился в комнату, приземлившись на бок.
– Сука, – тихо прорычал он.
Серый полумрак. Разбитая хрустальная чаша. Черные свечи. Золотистые волосы. Кровь. Сколько крови…
«Слова могут лгать. Кровь – никогда».
– Заткнись, Заноза, – хрипло прорычал он.
Пол кренился то в одну, то в другую сторону. Он вонзил в дерево длинные ногти, пытаясь сохранить равновесие и здраво мыслить.
Поднялся опасный жар, тело горело в лихорадке. Он понимал, что нуждается в пище, воде и отдыхе. Сейчас он был добычей тех, кто рыскал по округе и мог заглянуть в этот заброшенный дом, где давным-давно он провел детство вместе со своей настоящей матерью, Терсой.
За все нужно платить.
Если бы он сдался на милость хейллианских стражников у Святилища три дня тому назад, то сейчас не переживал бы таких мук от зелья. Однако вместо этого он безжалостно гнал тело вперед, истязая себя до изнеможения, чтобы оказаться у Врат возле руин Зала Са-Дьябло.
И каждый раз, когда усталость угрожала поглотить его с головой, каждый раз, когда сила воли давала трещину, его разум заволакивала серая дымка, которая – он знал это наверняка – скрывала под собой нечто ужасное. Нечто такое, чего он не хочет видеть, не хочет знать.
«Ты – мое орудие».
Слова, как огоньки черных свечей, всплывали из этой дымки, угрожая испепелить его душу.
«Слова могут лгать. Кровь – никогда».
До Врат осталось не больше мили.
– Люцивар, – прошептал он. Но у него не хватало сил даже на то, чтобы злиться на неожиданное предательство своего брата.