Раз весна пришла, знать зима долой!
Хороводом лиц свадьба - пир хмельной.
Все желали нам год за годом жить,
Счастье чаркой пить, да детей растить!
А потом был дом, да за речкой луг.
На двоих постель, ни души вокруг...
Только счастье ведь как сирень цветет:
Лишь коснись ее - мигом опадет!
Так случилось вдруг в тот вечерний час.
Стук копыт тогда потревожил нас.
Кай'я Лэ не слышала ни строчки. Она прижала ладони к лицу, словно пыталась заставить себя перестать видеть снова и снова вздымающиеся в черное небо ярко-рыжие лепестки пламени. Занила сама разожгла этот костер, прикоснулась факелом к аккуратно сложенной поленнице в человеческий рост высотой, на самом верху которой все также в негнущейся от золота парче лежало тело Натары. Дрова были щедро политы маслом, и пламя вспыхнуло стремительно, обдав жаром руки и лицо Занилы. Но она даже не подумала отстраниться, словно не чувствуя его. Так и стояла, пока кто-то из оборотней - она даже не заметила кто - не заставил ее отступить.
За дверьми гонец, его в мыле конь.
"Меня князь послал", - так сказал нам он.
Свиток с сургучом протянул вперед.
Мужа моего к себе князь зовет.
Буря летняя, страшная гроза...
То на земли к нам вдруг война пришла!
Вот и князь теперь собирает рать,
На пути врага чтобы грудью встать.
Так сказал гонец да умчался вдаль,
Только счастье ведь он с собой забрал!
Ночь та темная коротка была.
А рассвет настал - провожать пошла.
А огонь пожирал дрова. Сначала облизывал их, словно пробуя на вкус, прикасался к ним тонкими цепкими пальчиками, а потом, словно решив, что эта еда ему вполне по нраву, с бешеным ревом набрасывался, вгрызался... И уже не вырвать добычу из его жадной пасти! Она принадлежит ему по праву: смолистое дерево и то, что на нем, в негнущейся золотой парче...
На околицу с милым вышла я.
"Ты не плачь, - сказал. - Ты дождись меня!
Мой клинок остер и верна рука.
А разлука нам будет коротка!
Осень не успеет листвы позолотить,
Я вернусь домой - будем дальше жить.
Слез не лей, жена, много не горюй..."
В губы сладкие крепок поцелуй...
Время вышло. Конь копытом бьет.
На войну тот конь седока зовет.
Оглянулся он, да вскочил в седло.
Шпоры в бок коню - только пыль столбом.
А потом был еще один костер. Поленница такой же высоты, только тело на ее вершине маленькое. Как еще одно напоминание о том, кого именно они этой ночью предают огню. Как будто хоть кто-то из стаи мог забыть!.. А пламени было все равно. Оно ревело точно также. И искры ядовитыми светляками вгрызались в черный бархат неба. Оборотням, окружившим костер, ослепленным близким пламенем, даже звезды на нем были не видны, словно огонь добрался и туда, сжег их дотла, потому что на земле ему было мало пищи!
Так осталась я у ворот стоять,
На закат смотреть, да о нем скучать.
Вспоминать слова, что сказал мне он.
Лишь бы с губ моих не сорвался стон...
Ох, по ниточке - по реке.
Да по ниточке - по тропе.
По ниточке - по волосу.
По ниточке - по голосу.
Сквозь сырой туман.
Сквозь густой бурьян.
Я приду к тебе.
Ты дождись меня!..
А потом поленницы рухнули, сложившись с протяжным стоном. На несколько минут пламя взметнулось еще выше, разгораясь еще ярче, но никто не собирался его больше кормить. Этой ночью оно уже получило свою добычу. И только угли, ярко-алые, словно кровь, еще долго мерцали в темноте - будто глаза, следящие за оборотнями, напряженно смотрящие им вслед, когда стая отвернулась от них, чтобы уйти в дом.
Время быстрое речкой вдаль бежит.
Имя милого на устах дрожит.
Вот и лето уж на лугах цветет.
Лишь грозой вдали все война идет.
День за днем спешит - за зарей закат.
Только милого я все жду назад.
Зеленей трава, ярче маков цвет.
Никаких вестей от него лишь нет!
А однажды я вышла за порог.
Словно померещилось, кто меня зовет.
Ритуальная зала в самой глубине дома была уже готова, та самая, где год назад Занила принимала клятву крови. Она не использовалась с того времени, и вот теперь понадобилась вновь. Лука ждал Кай'я Лэ там. Он стоял возле каменного алтаря. Он не был связан, и никто из оборотней не держал его. Он сам выбрал свою судьбы, призвав право верности, и не ему теперь отказываться от нее. И костры, унесшие свободные отныне души в небо, он тоже видел.
Пригляделась вдаль да и обмерла,
Как узнала я серого коня.
На спине коня странный груз везут.
Самого его в поводу ведут.
Подошли ко мне, только прячут взгляд.
Догадалась я, когда так гладят!..
Я метнулась к ним сверток развернуть.
На того, кто в нем, я должна взглянуть.
Я по имени его стала звать.
Как же милого мне и не узнать?..
Занила подошла к Луке. Она была безоружна. Своего врага она бы заколола клинком, или когтями и клыками выпустила его кровь, но оборотню своей стаи она могла подарить только одну смерть. Ее руки легли на плечи Луки, притягивая его к себе, обнимая. Кожа оборотня казалась почти горячей, но Кай'я Лэ не позволила себе почувствовать это, опустившись на другой уровень реальности. Здесь она видела только его кружево, полное энергии, излучающее свое собственное тепло, прикасающееся к силе в ее нитях.
Только ведь ему не воскреснуть вдруг.
Не услышать мне больше сердца стук.
Холодней, чем он, не бывает лед.
А из раны уж и кровь не идет.
Небо стылое в голубых глазах.
Тело сильное нынче только прах.
Солнце яркое в темных волосах.
Сказки дивные сложат не про нас...
Метко бил тот враг. Хороша стрела.
Верный меч не спас - прямо в грудь вошла.
И не было больше времени. И сомнений она тоже не могла себе позволить. Не Хозяйка стаи... Кай'я Лэ раскрыла кружево. Сила Леса, все эти дни только усилием воли сдерживаемая в нем, хлестнула наружу. Но Занила не дала ей растечься далеко - только до нитей оборотня, замершего под ее руками. Лука не сопротивлялся ей. Да он бы и не смог... Сила Леса затопила его тело, смешавшись с энергией в его кружеве. И тогда Занила потянула ее назад, забирая всю, до последней капли, еще крепче сжимая в своих объятиях тело оборотня, словно просто не могла его отпустить, позволить рухнуть на пол! Как не могла она отойти от объятой пламенем поленницы... И снова кому-то из оборотней пришлось до боли стиснуть ее плечо, заставляя разжать руки, вспомнить, что под ними уже ничего нет - лишь безжизненное тело, еще теплое... Опустившееся на пол возле алтаря!
Как стояла я - так упала в пыль.
Счастье - сказка ведь, только смерть - лишь быль.
Ветер в небо рвись в крыльях лебедей!
Ветер в голос вой - боль мою развей!
Душа милого дымом за Черту.
Не надеюсь я больше и не жду...
На другой рассвет тихий дождик шел -
Небо плакало за меня о нем.
Ветка к веточке - до небес костер.
Для тебя тот путь, да и мне с тобой!
Время вышло все, и идти пора...
Все, что нужно мне, - вспомнить те слова...
Те имена...
Натара... Пламя, пожирающее ее тело, искры, уносящие за Черту ее душу. А Кай'я Лэ казалось, что она по-прежнему слышит ее голос, зовущий отправиться в Догату вместе. Зей... Он так вырос за то время, что Занила не видела его, что она его почти не узнала. И все равно отрез парчи оказался для него слишком большим. Тонк... Он изъездил с караванами весь материк, он мог рассказывать о своих странствиях, наверное, бесконечно, но каждый раз, когда в комнату входила Натара, он поворачивался к ней и уже не отпускал ее взглядом. Гурат... Всю прошлую зиму он был вместе с Кай'я Лэ. Все снежные месяцы - все Вольные княжества. И его клятву она помнит до последнего слова. Лука... Светло-голубые глаза, смотрящие только на нее. Не отвернуться и не отпустить. И не разжать объятий. Право верности. Право на смерть от руки Хозяина... И не отказать.
Так много боли. Такая разная... Одна! Вся ее. И не разделить!..
По ниточке - по волосу.
По ниточке - по голосу.
По ниточке по судьбе.
К любимому - к тебе.
Сквозь сырой туман.
Сквозь густой бурьян.
За тобой пойду.
Подожди меня!..
Занила метнулась с ковра, одним слитным звериным движением вскочив на ноги, бросилась к окну, срывая белоснежную паутину штор, запутываясь в ней, закричала, перегнувшись через резной деревянный подоконник:
- Хватит! Замолчи! - голос темной птицей взвился над домом. - Кто-нибудь велите ей замолчать!
Струны испуганно взвизгнули, сорвавшись с пальцев, и во внутреннем дворике повисла гулкая, до предела наполненная напряжением тишина. А Занила все также стояла, свесившись из окна, вцепившись в резные распахнутые настежь створки, не в силах разжать сведенных судорогой пальцев. По ее телу, от затылка вниз через позвоночник, одна за другой пробегали волны крупной почти болезненной дрожи. Сила рвалась из ее кружева, и Кай'я Лэ было все труднее сдерживать ее. Саму себя сдерживать... Она не услышала, как распахнулась и вновь захлопнулась дверь за ее спиной, только чьи-то сильные горячие руки вдруг сжали ее плечи, заставляя ее отстраниться от окна.
- Тише! Уже все... - Ледь прижал ее к груди, и его шепот прозвучал над самым ее ухом, горячее дыхание обжигало кожу. - Ее уже увели. Больше никаких людей в доме. Тише... - Занила глухо застонала, пытаясь высвободиться из его объятий, сама не зная, куда и зачем она рвется, но Ледь, словно все зная гораздо лучше ее самой, держал крепко, продолжая сжимать ее руки чуть выше запястий, прижимая их к груди. - Тише, - в третий раз повторил он, и теперь Занила, кажется, его услышала. Ледь почувствовал, как дрожь, сотрясавшая ее тело, стихла, и осторожно разжал объятия, не отпуская ее до конца, лишь позволяя повернуться к себе лицом. Ее глаза, серебристо-серое пламя, мерцающее в полутьме комнаты сквозь паутину спутанных волос, смотрели теперь прямо на него. - В твоем каркасе слишком много силы, - проговорил он внезапно охрипшим голосом. От взгляда этих глаз - охрипшим. - Тебе сложно справиться с ней, она вырывается из-под твоего контроля. Тебе нужно сейчас сменить облик - ты сразу почувствуешь себя лучше.
Словно в подтверждение его слов кожа девушки под его руками стала вдруг невыносимо, почти до боли, горячей, словно под его руками вздыбились колючие иголочки Силы, вновь вырвавшейся на свободу. И, прежде чем Ледь успел еще хоть что-то сказать, Занила качнулась назад, мягко, но решительно высвобождаясь из его рук. Значит, на этот раз Сила не вышла из-под ее контроля, она сама выпустила ее!.. Занила шагнула прочь и, обогнув оборотня, прошлась по комнате, от одного угла до другого. В спальне не горело ни одного светильника, но даже в этой, почти абсолютной мгле, острое зрение высшего оборотня позволяло Ледю различить ее силуэт, мечущийся из стороны в сторону. И воздух вновь начал густеть и накаляться от наполнявшей его энергии. Словно предупреждение каждому оборотню, посмевшему приблизиться к Кай'я Лэ: не подходи, не сейчас, не время! Физическое воплощение эмоций, сжигающих изнутри душу девушки с глазами цвета серого пламени, ни на секунду не позволяющей себе забыть, что она Хозяйка Леса и Хозяйка стаи!
Ледь метнулся в сторону, собираясь вновь схватить ее, хорошенько встряхнуть - хотя бы так заставить ответить ему... Но внезапно замер в центре комнаты. Вместо того чтобы требовать ответа от нее, он еще раз мысленно повторил свои собственные слова, ведь именно вслед за его последней фразой сила и вспыхнула вновь! Что же он сказал Заниле?.. Предложил ей сменить облик. Что может быть безобиднее этой просьбы в разговоре двух высших оборотней?.. А в следующую секунду понимание накрыло его, заставив остановиться посреди комнаты. Ледь повернулся в сторону Занилы, в очередной раз пересекавшей спальню по диагонали.
- Когда ты в последний раз меняла облик? - проговорил он. Кай'я Лэ остановилась. Не повернулась к нему, только стихло еле слышное шуршание слишком длинного шелкового байне по ковру. И одна эта наступившая вдруг абсолютная тишина, наверное, уже была ответом. Но Ледь заставил себя продолжить: иногда не достаточно просто знать. Нужно произнести вслух, проговаривая слово за словом, или хотя бы услышать, как кто-то другой делает это. - Ты ни разу не меняла облик с тех пор, как вернулась от магов. Не так ли?