— Как ты думаешь, чем занимался бы мой мужчина, пока я болтаюсь по этим горам в компании двух скелетов и одной надоедливой девчонки? Дома сидел, детей нянчил?
— Ну подожди, зачем сразу дети? Какой-нибудь прекрасный рыцарь... Ну, или хотя бы симпатичный чародей...
Я хмыкнула.
— Ах, это? Да сколько угодно! Выпускники Незримой Академии обычно практикуют при дворах амиров. Там есть из кого выбирать. Великолепные мускулы и не менее великолепные мозги — даже не знаю, что привлекательнее... Если не проводить все время в библиотеках и лабораториях, а иногда позволить себе развлечься...
Эриза помрачнела.
— Нет-нет, все не то! А как же любовь?
Я скривилась.
— Любовь — обуза, морока, ложь и выдумка. Она всегда оборачивается болью, вопрос только во времени. И самое главное, любовь — это слабость. У чародейки не должно быть слабостей.
Эриза посмотрела на меня с глубоким сочувствием.
— И ты ни в кого не была влюблена?
— Хвала всем богам, нет!
— Бедняжка!
Я с усмешкой пожала плечами и отвернулась. Но, честно говоря, в глубине души почему-то разозлилась. Глупая девчонка! Что дает ей право меня жалеть? Может, она знает, кому что суждено?
На ночлег мы, недолго думая, устроились там же, на веранде. Скелетов я отправила вниз — караулить лестницу. Вообще-то нет ничего хуже, чем спать в развалинах, тем более не исследованных. Но красота внушала доверие — казалось, в таком божественно прекрасном месте не могло быть никакого зла. Обычный обман. На который все равно раз за разом попадаешься.
Ночью я видела сон. Как будто я снова вхожу во внутренний дворик, окруженный навесными галереями. Позолоченные капители мерцают в лунном свете, как сказочные цветы. Раскрашенные гранаты на стенах напоминают огромные пламенеющие сердца. В напольных пазах цветут розы, под ногами расстелены ковры. Перешагивая через парчовые подушки и валики с золотыми кистями, я подхожу к бассейну. На поверхности воды дрожит лунный луч. Вот только почему вода в нем такая темная и маслянистая? Через мгновение я чувствую хорошо знакомый запах, почти заглушенный приторным благоуханием роз...
Запах крови!
Проснулась я мгновенно, вскочила на ноги и только тогда перевела дух. Несмотря на чувство облегчения, руки до сих пор слегка дрожали. «Чего испугалась, дура?! — пристыдила я себя. — У тебя же меч святого Чучо, к которому демоны за сто шагов не подойдут!»
Впрочем, помимо демонов в горах полно и другой нечисти...
Сон пропал. Я решила сходить проверить дворик — мало ли что. Однако внутри все было по-прежнему: голые стены, гнилые балки, пауки, сухой бассейн. На всякий случай я сложила пальцы в простенький бесогонный знак и направила его на устилавшие дно листья...
Позади раздался тихий мелодичный голос — сладкий, как спелый гранат:
— Не надо.
Я, не опуская руки, медленно повернулась.
За моей спиной в резной арке маячила черноволосая девушка в белом. Она выступила из темноты, словно кисейную занавеску отодвинула, и поплыла в мою сторону. В самом деле, она не шла, а текла, плавно и грациозно. Я испытала приступ необоснованной ревности. Нет, для чародейки ничего не стоит сделать себя красоткой. Хоть все мы и утверждаем, что прекрасны от природы, но цена этим уверениям известна. Но, чтобы создать себе такую внешность, как у этой девушки, мало умения — надо быть настоящим художником, а это дано не каждой.
Девушка-призрак устремила на меня взгляд загадочно мерцающих оленьих глаз с неописуемо утонченным разрезом.
— Что ты здесь ищешь, колдунья?
— Ночлег. А ты?
— Тебя.
— Вот как! Ну, ты меня нашла, и что дальше?
— Я хочу пожаловаться на мою горестную судьбу, чтобы она стала тебе предостережением!
— А что с тобой случилось? — спросила я из вежливости.
— Я умерла, — нежным голосом сообщила гостья. — От голода. И разбитого сердца.
— Мм... Вот как! Что, одновременно? Или два раза?
Прекрасное привидение подошло ко мне и остановилось на самом краю бассейна. Мне показалось, что она висит в воздухе над водой. Водой?! Я быстро глянула вниз. Нет-нет, только сор и пауки.
И никакой крови.
— При жизни меня звали Сорайя, — заговорил призрак. — Я принадлежала к высокому роду, одному из самых знатных в Илиберре... Впрочем, это уже не важно. Я была молода и прекрасна, у меня был возлюбленный, и мы любили друг друга всем сердцем. Когда войска амира Кабра оставили столицу и ушли на юг, чтобы отплыть за море, мой возлюбленный отправился вслед за ними, а меня спрятал в заколдованной башне. «Меня преследует враг, — сказал он. — Я хочу уберечь тебя от опасности, любимая! Как только я догоню амира и заберу у него то, что он украл, я тотчас вернусь к тебе».
Я ждала его день за днем. Он не возвращался. Ни пищи, ни воды в башне не было, а уйти одна я не осмеливалась — горы были полны солдат и демонов Ясина. Днем я бродила по пустошам вокруг башни и ела траву, чтобы заглушить муки голода, а на закате всегда возвращалась, потому что по ночам к стенам приходили чудовища. Они с рычанием бродили внизу, они хотели пожрать мою душу и мою жизнь! Если днем я страдала от голода, то ночами умирала от страха... И все ждала. Ждала и надеялась...
Сорайя подавила рыдание. Я с удивлением увидела, как на глазах призрака выступили призрачные слезы.
— И вот наконец мои глаза открылись. Я поняла, что возлюбленный предал меня, что он никогда не вернется. Он уехал с амиром за море, спасая свою проклятую жизнь! Он бросил меня — одну, среди демонов, на смерть! И за те страдания, которые он мне причинил... я его возненавидела!
В медовом голосе неожиданно послышалось рычание.
— Я умирала в ненависти к тому, кто посмел так поступить со мной! Я то проклинала его, то билась в рыданиях, а потом впадала в забытье и звала его на помощь. Потому что хоть он и убил меня так же верно, как если бы проткнул мечом, никого ближе его у меня не было на свете, и я по-прежнему его любила!
Она отвернулась и умолкла, спрятав лицо в ладони.
— Кончилось тем, — глухим голосом продолжала она, — что я выбросилась из южного окна, что обращено к морю. Может быть, это было малодушие. Я покончила с собой, чтобы не умирать медленно от жажды и голода... Но сильнее я страдала не от телесной жажды, а из-за того, что тот, кого я жаждала всем сердцем, меня предал!
— Малодушие? — повторила я. — Нет никакой защиты против предательства. Что еще ты могла сделать? Убить его ты не могла — значит, оставалось только одно...
Сорайя искоса посмотрела на меня и мелодично, но очень зло засмеялась.
— Кое-что я все-таки сделала. Стоя в проеме волшебного окна, я прокляла и свою судьбу, и предателя, и место моих страданий. Любая женщина, которая посмеет войти в башню Полной Луны, неизбежно повторит мою судьбу...
«Башня-то чем провинилась?» — подумала я, несмотря на весь драматизм повествования.
А потом до меня наконец дошло, что происходит.
Я захохотала на весь лес (представляю, как перепугались окрестные демоны), а потом сказала со спокойным сарказмом:
— И неудивительно! Если эта башня так хорошо запрятана, едва ли стоит надеяться, что туда найдет дорогу какой-нибудь проезжий рыцарь. Зато, — я уставилась на призрака в упор, — могу поспорить, там частенько бывают колдуны! Я тебе сочувствую, девушка, если, конечно, твой рассказ не был выдуман специально для меня. Когда я доберусь до башни, прилетай ко мне поболтать. Я люблю сказки!
Прекрасное лицо Сорайи перекосилось. Она заскрежетала зубами и взлетела над пустой чашей бассейна.
— Ты осмелилась смеяться надо мной! Да постигнет тебя моя судьба!
— Уже, — процедила я, вскинула руку и с наслаждением залепила по Сорайе бесогонным знаком.
Бессмысленное действие, но мне сейчас остро хотелось что-нибудь разрушить. Привидение с жалобным воплем растаяло в воздухе, над бассейном взвился вихрь из листьев. Я плюнула в вихрь, чувствуя на языке горький привкус, и вернулась на веранду к спящей Эризе. Просто удивительно, как она не проснулась от всего этого шума.
Я улеглась на куче хвои и, дрожа, завернулась в одеяло. Когда успело так похолодать? В груди ныло, словно растревожили старую рану. На душе было темно и пусто, как в этих лживых развалинах.
«Хватит, успокойся и забудь то, что прошло! — приказала я себе. — Лучше погордись немного своей догадливостью! И сделай выводы!»
Как тут не вспомнить один из главных принципов нелюбимой мною, но такой полезной магии иллюзий. Неважно, что делается и что говорится. Главный вопрос: «Зачем?»
Внешнее вообще не имеет значения. Важна только цель, средства безразличны.
Похоже, кому-то позарез надо отпугнуть меня от башни Полной Луны... Прекрасно! Это означает, что башня — не пустышка. Я была уверена в этом и раньше, но как приятно получить надежное подтверждение! Неприятно было бы, проделав такой путь, найти еще одни мертвые развалины с пауками и призраками.
Но, кроме того, это значит, что за нами непрерывно следят. Возможно, подслушивают разговоры, — я с ухмылкой вспомнила «Дальновидение» в лавке. Теперь понятно, как этой Сорайе удалось так метко попасть в больное место.
Ох уж эта Эриза с ее романтикой... Что стоит вся эта романтика для того, кого хоть раз по-настоящему предали?
В небе продолжали сыпаться звезды. Я дрожала в коконе одеяла, мрачно размышляя о давно прошедших делах. А ну-ка сейчас тоже загадаю желание!
«Встретиться еще хоть раз... Встретиться — и расквитаться за все!»
Скверное желание, загаданное в неподходящем месте. Подобные желания тоже сбываются, но так, что и врагу не пожелаешь.
Сон не приходил долго. Наконец мысли стали мешаться, и я кое-как начала задремывать...
... Чтобы вскоре проснуться от истошного вопля Эризы.
Орала она так пронзительно, что аж эхо по горам полетело.
И на то была причина.
Над нами нависал наш мертвый рыцарь. Точнее, уже не совсем мертвый. В первый миг я было решила, что каким-то таинственным образом воскрес святой Чучо. Из-под серебряной маски на меня смотрели живые глаза. Склонившись над моей незамысловатой лежанкой, рыцарь протягивал мне руку. В живой ладони пульсировало живое, настоящее сердце.
— Это не мое. Мое при мне. — Я повернулась к застывшей от ужаса Эризе. — Проверь.
Та побледнела, прижала руку к левой половине груди и с облегчением сообщила:
— Бьется!
— Извините, молодой человек, — любезно ответила я рыцарю. — Вы ошиблись адресом. Это не наше. Тут летал призрак, уж такой он несчастный, поищите его.
Паладин, прищурившись, взглянул на меня и медленно, напоказ сжал кулак. Сердце лопнуло, кровь потекла между пальцами. Эриза вскрикнула, как от боли. Мертвец рассмеялся, бросил сердце на пол... и все стало по-прежнему. Глаза погасли под маской, там, где была плоть, забелели кости.
«За эту выходку я отплачу тебе особо», — подумала я.
В груди ныло так, будто в самом деле вырвали сердце и раздавили его.
— Что стоишь как пень, глупая скелетина?! — сорвала я злость на паладине, выбираясь из-под одеяла. — Иди отсюда! Твое место на лестнице, забыл?
Мертвый рыцарь без слов спрыгнул с края веранды. Я поискала взглядом лопнувшее сердце. Почти уверена, что это морок, но проверить никогда не помешает...
Ого! Вот так штука!
— Что ты делаешь?! — всполошилась Эриза, глядя, как я поднимаю сердце и откусываю от него кусочек. — Не трогай!
— Лови! — Я сделала вид, что бросаю сердце ей, и девчонка с визгом зарылась в одеяло.
— Это гранат, — сказала я со смехом. — Самый обычный гранат. Настоящий. Кстати, зрелый, сладкий, только малость раздавленный. Хочешь попробовать?
— Из рук демона?!
— М-да. Ты права.
Я размахнулась и зашвырнула гранат в лес. Край неба уже начинал светлеть. В лесу перекликались ранние пташки.
— Ну ты и орать! — заметила я, снова забираясь в нагретый кокон одеяла.
— Так ведь это я от неожиданности... Слышу, кольчуга звякает. Я просыпаюсь, а он стоит и смотрит прямо на меня! Имахена, кто это был? Что ему от нас нужно?
Эриза помолчала и мечтательно добавила:
— А глаза у него были... огненные!
— О боги, — вздохнула я. — Это же облик! То, что под ним — совершенно омерзительно! Как у любого мужчины! В смысле — у любого человека! И заметь, я не о черепе с костями.
— Ну ты и сухарь! Теперь я верю, что ты ни в кого не была влюблена!
Я пожала плечами. Смутное ощущение досады не рассеивалось. Неужели амир демонов так плохо обо мне думает? Да за кого он меня принимает? Вот честное слово, мыслит, как эта малявка Эриза.
— Одного не пойму, — сказала я вслух. — Откуда в этих соснах взялся гранат?
ГЛАВА 11.Незримая Академия, урок целительства
В том саду тоже были гранаты. Они как раз отцветали. Маленькие цветы с восковым блеском прятались среди мелких темно-зеленых листиков, алели на каменных плитах, плясали на воде. Да и фонтан там тоже был, но совсем маленький — просто струйка воды в бассейне размером с тазик. Да и сам сад был не больше десяти шагов в поперечнике. Дальше — невысокая кованая решетка, а за ней полная дикого ветра пропасть.
Мы сидели на каменной скамье в висячем саду на верхушке одной из невидимых башен — тех самых, о которых и так много слышала в хариме, но так и не смогла увидеть и день поступления. Пять неправдоподобно тонких башен из белого мрамора, соединенных сводчатыми мостиками без перил, вздымались над черепичными крышами Академии, уходя к облакам. Прямо над нами нависала центральная астрономическая башня, самая высокая. Левее и ниже маячила еще одна. Там не было сада, просто голая квадратная площадка. На ней тоже толпились студенты.
Нас — четверо. Четыре женщины в белом. Две юные девушки с интеллектуальными лицами — адептки с факультета целительства. Маэстра Альмира, голубоглазая старая (по возрасту, но, конечно, не с виду) стерва.
И я.
Девицы сидят, сложив руки на коленях и потупившись, в таких изящных позах, что хоть гобелен с них тки. На них платья из тонкого льна с обережной вышивкой. На шее и на запястьях — медицинские серебряные амулеты. Будущие целительницы всегда должны быть безупречно аккуратными, располагающими к себе и внушающими доверие. Они не пачкают себя рисунками, не делают татуировок и уж тем более не таскают за поясом кистень, а в рукаве позавчерашний пирожок. И конечно, всегда ходят только в платье. Да скорее меня в саван нарядят, чем в этот балахон, в котором даже в мансарду по водосточной трубе не заберешься! Так и быть, из уважения к маэстре я сегодня пришла в белой рубашке. Точнее, утром она была белой... И глаз на затылке рисовать не стала. Все равно волосы уже отросли по самые плечи. Спереди. С недавних пор я заплетала челку в две косы и к каждой подвешивала амулет в виде куриной лапы, в результате чего на улицах ко мне постоянно приставали какие-то раскрашенные варвары — видимо, принимали за свою...
— Девушки, приготовьтесь, я диктую. Тема сегодняшнего занятия...
Ветер отнес окончание фразы за решетку и развеял над зелеными просторами парка и белыми крышами амирского дворцового комплекса.
Адептки послушно открыли тубусы из тисненой кожи, отстегнули с поясов серебряные тушечницы и развернули конспекты. Я же с интересом уставилась в противоположную сторону. На соседнюю башню, где на площадке толпился народ и, судя по всему, проходил зачет по левитации.
Научиться левитировать, в принципе, несложно. Потренируешься лет этак двадцать, уделяя все внимание только этому, — будешь летать, как птица. Только зачем? Мало кому из магов охота тратить время и усилия на один, в общем-то, второстепенный навык. А вот основы левитации нужны каждому магу-пракгику. Если, например, надо взлететь на отвесную скалу. Или, наоборот, если случайно с нее свалишься.
Техника обучения основам левитации была презанятная. Мы ее осваивали во сне. Однажды в аудиторию ворвался встрепанный, куда-то опаздывающий препод, наспех начитал заклинание, поводил руками в воздухе... И началось. Целый месяц нашей группе каждую ночь снилось падение в пропасть. Ночь за ночью мы срывались, разбивались, просыпались в холодном поту, с криками, в слезах, с нервным смехом... Это безобразие продолжалось до тех пор, пока каждый не научился во сне превращать падение в полет.