«Но что это за смысл? — терялся в догадках мальчик. — Значит ли это, что, если я стану изучать магию, моя жизнь будет погублена зря? Или как раз наоборот?»
Рэндал снова и снова задавал себе этот вопрос, но не находил ответа. Совсем запутавшись в догадках, он уснул.
Наутро дождь прекратился. Еще до конца не проснувшись, Рэндал ощутил дыхание ясного дня: запах чисто вымытых камней, молодой травы, влажной земли, согретой солнцем. Он соскочил с кровати и, жмурясь, застыл: в комнате никого не было.
«Опять проспал, — с досадой подумал он. — Уолтер уже ушел».
Он выскочил из спальни и бегом спустился по лестнице. Никто в главном зале не остановил его и, видно, даже не заметил. Мальчик вышел во двор. Там тоже никого не было. Под ярким солнцем блестели камни мостовой, ворота были раскрыты. Сам не понимая почему, Рэндал вышел из замка и спустился на луг.
Ушел он недалеко, всего лишь до невысокого, поросшего травой холма. Там он взобрался на вершину и разлегся на траве, глядя в ясное голубое небо.
Он вздрогнул, различив странный шум, еле слышный, но отчетливый. Издалека доносился топот копыт. Мальчик сел и обернулся. Далеко, у самого горизонта, скакал отряд всадников. На изумрудной зелени полей кричащими пятнами выделялись яркие знамена.
Рэндала охватил страх. «Они едут за мной, — почему-то подумалось ему. — Я знаю — они едут за мной». Если он так и будет стоять на холме, его заметят… а может, уже заметили.
Он побежал вниз по склону, но налетел на какое-то препятствие и упал. Перед ним выросла стена. Он не видел ее, но пальцы чувствовали могильный холод шершавого камня. Стена была высокая — даже подпрыгнув, он не смог дотянуться до верха. И прохода в ней не было: он ощупал ее всю, но не нашел ни единой щели. Глухая стена опоясывала вершину холма.
Охваченный паникой, Рэндал упал на колени, прижимая ладони к незримой преграде. «Только бы они меня не увидели, — думал он. — Нужно найти выход. Сквозь стену нельзя, через верх нельзя — придется проползти снизу».
Он принялся вырывать из упругого дерна кустики травы, выгребать горстями мягкую землю, торопливо копая лаз под невидимой стеной. Палец наткнулся на острый камушек, ноготь сломался, потекла кровь. А за стеной, точно зловещий гром, грохотали копыта. Рэндал вытащил из темной норы крошащийся камень и продолжал копать…
Мальчик проснулся и долго лежал, дрожа всем телом и хватая ртом воздух, в сером предутреннем свете. В другом конце комнаты сладко посапывал Уолтер.
«Это был сон», — понял Рэндал. Но что предвещает этот сон? Что он значит? Мальчик встал, оделся, выскочил из замка и быстро зашагал к воротам.
— Что случилось за ночь? — окликнул он стражника у ворот.
— Ничего особенного, — отозвался тот. — Никто не выходил, только волшебник.
— Волшебник? Мастер Мэдок?
Стражник кивнул.
— Сказал, не хочет злоупотреблять гостеприимством.
Ушел. Рэндал стиснул кулаки. Руку пронзила боль; он опустил глаза и увидел, что ладони испачканы в земле. Из-под ногтя, сломанного во сне о камень, тонкой струйкой сочилась кровь.
«Ты хотел ответа? — сказал он себе. — Ты его получил. Уходи сейчас же или оставайся навсегда. Выбор за тобой».
Глава 2
Дорога в Тарнсберг
День клонился к вечеру, а Рэндал все шел и шел. Далеко позади остались серые каменные стены замка Дун. Лучи заходящего солнца позолотили теплой желтизной белесую пыль Королевской дороги. Мальчик остановился и вгляделся вдаль.
Он вышел из замка еще до рассвета. Забежал на минуту к себе, оделся по-походному — в крепкие сапоги и простую тунику, запахнулся в самый теплый плащ. Он не знал, долог ли будет путь. Стражник у ворот указал, в какую сторону ушел Мэдок, но кто знает, долго ли волшебник будет держаться Королевской дороги, не свернет ли?
Слева на перевязи висел короткий меч — единственное оружие в замке Дун, которое Рэндал с чистой совестью мог назвать своим. Отец подарил его мальчику в день, когда тот покинул родной кров и отправился в замок дяди учиться рыцарскому мастерству.
«Уже, наверное, весь замок знает, что я ушел», — думал Рэндал. Целый день он в ужасе ждал, что за спиной вот-вот раздастся топот копыт и над ним вырастет разъяренный сэр Иоганн, или сэр Паламон, или сам лорд Элайн. Но стояла тишина, и Рэндалу даже стало немного обидно: неужели в замке Дун никому до него не было дела и никто даже не заметил, что он исчез?
Размышляя над этим, он все-таки брел дальше. Воздух становился все прохладнее. Незадолго до наступления темноты легкий ветерок принес запах дыма от костра, смешанный с ароматом жарящегося мяса. У Рэндала потекли слюнки, но, несмотря на чувство голода, он не пошел прямиком к костру. В те дни даже на Королевской дороге было полным-полно грабителей и разбойников.
Вместо этого Рэндал свернул в лесок слева от дороги. Он двигался бесшумно, будто вышел вместе с кузеном Уолтером охотиться на кроликов среди холмов вокруг замка Дун, и вскоре на маленькой полянке заметил костер. Тот был совсем небольшой, а возле него сидел человек в шафранно-желтой тунике и серой шерстяной накидке.
«Мэдок», — обрадовался Рэндал, шагнул вперед и хотел было окликнуть волшебника, но вдруг заколебался. Еще не поздно вернуться в замок, к дяде и к той жизни, которая была ему хорошо знакома. Лорд Элайн, конечно, накажет его, накажет сурово, но в конце концов поверит любой истории, какую Рэндал выдумает, чтобы объяснить, где и почему он пропадал целый день, и вскоре обида забудется.
Но если он сейчас подойдет к костру и Мэдок его не прогонит — тогда, к добру или нет, жизнь его переменится навсегда. Мальчик еще немного постоял в сомнении и наконец решился.
— Добрый вечер! — воскликнул он и вышел из кустов на поляну.
Мэдок обернулся — неожиданный гость, казалось, совсем не удивил его. Рэндал подошел к костру и остановился шагах в десяти от волшебника Ноги внезапно отказались ему повиноваться.
Мэдок гостеприимным жестом пригласил его к костру.
— Садись, поужинаем.
У мальчика внезапно стало легко на душе, словно перед ним рухнула невидимая преграда. Ноги сами понесли его к костру. Он вступил в круг света и заметил на земле темную линию. Мэдок повторил свой жест, и на миг линия засияла слабым бледно-голубым светом Рэндал заметил, что она кругом огибает поляну. Через мгновение свет померк.
«Волшебство, — подумал Рэндал и снова испытал восторг, какой ощущал в парадном зале замка Дун. — Невидимая волшебная стена, такая же, как в моем вчерашнем сне».
Северянин заговорил первым.
— Что заставило тебя уйти так далеко от дядиного замка?
— Хочу стать волшебником, — ответил Рэндал.
Мэдок покачал головой.
— Я уже сказал, малыш: я не тот, кто может выучить тебя.
Рэндал понял, что Мэдок говорит правду. Он вспомнил слова, слышанные им от знахарки в деревне, — о том, что ложь и магия не уживаются в одних устах, и сделал еще одну попытку.
— Но если вы не можете выучить меня волшебству, мастер Мэдок, может быть, вы отведете меня туда, где научат?
Мэдок улыбнулся, и Рэндал понял, что на этот раз вопрос был поставлен правильно.
— Это в моих силах, — ответил северянин. — Прежде чем ляжет снег, ты увидишь город Тарнсберг и тамошнюю Школу волшебников.
— Но сейчас еще только весна, — возразил Рэндал. — Что я… что мы будем делать до тех пор?
«Я не могу вернуться в Дун, — подумал он. — У меня не хватит духу уйти во второй раз».
— Будем путешествовать, — ответил Мэдок — Пройдем по Королевской дороге. А ты, — добавил он, — научишься читать и писать. Это необходимо для поступления в школу. Уж этому-то я могу тебя научить. Не волнуйся, малыш, тебе будет чем заняться в пути.
Северянин умел держать слово. Вскоре Рэндал убедился, что он не менее строгий учитель, чем сэр Паламон, и не хуже управляется со звуками и буквами, чем тот — с мечом и щитом. Они шли все дальше и дальше по Брисландии, вечер за вечером Рэндал ложился спать с тяжелой головой — перед глазами у него плясали длинные строки непонятных значков. Но вскоре значки начали обретать смысл — учение началось.
Однажды вечером, недели через три после ухода из замка Дун, Рэндал и Мэдок укрылись от непогоды в сгоревшем доме. Путь выдался тяжелым. Весь день они брели по изрытой пустоши, где незадолго до того прошла чья-то армия. Уныло чернели опустевшие весенние поля, никто не сеял и не боронил — крестьяне разбежались или были перебиты, только лошади, спотыкаясь, ковыляли по вспаханной земле. Среди развалин некогда процветавшей деревни лежали непогребенные тела людей и животных.
Как ни спешили Мэдок и Рэндал, до наступления ночи они так и не успели покинуть разоренные края. В опустевшей деревне, где они устроились на ночлег, дома без крыш зияли разбитыми окнами.
Рэндалу было не по себе. За ужином, состоявшим из воды и овсяных лепешек, испеченных на горячих камнях, у него не лезли из головы мысли о выжженной пустыне, через которую они прошли. Графство Дун жило в мире с соседями, но, сколько помнил себя Рэндал, угроза войны всегда была главной заботой лорда Элайна.
При воспоминаниях о дяде в душе Рэндала снова зашевелилась тревога. Он посидел немного, обхватив руками колени, а потом сказал:
— Надеюсь, в замке Дун все идет хорошо. Если бы они искали меня, то давно бы нашли.
Мэдок смотрел в костер.
— Знай, малыш: вечером накануне ухода я поговорил с твоим дядей и поведал ему о твоем будущем. Он знает, где ты.
Рэндал поднял голову.
— Но ведь вы не прочитали мое будущее!
— Я этого не говорил. Я сказал только, что некоторые вещи ясны и без колдовства. И одна из таких вещей — твое будущее.
— Вы мне расскажете?
— Нет. Знать будущее иногда бывает вредно, и сейчас именно такой случай.
Мэдок набрал дров, сложил их в очаг разрушенного дома и произнес короткое заклинание. Дрова вспыхнули, прогнав ночную стужу. Затем волшебник сотворил огненный шар, осветивший покинутую комнату.
— А теперь давай заниматься.
Но сегодня Рэндалу было не до уроков. Мысли путались. После нескольких неудачных попыток Мэдок поднял глаза от страницы книги, служившей учебником для Рэндала, — того самого небольшого томика, который он читал в башне замка Дун.
— Что тебя тревожит? Увиденное сегодня?
— Нет, — ответил Рэндал. Но, поколебавшись, поправился: — Да. — Тут его беспокойные мысли опять перепрыгнули с одного на другое, и он добавил: — Той последней ночью в Дуне я видел сон, — он сбивчиво пересказал странное видение и закончил: — Никогда еще сны не казались мне такими настоящими… Он что-нибудь означает?
— Все на свете что-нибудь означает, — отозвался Мэдок. — Важно только угадать, что именно.
— Так что же вы скажете о моем сне?
— Со всадниками все ясно, — ответил Мэдок. — Если они тебя поймают, ты навеки будешь обречен вести жизнь рыцаря и дворянина. Невидимая стена — это волшебство, оно накладывает на тебя больше ограничений, чем доля рыцаря. Магия сдерживала тебя, заставляя принять решение.
— И все? — разочарованно проговорил Рэндал; он-то думал, разгадать его сон будет куда труднее.
— Отчасти, — сказал Мэдок. — Не все сновидения легко раскрывают свой смысл.
Рэндал на миг задумался, а затем спросил:
— Вам тоже снятся вещие сны?
— Как ты думаешь, почему я стал волшебником? — вместо ответа сказал Мэдок — Мне приснился сон. Вещий.
Волшебник замолчал, глядя в костер.
— Я видел себя в доме наподобие этого, я сидел перед костром, как сейчас, и разговаривал с юношей.
Рэндал молчал, ожидая продолжения. Пошел дождь. Через какое-то время волшебник заговорил снова.
— Много лет назад, так много, что и подумать страшно, мне казалось, что сон сбылся. Я нашел кров в заброшенной хижине у северных границ. Я тогда был вольным подмастерьем, совсем юным, едва закончил начальный курс обучения в Школе, и четыре года за партой не дали мне ничего, кроме незаслуженной уверенности в своих силах. Пошел дождь, и я увидел, что не я один нашел прибежище в этой хижине. Вошел молодой рыцарь. Он приблизился к моему костру и спросил, нельзя ли присесть рядом. Дождь лил целую неделю, и мы успели хорошо узнать друг друга. Он сказал, что его зовут Роберт, он смотритель северных границ, а его отец — Великий Король, и сам он когда-ни-будь станет Великим Королем.
Волшебник поворошил палкой в костре. Взгляд его устремился куда-то вдаль.
— «Значит, ты сын Великого Короля, — ответил я. — А я — троюродный брат короля Страны Эльфов». Вряд ли хоть один из нас поверил другому. Будь он в самом деле смотрителем границы, его задачей было бы защищать Брисландию от моего народа, и он ни за что не подружился бы с неотесанным горцем. Но, как выяснилось, он говорил чистую правду.
Волшебник помолчал еще.
— Пока в стране правил Великий Король, никаких войн не было. Не горели деревни, не бродили по дорогам шайки разбойников. Но король умер двенадцать лет назад. И с тех пор страна не знает мира. — Снова наступила тишина. — Почему я захотел стать волшебником? Уж наверно, не для того, чтобы увидеть столько несчастий.
Мэдок встал, подошел к провалу в стене и долго всматривался в ночную тьму. Дождь лил все сильнее и сильнее.
Наконец Рэндал осмелился заговорить.
— То дерево из света, которое вы показали нам в Дуне, — сказал он — Оно тоже несло какой-то смысл?
— Да, — устало ответил Мэдок. — Я спрашивал тебя, хочешь ли ты, чтобы плоды твоего разума завяли среди каменных стен. А теперь спи.
Рэндал завернулся в плащ и лег у костра. Он смотрел на волшебника, пока не заснул, но за все это время Мэдок ни разу не пошевелился, не сказал ни слова.
Наступила осень, приближалась зима, а путники шли все дальше и дальше. Болота сменились каменистыми пустошами, за ними выросла гряда высоких холмов. Дальше путь лежал через свежеубранные поля, где холодными утрами на траве лежал иней. Наконец дорога поднялась на перевал, и впереди показался серый каменный город на берегу морского залива.
Рэндал остановился во впадине между двумя холмами и уставился на город во все глаза. Он никогда не видел сразу столько домов. «Деревня Дун — песчинка по сравнению с таким муравейником, — думал он. — Она целиком уместилась бы на рыночной площади этого города».
У него за плечом Мэдок тихо произнес:
— Если тебя где-нибудь и научат волшебству, то только здесь. Знакомься: Тарнсберг, город, где находится Схола Сорсериа.
— Что находится? — переспросил Рэндал. Он понял, что эта фраза произнесена на том самом языке, на каком Мэдок читал заклинания, но слова не имели для мальчика никакого смысла.
— Схола Сорсериа, — повторил Мэдок — На Древнем Наречии это означает «Школа волшебства».
— Древнее Наречие, — проговорил Рэндал. Он никогда не слыхал такого названия. — Это язык магии?
Мэдок покачал головой.
— Нет, малыш. Просто язык, на котором много лет назад говорили в одной южной стране. Им пользуются волшебники — это их общий язык, они все могут говорить на нем, из какой бы страны ни пришли.
— Значит, мне тоже придется выучить его? — спросил Рэндал.
— Ты же научился читать, верно? — спросил в свою очередь волшебник, и Рэндал кивнул.
— Ну, вот, — продолжал Мэдок, как будто этим кивком Рэндал ответил на свой же вопрос. — Посмотрим, примут ли тебя в Школу. Пойдем, малыш.
Он стал спускаться по склону холма, и Рэндал пошел следом, хмуро поглядывая на обернутую плащом спину волшебника.
«Примут ли меня в Школу… — думал он. До сих пор ему не приходило в голову, что столь долгое путешествие может закончиться неудачей. Эта мысль привела его в ужас. — А что мне делать, если волшебники меня не примут? Куда я пойду?»
Но, оказавшись внутри городских стен, он уже не успевал ни о чем размышлять. Тарнсберг оказался шумным, многолюдным и пропитанным резкими запахами; этот город совсем не походил на его тихие и уединенные родные места, и мальчик старался держаться поближе к Мэдоку. А северянин уверенно прокладывал путь по узким извилистым улочкам. Наконец они подошли к уютной, нарядной таверне под вывеской «Смеющийся Грифон». Парадная дверь была открыта, хозяева ждали посетителей. Мэдок вошел в таверну, Рэндал — за ним.