— Ну?
— Кота за хвост тяну, — ответил Сварог в рифму.
И ударил — коротко, жестоко, в полную силу. Добавил с левой. С удивленным оханьем и стоном бандит рухнул, как сноп. Сварог нанес ему короткий удар ногой — уже из чистой вредности, там и так все было в порядке.
Развернулся к Яне. Но и там все было в порядке: оба верзилы механическим шагом заводных игрушек прошли к скамейке, уселись бок о бок и, откинув головы на выгнутую спинку, закрыли глаза. От машины той же деревянной походкой к ним шел водитель. Ушибленный Сварогом вдруг задергался, словно его поднимали на невидимых веревках, и, не открывая глаз, явно все еще пребывая в бессознательном состоянии, кое-как утвердился на ногах, вовсе уж дерганой, вихляющейся походкой добрался до скамейки, где и успокоился рядом с дружками.
Сварог быстро огляделся. Машин проезжало мало, а прохожих не было вовсе. Они двое и мирно спящая на скамейке четверка — картина, конечно, не из обычных, но и не столь уж поразительная, чтобы заставить кого-то забеспокоиться и звонить в полицию. Вообще, где бы ни происходило дело, в чужие сцены из ночной жизни благоразумные люди стараются не вмешиваться, особенно в насквозь непонятные. Ну, а если проедет полиция… Вряд ли наглец преувеличивал: у таких вот «хозяев» и в полиции все схвачено. И все равно, самое время убираться…
— Ну, ты как? — спросил он.
Яна с улыбкой пожала плечами:
— Ерунда. Все равно, что тебе кошку ногой пнуть. Поехали отсюда?
— Поехали, — сказал Сварог. — Вещички сложи на заднее сиденье.
Он приоткрыл водительскую дверцу, заглянул: ага, ключ зажигания на месте. Подумав, вернулся к скамейке, снял шляпу со своего незадачливого собеседника и без малейшей брезгливости надел — это, несомненно, нечто вроде мундира у военных, дополнительный штрих к картине, да и номера наверняка «с фокусом», знаем мы эти штучки…
Яна уже уложила вещи и сидела в машине. Сев за руль, Сварог наклонился и открыл бардачок. Там лежал еще один солидный черный пистолет. Без колебаний Сварог распахнул дверцу и закинул его под машину — а на кой он нужен? Включил зажигание и под тихий мерный рокот мощного мотора двинулся с места, свернул направо и поехал себе, не торопясь. Здешних правил движения он не знал, но вряд ли они так уж особенно отличались от тех, что остались на покинутой им Земле. За все время, что они здесь пробыли, он ни разу не видел, чтобы полицейские тормозили машины. Денег хватит на тысячу штрафов, к тому же — черная шляпа с белой лентой и, как уже думалось, не исключены номера с фокусом… Сойдет. Не такой уж и долгий путь предстоит. Вот только…
Увидев подходящее местечко — такую же тихую аллею с причудливо подстриженными кустами и скамейками, только липовую, — он аккуратно притер машину к тротуару и выключил мотор.
— Что? — спокойно спросила Яна.
Сварог перегнулся к заднему сиденью, полез в пластиковую сумочку из книжного магазина:
— Посмотрю карту. Честно говоря, совершенно не представляю, где мы есть…
Вклеенная в путеводитель карта была не из бумаги, а из тончайшего крепкого пластика. Очень подробная карта: условными значками обозначены практически все указанные в путеводителе «достопримечательности». Что-что, а читать карты он умел…
— Так, значит… — бормотал он под нос. — Вот это — «Грация», та самая, под номером четырнадцать, это та самая аллея… Мы стало быть, вот здесь… Сюда, сюда, а дальше по прямой…
Аккуратно свернул карту и спрятал путеводитель в сумочку. Удовлетворенно сказал:
— Порядок. Поедем как по ниточке. Что ты так смотришь?
— Ты, правда, не сердишься? — спросила Яна, отведя глаза… — За… «Грацию»…
— Ничуть, — сказал Сварог. — Лишь бы ты не вздумала претворять в жизнь другие привычки бабушки Агнеш…
Реакция оказалась неожиданной: Яна подалась к нему, схватила за лацкан и возмущенно воскликнула:
— Никогда больше не смей такого говорить! Я твоя и только твоя!
Она так сверкала синими глазищами, что Сварог почувствовав себя виноватым. Удивительные все же существа женщины: поозорничают не по-детски, а потом как-то так незаметно оказывается, что ты сам и виноват…
— Не буду, — сказал Сварог. И, вспомнив о том конверте, подумал, что последнее слово все же останется за ним…
Отпустив его лацкан, Яна откинулась на спинку широкого кожаного кресла, не отрывая от него головы, повернула к нему лицо. На губах играла легкая лукавая улыбка:
— Если еще раз такое услышу, если ты во мне засомневаешься… Сошлю на Сильвану.
— Твое право, — сказал Сварог. — Только, я тебя умоляю, непременно в Гурган. Говорят, там самые красивые девушки на Сильване.
— Вот потому и будет тебе не Гурган, а Баланайские острова.
— А что там? — с любопытством спросил Сварог.
— Жуткая дыра, — сказала Яна. — Я там из любопытства была один раз — посмотреть, как разделывают кита. Несколько убогих деревушек, рыбаки и китоловы — примитивный народец, жены-толстухи, дочки какие-то корявые… — и добавила язвительно: — Говорят, там самые некрасивые на Сильване девушки.
— Твое право, — повторил Сварог. — А тебе не приходило в голову что я, еще не попав на Сильвану, сумею тебе отомстить полной мерой? Так, что не умру от тоски и среди баланайских девушек?
— Это как? — с любопытством спросила Яна.
— Элементарно, — сказал Сварог. — Тебе, чтобы добраться до своей Большой печати, придется лететь в Келл Инир, а мои, в том числе и хелльстадская, в Латеранском дворце. Пока ты долетишь, будут готовы и припечатаны два указа. Одним я тебя лишу титула королевы Хелльстада, а вторым с тобой разведусь. И потеряешь ты корону и митру, которыми пугаешь придворную шушеру в Келл Инире…
Поддерживая игру, Яна самым серьезным тоном спросила:
— А это будет законно?
— Ну, вообще-то вряд ли, — подумав, сказал Сварог. — Точно прописанных законов у меня в Хелльстаде на сей счет нет. Но плохо ты знаешь моих орлов из тайной полиции. Они задним числом в два счета состряпают что-нибудь чертовски убедительное: ну, скажем, ты хотела продать Хелльстад какому-нибудь Вольному Манору, предварительно распродав поштучно глорхов снольдерским и лоранским зоопаркам… Уж они придумают.
Яна вздохнула с наигранной печалью:
— Мать-Земля, за каким низким интриганом я оказалась замужем…
— Ты первая начала, — сказал Сварог. — Сошлет она на Сильвану да вдобавок на Баланайские острова…
— Я больше не буду, — сказала Яна.
Улыбаясь, медленно закрыла глаза. Сварог потянулся к ней. Недолгие взаимные угрозы закончились поцелуем. Авторы исторических хроник обычно не посвящены в такие детали…
Внезапно Сварог сразу почувствовал, что-то резко изменилось. Яна словно одеревенела в его объятиях, воздух будто сгустился вокруг, стал каким-то неприятным на вкус.
Сварог отодвинулся. Яна сидела на краешке сиденья, напряженная, прямая, как деревянный уард в лавке торговца сукном.
— Что? — тихонько спросил Сварог.
Она медленно повернула голову. Глаза были какие-то странные, на лицо наползала бледность.
— Нужно побыстрее уезжать, — сказал она каким-то жестяным голосом. — Меня кто-то ищет… или что-то. Я не могу объяснить словами, нет таких слов… Словно сверху упал сильный луч прожектора и шарит по окрестностям…
— Оно тебя нащупало? — быстро спросил Сварог.
— Пока нет. Но старательно ищет…
Не раздумывая, Сварог рванул машину с места и уверенно погнал к выезду из города. «Доигрались, — смятенно подумал он. — Сколько раз она пускала в ход Древний Ветер? Значит, здесь и такие вещи кто-то отслеживает, не зря же в правилах поведения для туристов упоминался некий Огненный Шатер. Может быть, это и не инквизиция в ее классическом виде — каковой, положа руку на сердце, и является Сварогова Багряная Палата. Все-таки общество довольно развитое, в новостях о деятельности какой бы то ни было церкви не упоминалось ни разу. Секретная военная лаборатория, старательно отлавливающая людей с магическими способностями и использующая их в своих целях? Коли уж на Таларе тайная полиция до такого давным-давно додумалась… Такая лаборатория, пожалуй, будет похуже инквизиции…»
Близилось к рассвету, ночная жизнь города утихала. Автомобилей на улицах осталось совсем мало, и Сварог то и дело превышал дозволенную скорость там, где не видел полицейских машин (не так уж трудно было в первый же час опознать соответствующие знаки — те же цифры, только не в белом круге с красной каймой, а черные в желтом треугольнике вершиной вниз, с черной же каймой, ничего сложного…)
Временами он поглядывал на Яну и с радостью видел, что на ее щеки понемногу возвращается румянец. Она уже сидела, свободно откинувшись на спинку.
— Потеряло? — спросил он.
Она кивнула:
— Потеряло. Шарит где-то в стороне, уже далеко позади. Сбилось со следа.
— Тебе так и непонятно, что это такое?
— Непонятно, — сказала Яна. — Одно ясно: это не другой Древний Ветер, иначе выглядело бы… А это… Непонятно. Не похоже, что очень уж сильное, просто какое-то… неприятное.
— Учтем и его… — сказал Сварог. — Да, а та четверка? Когда проснутся утром, ничего не будут помнить?
— Не совсем, — сказала Яна с легкой улыбкой. — Такое выглядело бы подозрительно: у четырех человек вдруг отшибает память на несколько часов… Они просто будут помнить, что зверски напились в каком-то кабаке, болтались по другим, с кем-то дрались, машину где-то потеряли…
— Молодец, — сказал Сварог.
— Рада стараться, командир, — ответила Яна.
— Ага, вот уже и выезд, — сказал Сварог. — Про ящик помнишь?
— Конечно.
На выезде, на всех трех полосах, тоже стояли пузатые ящики — ну да, таксист, когда разболтался обо всем на свете, упоминал: если приезжие уезжают за город, им ставят в карточку какой-то штамп, действительный в течение суток. Не обернешься вовремя — придется получать новую (что, в общем, не напряжно).
Сварог исправно сбавил скорость — он так и не уточнил у таксиста, тормозят ли на выезде местные машины, кто же знал что покидать город придется на «собственных» колесах?
Полицейский у ящика на их полосе сделал движение, словно собирался их тормознуть, но в последний момент неуклюже сделал вид, что прохаживается просто так — и отвернулся. Ну да, в свете уличных фонарей прекрасно можно было рассмотреть за лобовым стеклом черную шляпу с белой лентой на голове Сварога — а может, и насчет номеров он догадался правильно.
Оказавшись за городом, он притоптал газ. Оставались сущие пустяки.
Глава VIII
СТЕНА И НОЧНЫЕ КАВАЛЬКАДЫ
В гостинице уже не горело ни одно окно, а у крыльца не осталось ни одного такси. Портье за стойкой даже не посмотрел в их сторону — до сих пор действовало «напутствие» Яны, что до рассвета он их видеть не должен, а про ночной визит вообще забыл. Сварог поставил машину у крыльца, надел свою, извлеченную из пакета, шляпу, кинул черную на заднее сиденье. Подумав, бросил на пол перед пассажирским сиденьем рядом с водителем все полученные Яной визитные карточки — чтобы еще более запутать след. Очухавшись, незадачливые гангстеры начнут вовсю разыскивать свою машину — и наверняка никому об этом не рассказывая, чтобы не стать посмешищем для коллег по ремеслу (ага, те самые, которые нажрались настолько, что неведомо где потеряли роскошную тачку!). И наверняка довольно быстро найдут у гостиницы. И, как любой на их месте, в гостинице и начнут искать следы. Отсюда вытекает, что возможны интересные коллизии: в гостинице обитает народ денежный, столичный, влиятельный, вроде обкраденного судостроительного магната, и, если что не так, сможет местным налить сала за шкуру. И в одном можно быть точно уверенным: вся четверка получит нешуточный втык: вместо того, чтобы четко выполнить поручение, привезти заказанную красотку готовой к употреблению, ни с того ни с сего пустились пьянствовать по кабакам. Ну, вот о ком совершенно не болит душа, так это о них — да и о магнате скорбеть что-то не тянет: не последних денег лишился, для него это семечки…
Прихватив всю свою поклажу, так никем и не замеченные, они пустились в обратный путь знакомой тропинкой. Стало чуть-чуть светлее — небо уже из черного понемногу становилось серым, близился рассвет. Оба невольно ускоряли шаг — как всегда бывает, когда до дома остается всего ничего.
Вот и балкон. Взяв в правую руку левую ладонь Сварога, Яна нетерпеливо переступила на месте — и оба взмыли над землей, бесшумными ночными призраками полетели к балкону…
Трах!
Перед глазами у Сварога так и посыпались искры, показалось сначала, что он ослеп. Рядом легонько вскрикнула Яна, но его руки не выпустила — и он, полуоглушенный, чувствуя резкую боль в носу и что-то теплое, ползущее на верхнюю губу, уже понемногу обретя зрение, опустился рядом с ней на покрытую влажной из-за утренней росы травой землю, откуда только что взлетал…
Присел на траву, мотая головой, пытаясь вернуть себя к реальности полностью. Вернул вроде бы. Хотел включить «ночное зрение», но вовремя вспомнил, что здесь и этого лишен. Однако глаза уже привыкли к полумраку, и он видел, что Яна стоит на коленях рядом с ним, держа у лица, напротив носа, ладонь. Его собственный нос болел неимоверно. Сварог осторожно его потрогал кончиками пальцев: ну да, распух, как слива. Вытер большим пальцем кровь, уже попавшую в рот, на подбородок.
— Как ты? — спросила Яна, отнимая руку от лица. Голос у нее был совершенно нормальный, а вот его собственный прозвучал довольно невнятно:
— Черт знает как… Нос разбил…
— Я тоже, — сказала Яна. — Словно треснулись лицами в невидимое прочнейшее стекло… или силовое поле. Я-то уже себе все залечила… Посиди спокойно. Сейчас все пройдет.
Ее узкая ладошка оказалась напротив его носа. Все лицо обволокло приятное тепло, кожу чуть-чуть покалывало, но не больно. Вскоре Яна отняла руку:
— Ну вот, все…
Он осторожненько попробовал нос, потом, осмелев, помял его сильнее. Нос был как прежний, опухоль прошла, кровь на лице осталась, но больше не текла.
— Препятствие. Невидимое, — сказала Яна. — Что же это такое?
— Представления не имею, — холодея от злости на собственное бессилие, сказал Сварог. — Один раз лазил сюда здешним днем, один — здешней ночью и всегда без всяких преград возвращался.
Он посмотрел на второй балкон, левее. Дома за ним располагался один из его кабинетов, а здесь, наверняка — одна из комнат замка-музея, так что и пробовать нечего… Кожу на затылке сводило от непонятности.
— Я попробую еще раз, Древним Ветром, — сказала Яна. — Ты посиди пока, я обязательно за тобой вернусь.
— Да уж, конечно, не бросишь… — проворчал Сварог.
И стал смотреть вверх. Яна поднялась в воздух, стала медленно приближаться с вытянутой рукой к невидимой преграде, и вдруг остановилась, замерла в воздухе так, что стало ясно: на эту самую преграду и наткнулась ладонью.
Какое-то время ничего не происходило: никаких световых или звуковых эффектов, Яна просто стояла в воздухе без всякой опоры, все так же упираясь ладонью вытянутой руки во что-то невидимое, но явно непреодолимое. Продолжалось это довольно долго, в конце концов она подняла и вторую руку. Меж ладонями возникла неширокая полоса бледного зеленого сияния — и тут же погасла.
Яна опустила руки и вернулась к нему.
— Ничего не понимаю, — пожаловалась она, зябко поеживаясь (вряд ли из-за утренней прохлады). — Так не должно быть…
— Не хватает силы это проломить? — осторожно спросил Сварог.
— Если бы… Здесь что-то другое, совершенно непонятное. У меня даже слов нет… — она помолчала. — Совсем другое, совсем… Древний Ветер никуда не пропал, он остается во мне, до последней искорки, я же чувствую. Просто он не действует. А такого не должно быть…
Страха в ее голосе пока что не чувствовалось — но там явственно звучало приближение страха, что немногим лучше: если страх приближается, он непременно придет…
— Вита, успокойся, — как мог убедительнее сказал Сварог, обнимая ее за плечи и прижимая к себе.