Королева Налани покачала головой. — Этого я не могу объяснить. Так много неизвестного и никогда не будет известно. Это съедает меня изнутри, Руби. Ненавижу, не знать, почему она ушла. Хотела бы я поговорить с ней еще раз.
— Я тоже этого хочу, — сказала я хрипло. Как я этого хотела. Больше, чем когда-либо.
— Можешь ли ты понять, как ее исчезновение разрывало меня? Она не доверяла мне достаточно, чтобы сказать мне, куда она идет. В течение короткого времени я даже подозревала ее в государственной измене. Наш отец умер от горя через несколько месяцев — она всегда была его любимицей. Тогда мне пришло занять трон. Посреди всего этого некоторые из отдаленных островов восстали, и я подумала, стоит ли она за восстанием, может быть, роль принцессы ее не устраивала, и она действительно хотела быть королевой. Но не было никаких следов ее пребывания там. Ничего.
Я покачала головой, не в силах представить свою мать в свете голодного узурпатора. Я не понимала, как королева Налани могла это заподозрить. Как будто она совсем не знала мою мать. А, может это я ее не знала.
В любом случае, ее горе было неподдельным. Я могла видеть это в плотностях вокруг ее глаз, хрупком уклоне ее рта. Впервые я испытала трепет жалости к гордой королеве.
Когда она заметила, что я наблюдаю за ней, ее взгляд застыл. — Итак, я уверена, что теперь ты понимаешь, почему доверие для меня такое тонкое и драгоценное, Руби. Для меня важно, чтобы, когда я задавала тебе вопросы, ты честно отвечала.
Нервное тепло затопило мои вены. — Вы можете спросить меня о чем угодно. — Отвечу ли я честно это уже другое дело. Я не могла ничего рассказать о своих планах.
— Мои солдаты дважды обыскали остров и не смогли найти корабль Ледокровных. Я хочу, чтобы ты сказала мне, где он.
Тупые слова раскалывали шпон теплыми воспоминаниями, как топор. — Откуда мне знать?
— Ты разговаривала наедине с королем четверть часа. Конечно же, он рассказал тебе все. Он доверяет тебе, не так ли?
Я сделала еще один глоток чая, сосредоточившись на поддержании моей руки. — Не со всем.
— Но он доверял тебе это.
Всегда помните о своем окружении. Никогда не позволяй себе маневры на опасной земле. Кто мне это сказал? Брат Тисл? Кай?
Аркус. После того как скинул меня в рыбный пруд. Память пришла свежая и яркая. Я все еще чувствовала, как лиловые ландыши касались моей коже, ощущала свою ярость, когда он стоял, нетронутый и превосходный, на сухой земле.
Было ясно, я этому не научилась. Королева смягчила меня, заставила опустить защиту, обменявшись воспоминаниями о моей матери, а затем толкнула меня в зыбучие пески. Когда загоняют в угол, нету другого выбора кроме как напасть.
— Если вы ожидали, что я допрошу вашего заключенного, почему вы послали Кая, чтобы вытащить меня?
— Я отправила его для твоей защиты, — ответила она гладко.
— Сомневаюсь. Вы знаете, что король не опасен для меня.
— Я такого не знаю. Его брат…
— Он не похож на своего брата. Хотела бы я, чтобы вы поверили мне.
Она сделала еще глоток чая. — Ты можешь верить, что ты говоришь правду. Скажи мне тогда. Сколько кораблей в пути?
— Больше никаких кораблей. Только один.
— Почему король приехал сам? Зачем так рисковать? Он не прибыл на простую разведывательную миссию.
— Как он вам сказал, это не разведывательная миссия. Он думал, что я в опасности. Он приехал за мной. — Я проглотила комок в горле.
Она поставила свою чашку с треском. — Ледокровный король. Приехал сюда. Ради тебя.
— Кай пытался рассказать вам, как сильно он заботится обо мне, когда мы впервые прибыли в ваш двор. Я знаю, это может казаться неправдоподобным, но…
— У него не было причин думать, что ты в опасности. У меня не было времени отправить ему какое-либо сообщение. Итак, что привело его сюда? — Ее рука разрезала воздух сердитым жестом. — Он собирался убить меня? Хотя он мог просто нанять кого-нибудь… — Она покачала головой. — Если то, что он говорит, правда, и он получил письмо, он мог бы сначала послать посланников, чтобы получить мое подтверждение.
— Он посыла корабль с посланником, чтобы пригласить вас на дипломатические переговоры. Он так и не вернулся домой.
Она откинулась на спинку кресла, пристально глядя на меня. — Мастера, которые охраняют пролив, знают что лучше не пропускать Темпезианские корабли.
Возмущение заставило меня сжать руки в кулаки. — Значит, они уничтожили его? Люди на этом корабле пытались помочь миру.
Она подняла плечо и позволила ему упасть, как, будто один корабль, полный Темпезианцев не имел значения. Она наклонилась вперед в своем кресле. — Я не смогла спасти Огнекровных, которое умерли при кровавым правлением Расмуса, но я отомщу за них.
Стальные ленты обматывали мои легкие, сжимая. — Что вы имеете в виду?
Она прижала меня своими глазами, словно решала в этот момент доверять или не нет. — Мы строили корабли, тренировали солдат. Набирали мужчин и женщин с отдаленных островов. Через несколько месяцев мы начнем с уничтожения их флота. Затем, когда Ледокровные будут ссориться, мы будем готовы вторгнуться.
Тревога прорвалась сквозь мое тело. Ее планы атаковать морем — это одно, но наземное вторжение будет самоубийством. Я не могла не вспомнить короля Расмуса, который также принимал вопиющие риски в своих военных кампаниях.
— Король, должно быть, как-то узнал о моих планах, — продолжала она, — и он решил нанести удар первым. Я просто не могу понять, почему он пришел сам.
— Вы не правильно все истолковали, — сказала я хрипло. — Поговорите с королем. Не допрашивайте. Просто поговори с ним. Обсудите это как разумные люди, которыми вы являетесь. Он никогда не стал бы делать то, что вы говорите. У него нет желания воевать с вами или с кем-нибудь еще.
Она внимательно смотрела на меня. — Тогда он ничего тебе не сказал. — Она так медленно отступила назад в кресло. — Я думаю, ты говоришь мне правду. Ты ничего не знаете.
Я срочно наклонилась вперед. — Я знаю, что он никогда не сделает то, что вы предполагаете.
Она отмахнула мои утверждения легким взмахом руки. — Ты бесполезна для меня в этом. Я разочарована. Я должна найти другой способ узнать его планы, начиная с допроса самого короля. — Она кивнула, как, будто она спросила и ответила на вопрос в своей голове. — После твоего посвящения я уговорю его увидеть причины открыть мне все.
Моя кровь еще больше нагрелась. — Вы меня не слушаешь. Я не хочу…
— Ты можешь идти, Руби. Увидимся завтра.
Охваченная гневом на ее холодность, я заговорила, прежде чем могла рассмотреть мои слова. — Может быть. А может, нет.
Ее голова медленно повернулась, напряжение напрягло челюсть. — Что ты имеешь в виду, дитя?
Я не могла позволить себе потерять самообладание. Мне нужно было договориться. Чем я должна была торговаться?
Она считала, что я принцесса. Это было рычагом.
— Кто я для вас? — спросила я.
Она раздраженно взглянула на меня. — Ты моя племянница. Мой наследник.
— Я предполагаю, что у вас есть многое, чему вы хотите научить меня и многое, что вы хотите, чтобы я сделала в своей новой роли. Вы хотите, чтобы я была готов это сделать, верно? Вы хотите, чтобы я была верна, но вы также хотите, чтобы верность была подлинной. Я не ошибаюсь?
— Ты не ошибаешься, — признала она.
— Итак, когда вы говорите о допросе Аркуса, как вы думаете, я буду отвечать? Он был моим стойким союзником, хотите ли вы это признать или нет. Когда вы угрожаете ему, это заставляет меня хотеть бросить вам вызов.
Она задумчиво уставилась на меня за несколько ударов сердца. — Позволь и мне спросить тебя об этом, Руби. Кто я для тебя?
— Я… вы — королева. — Сказать «тетя» казалось слишком уютным для каменного правителя, сидевшего напротив меня.
— Королева, — подчеркнула она. — Я твоя королева? Ты пообещаешь свою жизнь мне на завтрашнем посвящение? Интересно, есть ли у тебя какие-то сомнения относительно того, где заканчивается твоя верность. На самом деле я начинаю испытывать некоторые сомнения.
Я приближалась к очередному пятачку зыбучих песков. — Разве это не естественно? Сомневаться?
— Безусловно. Но это чувство не желательно. Не у одного из моих мастеров. Не тогда, когда королевство может оказаться на грани войны. Не в моем наследнике. Итак, я еще раз спрашивая, кто я тебе?
Я хотела сказать, что никогда не буду сражаться на ее войне. Но она держала жизнь Аркуса в своих руках. Она могла бы навредить мне, и мне бы было все равно, но я не позволю, чтобы ее гнев излился на него. Восстание было роскошью, которую я не могла себе позволить.
— Вы моя королева, — вынужденно произнесла я.
— Тогда прекрати спорить со мной. — Слова прозвучали как низко-озвученное предупреждение.
Ее лицо оставалось гладким и контролируемым, но ее ноздри раздувались, ее глаза блестели, словно спящие угли, готовые сгореть. Под ее полированной кожей бурлила сила. В этом момент меня словно пронзило. Ее эмоции были похожи на мои: быстрые, пылкие, на поверхности. Возможно, ей тоже не удавалось их контролировать. Часть меня чувствовала родство с ней, нравилось мне это или нет.
— Если ты меня извинишь, — сказала она легким тоном, — я должна многое сделать до свадьбы. Будь готова к швее. Она придет сегодня днем, чтобы измерить тебя для твоего свадебного платья.
Когда я встала и рывком присела в реверанс, мои руки сжались в кулаки. Как только посвящение закончилось, она обратит внимание на Аркуса. Она почти сказала, что собирается завтра пытать его для получения информации. Я не могла продолжать ждать и смотреть. Мне нужно было действовать.
Когда я сердито вышла из прихожей, я заметила, что слуга Ледяной Крови стоял недалеко от трона, спиной к стене рядом с камином.
Волна возмущения снова подогрела мою кожу. Королева, должно быть, выбрала это место намеренно. Несомненно, наказание за то, что он Ледокровный. Как неудобно ему должно быть, стоя в течение долгого времени так близко к этой пылающей жаре. Тем не менее, он не показывал неудобства на лице. У него были годы, чтобы улучшить этот пустой взгляд. По крайней мере, вдвое больше лет, чем жила я, это было понятно из-за суровых складок под его глазами, словно мелкая карта, нарисованная на его коже.
Я медленно подошла к нему, все еще решая, как играть в это. Мне нужно, чтобы он доверился мне.
— Ты знаешь, что Ледяной Король — пленник в этом замке. — Я замолчала на минуту, чтобы он это осознал.
Он держал глаза, направленными на стену позади меня. — Да, Ваше Высочество.
Его голос был таким же ржавым, как железное ведро, оставшееся под дождем. Никто никогда не разговаривал с ним? Мое сердце сжалось в короткий пульс сочувствия. Так было в тюрьме Блэккрик, когда капитан Дрейк впервые захватил меня. Я могла бы расплавиться на каменном полу или замерзнуть в железных решетках камеры, став еще одним крепежом в тюрьме, и это не имело бы значения.
— У меня есть теория, — сказала я. — Туннели под лавовыми полями — они были созданы слугами Ледяной Крови, не так ли?
Он сглотнул, но нечего не сказал
— Я видела несколько символов вырезанных в стенах во время моего первого испытания. Символы Ледокровных, такие же я видела на столбах в королевском замке в Темпезии. Итак, почему мастера Огненной Крови в Судазии вырезали символы Ледокровных в своих туннелях?
Он даже не моргнул. Я старалась не быть нетерпеливой, молясь, чтобы я не теряла время напрасно.
— Разумеется, они бы не стали, — ответила я себе. — А это означать, что там были Ледокровные. Я думаю, что они вырыли эти туннели и оставили в них следы своего пребывания, что-то ценное, дань или акт мятежа. Большинство из них умерло, верно? Жара. Лава. Так много способов чтобы Ледокровный страдал, несмотря на толстую, ледяную кожу. У короля есть шрамы. Уверена, у тебя тоже есть.
Одна из его рук дернулась, словно движения крыла бабочки. Крошечная реакция.
— Здесь ведь осталось не так много Ледокровных? — спросила я.
Он покачал головой.
— Готова поспорить, что именно ты сделал ледяную камеру для моего второго испытания. Установленную на мосту? Правда?
Он кивнул.
— Ты знаешь туннели? — Если он мог в них ориентироваться, мы могли бы использовать их, чтобы вернуть Аркуса на его корабль. — Королева планирует допросить короля, и я не думаю, что она будет осторожна в этом.
Он покачал головой, прижимая губы, пока они не стали белыми.
Воодушевленно, я продолжила. — Ты не знаешь короля Аркануса, но я могу сказать тебе, что он хороший король. Хороший человек. Он не заслуживает того, что планирует сделать с ним королева Налани. — Никакой реакции. Я попробовала другой подход. — Ты когда-нибудь были в Темпезии? Его большая часть покрыта снегом более полугода. На севере у них почти нет лета. В горах проходят фестивали, чтобы отпраздновать снег. Когда они начинаются те, у кого есть дар, создают великолепные скульптуры изо льда. Я знаю, что король возьмет тебя на свой корабль. Ты мог бы жить среди своих людей.
Глаза его томились, но он снова покачал головой.
Я вздохнула от разочарования. — Как тебя зовут?
— Бродерик.
— Бродерик, ты Ледокровный или нет? Королю никто не может помочь, кроме меня, а я не могу сделать это одна.
Я смотрела на него, ожидая. Я собиралась сдаться, но он вдруг нерешительно кивнул. Мое сердце прыгнуло. — Если ты можешь мне что-нибудь сказать, все, что угодно…
— Она планирует переместить его после посвящения, — прошептал он. Мне пришло наклониться, чтобы услышать его. — Завтра утром его переведут в тюрьму. Я слышал, как она давала распоряжения своей личной охране.
Паника сжала мою грудь. — Завтра?
— Да.
Так она уже планировала отправить его в тюрьму на допрос, прежде чем я поговорила с ней. Допрос меня, должно быть только укоренил в ней мысль получить информацию. В любом случае, это означало, что ее планы не него были уже решены.
— Ты не знаешь еще что-нибудь, что могло бы помочь? — спросила я. — Ты знаешь путь через туннели, и есть ли кто-нибудь, кто это знает?
Он колебался, прежде чем сказать в спешке: — Единственные люди, которые используют туннели, — это мастера. И иногда принц Эйко. Но нет никакого смысла просить кого-нибудь из них. — Его глаза бросились к углу и вернулись ко мне, расширяясь. — Уходи. Она идет.
Он вернулся к беззаботному взгляду.
Дверь в прихожую открылась. Я выскользнула из тронной комнаты.
Не было никаких сомнений, куда мне идти дальше. Если принц Эйко иногда использовал туннели, возможно, у него была карта. Королева Налани сказала, что принц вставала поздно по утрам.
Прекрасное время для обыска в его обсерватории.
Глава 24.
Я поднялась по лестнице башни обсерватории и вошла в комнату наверху, сузив глаза от внезапной яркости. Круглый зал был хорошо освещен тремя высокими окнами и переполнен столами, книжными полками, навигационными инструментами и металлическими приспособлениями, для которых у меня не было названия. Я метнулась к ближайшей книжной полке, в которой также были свернутые карты.
У меня была еще одна причина для обыска обсерватории. Начиная с моей неудавшейся миссии в библиотеке, я все время думала о местонахождение книги. Принц Эйко перехватил меня в ту ночь, когда я ворвалась в библиотеку. Он знал, что я что-то искала и, наверняка, знал больше, чем говорил. Если у него была книга, где лучше ее хранить, чем среди сотни других томов в башне, используемой только им?
Я проследила пальцы по корешкам книг, затем начала вытаскивать свитки с полок, раскрывала их и отбрасывала один за другим. В этом не было ничего аккуратного или методичного. Принц Эйко поймет, что его внутреннее святилище было разграблено, но у меня не было времени быть осторожной.
— Могу я тебя чем-нибудь помочь? — спросил удивленный голос.
Я подскочила и развернулась, восстанавливая свое хладнокровно самообладание. — Вы меня напугали.