— Сбег, — отчаянно сказал воин с мешком, всего на миг отвлекшийся от холма и обнаруживший, что студентусы куда-то неожиданно пропали и вряд ли они успели за столь короткое время зайти на противоположную сторону холма.
— Сбег, — подтвердил воин с подпаленной бородой, тоже упустивший момент исчезновения.
— Спрятался, — не согласился с ними товарищ. — Там, наверное, кусты, они за них зашли, вот и не видно. Надо ждать, выйдут.
— С другой стороны холма и уйдут, — мрачно предрек четвертый.
А Фламма, даже не подозревавшая, что похитители умудрились упустить мужчину ее мечты из виду, с пыхтением пыталась отломать ветку невысокого клена. Но то ли клен был какой-то особо прочный, то ли ветка неудачная, но дело шло туго и приближаться к своему завершению не собиралось.
Швирн и Сецька на самом деле были пастухами, а вовсе не сторожами. И держать в руках дедовы еще рогатины, с которыми они когда-то ходили на медведей, почему-то расплодившихся в лесу рядом с селом, парни умели не особо. Медведи повторно плодиться не спешили. О военной карьере пастухи никогда не мечтали. Волки к селу близко не подходили и связываться с лохматыми волкодавами, помогавшими стеречь стадо, не спешили. А зайцев и фазанов рогатинами не бьют.
И тут на тебе, понаехали какие-то подозрительные магики, туманом заинтересовались. И матерью тоже наверняка, хоть и не признаются. Так что пришлось ее стеречь.
Стеречь было скучно. Парни поиграли в кости на щелбаны, обсудили достоинства дочки мельника из соседнего села. Достоинства там, конечно, были большие и выдающиеся, но и они не могли занять надолго. Повспоминали дедовы рассказы про охоту на медведей и попугали друг друга байками о бродящих по лесам немертвых. И, наверное, они бы так и уснули со скуки, но тут появились подозрительные магики. Не все, к счастью, а всего несколько парней и девчонок, не старше самих пастухов.
— Бродят, — сказал Швирн, заедая это откровение подсохшим пирожком с капустой.
— Ищут, — чтобы не молчать отозвался Сецька, крепко держа в руках тяжелую рогатину, все время клонившуюся острием к земле.
Где-то за спиной надрывался кузнечик. Костер тихонько потрескивал, намекая, что не мешало бы добавить в него немного ветвей. С небес с любопытством смотрела круглолицая луна и подмигивали звезды. И наблюдать за бродящими вокруг холма магами пастухам тоже становилось скучно. И рогатина в руках Сецьки была все тяжелее. И пирожок у Швирна закончился, а он был последним.
— Нашли бы уже, — сказал Швирн, на всякий случай обыскав сумку на предмет куда-то завалившихся мамкиных пирожков.
И маги его словно услышали. Идущий впереди замер, а потом развернулся к пастухам лицом и перешагнул границу, прятавшую мать от посторонних глаз.
— Ведьмин узелок развязывай! — велел приятелю Сецька, перехватывая рогатину удобнее.
Швирн схватился за вызывательную веревочку на запястье и стал степенно развязывать узел. Он умел не паниковать и все делать медленно, осторожно и основательно. Поэтому ему веревочку, которая позовет на помощь сельчан, и доверили. Сецька бы наверняка стал дерзать ее и затянул узел еще сильнее. А Швирн не спеша и не суетясь, развязал его довольно быстро, обронил веревочку к ногам и только после этого схватился за прислоненную к стволу засохшего дерева рогатину.
Магик выглядел странно и вряд ли что-то видел перед собой. Рогатину, которую Сецька едва не упер ему в живот, он просто отодвинул ладонью, неспешно подошел к матери, спрятанной в сундук на случай, если придется ее уносить и потусторонне сказал:
-Тут.
После чего просто осел на землю под удивленными взглядами пастухов.
Почти сразу после этого через границу метнулся рыжий кот, и Швирн от неожиданности едва не проткнул его острием рогатины, но тварь ловко увернулась, заскочила на сундук и гнусаво заорала.
Светловолосый парень, зашедший следом за котом на рогитину уставился удивленно и почему-то широко улыбнулся. А потом сделал странное движение рукой к себе, и оружие попросту вылетело из рук Сецьки.
А Швирна и вовсе вместе с дедовой рогатиной опутал какой-то светящейся паутиной следующий парень.
— Мерзкие магики, — сказал в ответ на это Швирн и выругался так, что у зашедшей за парнем барышни покраснели уши.
— Мы все равно уже на помощь позвали, — мстительно сказал Сецька, явно гордый предусмотрительностью сельской ведунки.
— Ой, дурак, — отозвался Швирн, уверенный, что магикам лучше бы не знать о том, что скоро придет помощь, но что было сделано, то сделано.
— И где же ваша мать? — спросил светловолосый любитель выдергивать из рук чужое оружие.
— А соли тебе с блохами не предложить? — спросил Сецька.
— Соль у нас есть, а блох, если понадобятся, разведем на Рыжем, — ответил магик и опять улыбнулся.
— Или на оборотне, — пробурчал еще один светловолосый магик, пониже и поменьше первого.
— Да в сундуке их мать, — уверенно сказал темноволосый парень. — Зачем бы они еще его на холм притащили.
— Точно! — обрадовался первый светловолосый. А рыжий котяра опять гнусаво замяукал.
Дожидаться позванную пастухами помощь студентусы не стали.
Они связали пастухам руки за спинами, пообещали в случае чего их испепелить и велели идти впереди, пока не дойдут до реки и палаток. Дорогу они должны были знать хорошо и найти гораздо быстрее, чем не местные студентусы.
Сундук за ручки с двух сторон схватили Льен и Яс. Малак кое-как привел в чувство Деньку и потащил его следом за сундуком, придерживая и стараясь уберечь от падения. Девушки пошли за ними, пообещав тоже страховать Деньку и отбиваться от врагов. А Янир замыкал процессию, решив беречь тылы, да и всю компанию в целом.
О благих намерениях просто посмотреть и ничего не трогать, никто даже не вспоминал. Особенно после того, как один из сторожей стал обещать, что мать покарает святотатцев, наслав на них неизлечимые болезни.
Охотники на княжича уныло брели следом, даже не особо таясь. Надежды на то, что Янир отойдет в кустики у них таяли с каждым шагом.
Едва не потерявшаяся Фламма кралась за охотниками с толстым прутом наперевес, который она с большим трудом отломала от какого-то деревца. Теперь она была уверенна, что похищать они будут именно Янира, и мечты о его спасении приобретали все большие масштабы. Прут в этих мечтах превращался в артефактный меч и разил врагов налево и направо. А потом юная воительница представала перед мужчиной своей мечты, картинно прикладывала ладонь ко лбу, жаловалась на усталость и начинала падать. А он ее ловил, брал на руки и нес. Причем в мечтах он ее нес вовсе не к палаткам, а прямо в родовой замок.
О том, что северные князья замков не строят, прекрасно обходясь большими двухэтажными домами из железного дерева, она не знала.
Потом оказалось, что пастухи решили схитрить и вели всю компанию вовсе не к реке, а к дальним от нее окраинам села. И ко всему хорошему, они решили на выходе из леса еще и покричать. За что были слегка побиты и награждены кляпами. А село пришлось обходить со всеми предосторожностями. И с пониманием, что за совершенный подвиг их никто не похвалит. Это понимал даже Яс, абсолютно уверенный в своей правоте и в том, что нечто умеющее насылать неизлечимые болезни — опасно. Даже опаснее черной травы.
Перед тем, как его разбудили, Роану снился прекрасный сон. Он вернулся домой, магистр Паний, восхищенный тем, что за время практики не произошло никаких эксцессов, пообещал, что больше Роана никуда не пошлют. Потом оказалось, что близнецы подросли и больше по ночам не плачут. И вообще они уже сами кушают, сами бегают и даже сами гуляют. И вот во все это благоденствии, стоило только обнять сияющую от гордости за детей Йяду, ворвался голос Яса, требующий немедленно проснуться.
— Что случилось, — мрачно спросил Роан, не открывая глаз.
Яс, начавший трясти преподавателя за плечо, сначала шарахнулся, потом сел поудобнее и стал тоном профессионального баечника рассказывать о походе за «посмотреть на их мать». Когда он дошел до бития подозрительных морд сторожей и торжественного выноса матери из-за иллюзии, Роан застонал, выругался и велел сидеть, ничего не делать и ждать, пока он оденется.
Яса как ветром сдуло.
Выходить из палатки Роану не хотелось, а хотелось плюнуть на все и лечь дальше спать. Пускай селяне там дурных студентусов хоть поубивают. Правда, после этого вряд ли удастся убедить школьный совет, что он сделал все для того, чтобы поездка на практику закончилась успешно.
Студентусов он обнаружил сидящими рядом с разожженным костром. Возле Яса стоял довольно большой сундук. Пастухи с кляпами валялись поближе к костру, их там положили то ли для устрашения, то ли чтобы не замерзли. Рядом с Ольдой стояла Фламма с палкой в руках. И вид у нее был неуверенный и виноватый.
— Постираешь! — мрачно говорила Ольда.
— Но я никогда...
— Научишься! — непреклонно сказала Ольда, одарив Фламму многообещающим взглядом.
— Но...
— Не надо было брать мои вещи. А раз взяла, стирай!
Фламма печально вздохнула и почему-то посмотрела на Янира. Но он на нее внимания не обращал. Он пытался что-то высмотреть в темнеющем вдали лесу.
— Так, — мрачно сказал Роан, подходя ближе. В селе залаяли собаки и кто-то начал кричать.
— Мы это, — не шибко уверенно начал Яс, сникая под его взглядом. — Оно наверняка опасное. Болезни умеет насылать.
— Туман с грибами наверняка еще опаснее, — сказал Роан.
— Ну, думаю, Денька и туман найдет, — сказал Яс и посмотрел на спящего на плече Малака мага-поисковика. — Раз он смог найти мать.
— То ему сильно повезло. У него найти что-то нужное получается в одном случае из десяти. Да и там он попутно находит кучу разной гадости с магической начинкой. Чего только стоил тот гнутый котелок, в котором варили зелья и остался остаточный фон.
— Это да, — вздохнув, признал его правоту Яс. Количество вопящих в селе множилось и росло. Роан вздохнул и сел рядом с Ясом.
— Ничего, — сказал преподаватель философски. — Сейчас прибегут селяне с вилами и дрекольем и попытаются нас убить за свою мать. А я выдам им вас, вместе сундуком и буду избавлен навсегда от половины своих проблем.
Джульетта печально вздохнула и состроила виноватую мордашку. Остальные замолчали, и попытка Фламмы доказать, что стирать она не умеет и только испортит штаны, прозвучала очень громко.
— Они сначала на холм сбегают, — сказал Яс.
— Думаю, они уже сбегали, вернулись, убедившись, что сундука там нет, и теперь собирают народ чтобы его выручать, — разочаровал его Роан. — Боги, мы планировали повесить на этих несчастных селян маячки, чтобы они эту пакость не спрятали неизвестно где. Тихо сходить и посмотреть на их грибы с туманом. И тут этой компании опять приключений захотелось. Я думал, вы уже повзрослели. Что теперь поить котов неизвестными снадобьями и искать драконов будут младшенькие, только начавшие учиться в старшей школе. Как же я ошибался. А еще некоторые жениться собрались...
Джульетта опять печально вздохнула и пробормотала:
— Все маги любопытны.
— Мы боялись, что ее унесут и спрячут, — заявил Яс. — И что вы станете разбираться с большей опасностью, решив, что если эта штука пока никому не навредила, то и выяснять, что она такое, не надо. А потом окажется, что они черную траву выращивают или еще какую-то пакость, но будет поздно.
Роан хмыкнул, подошел к сундуку и положил на него ладонь. Замер и постоял так немного.
— Ну что там? — спросил Яс, когда преподаватель загадочно улыбнулся и распрямился.
— Демоны его знают. Но оно не агрессивное, это не черная трава и даже не сильный когда-то утерянный артефакт. Ощущения, как от портала между мирами. Словно оно там в сундуке создало себе уютный мирок, отличающийся от нашего и спокойно в нем живет.
— Ага, — сказал Яс.
Джульетта опять печально вздохнула. То ли чувствовала себя самой виноватой, то ли пыталась таким образом улучшить настроение Роану.
Селяне в поход на мерзких магов, осмелившихся оскорбить их святыню собирались недолго. И пришли почти все, даже несколько детей прибежали следом. Переступить через невидимую черту защиты они не смогли. Некоторое время поколотили по щиту палками, топорами и сельскохозяйственными инструментами. А потом вперед выступил бородач с молотом на плече и раненым медведем заревел:
— Отдайте нам мать!
— А папу вам не отдать? — спросил Яс, почему-то опять решив, что без него не обойдутся.
Из палаток стали выбираться те, кто умудрился проспать сборы и попытки прорвать щит.
— Отдайте, иначе мы сожжем ваше имущество на плотах, — пообещал староста, выглянув из-за бородача.
— Не сожжете, там защита, — философски сказал Роан. — Лошадей убить можете, но потом вам же и придется выплачивать их стоимость школе, когда сюда набегут дознаватели и разберутся в произошедшем. Давайте лучше мирно договоримся.
— Вот отдадите нам мать, так сразу и начнем, — пообещал староста.
— А грибы с туманом вам уже не мешают? — полюбопытствовала Ольда и, демонстративно усевшись на колоду, стала есть засахаренные орешки.
Селяне немного пошумели, поговорили, потом вперед вышел староста, на этот раз без бородача.
— Она не злая и нас оберегает, — тоном доброго сказочника сказал он.
— Вот и хорошо, значит ее вам вернут, как только разберутся, что это такое, — тем же тоном ответил Роан. — Завтра приедут дознаватели, мы отправили гонца- водника на лодке в Старобережье. Он доберется быстро, умеет ускорять воду. Подождите.
— Они ей навредят, — уверенно сказал староста.
— Почему они должны ей навредить? — заинтересовался Роан.
— Со зла! — крикнула какая-то женщина из толпы, другие женщины поддержали ее вытьем и предречением всяческих несчастий, которые обязательно случатся после того, как дознаватели навредят матери.
— Так, — сказал Роан, подходя ближе к защитной границе. — Давайте начнем с самого начала. Вы хотели нас ограбить, для чего наняли тех типов, которые исчезли раньше, чем мы решили, что с ними делать. Мы вас простили и даже согласились посмотреть на грибы. Мать, которая наверняка тоже опасна, вы нам показывать не хотели.
— Она не любит магиков, они ее изучать хотят! — выкрикнул звонкий мальчишеский голос.
— И что случилось с теми, которые изучали? — полюбопытствовал Роан.
— Ничего с ними не случилось, просто о матери забыли, — пробормотал староста и пошаркал ногой по траве, явно чего-то не договаривая.
— А себя они не забыли при этом? — спросил Роан. В толпе кто-то сказал:
— Ишь ты, какой догадливый!
А староста стал смотреть себе под ноги, а когда опять взглянул на Роана, торжественно сказа:
— Так не померли же.
— Что немного утешает, — сказал Роан. А кто-то среди студентусов добавил:
— Но не сильно.
— Ждем дознавателей! — повторил Роан. — А пока расходимся. Если ваша мать не опасна, вам ее вернут. Надеюсь, она догадается никому не стирать память. Потому что после этого ее точно сочтут опасной.
— Мы стражу поставим, чтобы вы не сбегли! — мстительно сказал староста.
Представления о страже у него были странные — осталась половина пришедших на переговоры мужиков. Они развели костер, стали что-то на нем жарить. Потом появились бурдюки с чем-то явно алкогольным и мужиков потянуло на песни.
Взбудораженные студентусы и до этих песен не спали, хотя преподаватели всех разогнали по палаткам, даже Фламму, печально стоявшую над рекой со штанами Ольды в руках. А с началом песен, даже притворяться перестали, выбрались из палаток наружу, развели свой костер и вскоре тоже стали петь, пытаясь перекричать мужиков.