Я стояла и несчастно стучала зубами. День не задался с утра. Что сказать в свое оправдание, не знала, но чувствовала, что нужно. Хотя виноватой в произошедшем я не была. Само получилось.
— Вот все же притащить тебя сюда — идиотская затея. Приводи себя в порядок и одевайся. Через полчаса церемония прощания! А ты тут!..
Он с ненавистью на меня посмотрел и сжал кулаки.
— Во что? — Я потрясла перед ним мокрой одеждой, которую все еще сжимала в руках. — Или предлагаете идти в полотенчике?
— Я принес твою форму. С утра все равно приводили в порядок комнату. И так как ты проснуться не соизволила, взял сам.
— А… — Я стояла и думала, как бы сказать «нижнее белье». Шпильку про утро решила проигнорировать.
— Диана, я верю, что ты сможешь с достоинством провести пару часов и без трусов. А лифчик с твоим объемом вообще блажь. Давай быстрее!
От такой наглости я даже дар речи потеряла, а лорд Рэмол резко вышел из душевой. И я поняла, что у меня осталось одно полотенце. То есть выходить в комнату мне все равно придется в очень странном и провокационном виде. Да что это такое!
Выходить из ванной я не спешила. Просто было стыдно и неловко. Я бы вообще с удовольствием просидела здесь до вечера, но понимала — эти мысли утопичны. Сама не выйду — лорд Рэмол поможет, и станет еще хуже.
Ну почему я попала в такую дурацкую ситуацию? Раньше вроде бы всегда умела избегать подобных нелепостей. Я не застревала каблуками в решетках перед торговыми центрами, меня в белом пальто не обрызгивали машины, и я точно не падала в голом виде перед сексапильными преподавателями.
Признаться, в моей жизни вообще не было преподавателя, которого я могла бы называть сексапильным. Ну, за исключением лорда Рэмола! И надо же было так сложиться обстоятельствам, что позорно я растянулась именно перед ним! А сейчас еще придется выходить к нему в полотенце.
— Диана, ты там заснула? — раздалось из коридора раздраженное. — Желаешь, чтобы я пришел и тебя поторопил?
— Нет-нет! — торопливо отозвалась я и выскочила в комнату.
Мужчина сидел за рабочим столом перед открытым ноутбуком. И то ли действительно был занят работой, то ли делал вид. На меня он по крайней мере даже не взглянул. И от сердца отлегло. Я не хотела привлекать его внимание. Хотя… поздно. Уже привлекла! Чтоб его!
— Твоя одежда в кабинете, — не отрываясь от экрана ноута, сказал он. — Я надеюсь, ты соберешься быстро. Диана, я и так все утро потратил на тебя. — Лорд Рэмол поднял на меня холодные синие глаза, и по спине пробежал мороз. — Даже более того, я потратил на тебя половину ночи. Меньшее, что ты можешь сделать со своей стороны, — это поторопиться.
— Я не просилась к вам ночевать, — упрямо заметила я и гордо прошествовала в сторону библиотеки. Ну, насколько можно гордо шествовать, завернувшись в махровое полотенчико, едва достигающее середины бедра. Если кто-то узнает о том, где я провела ночь, меня проклянут.
А если, не дай бог, информация дойдет до мамы или отчима! Проклянут не одну меня. Я представила реакцию родителей и похолодела. Вот реально даже плохо стало.
Мысли помогли развить немыслимую скорость. Только вот я не сразу поняла, что лорд Рэмол принес не ту одежду, которая была на мне вчера и висела на спинке стула, а порылся в моем шкафу! Наглец! Блузка была черной, строгой, с воротником-стоечкой, а юбка длиной в пол. Я еще думала, для чего может пригодиться подобная форма одежды, а оказывается, вот для чего — траурный вариант.
Я натянула строгую черную форму, которая села вполне прилично. Подчеркивала фигуру, а жабо на груди скрывало и мой небольшой размер, и отсутствие бюстика. Но я все равно крайне неловко чувствовала себя без нижнего белья. Будто и юбка, и блузка просвечивали. Покрутилась у зеркала, но ткань была плотной, и разглядеть сквозь нее ничего не получилось. Но это почему-то не очень успокоило.
Я расчесала волосы, они упали черной блестящей волной на плечи. Уложить их не смогла, придется идти так. Ну и с макияжем этим утром не сложилось. Вид я имела бледный и как нельзя подходящий для траурной церемонии.
— А что, мы пойдем вместе? — удивилась я, заметив, что лорд Рэмол направился следом за мной к выходу.
— Нет, мы будем прятаться по углам, — фыркнул лорд раздраженно. Все же я его порядком достала. — Диана, может быть, ты не заметила, но мне наплевать на все слухи и пересуды. И я не намерен опаздывать на церемонию только потому, что нас может кто-то увидеть вместе выходящими из моих покоев.
— Вы не боитесь, что вас уволят? — поинтересовалась я, разглядывая лорда Рэмола. Он сегодня тоже был в черном, но почему-то шелковая рубашка с расстегнутым воротом и дорогой пиджак в тонкую полоску не смотрелись траурно.
— Пока все мои попытки провалились, — признался он со смешком, а я невольно отметила, насколько нереально белые и ровные у него зубы. — Считай, что это место закреплено за мной пожизненно. Поэтому нет. Меня не уволят, даже если я займусь сексом со студенткой прямо в актовом зале. Только леди Кариеса будет орать. А голос у нее до отвращения визгливый. Поэтому твоей чести и чести всех остальных студенток ничего не угрожает.
— И только это вас останавливает? — фыркнула я.
— Нет, меня останавливает собственный вкус. Точнее, его наличие, — снисходительно ответил лорд Рэмол. — Меня мало привлекают студентки. Они, как правило, глупы, самонадеянны и капризны.
— Неужели все как одна? — оскорбилась я.
— Я, конечно, не проверял и не горю желанием. Но понимаешь, Диана, некоторые черты присущи определенному возрасту. Поэтому да, все мною перечисленное в большей или меньшей степени присуще девушкам семнадцати-двадцати лет. И это норма. Ненормально, когда так же ведет себя тридцатилетняя женщина. А восемнадцать лет — самое время капризничать и совершать глупости. Просто я сам это давно перерос. Отсюда и отсутствие интереса, и нежелание подыгрывать. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство.
Я не ответила. Прежде всего потому, что по большому счету любопытства не испытывала. Разговор начал он сам. Неужели подумал, что я планирую его соблазнить? Но это же глупо? Или нет…
Интересно, как часто студентки пытались? Я взглянула на него еще раз. У лорда была отличная фигура — стройная, спортивная. Плавные движения хищника и нахальная улыбка, от которой екало сердце. Пожалуй, соблазнить его пытались часто.
К счастью, коридор от покоев лорда Рэмола мы преодолели без приключений. Никто нас не поджидал за поворотом и не набросился с обличительными речами, как я боялась. Вообще в жилом крыле было удивительно тихо. Видимо, все уже внизу, на церемонии прощания. А мы опаздывали. Я испытывала, с одной стороны, переживание — не любила опаздывать, с другой стороны — не горела желанием оказаться там, в зале, где в центре уже стоит гроб и помещение наполнено страданиями по человеку, который у меня вызывал одну эмоцию — раздражение. Но не прийти было бы неверно. Меня и так сильно не любят. А отсутствие будет принято как вызов. Правда, боюсь, и присутствие тоже. Но я старалась не думать о том, на что повлиять никак не могла.
— Что с моей комнатой? — поинтересовалась я, когда мы проходили мимо двери. — Вы выяснили, кто оставил ту надпись?
— Не совсем. — Лорд Рэмол ответил уклончиво. — Там слишком много следов самой разнообразной магии. Разобрать что-либо практически нереально, но мы будем над этим работать. Слепки магии уже сделаны.
— Ну а как мне там жить? — возмутилась я. — А если ночь повторится? И это, если что, я не напрашиваюсь еще на одну ночь на ваш неудобный диван. Я предпочитаю все же свою комнату и свой душ. Но еще я люблю безопасность.
— Я поставил защиту, — пояснил куратор. — Она минимальная, так как внутри академии колдовство в полном объеме использовать не получается. Слишком много ограничений. Но и такой защиты должно хватить. Вряд ли тот, кто написал на стекле, сунется еще раз. Он понимает — шанс попасться велик. Он из академии и должен знать — если я начеку, то ни за что не пропущу ни единое его движение. Я достаточно сильный маг для этого, Диана.
— А если это… как там его… Дух зимы…
— Не верь глупым сказкам, Диана, — довольно жестко ответил он. — Кто-то использует старую легенду, но зачем? Это вопрос, ответ на который я обязательно найду.
В синих глазах сверкнул лед. Мне даже самой стало холодно. Похоже, лорд Рэмол был изрядно зол.
— То есть вы считаете, что просто кто-то подгаживал мне? И убийство Бэтти…
— Кто стоит за убийством Бэтти, пока неизвестно. А вот то, что происходило позже… почти сто процентов чья-то дурацкая шутка. Надпись, может быть, и связана с убийством, но косвенно. Так что сегодня ночью можешь не волноваться. Если что, зови на помощь. Я, правда, не верю, что это говорю! — усмехнулся мужчина.
Я тоже в это не верила и предпочла никак не реагировать.
Глава 7
ЖУТКАЯ ЦЕРЕМОНИЯ
Мы немного опоздали на церемонию. На подходе к залу лорд Рэмол извинился и ускорил шаг — ему нужно было еще пробраться сквозь толпу к гробу, расположенному в центре на возвышении. Там стояли все преподаватели. Я же предпочла затеряться в толпе. Ближе к выходу. Подозревала, что лучше мне не показываться сейчас на глаза друзьям Бэтти. Не была уверена в том, что Эльвира сдержится и не закатит очередной скандал.
— Я искал тебя все утро.
Винтер возник за моей спиной совершенно неожиданно, и в его голосе звучала удивившая меня обида. Только еще обиженных воздыхателей не хватает ко всем проблемам, которые я успела здесь себе заиметь.
— Да? И зачем же? — Я не стала скрывать удивления и рассказывать, где была, тоже. Врать я не любила и еще меньше любила оправдываться.
Видимо, Винтер понял это, потому не стал расспрашивать более подробно.
— Хотел кое-что рассказать.
— Что именно? — едва слышно спросила в притихшей толпе.
Зазвучала траурная музыка. Где-то у сцены раздались рыдания, от которых сжалось сердце. И я поймала взглядом женщину неопределенного возраста в черном платке. Наверное, мать. Началась церемония прощания.
— Поговорим потом, — шепнул Винтер и подошел ближе, зачем-то сжав в своей руке мою ладонь. Я покосилась недоуменно, но отдергивать пальцы не стала. Ну, мало ли? Вдруг Винтер боится официальных мероприятий? Пусть подержится, что уж там. К тому же рука у него была теплой и сильной. Мне нравилось, как он сжимал мои хрупкие на вид пальцы.
Время текло медленно, и на душу словно упал камень. Тяжелая похоронная музыка, слезливые речи и холодок по коже. Воздух был пропитан ледяной магией. Я мерзла от ее наличия в воздухе и испытывала дискомфорт. Я знала, что происходит, — уходят остатки ледяной магии Бэтти. Сейчас все ледяные, словно стервятники, ловят крупицы и присваивают их себе, забирая остатки силы девушки. Странно. Обычно магию забирали родные и делили ее внутри семьи, но, может быть, в академии на этот счет имелись свои правила.
Картина была жуткой, и я порадовалась, что стою достаточно далеко от центра зала и вижу преимущественно спины студентов, а не горящие неестественным голубым огнем глаза ледяных магов. Только Винтер сильнее сжал мою руку, я чувствовала, как подрагивают и остывают его пальцы от переполнявшей парня энергии.
Мне было очень неуютно и совершенно не хотелось оставаться в этом зале дольше. Подозреваю, что так чувствовала себя не одна я. Ледяных тут было около четверти из собравшихся в зале, и все остальные испытывали дискомфорт, да и сами стихийники, наверное, тоже. Все же поглощать силу умершей — это как-то… не очень приятно.
В тот момент, когда чужой ледяной силы в зале не осталось, на сцену вышла мать Бэтти. Она начала говорить в микрофон, и ее голос звучал сильно и уверенно, а выражения лица я отсюда разглядеть не смогла. Если бы не наблюдала ее раньше, то подумала бы, что смерть дочери оставила женщину равнодушной.
— Разделить силу Бэтт с вами было нелегким решением, — начала она медленно, и от этих простых слов по спине снова пробежали мурашки. — Но мы понимали, что только так она останется в ваших сердцах и душах навсегда. Мы совсем скоро проводим ее в ледяное царство, а вы пока можете попрощаться — это последний шанс сказать ей то, что вы не успели сказать, пожелать то, что не пожелали при жизни, ну и… — Она замешкалась, и ее голос сорвался. — Попросить прощения за содеянное.
В толпе, особенно той ее части, которая стояла ближе к гробу, началось движение. Желающих сказать свое последнее слово убитой было немало. Интересно… убийца рискнет подойти или стоит где-то в тени и отстраненно смотрит на происходящее и рыдающую у гроба мать?
Я отобрала руку у Винтера и направилась к выходу. Бэтт, несмотря на искреннее сочувствие к убитой горем женщине, потерявшей дочь, осталась в моей памяти как избалованная скандалистка. Прощаться с ней я не хотела и вообще старалась улизнуть. Я выполнила свой долг и отстояла официальную часть, а сейчас просто хотела вернуться к себе в комнату и наконец-то надеть трусы, как бы цинично это ни звучало. Совсем не пафосное и не соответствующее моменту желание.
Но даже этому обыденному желанию не суждено было сбыться, Винтер снова увязался за мной. Я едва сдержалась от грубости.
— Так тебе интересно, что именно я нашел? — уточнил парень, не подозревая, что именно мне хочется ответить ему.
— Честно? — спросила я. — Сейчас я очень устала. Тягостное впечатление. Даже руки дрожат. Поэтому мне абсолютно все равно.
— Там было слишком много чужой магии. — Черноволосый понимающе кивнул. — Но ощущение пройдет. Скоро станет легче.
— Возможно. Но сейчас мне нужно отдохнуть.
— Встретимся за обедом?
Я, признаться, даже не поняла, сколько во фразе было от вопроса, а сколько от утверждения. Немного подумала, но потом поняла, что мне действительно стоит узнать, что он там раскопал, и кивнула, соглашаясь.
Эта история начала затягивать меня. Я бы с удовольствием осталась в стороне, но уже сейчас понимала — вряд ли получится, а если не получится, чем больше будет сведений, тем лучше. Пока мне крайне не нравилась Эльвира, я почти желала, чтобы недоброжелателем оказалась она. Но, кроме ее поцелуя с бывшим парнем Бэтти, у меня ничего не было, и я опять забыла сказать об этом лорду Рэмолу. Но идти и искать его сейчас не хотелось, и я решила оставить разговор до вечера. Успею еще. Вряд ли до этого момента что-то изменится.
Попрощавшись с Винтером, я наконец-то попала к себе и сразу же заперла дверь. В безопасности себя все равно после этого не чувствовала, но стало несколько легче. По случаю траура занятия сегодня отменили, поэтому я решила — форма необязательна. Блузку оставила ту, которая на мне была, а вот юбку сменила на узкие черные джинсы. Наконец-то накрасилась и привела в порядок волосы. Укладываться не хотелось, и я просто забрала их в высокий конский хвост. Так они по крайней мере не лезли в рот.
Из комнаты исчезли все вещи Бэтти. Словно она здесь и не жила. Вторая половина апартаментов пустовала, и я рассчитывала, что так и будет дальше. Опыт проживания с соседкой вышел совсем неудачным, и не хотелось его повторения.
Я надеялась, что и неприятное гнетущее чувство, которое меня преследовало ночью, больше не повторится, но поймала себя на мысли, что ночевать одна все же боюсь. И позвать некого. Точнее, Винтер предлагал свою кандидатуру, но я не была уверена в том, что хочу его видеть в качестве соседа, пусть и на одну ночь.
Парень мне скорее нравился, чем нет, но он явно стремился стать ближе, чем я готова была его допустить в данный период жизни. Я вообще никого не хотела подпускать сейчас к себе, слишком сильно еще было разочарование от неудавшегося романа. Именно из-за любви я оказалась здесь. А как Винтер воспримет мое приглашение? Этого я не знала, поэтому и не собиралась создавать повод для неправильного толкования. Самой же придется расхлебывать.
Оставаться в комнате дальше я не хотела. Мне тут все же было не по себе, поэтому направилась в столовую.
В коридорах академии было пустынно и тихо. Если студенты и попадались, все они выглядели угрюмыми. Я очень боялась, что снова кто-то решит обвинить в случившемся меня, но миновало. Компашки Бэтти я поблизости не заметила, а остальным, видимо, наплевать на пересуды.