Ну, а последним штрихом стала уютная столовая.
— Эх… — вздохнул, оглядываясь, Костя. — Вот это жизнь! Это я понимаю…
Столовая была выполнена в мягких пастельных оттенках. В дальнем углу стояло мраморное изваяние некоего бога с виноградной кистью в руке, на стенах висело несколько картин с изображением аппетитных натюрмортов, а огромный стол, занимавший почти всю площадь помещения, буквально ломился от всевозможных яств. От одного вида вкуснейших блюд у Влада засосало под ложечкой. Черт возьми, а он, кажется, жутко голоден!
Чего здесь только не было! Горячий ароматный суп. Тушеный кролик. Овощное рагу. Заливная рыба. Рисовый пудинг. Яблочное пюре. Тарталетки с джемом. Причем разносила все эти кулинарные роскошества пухленькая девушка в коричневом форменном платье и белоснежном кружевном фартучке.
— Да, это и есть жизнь! — с удовольствием повторил Костя, накалывая на деревянную трезубую вилку ломтик картошки.
— Вроде бы ты и у Хуана не особо голодал, — сухо заметила Диана.
— Да, но все равно не сравнить… — пожал плечами парень, поливая печеный картофель густыми сливками. — У Хуана просто вкусно и сытно. А тут! Тут пир богов, не иначе! Да и обстановочка приветливее.
— Что есть, то есть, — с энтузиазмом подхватил Назар.
— А по-моему, тут всего слишком много, — тихо пробормотала Таисия. Она успела переодеться с дороги и теперь, в шелковом небесно-голубом платье, туго обтягивающем тонкую талию и пышными волнами расходящемся к полу, с высокой прической, как никогда напоминала принцессу из детской сказки.
— Давайте отставим лирику и погорим о деле, — предложила Диана. Она сидела, прямая и напряженная, как натянутая до предела струна, и к еде приступать не торопилась.
Воцарилось тяжелое молчание. Никто явно не хотел возвращаться с небес на землю и «приниматься за дело». Особенно — после нескольких часов, проведенных в томно-сахарной атмосфере сладкого мирка барокко.
— Что от нас требуется? — первым заговорил Влад, решив начать с главного вопроса.
— Пока — ничего конкретного, — помедлив, сказала женщина. — Просто влейтесь в этот мир, станьте его частью. Я, как уже сказала, ненадолго отлучусь.
— А ты уверена, что мы тебе на самом деле так уж нужны? — негромко спросил Жозеф. — Мне кажется, мы будем… не вполне кстати.
Влад был того же мнения. Обернувшись к колдунье, он принялся с жадным нетерпением ждать ее ответа.
— Возможно, я обойдусь и без вашей помощи… а может, и нет. Вы можете стать дополнительным рычагом воздействия.
— Каким же образом? — скептически поинтересовался Назар, сделав солидный глоток какого-то фруктового напитка.
— Вы значите для Хуана много больше, чем полагаете, — с грустной улыбкой пояснила Диана.
Влад недоверчиво хмыкнул. Женщина метнула в его сторону хмурый взгляд, но тему развивать не стала, заговорив о другом:
— Давайте я немного расскажу об этом мире. Познакомлю с его культурой, насколько это возможно…
— Ну, давай, — неохотно согласился Костя и с сарказмом добавил: — Предвкушаю интереснейший рассказ.
— Для нас с вами важны три страны: Агат (где мы, собственно, и находимся), Эос и Ромус. Они очень разные — здесь пересеклись несколько эпох. Думаю, не обошлось без вмешательства иных сил.
— Каких это? — насторожился Костя. — Потусторонних, что ли?
Диана досадливо поморщилась:
— Почему сразу потусторонних? Нет. Подозреваю, что на Ромус, к примеру, влияет кто-то из элиты Серых Принцев.
Слушатели озабоченно переглянулись. Наконец, Влад осторожно сказал:
— Серые Принцы… это, вроде бы, родня Хуана?
— Да, можно и так сказать, — спокойно подтвердила красавица-ведьма. — Но это к делу не относится. Итак, теперь — о каждой стране подробнее. Если сравнивать с миром Влада и Кости, то Агат — это что-то среднее между эпохой Возрождения и Средневековьем, Ромус — античный Рим, Эос — Эллада в период расцвета. С большой натяжкой, конечно… но что-то общее есть.
Она рассказывала очень долго — первые и вторые блюда успели унести, их сменили десерты и напитки. Против ожидания, рассказ был довольно увлекателен — даже для весьма далекого от культуры Кости.
Диана рассказывала о культе обнаженного человеческого тела в Эосе. О скУльптурах, которые посвящали этой теме многочисленные работы. О многобожии. О том, что жители Эоса воспринимали мир с позиции детей. О мифах и преданиях Эоса. О театральных представлениях, проводимых прямо под открытым небом — в этих красочных действах принимали участие только мужчины, используя для перевоплощения в другие образы, особенно женские, разнообразные маски.
Диана рассказывала о куда более мрачной атмосфере Ромуса. Об их жестоких и беспощадных богах. О рабстве. О принятых здесь обильных пиршествах, сопровождающихся представлениями фокусников и факиров. О гладиаторских боях.
Рассказывала об утонченности и пресыщенности аристократической верхушки Агата. Об одаренных художниках. О моде на Красоту. Об Инквизиции и кружках свободомыслящих гуманистов. О дуэлях, наконец.
Завороженный красочной повестью, Влад слушал, затаив дыхание. Диана рассказывала с таким вкусом, с таким красноречием, что парень буквально видел и воздушные храмы Эоса, и кровавые битвы гладиаторов, и роскошные балы в Агате. Эти образы были столь яркими и живыми, что у Влада появилось отчетливое впечатление совершённого путешествия.
— Хочу все это увидеть! — с восторгом заявил Костя; глаза его возбужденно горели.
— А я вот не все хочу видеть, — поежилась до сих пор молчавшая Мишель и прижалась к плечу Жозефа. — Гладиаторов, например, не очень.
— Да ты что! — воскликнул Назар не менее восторженно, чем Костя. — Это ведь самое интересное! Где еще такое увидишь?!
— Возможно, кое-что вы и увидите, — кивнула Диана. Казалось, она была польщена, что ее история так всех увлекла. — Почему нет? Правда, соваться в Ромус я бы не советовала. Это может оказаться не вполне безопасно.
— Да ладно! — отмахнулся Назар, презрительно кривя губы. — Мы натренированы опасностями. Нас какими-то принцами, пускай и серыми, не напугаешь! Правда, парни?
Парни (за исключением Жозефа) ответили дружным утвердительным эхом.
Диана, впрочем, осталась серьезной.
— С этим не шутят, — холодно сказала она. — Не судите о том, чего не знаете.
Глава 2. Властительница Эоса
И все-таки Аманда добилась своей цели — Парас сумел затронуть какие-то струны его души, сумел заинтересовать. Хуан с удивлением обнаружил, что хочет узнать, зачем он понадобился этой роковой особе. Неужели она решила воспользоваться столь надуманным предлогом, чтобы снова завести старую песню? Нет, это было бы глупо и самонадеянно… Впрочем, хотя Аманда и не глупа, но самонадеянна — точно.
Хуан хорошо знал себе цену и понимал, что при желании действительно мог бы оказать кое-какую помощь в конфликте с Ромусом. Возможно, не решающую, но все же… Однако вопрос: откуда Аманде это известно? По идее, она считает его едва ли ни чудаком!
Хуан завоевал репутацию алхимика, затворником живущего в диком лесу и проводящем какие-то немыслимые опыты. Предполагали, будто он стремится создать философский камень или добыть эликсир жизни. Хуан посмеивался, выслушивая подобные слухи. Он на самом деле проводил эксперименты, но они носили прямо противоположный характер. Зачем ему эликсир жизни, если вечность и так в его распоряжении? А вот какой-нибудь «эликсир смерти» несомненно пригодился бы… Поэтому Хуан, обложившись древними многотомными трудами колдунов и знахарей всех мастей, пытался сорвать с себя клеймо бессмертного. Пока — безуспешно.
У него не было никакой депрессии и, тем более, тяги к самоубийству. Он просто устал жить. Устал от взлетов и падений, устал терять… пресытился. Он больше ничего не хотел. Пора остановиться. Может, на том свете веселее? По крайней мере, это будет приятным разнообразием.
Хуан поселился в этой реальности несколько лет назад — с тех самых пор, как Кандида увлекла его за собой, уверив, что тут он найдет долгожданный покой. Какое-то время они жили в Ромусе, однако давящая атмосфера этой страны действовала на него угнетающе. Прямые, как струны, улицы, все геометрически правильное — до тошноты. И люди — пресыщенные аристократы, мнящие себя родственниками богов (по меньшей мере). Окружившись бесчисленными рабами, они вели праздный образ жизни и слишком напоминали обитателей планеты Серых Принцев. Наверное, низшие слои общества были приятнее в общении, но Хуан не собирался проверять эту теорию на практике и знакомиться с каким-нибудь ремесленником, честным тружеником.
Колдун нашел вариант куда проще — он элементарно бежал. Причем не стал искать другую реальность, остался в этой же, выбрав местечко как можно более глухое и безлюдное. И жил здесь с тех самых пор, жил одиноко и монотонно. Дикую скуку лишь однажды развеяла совершенная им вылазка в мир, который когда-то принадлежал ему с Дианой. Маг появился там инкогнито, просто побродил по знакомым улочкам и в процессе своих странствий обнаружил, что время в той (такой родной!) действительности течет гораздо медленнее. Здесь — более года. Там — едва ли месяц. Значит, для Дианы их расставание произошло совсем недавно. Тем лучше!
— Надоело, — прошептал Хуан, кроша черствый хлеб.
Уже стемнело, и маг зажег свечу, которая теперь горела перед ним на старом деревянном, грубо сколоченном столе. Огонек мигнул, потревоженный порывом ветра, и Хуану померещилось в этом неустойчивом язычке пламени лицо Дианы. Колдун вздрогнул и потряс головой, отгоняя навязчивое видение. Торопливо плеснул себе в стакан кислое выдохшееся вино из пыльной бутыли и нервно отпил. Эх, Диана, Диана…
Хуан старался думать о ней пореже, и все-таки мысли то и дело волей-неволей возвращались к бывшей возлюбленной.
Конечно, теперь, по прошествии нескольких лет, Хуан понимал, что перегнул палку и вспылил из-за пустяка. Впрочем, неудивительно — Арвен всегда действовал на него таким образом. В конце концов, этот древний доисторический маг когда-то значил для Дианы очень много. И, может быть (кто знает?), значит до сих пор…
И все-таки Хуан понимал, что переборщил — понимал, но возвращаться в прошлое отнюдь не стремился. По сути, общение как с Кандидой, так и с Дианой всегда приносило ему лишь неприятности. Поэтому прошлое лучше оставить в прошлом…
Глаза Хуана слипались, его неумолимо клонило в сон. Уронив голову на сложенные на столе руки, мужчина рассеянно подумал, что навестит Аманду завтра… после чего ускользнул в мир ночных грез.
* * *Эос состоял из десятка городов-полисов с собственным самоуправлением, и каждый напоминал маленькое «государство в государстве». Наибольшим влиянием пользовался Афиннез, а значит, — Аманда, его верховая правительница… которая прекрасно сознавала, сколь огромной властью обладает. Пожалуй, именно подобная самоуверенность больше всего раздражала Хуана в этой роскошной во всех отношениях женщине.
Он все-таки нанес ей визит — благо при его способностях к быстрому перемещению в пространстве много времени такое путешествие не заняло.
Где-то около полудня Хуан уже был в знаменитом на весь Эос дворце, округлую крышу которого и широкую открытую террасу, подпираемую витыми колоннами, нередко изображали художники на своих полотнах. Да и окружающая местность располагала к творчеству: особняк был построен на холме, откуда открывался изумительный вид на раскинувшийся внизу город, омываемый искрящимся на солнце морем.
Хуана встретил высокий поджарый раб в одной лишь набедренной повязке и с копьем наперевес и провел его в просторную полупустую залу. Здесь не было мебели — если не считать мебелью небольшое возвышение напротив дверного проема арочной формы. Именно на этом возвышении, на мягких мехах, и возлежала Аманда. За ее спиной стоял очередной раб — на сей раз с опахалом.
Хуан усмехнулся, разглядывая Аманду. Хороша, как томная породиста кошка! Ухоженна до кончиков ногтей, безупречна настолько, что это отдает фальшью. Все же в толике несовершенства есть своя прелесть…
Шикарное тело Аманды обволакивал многослойный, традиционно не прошитый с одной стороны хитон из выбеленной ткани, а иссиня-черные волосы были уложены в модную в здешних краях прическу из переплетения кос. Не поскупилась смуглянка и на украшения: высокий лоб красотки пересекала расшитая драгоценными камнями повязка-диадема, шею обхватывало ожерелье из золотых бусин, в ушах поблескивали сережки-подвески, а на запястьях обеих рук красовались браслеты.
Но самым примечательным был грим. Хуан искренне недоумевал, почему знатные женщины Эоса наносят на лицо такое количество краски: белила, густые румяна, лазурные тени, ярко-черные брови… Всего — в переизбытке.
И все же созданный Амандой образ был очень прельстителен, хотя и несколько театрален. Эдакая загорелая жгучая брюнетка с удлиненными черными глазами и выразительным ртом… есть на что посмотреть и чем полюбоваться!
— Я знала, что ты придешь, — глухо сказала женщина. Голос у нее был глубокий, бархатный, с легкой хрипотцой. Завораживающий голос…
Хуан поморщился, но все-таки ответил:
— Да, я пришел… ты, вероятно, знаешь, почему?
Она самодовольно улыбнулась и приподнялась на локте. В разрезе хитона показалась стройная нога и округлое бедро.
— Я нравлюсь тебе. Ты будешь это отрицать, но я тебе нравлюсь.
Ответ откровенно позабавил Хуана.
— Ну-ну, — язвительно обронил маг. — Мне нравится на тебя смотреть, кто ж спорит? Ты хороша, как ваша эосская богиня. Афроделия, кажется?..
Аманда прищурилась, ноздри ее красиво очерченного носа задрожали.
— Между прочим, моя прапрабабка приходилась троюродной сестрой дочери двоюродной племянницы Афроделии! Так что в моих жилах течет толика божественной крови.
— Троюродная сестра… как там дальше? Покороче формулировки не нашлось?
Вскинув голову, властительница Афиннеза вперила в колдуна пылающий негодованием взгляд:
— Я никому не позволяю так с собой разговаривать! Это понятно?
— Вполне, — усмехнулся маг. — Не позволяй и дальше. Разве я против?
Глубоко вдохнув, женщина растянула губы в натужной улыбке и холодновато сказала:
— Может, присядешь? Разговор будет долгим.
— Твое ложе не представляется мне вполне удобным…
— Тогда, может, составишь мне компанию за обедом? Признаться, я голодна.
Предложение было заманчивым. Хуан уже не помнил, когда в последний раз ел что-нибудь по-настоящему вкусное. Хлеб, молоко, пресные каши, овощи, изредка вяленое мясо — вот, пожалуй, и весь его обычный рацион. Меню Аманды должно быть более разнообразным…
— Ладно, — сдался Хуан. — Почему бы и нет?
Аманда победоносно улыбнулась, явно посчитав первый тайм выигранным.
* * *Трапеза действительно была выше всяких похвал, хотя, конечно, не так утонченна, как, к примеру, кухня Агата. И все-таки Хуан, отнюдь не гурман, получил истинное удовольствие от еды.
Сначала подали пропитанный вином ячменный хлеб, легкий овощной гарнир, приправленный оливковым маслом, уксусом и рыбным соусом, а также толченые бобы. Чуть позже молчаливые рабы принесли напитки, фрукты и закуски — медовые пироги, орехи и жареную пшеницу.
— Ты извини, днем я редко ем что-то существенное, — заметила Аманда, делая глоток разбавленного водой вина. — Мясо и рыбу я предпочитаю ближе к вечеру.
— Все очень вкусно и вполне сытно, — отозвался Хуан, принимаясь за второй медовый пирог. — Только не понимаю, зачем вы разбавляете вино водой?
— А в чем проблема? — удивилась женщина.
— В том, что это издевательство над отличным алкогольным напитком! — пояснил маг. — Ладно, это все лирика… Может, перейдем к делу?
— Пожалуй, — с ленивой неохотой отозвалась Аманда.
Они обедали в довольно уютной, не очень большой столовой с выложенным цветной мозаикой полом и огромными арочными окнами, свободно пропускающими солнечный свет. Блюда были расставлены на невысоком круглом трехногом столике, а сидеть пришлось на неудобных низких стульях без спинки — так называемых диффах1.
— Зачем ты меня звала? Тебе действительно нужна моя помощь? Или это снова возвращение к старой теме?
Аманда мгновение помедлила, прежде чем ответить.
— Ну… скажем так: я ни словом тебя не обманула. Боюсь, Эос ожидают непростые времена.
— Но ты не отвечаешь за весь Эос, — резонно заметил Хуан. — Только за Афиннез. И у тебя, полагаю, найдутся советники, которые разбираются в военном деле получше меня.
— Найдутся… и ты прав — я отвечаю лишь за Афиннез.