То, что наступил вечер, я поняла, когда под пологом стало немного прохладней. Солнце уже не припекло, а животные двигались медленнее.
Нас привезли в новый перевалочный пункт. Когда же клетка остановилась и нам позволили выйти наружу, то буквально всем пленникам пришлось приложить не малые усилия, чтобы выбраться. Ноги от долгого стояния буквально одеревенели. Все мысли были только о предстоящем отдыхе. Практически не спали мы уже вторые сутки и мечтали о любом месте, где можно будет лечь и вытянуть уставшие конечности. Потому сарай, в который нас загнали, показался мне весьма комфортным.
Внутри было светло от единственного окна, закрытого решеткой. Пол был присыпан соломой. Не сговариваясь мы, завалились на это шикарное ложе. И смогли подняться, только когда открылась дверь, и двое вооруженных воинов занесли два ведра.
Одно с водой, другое пустое. Запах исходивший от второго ведра явно указывал, на то, что это туалет. Еды нам никакой не дали. Пить хотелось очень сильно, и отсутствие еды не сильно расстроило. Вообще-то никакой посуды для питья не принесли, потому мы припадали к ведру по очереди, наклоняя его. Когда все попили, дружно решили использовать второе ведро, по прямому назначению. Отнесли в дальний угол и там устроили туалет.
Более жуткого дискомфорта, я никогда в жизни не испытывала. Если в трюме корабля было темно и шумно. Да и в первую ночь в клетке, я исхитрилась незаметно сделать свои дела, то теперь мне ожидала довольно неприятная процедура. Конечно, мои 'соседи' деликатно отвернусь, но легче мне от этого не стало. К тому же они практически держали меня на весу своими цепями. Сжав зубы и преодолев природную стыдливость, смогла воспользоваться предложенными 'услугами'.
После всех процедур наконец начали устраиваться на ночлег. Я поняла, что еды уже точно не будет и решила народ покормить. Извиваясь и путаясь в цепях, стащила с плеч мешок.
Если мои странные движения, как-то и озадачили Оскарана, то дальше он испытал настоящий шок. Я стала доставать из невидимого мешка пироги, что купила у двух торговок на выходе из города. Пироги были до сих пор теплыми. В общем-то, я знала об этом, а вот для пленников, появление теплой и душистой выпечки стало откровением. Они долго не могли поверить, что это реальность, а не плод измученного сознания. Первым я дала два пирога командиру. Потом Сергу, показав, чтобы передавал остальным. Так по цепочке отдала все пироги. Для меня не осталось. Потому себе взяла два плода хлебного дерева.
Изголодавшиеся мужчины проглотили пироги почти мгновенно. Немного подумав, выдала всем ещё по два огурца и одной булочке. Эти закуски также были уничтожены быстро. Сытые и довольные мы, наконец, смогли уснуть.
Вдоволь поспать не удалось. Ещё не взошло солнце, а связки пленников погнали дальше, теперь уже пешком. На выходе из ворот, сунули каждому по куску засохшей лепешки. Вероятно предполагалось, что таким блюдом можно позавтракать по пути, не останавливаясь. Впереди и позади нашей цепочки шли такие же пленники. Вид у всех был измученный и даже молодые пленники не вопили и не рыдали. Да и не давали им такой возможности. Охранявший нас конный отряд бдительно смотрел за тем, чтобы никто не переговаривался и не кричал ничего встречным путникам.
Солнце было уже в зените, когда мы остановились на отдых. Я так поняла, что отдых нужен был лошадям, а мы вроде за компанию. Остановили нас на специальной площадке, где располагалась поилка для животных и фонтанчик для людей. Нас, как животных повели к большому корыту. Я только еле успела бросить туда небольшое заклинание, чтобы убить возможную заразу. Быстро похлебали воды и даже умылись. В следующей группе, что привели к поилке, заметила двух приметных мужиков, что были с нами на последней стоянке. Других лиц я не запомнила, но теперь уверилась окончательно, что это пленники с нашего обоза.
Когда лошади отдохнули, продолжили путь. До вечера делали ещё пару коротких остановок, для отдыха и туалета.
Вечером снова загнали в специальное место для рабов, обнесенное высоким глиняным забором. Внутри виднелись навесы, напоминавшие открытые клетки. Стражники, сопровождающие пленных, велели для чего-то всем построиться. Вот тут впервые, кто-то из главных, разглядел, что в нашем строю, мягко говоря, не все мужчины. Начал орать и тыкать в мою сторону. Верховые охранники только пожимали плечами. Мол, им, что дали, то они и привели. Главный так сильно ругался, что я даже понадеялась, что меня отцепят от мужского строя. Но вероятно, это было сделать не так просто. Помню, как забивали в металлические браслеты заклепки большой кувалдой. Снять кандалы, без специального инструмента не получиться.
В общем, покричав, начальник велел разводить всех по клеткам, оставив все, как есть. Через какое-то время прислуга принесла куски хлеба и воду.
Естественно, что еды было очень мало, мужчины съели свои лепешки в считанные минуты. Я могла всех покормить из своих запасов, но ночь была светлой, оттого опасалась, что стражники могут заметить, как мы едим больше того, что получили. Показала жестами свои сомнения Оскарану. Тот все понял. Мы немного пересели, так, что бы меня полностью закрыть от посторонних взглядов. Осторожно вынула и раздала всем по две булочки и куску сыра. Огурцы вынимать не рискнула, опасаясь, что снаружи могут услышать хруст. Мои мужчины оказались понятливыми. Все ели осторожно, отщипывая по кусочку, и как можно незаметнее отправляя в рот.
Мы уже начали укладываться спать, когда мое внимание привлек один из воинов, третий после Серга. Он тяжело дышал и выглядел не совсем здоровым. Аккуратно вынула свои лекарские очки и посмотрела на стражника. Ничего особенного не заметила. Но температура тела была явно повышена. Я ещё раздумывала, что с ним могла случиться, простуда или инфекция, когда ближайший к нему воин, зацепил его спину. Больной стражник выгнулся и зашипел. А я сообразила, что он просто обгорел на солнце! Из всех воинов отряда, он был самым белокожим. Шли мы весь день по солнцепеку. А из одежды на нас только набедренная повязка.
Привлекла внимание командира и показала на беспокоящего меня воина. Выяснила, что зовут его Ларк и стала демонстрировать свое желание ему помочь. Вся наша связка пришла в движение. Придерживая цепи и сохраняя тишину, воины передвинулись таким образом, чтобы я могла дотянуться до Ларка.
Лечение заняло всего пару минут, воину сразу полегчало. А вот я немного пожалела, что опять израсходовала часть магии. Ларк же выглядел потрясенным, так, как будто я сотворила невесть что. Во взгляде Оскарана, тоже было удивление напополам с уважением.
На следующий день стало наглядно видно, как моя подкормка помогла в физическом плане. Остальные связки пленников смотрелись изможденными. Кроме плохого питания, многие, также как и Ларк, обгорели на солнце. Они еле брели, и стражникам приходилось беспрестанно подгонять ударами в спину.
Нас гнали все дальше и дальше на юг. Мне порой казалось, что я узнаю места. Видневшийся на западе хребет чем-то напоминал тот, что был рядом с крепостью Разлома. В свое время я много путешествовала по этим землям. И хотя за столько лет ландшафт явно изменился, но общие очертания гор, позволяли мне ориентироваться без карты.
Поскольку теперь мы шли медленно, то мне удавалось немного поговорить с командиром. Вернее, я решила, что давно пора начать учить язык. Время от времени, тыкала во что-нибудь пальцем, а Оскаран отвечал.
К вечеру я выучила десятка три слов. В основном, о нашем окружении. Цепь и кандалы тоже вошли в мой словарный запас. Ещё обнаружила несколько знакомых слов, в основном, по описанию частей тела. Изменилось произношение, но слова были похожими.
При нашей скорости движения, мы четко, как по расписанию, на закате подошли к очередной стоянке. Мне даже стало интересно, кто составлял маршрут для рабов? Явно не один год ушел на то, чтобы построить малые крепостницы на пути. Что косвенно указывало на то, что в этом мире работорговля процветает и является весьма прибыльным делом.
По сравнению с предыдущими днями, на этот раз нас разместили чуть ли не в королевских хоромах. Это была серьезная тюрьма на окраине поселка. В номе...э... в камере имелись деревянные длинные нары. А в закутке было туалетное место с каменной заглушкой. На ужин мы получили ведро с водой и полную корзину с резаными овощами.
Таких овощей я не знала и не помнила в моем времени, потому попыталась уточнить их съедобность у Оскарана. Поскольку, слово 'лошадь' я уже выучила, то понять, кому обычно дают такую пищу, смогла легко. Спросила у всех присутствующих разрешения и перегрузила все эти овощи к себе мешок. Вдруг когда лошадь придется кормить?
Сама же вынула продукты для ужина. Вспомнила, что покупала большую бутыль с молоком и решила достать её к сыру и лепешкам. Проблема возникла, только, как всем пить из одной бутылки.
Мужчины уже давно не удивлялись, что я достаю неизвестно откуда еду. Но все же были потрясены, когда я выудила пять герцогских кубков и налила в них молоко. На тринадцать человек тары было мало. Пояснила, что больше посуды у меня нет, так что по три человека на один кубок с молоком. И мне личный кубок.
Ужин у нас получился шикарным. Лепешки оказались мягкими и вкусными. Сыр тоже был хорош. Ну а смотрелись мы, во время ужина, тоже весьма колоритно. Грязные. В набедренных повязках, но пьющие из кубков, украшенных драгоценностями.
Меня, по-прежнему волновал вопрос, что буду делать, когда мы дойдем до места? Почему-то идея бежать одной не казалось столь удачной. Мы были в связке всего несколько дней, а я уже не могла оставить этих людей на произвол судьбы. Да и идти в этой местности одному человеку непросто.
Утром, вместо завтрака, нам выдали ведро воды и вывели наружу. В этот раз мы отправились в путь, сопровождаемые не только всадниками, но и караваном. Волы тянули пять подвод с мешками и бочками. Вероятно, это был запас продовольствия для тех, к кому мы шли.
В этот день мы шли ещё медленнее. Пленники из соседних связок, уже с трудом переставляли ноги. Я только удивлялась такому отношению к рабам. Если кормить всех нормально, то и хлопот в пути меньше. А может это делалось специально, чтобы пленники не имели сил сбежать? Мои же спутники питались тоже скромно, да ещё один раз в день, но имели более бодрый вид. Кто-то из стражников даже пытался шутить по этому поводу, показывая на меня и делая, характерный жест. Всадники над таким замечанием дружно ржали. Оскаран только скрипел зубами, а я радовалось тому, что ничего не понимаю из этих комментариев.
Ожидаемо, под вечер подошли к небольшой крепостнице. Здесь были такие же глиняные стены, как у большинства построек, встреченных нами по пути. Единственным отличием была сторожевая башня с часовым. Тот, вероятно, очень долгое время скучал, и теперь с интересом разглядывал прибывших, буквально перевешиваясь через хрупкое ограждение. Первыми в крепость зашли волы с повозками, а потом стали загонять группы пленников.
Во внутреннем дворе было несколько построек. Но четко было видно, где живут хозяева, а где рабы.
Из хозяйского дома вышел молодой, упитанный парень. Что-то крикнул слугам, которые распрягали волов и пошел осматривать 'живой товар'.
Предсказуемо, что дойдя до меня, остановился и начал выяснять у сопровождающих нас стражников, что это за диво такое. Те со смехом, стали пояснять мое предназначение в связке с мужчинами. Толстяк тоже стал громко хохотать и тыкать в меня плеткой. Затем он вдруг резко схватил меня за волосы и развернув, ударил сапогом по ниже спины. Я упала. А толстяк попытался добавить, но не успел. Оскаран перехватил уже занесенную для удара плетью руку.
Парень взвизгнул и начал с остервенением хлестать Оскарана. В какой-то момент командир не удержался и завалился, увлекая меня за собой. А толстяк хлестанул его ещё раз по затылку так, что мне на лицо брызнула кровь. Не знаю, что могло случиться дальше, но тут уже подбежали стражники из сопровождения. Один из них перехватил озлобленного молокососа, а главарь стал орать, показывая на нас. Я понимала его гнев. Так попортить довольно хороший товар! Есть от чего возмутиться.
Пока стражники вразумляли бойкого юношу, я быстро сняла с груди повязку и перевязала голову Оскарана. Крови натекло много, но я подозревала, что повреждения весьма серьезные. Он был без сознания.
В выделенную нам для ночлега каморку, Оскарана пришлось заносить. Я придерживала голову, а остальные воины, сгрудившись вокруг, осторожно перемещали командира на руках. Когда его положили на пол, поспешила кинуть заклинание остановки крови. Потом достала лекарские очки и смогла внимательно рассмотреть рану на голове и повреждения на теле.
Несколько минут размышляла, как мне поступить. Моих магических сил, собранных в камнях, могло не хватить. Но с такими ранами Оскаран не доживет до утра, потому наплевав на экономию, начала лечить. Удалила волосы и мелкие кости. Соединила ткани и сплела формулу заживления, постепенно забирая из камней магию. Её хватило как раз на одну рану. Однако на теле оставались тоже серьезные повреждения от кнута.
Выбора не было. Расплела в своём фантоме каркас и перелила эту силу в ожерелье. Мой образ Марты сохранился, а вот защиты я лишилась. И если сегодняшние удары кнутом не причинили мне вреда, то в следующий раз мне так не повезет.
Пока занималась лечением, даже не заметила, что все воины смотрят на меня с надеждой и ожиданием. Жаль, что не могла им объяснить, что вероятно, это последнее чудо, которое смогла сотворить. Закончив, наконец, смогла увидеть, что нам к этому времени принесли еду и воду. Вода была весьма кстати. Выудила их мешка кусок простыни, смочила водой и как могла, оттерла лицо и затылок Оскарана.
Он уже вполне пришел в себя и даже улыбался. Меня беспокоило только то, что он потерял много крови. Потому достала флягу с вином и пояснила всем, что это только для командира. Налила Оскарану половину фужера и разбавила водой.
На ужин выделила всем по две булочки и четыре огурца. Огурцов у меня было ещё много, а вот булочки заканчивались, решила их приберечь.
Ночь была такой же светлой, как предыдущие и в небольшое окно было хорошо видно лица воинов. Они тихо выспрашивали командира о самочувствии и восхищенно качали головой, оценивая мою работу. После еды, вынула из мешка ещё один кусок простыни, в которой раньше хранила булочки и подтерла следы крови на скулах Оскарана. Он же отобрав мою тряпицу, стал вытирать капли крови на моем лице. А я как-то не подумала, что фантом тоже немного запачкался.
Оскаран провел всего один раз по щеке и замер в недоумении. Мы сидели напротив друг друга, и остальным воинам не было видно, изумленного выражения на лице командира. Отложив кусок ткани в сторону, Оскаран осторожно прикоснулся к подбородку. Да, знаю, каркаса нет, а иллюзия есть. Потрясенный Оскаран медленно провел пальцами по моим настоящим губам. Затем его руки коснулись моего уха. Там он нащупал серьгу. Провел по волосам и задержался на диадеме. Я его на останавливала. Решила, что нет ничего страшного в том, что он сам поймет о том, что на мне образ-обманка.
Дальше командир осмелел и начал ощупывать мои руки. Обнаружил кружева на рукавах. Видя, что я не возражаю, стал медленно продвигаться к груди. Я испытала странное волнение, но вовремя сообразила, что сама напоила мужчину вином, вот он и осмелел. Успела перехватить его пальцы до того, как они опустились в декольте.
На ощупь продемонстрировала, что на шее у меня висит не только ожерелье, но и лекарский нож. Потом провела его рукой по своей талии, познакомила с кинжалом.
Насчет кинжала задумалась. Дело в том, что на кинжале было вполне самостоятельное прикрытие фантомом, не связанное с телом Марты. Потому решительно расстегнула ремень и протянула кинжал Оскарану. Он все понял. Немного повозился с застежкой, и прицепил ремень с кинжалом себе на пояс. А я полезла в мешок за мечем.