— Ты вернулся, несмотря на то, что был изгнан из этих стен.
Абеляр поклонился.
— Ты знаешь, что я не нарушил бы ваш запрет, если бы дело не было таким серьёзным. С твоей стороны очень любезно принять нас. Мои благодарности.
— И мои, - добавил Регг, хотя его голос звучал напряжённо.
Аббат не обратил на Регга внимания. Его умные коричневые глаза вглядывались в лицо Абеляра, когда он спросил:
— Ты наконец-то увидел свет, Абеляр?
— Мудрость, которой я владел тогда, осталась при мне и сейчас, - ответил тот.
Аббат нахмурился.
— Несомненно.
Он указал в потолок.
— Как тебе новое окно?
Абеляр услышал за этим настоящий вопрос и ответил на него:
— Мастерская работа, но ему не хватает содержательности. Встающему Солнцу я предпочитаю розу.
Аббат изобразил улыбку.
— Понятно. Что ж, как ты и сказал, мудрость, которая была при тебе тогда, осталась с тобой и сейчас.
Регг усмехнулся и начал что-то говорить, но Абеляр коснулся его ладонью, чтобы остановить друга.
— Можем мы подойти и сесть, Денрил? - спросил он.
Аббат склонил голову.
— Без титула, лорд Корринталь? Мы зашли уже так далеко?
Абеляр позволил сказанному говорить за себя. Наконец Денрил указал на скамью со словами:
— Да. Пожалуйста. Садитесь. Вы, должно быть, устали с дороги. Хотите чем-нибудь подкрепиться?
Он собирался кликнуть Асрана, но Абеляр остановил аббата, подняв руку и покачав головой.
— Спасибо, но нет. Мы не можем остаться надолго. Мои люди ожидают нашего возвращения.
Абеляр и Регг прошли по проходу между скамьями к центру круга. Оба поклонились статуе Латандера и сели. Денрил остался стоять. Он сказал:
— Ты ведь преступник, знаешь ли. Как и твой отец. По крайней мере, так утверждает главная правительница.
— Правительница — лгунья, - спокойно ответил Абеляр. - Но ты уже об этом знаешь.
Аббат сделал пренебрежительный жест, обходя статую.
— Как и все политики. Что я знаю, так это то, что ты уходишь от света и тратишь свои силы на политическую возню. Ты упрям, Абеляр. Ты полон гордыни. Избавление приближается. Я вижу знаки повсюду, как и любой с ясным взглядом. Вернись к нам, пока ещё не слишком поздно.
Регг неловко поёрзал на скамье. Абеляр осторожно выбрал слова для ответа.
— И вижу повсюду знаки, но не знаки Избавления. Я вижу знаки того, что зло набирает силу. А хорошие люди тем временем бездействуют. Церковь бездействует, ограничившись своими владениями. Бездействуешь ты.
Аббат покачал головой.
— Ты ошибаешься, но ты всегда видел вещи подобным образом. Нет никакой великой борьбы, Абеляр. Это обычная политика, она ниже тебя. Я виню твоего отца в том, что затащил тебя в эту грязь.
Абеляр напрягся.
— Ты уже второй раз отзываешься о моём отце с презрением. Не делай так больше.
— Он убийца, разве нет?
Абеляр почувствовал, как кипит кровь, но взял свою нарастающую ярость под контроль. Регг, должно быть, тоже это ощутил; он успокаивающее коснулся друга.
— Последний раз предупреждаю, Денрил, - сказал Абеляр. - Не говори так о моём отце.
Регг встал.
— Возможно, нам уже пора...
Взгляд аббата посуровел.
— Зачем ты пришёл, Абеляр? Хочешь моей поддержки и поддержки церкви? Ты не получишь ни того, ни другого. Ты видишь, как зло набирает силу? Ты бредящий еретик. Это политическая распря. Ничего больше.
Абеляр поднялся со скамьи. Он с трудом мог поверить услышанному.
— Твой рассудок покинул тебя? Политическая распря, говоришь?
Аббат шагнул к нему, в его взгляде был гнев. Регг встал между ними.
— Да. Какое мне дело до того, кто правит Сембией? Вера поддержит всякого, кто обладает властью. И вера важнее страны или того, кто ею управляет. Каждый день она обращает народ в веру повелителя утра. И этот поток увеличится с началом войны.
— Ты безумен, - сказал Абеляр, прежде чем здравомыслие успело его остановить.
— Так... - начал Регг.
Аббат покачал головой.
— Твои мирские заботы затмевают твой взор. Вскоре случится Избавление. Мой долг перед повелителем утра — обращать народ в его веру, а не выбирать сторону в гражданской войне.
Слова аббата как будто доносились из уст чужака.
— Ты обращаешь народ, потому что предлагаешь ему лёгкую веру, - сказал Абеляр. - Учишь их сидеть на своих руках и ждать, пока бог поднесёт им всё на блюдечке. Но он не станет этого делать. Это не его путь.
— Я предлагаю им веру в надежду. И откуда тебе знать о его путях?
— Что я знаю, так это...
— Мы уходим, - сказал Регг, пытаясь оттолкать Абеляра к двери. Абеляр не поддался.
— Ты предлагаешь ложь, - выплюнул он, обнаружив, что повысил голос. - Не будет никакого Избавления. Это ересь.
Регг тихо выругался.
В ответ аббат закричал:
— Ересь? Ты осмеливаешься говорить так в этих залах?
— Потише, люди, - сказал Регг, но аббат проигнорировал его.
— Ты слеп, Абеляр Корринталь! И когда Избавление придёт, ты останешься позади!
Абеляр усмехнулся, обвиняюще наставив палец на бывшего учителя.
— Грядёт тьма, а не Избавление, и когда она наступит, ты осознаешь свою глупость.
Двери в часовню распахнулись настежь, и полдюжины жрецов и стражников с булавами наготове влетели внутрь.
Регг отодвинул Абеляра от аббата.
— Здесь всё хорошо, - сказал он новоприбывшим.
Аббат оскалился.
— Мне стоит взять тебя под стражу и отправить в Ордулин для суда.
— Можно я, аббат? - спросил один из стражников, молодой и слишком ретивый новообращённый, едва успевший отрастить бороду.
Регг отпустил Абеляра, положил ладонь на рукоять оружия и посмотрел на юношу.
— Попробуй, мальчик, и никакого избавления ты не дождёшься.
Абеляр услышал сталь в словах друга, и это привело его в чувство. Он не станет проливать кровь верующих, тем более в стенах храма. Усилием воли он взял себя в руки, выбранил себя за потерю самообладания, и посмотрел на своего бывшего друга и наставника.
— Ты не арестуешь меня, аббат, - спокойно сказал он. - Мы зашли ещё не так далеко.
Аббат посмотрел на Абеляра в ответ. Его лицо было багровым, тяжелое дыхание — громким. Наконец, он сказал:
— Уходи, Абеляр. Никогда сюда не возвращайся. Я прикажу тебя арестовать, если увижу ещё раз.
Эти слова сделали Абеляру больно, но он кивнул. Обернувшись, он потащил за собой Регга, и они прошли через толпу латандеритов, когда-то бывших его братьями. Они смотрели на Абеляра, и у того не было сил взглянуть на них в ответ. Ноги под ним ослабели.
Когда они вышли за порог часовни, аббат окликнул его.
— Я каждый день получаю силу творить заклинания именем повелителя утра, Абеляр. Подумай об этом. Если то, во что я верю, ложь, откуда берётся этот дар?
Абеляр не остановился и не обернулся. У него не было ответа. Он тоже мог направлять божественную силу во имя владыки утра. Как и Регг. Он не понимал, почему его бог позволяет обоим сторонам раскола получать свои дары. Абеляр считал, что Латандер намеренно продлевает конфликт, но не понимал, зачем.
Покинув часовню, они вышли во двор. Регг крикнул, чтоб привели лошадей. Следом за ними из часовни высыпала толпа жрецов и воинов. Во дворе на них смотрели с враждебностью. Некоторые присоединялись к стражникам и священникам.
— Он потерян в глубинах своей ереси, - сказал Абеляр Реггу, качая головой.
— Да, - отозвался тот, кивая. Он обернулся кругом, крича всем глазевшим на них:
— И вы тоже все потеряны! До последнего человека!
Некоторые из наблюдателей что-то злобно забормотали.
— Прочь отсюда! - крикнул один.
— Убирайтесь! - добавил второй.
— С радостью! - отозвался Регг.
Белд привёл их лошадей, и два друга вскочили в сёдла.
— У меня даже не хватило времени их расседлать, - сказал Белд, указывая на лошадей. - Норовистые кобылки.
— Это здешняя компания на них так действует, - сказал Регг, потрепав Первый Лучик по шее.
Абеляр улыбнулся Белду.
— Спасибо. Ты хороший человек.
Тот, похоже, не ожидал.
— Мне жаль, что дошло до такого, Абеляр.
Абеляр кивнул.
— Как и мне. Береги себя.
С этими словами они отправились в путь. Абеляр знал, что это был последний раз. Его охватил мрачный настрой. Латандер будет недоволен, что он позволил мраку захватить себя, но Абеляр не смог его остановить. Он потерял в йоннской Дыре плотского отца, а теперь потерял в ереси отца духовного.
— Солнце восходит и заходит, - прошептал он сам себе.
Когда они выехали за пределы прицельной дальности арбалетов, Регг хлопнул Абеляра по плечу со смешком.
— И ты говорил мне придержать норов.
Абеляр не смог не улыбнуться.
— Я сделал ошибку.
— Нет, не сделал.
Слова Регга его не утешили.
— Я скучаю по сыну, Регг.
Он оставил всего четырёхлетнего Элдена с нянькой в семейном поместье недалеко от Саэрба. Сейчас Абеляр больше всего на свете хотел играть на солнце с мальчиком в орков и рыцарей.
Регг кивнул и сочувственно похлопал Абеляра по плечу. Он отвернулся и ничего не сказал.
Окрик сзади заставил их обернуться. От аббатства по фургонной дороге скакали три всадника. Вещевые мешки бешено хлопали по их сёдлам. Всадники махали руками и кричали Реггу и Абеляру, чтобы те подождали их.
— Это Белд, - сказал Регг, прикрыв ладонью глаза. - И два других.
— И правда.
Регг улыбнулся.
— Мы потеряли аббата, зато получили три меча. Мне по нраву такой размен.
Абеляр приветственно махнул Белду и его товарищам.
— Солнце восходит и заходит, - сказал он, на сей раз уверенным голосом.
***Элирил и Мирабета ожидали Малькура Форрина в украшенной гобеленами приёмной в особняке главной правительницы. Элирил несколько часов провела без единой понюшки пыли разума, и от этого была раздражительна.
Заваленные свитками и книгами полки занимали две стены в помещении. Элирил глядела на них и воображала, что держит в своих руках книгу, которую предстояло собрать воедино. Её отсутствие тоже раздражало девушку.
Свет позднего утра струился сквозь большие окна из стекла в свинцовой оправе. Элирил сидела в мягком кресле в залитом тенью углу, так, чтобы на неё не падали прямые лучи. Она ухмыльнулась теням, которые бросало на стену солнце, и они ухмыльнулись ей в ответ. От скуки девушка покрутила волшебное кольцо с аметистом на пальце. Она пыталась снять его, но кольцо застряло. Она потянула сильнее, но оно всё равно не поддавалось. Элирил тихо прокляла кольцо, и тени рассмеялись.
Потолок скрипел, когда наверху по своим делам расхаживали слуги. От звука Элирил чувствовала чесотку за глазными яблоками.
— Тётушка, мне не терпится начать подготовку к поездке в Йонн. Может быть, я вернусь в свои покои и займусь этим?
Она начала вставать, воображая сладостные уколы пыли разума в своих ноздрях, раскрывающие сознание перспективы, спокойствие...
Мирабета, сидевшая в кресле с высокой спинкой в центре помещения, не оглянулась на племянницу.
— Нет. Ты нужна мне здесь, когда прибудет Форрин.
Элирил скорчила гримасу и показала спине Мирабеты неприличный жест. Она подошла к тётушке и вонзила каблук в её тень на полу. Стоны силуэта принесли девушке наслаждение, но она следила, чтобы это не отразилось на её лице. Искажённые лица, которые жили в столешнице, смеялись за неё.
— Я ваша покорная слуга, главная правительница.
До поры, прошептали тени.
Стук в дверь возвестил о приходе Малькура Форрина.
— Входите, - ответила Мирабета.
Турест открыл дверь, и мимо него шагнул Форрин. Он принёс с собой запах кожи, намасленной стали, запах дороги. На его плечах висела кольчуга, на поясе — палаш. На голове сидел открытый шлем. Малькур снял его, обнажив свои шрамы и седеющие волосы, и поклонился.
— Главная правительница. Госпожа Элирил. Рад снова оказаться в вашем обществе.
— Это всё, Турест, - сказала Мирабета, и дворецкий закрыл за наёмником дверь.
Форрин сказал:
— Мои госпожи, полученная нами плата оказалась меньше оговорённой. Я отправил к вам гонцов и...
От голоса Мирабеты воздух в комнате застыл.
— Это потому, что полученный результат оказался меньше оговорённого.
Глаза наёмника вопросительно сощурились.
— В каком отношении, правительница?
Голос Мирабеты оставался ровным.
— Хулорн жив, не так ли?
От раздражения Форрин наморщил смуглые брови.
— Жив, ну и что с того?
— То, что этого человека я просила вас убить, - сказала Мирабета, и с каждым словом её голос набирал громкость. - Этот человек, пережив ваше нападение, заключил союз с Шадовар из анклава шейдов.
Малькур подобрался, заложил руки за спину, и выпятил свой щетинистый подбородок.
— Это неудачное стечение обстоятельств, которое едва можно поставить мне в вину. И могу я напомнить главной правительнице, что Миклош и Кавин Селькирки лежат в безымянной могиле в глуши — как вы пожелали — а Сэрлун встал на вашу сторону, считая, что на него напали повстанцы — тоже в точности как вы пожелали. И всё это благодаря Малькуру Форрину и его Клинкам. Надеюсь, вы не собираетесь зациклиться на бегстве одного человека, чтобы отказаться от заключённой нами сделки?
Мирабета грохнула кулаком по столу, сверля Форрина взглядом.
— Нет. Я собираюсь зациклиться на бегстве хулорна, потому что это была неудача, а я не терплю неудач в делах больших и малых.
Губы Малькура исказились в усмешке, продемонстрировав отсутствие нескольких зубов, и он положил ладонь на рукоять меча, жест, которой Элирил распознала как привычку, а не как угрозу.
— Неудача? Правительница, хулорну помог спастись шейд — шадовар, вне всяких сомнений, а это свидетельство того, что союз, о котором вы говорите, был заключён ещё до его побега и существовал бы независимо от того, жив хулорн или умер. Но мы бы всё равно его настигли. Его спасло лишь прибытие сил Абеляра Корринталя.
— Оправдываетесь, - заметила Элирил.
Малькур зыркнул на неё, вернулся взглядом к Мирабете.
— Оправдываюсь? Возможно, если бы младшему Корринталю не позволили покинуть Ордулин, всё обернулось бы совсем иначе. Как насчёт этой неудачи?
— Это было политическое решение, - возразила Элирил.
— Оправдываетесь, - с усмешкой парировал Форрин.
Элирил приняла задумчивый вид и посмотрела на тётю.
— Тётушка, я ослышалась или этот наёмник только что признал, что Абеляр Корринталь лучший полевой командир, чем он? Может быть, нам следует...
Малькур слегка напрягся.
— Едва ли, миледи. Силы Корринталя превосходили мои более, чем два к одному. И как я уже объяснил главной правительнице...
— Закрой рот, - грубо оборвала его Мирабета и Малькур, широко открыв глаза от удивления, сделал именно это. Мирабета продолжила.
— Ты являешься ко мне и говоришь с такой надменностью?
Прежде чем Форрин смог пробормотать ответ, она сказала:
— Неужели ты думаешь, что твоё знание недавних событий поможет избежать моего гнева? Что оно позволяет твоему языку говорить со мной так, будто я — один из твоих сержантов? Уверяю тебя, это не так.
Удивление во взгляде Малькура сменилось хитростью.
— Я понял, что здесь происходит, госпожа. Я солдат, но не дурак. Вы начали войну с помощью лжи, возможно, убили собственного кузена. Мне по душе оба пункта, но давайте по крайней мере будем честны друг с другом. Ваша власть основана на тех, кто покоится в земле, подобно сыновьям Кендрика.
Мирабета сидела неподвижно, будто мёртвая.
— Моя власть ни на чём подобном не основывается. Не имеет никакого значения, что там по твоему мнению произошло. Или ты так глуп, чтобы думать, что правда кого-то волнует? Да?
— Мы прошли этот этап, - кивнула Элирил.
Мирабета продолжала:
— Я говорю, и мне верят и знать, и остальной народ. Слова больше не имеют значения. Они хотят мне верить. Они нуждаются в том, чтобы мне верить.