— Я думаю, — сказал он сдержанно и негромко, — если Данкан продолжит спорить, придется с ним что-то делать. Возможно, распорядиться об его аресте, посадить под стражу, пока не уймется и не образумится. Своими действиями Тарвел ставит под сомнение мой авторитет.
— Ставит, не спорю. Потому и найди способы показать себя более разумным и дальновидным, чем он сам. Если он задирает тебя — не ругайся, а приводи доводы. Арестуешь его — вызовешь недовольство его вассалов. Паттерс обещал тебе поддержку, но после того, как приехал этот молодчик Алистер, я бы не советовала на это полагаться. Будь осторожен и не перессорься с собственными офицерами. Сейчас ты справился неплохо, только под конец слегка перегнул.
— Я понимаю. Он ужасно меня выбесил.
— Хендрика тоже бесили его придворные, — голос Кэмерон сделался задумчивым на мгновение. — Чуть что, он обещал рубить всем головы, кто на него косо посмотрит. Вам, в Иберлене, подобное может показаться варварством, но в Эринланде свои законы. Я насилу уговаривала своего покойного мужа не горячиться. Иначе бы он даже Эдварда давно казнил. У тебя горячая кровь, Артур Айтверн. Но еще я вижу у тебя холодный ум. Не настолько расчетливый, как у Фэринтайна, впрочем. Ты все же слушаешь собственное сердце. Только не позволяй случайным порывам собой управлять. Тогда ты сможешь справиться с этой страной.
— Я очень бы этого хотел, — сказал Артур, опускаясь на походное ложе. Кэмерон осторожно присела рядом. Положила руку ему на плечо. От черноволосой чужеземки пахло полевыми травами, свежим речным ветром. — Поцелуй меня, — сказал Айтверн настойчиво, подавшись чуть вперед. — Я понимаю, скоро придут слуги, и ни на что другое времени у нас сейчас нет. Но хотя бы просто меня поцелуй. Я очень в этом нуждаюсь.
Кэмерон отстранилась. Посмотрела на него со всей строгостью:
— Я надеюсь, ты отдаешь себе отчет — я здесь не затем, чтобы утешать тебя по первому твоему требованию. Ты можешь завести служанку, если нуждаешься в теплых губах и горячем лоне, когда чем-то расстроен.
— Разумеется, ваше величество, вы не служанка. Но я прошу вас об услуге, о помощи, если угодно. Идти мне навстречу или нет в этом вопросе, решать только вам. Вы для меня — друг, которого я уважаю, и считайте, помощь о которой я вас прошу — это помощь друга, — сказал Айтверн небрежно.
Внезапные смущение и стыд Артур, как делал это всегда, постарался скрыть за маской придворной любезности. Подобной наукой он овладел в совершенстве. Он понимал, что допустил ошибку, обратившись к королеве так, как и к танской дочери Амелии Таламор, за которой прежде ухаживал, не рисковал обращаться. «Видно, этот безумный день лишил меня всяких хороших манер».
Кэмерон помолчала, размышляя о чем-то. Затем сжала руки Айтверна крепче:
— Я думаю, поцелуй будет сейчас лишним, мой дорогой друг, — сказала она со странной интонацией, которой Артур не понял. — Но я посижу вместе с вами, пока не принесут вашу ванную. Затем выйду. И явлюсь на совет, который вы вечером соберете. Вам нужно придумать, герцог Айтверн, что вы намереваетесь на этом совете сказать — да желательно так, чтобы люди вас услышали и послушались. Если будете и дальше импровизировать, ничем хорошим это не закончится. Я могу дать вам несколько советов — но не раньше, чем за ужином.
— Хорошо, — сказал Артур. Он догадывался, что обидел эринландку — но не мог понять, чем именно, и не имел никаких сил размышлять еще и над этим. — Я с удовольствием послушаю все ваши советы, леди Грейдан, — добавил он как мог вежливо. — Опыт, который вы приобрели, будучи королевой в Таэрверне, окажется неоценим для меня.
Вдова Хендрика молча кивнула. Выражение ее лица сделалось совершенно непроницаемым и непонятным. Артура посетило чувство, что он опять сказал нечто не то. Впрочем, подобное ощущение преследовало его уже пять месяцев, иногда и вовсе с неодолимой силой — с того самого дня, как люди Джейкоба Эрдера похитили Айну, раз за разом возникая в самых разных обстоятельствах. Молодой Айтверн давно уже привык, что он постоянно допускает ошибки в мелочах и по-крупному. К несчастью, он совершенно не представлял, что со всем этим делать.
Глава третья
Ночь с 5 на 6 сентября 4948 годаЛагерь Данкана ТарвелаНа сегодняшнее совещание в шатер Тарвела пришли: сам герцог Тарвел, с племянником сэром Алистером, графом Годфрей; король Эринланда Эдвард Фэринтайн с графами Своном и Кэбри; король Гарланда Клифф Рэдгар с графами Клейном и Риделем; королева Эринланда Кэмерон Грейдан; три лейтенанта стеренхордской гвардии и два лейтенанта гвардии малерионской — Байерс и Джайлс. Присутствовал также секретарь герцога Тарвела, по имени Фрэнк Соммерс, исполнявший обязанности писаря, на случай, если потребуется что-нибудь записать. Пока не потребовалось.
Артур рассказал дворянам и офицерам практически все, что видел и слышал сегодня в Тимлейне. Не упуская подробностей, как мог точно изложил вещи, услышанные им от Гайвена. Айтверн объяснил, что наследник Ретвальдов в самом деле происходит от второй линии Драконьего Дома, является потомком Шэграла Крадхейка, Повелителя Бурь — и даже имел с ним встречу на севере. Артур не коснулся лишь единственный темы. Он ни единым словом не обмолвился о странной угрозе воспользоваться силами Древних, которую Эдвард Фэринтайн высказал перед лицом Ретвальда и его нечеловеческих слуг. Об этих вещах Айтверн собирался поговорить с королем Эринланда наедине.
— По словам Гайвена, Повелитель Бурь мертв, — сказал Артур. — Умирая, он передал ему все магические знания, которыми обладал сам — и свою память.
— Вот так просто? — поднял правую бровь Алистер Тарвел. — Страшный колдун взял и отказался от жизни? Сказал внуку — забирай все, чем я сам владею, и отдал концы? В сказках злые волшебники цепляются за жизнь, сколько есть силы, а если получится — возвращаются и после смерти.
— Мы живем не в сказке, граф Годфрей.
— Я понимаю, герцог Айтверн. Но у любого человека, будь даже он эльф возрастом в три тысячи лет, существуют личные мотивы. Эгоцентрические, — усмехнулся Алистер, внезапно отбросив свойственный ему провинциальный говор. — Вы предлагаете мне поверить, что Шэграл Темный пожертвовал жизнью ради успеха дела, которое сам тысячу лет назад проиграл? Достойный уважения идеализм, но разумно ли спихивать такую задачу на шестнадцатилетнего юнца, самому выбывая из игры? Наш второй Король-Чародей молод, неопытен и задатков блестящего интригана до сих пор не высказывал. Он легко может сложить голову и без нашего восстания — например, от вовремя подсыпанного в вино яда. Едва ли многие в столице окажутся в восторге от случившегося с лордом Гайвеном преображения. Что тогда — коту под хвост все великие планы?
— Я пересказал вам, что услышал сам. Я не был на севере, не разговаривал с Повелителем Бурь лично и тем более не читал его мыслей. Я вообще не умею читать мыслей, если вы не поняли. Но я видел Гайвена. — Артур сделал паузу. — Это уже не совсем Гайвен. Это выглядело так, будто он одержим. Ритуал, который они провели с Темным Владыкой, мог означать и передачу души — не только разума. Если я прав, в каком-то смысле Гайвен и есть Темный Владыка.
— Такой вариант возможен, — согласился младший Тарвел спокойно. Капитаны Паттерс и Лирман переглянулись, Клифф Рэдгар с непроницаемым лицом выпил вина из тяжелого кубка, украшенного чеканкой в виде бегущих за оленем охотничьих псов. — В таком случае сразу, как мы прибудем в Райгерн и закрепимся там, следует издать манифест о низложении Ретвальда, и разослать гонцов по всему Иберлену. Это неправильно, — улыбка сэра Алистера сделалась неожиданно жесткой, — что на Серебряном Троне расселся сам Темный Владыка.
— Я понимаю, — сказал Артур сухо.
Разговор приближался к теме, затрагивать которую он не хотел. Очевидно, что если поднимаемое сейчас восстание имеет целью свержение Гайвена, потребуется объявить какого-то претендента на его место. Во всяком случае, разговоры об этом непременно зайдут — люди не смогут не задумываться о последствиях мятежа, к которому они примкнули. Герцогу Айтверну не хотелось даже предполагать, кому отойдет корона в случае свержения Ретвальдов. Слишком велик был риск, что в списке наследников трона первым окажется названо его собственное имя — а садится на трон Артур не собирался. Ему с головой хватало тех хлопот, что уже на него свалились. Власть над страной — слишком большая ответственность. Пусть ее возьмет тот, кто ее хочет.
«Возможно, мне не следовало убивать Гледерика, — кольнула нежданная мысль. — Вот уж кто точно власти хотел и, возможно, даже был способен с ней управляться. Убеди я Гайвена сделаться герцогом, преклони сам перед Брейсвером колено — не случилось бы всего, что теперь происходит».
— Нам нужно решить вопрос с престолонаследием, — озвучил старший из Тарвелов, герцог Тарвел, опасения Артура. — Ты отлично сказал, мальчик, — за «мальчика» Айтверну полагалось бы одернуть бывшего учителя, но сейчас он сдержался, — что наша цель — драться за страну, а не за монарха. Но простой народ таких тонких материй не поймет. Солдату нужен король, ради которого он пойдет в битву.
Тарвел, казалось, забыл о случившейся за два часа до того склоке. Говорил он уже, по крайней мере, не настолько сердито. Что не делало его слова менее неудобными для Артура.
— Граф Рейсворт потребовал, чтобы мы присягнули Айне Первой, — напомнил капитан Байерс. — Он объяснил, что из всех потомков Карданов по женской линии старшинство принадлежит Айтвернам. И раз Ретвальды не подходят, а брата или сестры, или кузенов у колдуна нет, отдадим трон родичам старой династии.
— Чушь собачья, — отбрил сэр Данкан. — Насчет Айны Первой. Девица, которая ничем себя не проявила и которую народ не знает — в королевы? Мы не в шахматы играем. Роальд просто искал удобную марионетку, а сам надевать корону не хотел. Боялся, что Коллинс и Эрдер этого не признают и начнут претендовать сами. Тем более, Коллинсы — следующие после Айтвернов в числе наследников Карданов. Поэтому Рейсворт и выставил впереди себя девчонку, в надежде, что ее признают все влиятельные дворяне, каждый мечтая выдать за нее наследника или жениться лично. Про Айну можем забыть, тем более что у нее есть более старший родственник, возглавляющий фамилию. Сэр Артур, будете нашим королем?
Вопрос, которого Айтверн так не желал услышать, все же был задан.
Раньше Артур думал, король Брайан проживет еще много лет. Когда Брайана не стало, Айтверн сделал все, от него зависевшее, чтобы передать его власть Гайвену. В какой-то момент, Артур не мог этого отрицать, он испытал сомнение и едва не начал рассматривать возможность переметнуться к Гледерику. Но с этим искушением Айтверн совладал. В любом случае, выбирая между двумя претендентами на корону, он никогда не рассматривал себя в качестве третьего среди них. Артур был чужд амбиций. Все, чего он хотел — служить какому-то достойному королю, и служить честно. Молодой рыцарь не видел для себя никакой иной судьбы.
Чтобы потянуть время, Артур тоже отпил вина. Оно оказалось кисловатым на вкус и оставило во рту немного неприятный осадок. Айтверн вообще не любил вино, предпочитая эль, лагер, медовуху либо высокоградусные напитки. Впрочем, выбирать не приходилось — сервировкой стола занимались люди сэра Данкана, а Тарвел не одобрял пиво и не угощал гостей крепким спиртным, особенно тогда, когда предстояло обговорить важные вопросы. Герцог Запада отпил из кубка еще, надеясь ощутить приятное расслабление в голове. Не получилось.
Поглядев на Эдварда Фэринтайна, Артур неожиданно заметил нечто вроде сочувствия на его бесстрастном лице. Ну конечно, ведь Эдвард тоже занял трон в относительно молодом возрасте и абсолютно для себя внезапно — после гибели на войне коронованного кузена и старшего брата.
— Сэр Артур, — произнес Данкан Тарвел недовольно, — не томите.
— Отстаньте от сэра Артура, — с неожиданной злостью вмешался в разговор Клифф. — Нечего делить шкуру неубитого медведя. Это не моя страна, но даже мне кажется, рановато решать, кому идти в короли. Посадим Ретвальда под замок, тогда и станет ясно.
— Это действительно не ваша страна, — согласился Данкан. — Я хочу услышать господина первого министра и регента. Готов ли он занять престол, если возникнет подобная необходимость. Герцог Айтверн предложил нам сражаться за него, и я хочу понять — осознает ли он, насколько далеко способно зайти поднятое им восстание.
— Я не готов считать дом Ретвальдов низложенным, — сказал Артур осторожно, надеясь потянуть время. — Мы говорим пока только о низложении Гайвена. Родственников мужского пола у него в самом деле нет. Только один раз в роду Короля-Чародея рождалось два ребенка. Дочь короля Артебальда умерла, не родив своему супругу, астарийскому принцу, наследника. Тогда стали шептаться, что сам дом Ретвальдов проклят, — все лето, пребывая на формальной должности первого министра, Артур, маясь от скуки, заполнял пробелы в своем образовании, читая книги по истории и государственному праву — на этом настоял Гайвен. — Однако есть родственники по женской линии. Покойная королева Лицеретта-Августина была из Берайнов. Соответственно, мы можем подумать о паданской знати. Отправим письмо… герцогу Гирландайо из Пайзы, например. Двоюродному брату матери Гайвена. Он до сих пор претендует на ларэмский престол, ему тридцать шесть, он богат и знатен. Думаю, легко согласится и на иберленский трон.
— Седьмая вода на киселе, — отрезал Данкан. — Тем более, приглашать чужеземца, не имеющего в Иберлене ни сторонников, ни влияния — давать повод к новому витку смуты. Кто такие Берайны? Они не удержали даже Падану. Они просто свойственники Ретвальдов, а кто для нас Ретвальды теперь, после твоих новостей? Ты разве не понял, что вся власть Ретвальдов по закону ничтожна? Сто лет назад Радлер Айтверн вручил корону тому, кто называл себя Бердаретом Ретвальдом, медосианским чародеем. На самом же деле трон путем обмана захватил сид из Волшебной Страны. Сын нашего злейшего врага. Уже этого подлога достаточно, чтобы заявить — наследники Бердарета не имеют никаких прав на иберленский престол. А значит, мы вновь оказываемся в положении, в котором наши предки находились после Битвы Ста Сломанных Копий. Серебряный Трон отлили для Карданов. Кровь Карданов течет в жилах Айтвернов, Коллинсов и еще десяти или пятнадцати семей в Иберлене и соседних государствах. Но Айтверны первые, а кланяться Коллинсам я не готов.
— Я понимаю вас, герцог Тарвел. Но поймите и вы меня — выставлять себя очередным претендентом на корону не готов уже я. Что скажет тогда народ? Те самые простые солдаты, за которых вы так радеете, первыми заявят — Айтверну хочется власти, вот он и свергает Ретвальда. Это внесет разлад в наши ряды. Давайте лучше решим судьбу страны по закону. Соберем Коронный Совет, и на нем справедливо рассудим, кто кому поклонится.
— Молодые Эрдеры за тридевять земель в Шоненгеме, а прочий совет — у Гайвена под замком.
— Значит, победим Гайвена, освободим Брендона Коллинса и остальных лордов, и тогда уже будем договариваться с ними. Давайте не забывать, сэр Данкан, что в нашей стране есть законы, и им полагается следовать. Можно, в конце концов, созвать парламент и дать решение на откуп ему. Провести нечто вроде голосования. Многие говорили, что нашей стране снова нужен Сенат. Мол, неправильно, что он не собирался больше шести сотен лет.
— Вы с ним от души намучаетесь тогда, с вашим сенатом, — сообщил Рэдгар любезно. — Каждый раз, выходя перед ландсдагом в Кенриайне, я думаю, что эти черти на куски меня порвать готовы. Все, что им надо — привилегии, преференции, субсидии, деньги и земли, покровительство и уступки. Они б давно вцепились мне в горло, не будь разобщены на пять враждующих фракций. Должен отметить однако, в словах герцога Айтверна имеется смысл. Если будет нужно, я охотно признаю вас, лорд Артур, своим венценосным братом, сидящим на тимлейнском престоле, но заявив такие претензии сейчас, вы немедленно будете обвинены в преследовании личных шкурных интересов.
— Благодарю за поддержку, лорд Клифф. Господа, повторю во второй раз, если первого не хватило. Я готов назвать себя регентом. Как первый министр Короны, я имею на это право. Я готов и буду командовать армией, стану принимать послов, если те к нам заявятся, и тому подобное. Но пытаться сесть на трон я не собираюсь. Если этого захочет народ Иберлена, тогда буду принимать решение, согласиться или отказаться, но не раньше. Давайте сейчас оставим это все и поговорим о действительно важных вещах. В Райгерне стоит королевский гарнизон, около двух тысяч человек. Это меньше, чем у нас — но сам город укреплен, и если комендатура не откроет нам ворота, штурм окажется непростым. Я надеюсь на мирный исход дела, но драться вы тоже должны быть готовы.