--Ага, наверное, это Элай был, очень гордился, что тебя обыграл! Но по его словам до дядюшки Йохара вам обоим далеко!
--Не так уж и далеко, - обижено возмутился Йок.
Рикки за спиной тихонько рассмеялась. Её смех странно напомнил смех той хумансийки в парке - те же звенящие колокольцы.
--Йоки, - Рикки чуть замялась, - а долго это будет продолжаться?
Решив, что хуже, чем есть, на свете не бывает, а оправдываться как-то надо, и тем более все знают, что правда это лучшее оправдание, орк пробубнил:
--Не знаю. Рик извини, ладно! Я ничего не могу с этим сделать, он мне не подчиняется... Сегодня чуть себя не уморил в парке...
--Ух, ты! А как? - подозрительно осведомились из-за спины.
--Тренировался, пока были силы, думал, что поможет...
Рикки снова хихикнула.
--Я, правда, ничего не могу сделать! - глупо бормотал Йок.
За его спиной раздались осторожные шаги. Мягкое тело прижалось к спине, а две сильных руки обняли орка за грудь, понимая, что видимо он только что сошел с ума и тяжело бредит, орк услышал, странный, не похожий на себя, слегка хрипловатый шепот Рикки:
--Дурачок, это могу сделать я!
Острые зубки куснули его за ухо. Чувствуя, что сейчас взорвется, орк вырвался из захвата. Но тут же бледное, в туманном восприятии ночного зрения, лицо девушки оказалось прямо перед ним. Орк почувствовал, как его снова обнимают ласковые руки, а под своими пальцами ощутил шелковую нежность непонятных окружностей. Теплые губы впились в него, и уже поняв, что он просто видит сон, Йок расслабился и закрыл глаза.
Поцелуй пах какими-то незнакомыми травами, дальними ветрами и едва заметным кисловатым запахом пота. Поцелуй пах Рикки. Следующий поцелуй был ещё слаще... И ещё... И ещё...
V
Бархатная тьма нежно окутывала пушистым одеялом снов, сквозь которое, ленивыми субмаринами гномов, пытались подняться к поверхности разрозненные покалеченные мысли. Сон медленно отступал, так отступает разбитая, но все ещё непобежденная армия, так отступает отбушевавшая, но всё ещё щетинящаяся мечами молний, гроза.
Зеленый орк лежал на жесткой, узкой койке разглядывая мелькающих во тьме, под закрытыми веками, светлячков. Вокруг него шумела знакомая тишина казармы - разноголосое сопенье и похрапывание вернувшихся из увольнения товарищей, поскрипывание расшатанных деревянных лежанок под грузными телами... Уже совсем скоро забьется в звенящей буйной истерике ненавистный звонок. Звонок означающий начало нового Седьмого дня недели.
Просыпаться совсем не хотелось, остатки прекрасного, хотя и немного странного, и чуть-чуть стыдного сна, ленивым туманом окутывали полудремлющее сознание. Йок с едва заметным чувством стыда, стыда ставшего его постоянным спутником уже целых два цикла, вспоминал свой сон - он и Рикки. Вместе. В бесстыдном сплетении тел и прекрасном переплетении душ. Глупые, запретные мечты. Мечты ставшие привычными с того момента, как Йок понял, что один из его бойцов стал для него чем-то большим, чем просто брат по оружию. Когда же это случилось? Кто, вообще, помнит, когда он становится взрослым? Глупые мысли привычно беспокоили даже во сне.
Орк открыл глаза. Всё, пора просыпаться и прогонять грёзы, пока не сбылась ещё одна из мудростей дядюшки Йохара: "Сны снами, а постель потом наяву стирать!". Йок улыбнулся, как тогда, когда в первый раз услышал эту присказку от веселого старикана.
Зудяще-грохочущий звон адским грохотом обрушался на дремлющую в сладком послеувольнительном сне казарму. Йок, чья голова почему-то странно гудела с утра, резко сел на койке закрыв ладонями уши. Его дернуло болью и, ощущая под пальцами распухшее и увеличившееся в размерах ухо, орк почувствовал, как мир вокруг него разлетается жалкими клочками, подобно мишени превращённой в подобие стайки белых мотыльков точным попаданием заряда картечи из огневика.
Йок отупело глядел на окружающий мир, как будто замедливший своё движение, на медленно вскакивающих со своих коек курсантов... На Рикки сладко тянущуюся в койке напротив... Рикки... Вместе со звуками и вернувшимся к норме мироощущением, возвратилась и память.
Память о безумном нарушении всех правил и запретов. Память о сладкой боли и болезненной слабости. Память о прикосновениях и словах, движениях и чувствах, шепоте и крике, поцелуях и... Шагах господина Рорха, вовремя услышанных умницей-Рикки, его Рикки... Орк пробовал на вкус это словосочетание - "Моя Рикки". Ухо вновь дернуло огнем... Ох какой бой увидел вошедший в тренировочный зал господин преподаватель! Два взмыленных, растрепанных бойца работающих в таком диком темпе, что будь на месте чистокровного орка Рорха, какой-нибудь беспородный хуманс, то не разобрать бы ему ничего, кроме двух зеленых вихрей несущихся в стремительном полете по затемненному залу! Йок вспомнил, как он ощущая в пятках провалившуюся туда душу, а в теле бушующий коктейль из адреналина и остатков недавнего наслаждения, пропускает Нидан-Гери и успевает напрячь пресс спасаясь от короткого и резкого первого удара, но второй более страшный удар, удар в голову, наполняет его череп осколками из звуков, света и обрывков мыслей... Даже сейчас он может вспомнить только несущуюся на него в прыжке фигурку девушки, а после всё скрывает тьма наполненная разъяренным голосом преподавателя и испуганным голоском Рикки.
--Йок, ты как? - Рикки, настоящая реальная Рикки, стоит рядом с ним, уже умытая и одетая, излучая участливость и заботу. --Как голова?
Чувствуя в теле слабость, а в ушах непрекращающийся звон, Йок попытался бодро отшутиться:
--Что мне сделается?
Коротышка Йенс, заправляя свою койку, радостно подтвердил:
--Что ему сделается, у него же там КОСТЬ!, - и ухмыляясь предложил на всю казарму: -- Парни, когда кому-нибудь захочется на Луну, спаррингуемся с Энрике - она если не убьет сразу, то помучает!
--Отвянь, сдубарухнутый! - рявкнул Йок, попытавшись встать с койки, комнату ощутимо покачивало, - если я такой идиот, что не смог блок поставить, то на Луну мне и дорога.
Немного подташнивало, но в Храме, где на торжественной утренней службе, курсанты незанятые в Дежурной смене были обязаны присутствовать каждый Седьмой день, можно будет подремать с открытыми глазами. Главное выдержать утреннюю разминку, пробежку и поверку.
Сдерживая тошноту, Йок проковылял в душевые боксы. Оглушающе-ледяная вода обрушилась на него, отгоняя болезненную одурь, стало чуть легче дышать. С тоской ощущая, что он задерживает всю группу, которая может не успеть на построение и получить взыскание, покачиваясь от вновь накатившей слабости он вернулся в комнату, отметив, что кто-то заправил его койку.
"Как за больным!" - зло подумалось Йоку.
Натягивая комбинезон, он ощущал, как все наблюдают за ним, будто желая помочь в неожиданно ставшем сложным занятии. Йок, зло усмехнулся, ничего и хуже бывало.
"Например, вчера" - подсказал ему услужливый внутренний голос.
--Йок... - начала Рикки.
Её прервал дикий вопль Ларса:
--Группа! Смирно!
Курсанты, вытянувшись черными истуканами, замерли в уставном оцепенении. На пороге казармы, возникла увесистая личность господина преподавателя Рорха.
Господин преподаватель, стоя на пороге с ехидной улыбочкой младенца только что сделавшего в штаны, хитро прищуря маленькие глазки, радостно начал:
--Группа "Удав", первого, курса получает взыскание за опоздание на построение...
И, выдержав паузу, радостно закончил:
--Но я его отменяю, так всё равно решил зайти к вам в гости...хе-хе... побеседовать, так сказать о жизни и любви... Таким образом...гм...вы бы все равно задержались... - булькая от переполняющего его непонятного удовольствия веселился Рорх, навевая странную тоску на слушающих его курсантов.
Рорх в казармах. Это пришествие, невиданное доселе, могло означать только одно - какую-то на редкость злобную, ужасную, всепоглощающую пакость!
Рорх захлопнул за собой дверь, громко уронив на пол мелодично зазвеневший саквояж.
"Бутылки у него там что ли?" - медленно проплыл в гудящей голове Йока, нелепый, в своей бессмысленности, вопрос.
Между тем господин преподаватель, оглядев помещение, великосветски заметил:
--А у вас тут миленько! Уютненько так! - и снова захлебываясь своим знаменитым на всю Школу ехидным хихаканьем, изволил пошутить: --Было б можно, я б к вам переселился, все б веселее было...хи-хи...вам.
Смахнув рукой несуществующую пылинку с ближайшей к нему тумбочки, господин Рорх водрузил на неё свои мощные телеса, сопроводив этот трюк новой порцией радости:
--Если не возражаете, то я присяду?
Стоящие навытяжку курсанты не возражали.
--Ну и ладненько! - довольно рыкнул Рорх.
Слыша, как скрипит под непомерным грузом ученого преподавательского зада тумбочка, Йок от всей души желал, чтобы дерево не выдержало. Стоять было мучительно трудно. Пол постоянно пытался стать стеной, а потолок мечтал завалиться за спину. От противного хихиканья преподавателя мутило вдвойне.
Рорх ещё немного покачавшись на тумбочке, наслаждаясь поскрипыванием несчастного дерева, скомандовал:
--Вольно! - и продолжил ласково и добро улыбаясь:--Не прав я оказался, ребятки!
"Ребятки", тупо захлопав глазами от такого обращения, удивленно смотрели на скалящуюся во все четыре клыка кабанью морду "Зловреды".
Рорх между тем, всё тем же медовым голоском, продолжал:
--Я вот тут извиниться решил!
"Нам конец!" - понял Йок.
Судя по появившейся в глазах его бойцов тоске, остальные курсантские головы посетила та же мысль.
--Назначив вашему мастер-курсанту и одному из ваших бойцов спарринг по форме "ноль", я не учел, что пример древних бойцов, окажется столь заразителен, что боец решит покалечить своего командира! - голос преподавателя переполнила печаль. Рорх ещё немного поскрипел тумбочкой и уточнил:
--В древности, победивший своего командира в схватке, занимал его место..., - задумчиво оглядев Рикки он, закончил, - ...времена изменились, боец-курсант Энрике, теперь вам достаточно всего лишь подать рапорт на имя начальника курса и он будет рассмотрен.
Рорх снова хмыкнул:
--Ваши личные показатели намного превышают средние по Школе, вам вполне по силам получить свою группу. Я настоятельно рекомендую Вам обдумать этот вопрос!
Йок почувствовал на себе пристальный взгляд Рорха, от которого противно зачесалась пятка. Стараясь не думать о том, что последует сейчас, он сосредоточился на том, чтобы не потерять равновесие, голова кружилась всё сильнее. К тому же очень ярко представился бассейн наполненный голодными, злыми крокодилами, по которому плывет он, Йок, с ужасом ожидая, когда острые как бритвы зубы откусят ему самое дорогое. То что крокодильего бассейна на территории Школы не наблюдалось, успокаивало мало - судя по виду Рорха, крокодилов он мог лично привезти из города минувшей ночью.
Грустно покачивая блестящей башкой Рорх продолжал каяться, наводя ужас на слушающих его орков:
--Из-за моего просчета едва не получил тяжёлую травму мастер-курсант Йокерит, а боец-курсант Энрике могла получить сильнейшее душевное расстройство...
Йок, услышал как скрипнули зубы у стоящей рядом Рикки. Неуемный Рорх продолжал:
--...я приношу свои извинения этим достойным всяческих похвал бойцам нашей Школы и отменяю спарринги! - клыкастая морда Рорха выражала полное раскаяние, даже улыбка теперь выглядела растерянной и грустной.
Йок истово просил Фроса:
"Пусть только это будет не бассейн с крокодилами!"
Наверное, Фрос услышал искреннюю молитву, так как господин преподаватель, хихикнув, высказал новое распоряжение:
--Спарринг я заменяю работами по чистке мест общественного пользования!
Йок с тоской представил уходящие в бесконечность ряды смрадно воняющих толчков, сортиры, почему-то вдруг представившиеся с ножками вроде куриных, завели дикий хоровод на Центральной лужайке школьного парка, а над всем этим благолепием царил довольный рык господина Рорха:
--Совместный труд, он облагораживает!
"Я брежу" - Йок пытался отогнать видение пляшущих на травке сортиров.
Между тем довольный произведенным эффектом преподаватель, звонко хлопнув в пухлые ладошки, завершил утреннюю беседу:
--Все свободны!
Йок, открывший было пасть, чтобы проорать положенные команды, вынужден был захлопнуть её, когда горькая судьба принявшая обличие злобного толстяка в преподавательском мундире закончила:
--Все кроме мастер-курсанта Йокерита, который переходит в моё распоряжение вплоть до завтрашнего утра!
И снова заулыбавшись, становясь похожим на добрую зеленую Луну, какой её часто рисуют в книжках сказок, распорядился:
--Командование группой на это время принимает... - маленькие глазки скользнули по лицам растерянных орков, - боец-курсант Энрике! Вы проявили такое мастерство и упорство, в попытках покалечить своего командира, что вам будет нелишне на денек побыть в его...хе-хе...шкуре, - пояснил преподаватель, добавив, - надеюсь после этого новых попыток проломить череп вашему мастер-курсанту не воспоследует!
Йок, растерянно наблюдал, как его бойцы покидают казарму. Отдавшая положенные команды Рикки, на прощание бросив на него нежный, полный сочувствия взгляд, покинула помещение последней. Йок слушал, как по коридору удаляются шаги его группы, и глядел на лысину поскучневшего Рорха. Над комнатой повисла вязкая тревожная тишина, которую нарушало лишь становящееся всё более громким сопение господина Рорха, да раздающаяся вдалеке строевая песня. Мальки, бегущие на пробежку в парк, орали писклявыми голосами устрашающую песню:
... Ничего на свете лучше нету,
Чем поджарить эльфа как котлету.
Дух уйдет навек к валарам в гости,
Псы сожрут оставшиеся кости...
Новой волной накатила дурнота, не удержав равновесие, Йок покачнулся, схватившись рукой за кровать.
Рорх, спрыгнув с облегченно вздохнувшей тумбочки, молча подошел к курсанту. Улыбка исчезла с его лица, и без того маленькие глазки совсем утонули в складках низкого лба. Подойдя вплотную к старающемуся, стоять прямо, несмотря на плавающий в океане дурмана мир, курсанту, преподаватель тихо прошипел:
--Мастер-курсант, в моем саквояже приказ о вашем отчислении из Школы.
Йок почувствовал, что он больше не способен удержать падающий потолок. Мир, закрутившись в бешеном водовороте темного урагана, рухнул на него, разбившись с печальным звоном на осколки звенящей тьмы.
Лицо обожгла резкая боль, потом словно гром от далекой грозы, догоняющий ускользнувшую молнию, послышался резкий шлепок. Йок открыл глаза над ним страшным призраком, висела клыкастая рожа господина преподавателя Рорха, чей голос, дрожа от переполняющего его презрения, с отвращением цедил:
--Курсант военной школы Оркеса, валится в обмороки, как обесчещенная гимназистка!
--Слизняк капустный! - вынес Рорх справедливый вердикт.
Йок, ощущая как к лицу приливает кровь, попробовал вскочить с койки. Но неожиданно сильная рука господина преподавателя прижала его к жесткому тюфяку казенной постели:
--Лежать! - рявкнул Рорх. И зло добавил: --Меня не прельщает таскать ваше бездыханное тело с пола на койку! Раза вполне достаточно!
--Я сказал, лежать! Это приказ! - уточнил преподаватель, видя, что Йок пытается хотя бы сесть.
Перед носом курсанта возникла пухлая ладошка с растопыренными пальцами.
--Сколько пальцев? - задумчиво спросил Рорх.
"Считать не умеет" - зло подумал Йок, и закрыв один глаз, чтобы прогнать вязкую муть плавающую перед глазами, обнаружил, что рука демонстрирует три средних пальца. Вспомнилась старая шутка, курсанты сопровождали этот жест фразой "Читай между строк!". Йок хотел ответить, но пальцы сжались в кулак, который задумчиво покачивался перед его носом.