Утраченный покой - Пушкарева Любовь Михайловна

© Любовь Пушкарева, 2016

© Валерий Индык, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-2716-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я нежилась в сладкой утренней дрёме в неосознанном ожидании чего-то прекрасного.

– Ой, какой флерсик!!!

С широко раскрытыми глазами и колотящимся сердцем я оторвалась от подушки, разум вырвался из силков полусна.

– Ники, не смей! Не смей руками трогать чужого, сколько раз тебе говорил!

А… Фух… голос Шона.

– Этот флерс не твой! Он чужой, – продолжил он.

– Я забылась, он такой хорошенький, – виноватый голос Ники.

Тут Лиан, причина восторгов Ники, бесшумно проскользнул в мою спальню, плотно закрыв за собою дверь. Увидев меня, он, как всегда, улыбнулся и непроизвольно раскрыл крылья. Я безмолвно позвала его… «Солнышко моё утреннее», любуясь его ладной фигурой подростка-легкоатлета.

Именно его появления, как светлого праздника, я и ожидала в полусне. Четыре месяца назад, ранней весной, измученный, еле живой флерс обманул преследовавших его волчиц и проник в мой офис, прося защиты. Я не смогла отказать. И теперь моя большая квартира с выходом на крышу, в которой никогда не было гостей, даже людей, полна divinitas1 всех цветов, и они хозяйничают в ней, как дома. Полгода назад я бы в такое не поверила.

Поскольку я окончательно проснулась, мы с Лианом легли рядышком лицом к лицу. С тихой радостью я принялась перебирать его лилейно-белые волосы, такие густые и необычные на ощупь… если закрыть глаза, то можно поверить, что касаешься цветочных лепестков.

Мои длинные, чёрные как смоль кудри были отброшены вверх, за подушку, чтоб не мешали. Будучи, сколько себя помню, светлоглазой блондинкой, пятнадцать лет назад я радикально сменила внешность, взяв за основу образ европейской актрисы Моники Беллуччи – женственной брюнетки со спокойным лицом. Чтобы отличаться от оригинала, я оставила глаза зелёными и чуть удлинила овал лица. Моя новая внешность многих обманула, заставив позабыть о слухах, что я универсал. Прозвище Росео2 окончательно приклеилось ко мне. Но после вчерашней ночи…

– «Нам нельзя „сиять“, – мысленно предупредила я Лиана. – Мы оба ещё не отошли от перегрузок этой ночи».

Он кивнул, соглашаясь.

Я засмотрелась в его удивительные глаза – живые бриллианты: очень светлая радужка, почти белая, отражала свет, мерцая мягкими оттенками радуги. Когда Лиан вошёл в мою жизнь, он был ранен и истощён до крайности, тогда его глаза напоминали мутные стекляшки, в них были страх и отчаяние… Я поскорее отогнала плохое воспоминание.

Лиан тем временем обдумывал события прошедшей ночи.

На мой дом напали вампиры. Мне на помощь пришли Шон и его подопечные девочки – розовая Венди и зелёная Ники, а позже – глава Совета divinitas Нью-Йорка, Седрик со своими телохранителями-волками. Вампиры вынудили искалеченных бывших флерсов Ландышей атаковать меня, а я в тот момент говорила по телефону с Седриком. И какие бы между нами ни были разногласия и проблемы, он примчался на помощь. Вампирский князь попытался воспользоваться ситуацией – убить Седрика и захватить власть в городе. К поединку подоспели другие члены Совета. Седрик почти проиграл, его спасли провидение и католический падре, освящавший мой ресторан для защиты от вампов. А потом всё закрутилось так, что мне пришлось раскрыть свои карты и, увы, продемонстрировать возросшую за последние месяцы силу – искалечить чёрно-красную заразу Эдалтери, выскочившую замуж за князя вампов, и убить её муженька. А ещё поставить рабскую метку на Шона, потому что он оказался не красным divinitas, а инкубом. Инкубы, как и флерсы, не имеют права на свободу, и Эдалтери предъявила на Шона права, а ей помешала, вот таким радикальным способом. Да… Натворила я…

– «Всё кончилось?» – с надеждой безмолвно спросил Лиан, которому тоже досталось этой ночью.

– «Пока да».

Будем надеяться, что Франс, наш прежний, привычный вампирский князь, сможет взять вампов под контроль, они оставят меня в покое, и я забуду вчерашнюю ночь, как кошмарный сон. Впрочем, последнее – из разряда несбыточных пожеланий. Я белый универсал, и к концу сегодняшнего дня все нелюди Нью-Йорка будут знать об этом.

Лиан взгрустнул, обвиняя себя в происшедшем, ведь всё началось с него: он сообщил о флерсах, находящихся в плену у вампов. Пришлось, нежно поглаживая, успокаивать его. Мы обменивались силой. Прикосновения Лиана как будто смывали с меня вчерашнюю грязь, становилось легко и радостно. Пришла тихая надежда, что всё будет хорошо, и я смогу со всем справиться.

Резко кольнула мысль о том, что Ники покусилась на него, на самое ценное сокровище в моей жизни. А поскольку мы были открыты друг для друга, то Лиан услышал это:

– «Она ещё дитя, – заступился он за неё. – И я не дал себя коснуться».

Я смутилась, боясь, что он не так понял моё собственничество, ведь я не считаю его вещью, просто он мне очень-очень дорог. Но он истолковал всё по-своему:

– «Всё правильно. Я твой, и ты должна меня защищать – не давать другим. Ты ведь не будешь давать меня другим?» – вдруг с тревогой спросил он.

– «НЕТ», – заверила я, отказываясь даже думать о таком.

– «Отлично».

Мы, успокоенные, опять погрузились в ласковое течение наших сил.

Через какое-то время я с некоторым сожалением произнесла вслух:

– Пора вставать.

Эта фраза-сигнал означала завершение нашего «пробуждения».

Ох, меня ждут инкуб, две молоденьких divinitas, два больных флерса и два бывших флерса. Я постаралась прогнать мысль о Ландышах, изуродованных бескрылых близнецах, пока что я ничем не могу им помочь, и эта неспособность меня очень расстраивает. А белым расстраиваться нельзя. Такие вот правила выживания, заставляющие нас, белых, отворачиваться от зла… Пока это зло не припрёт нас к стенке и не начнёт отгрызать по куску.

Когда я вышла из спальни, девочки уже были готовы уходить и ожидали меня, чтобы попрощаться, а Шон был непривычно собран и серьёзен.

Я присмотрелась к Венди и Ники… Нет, всё то же впечатление: «глупышка Венди» – сексуальный белокурый ангелочек с чистыми до пустоты голубыми глазками и «студентка Ники» – зеленоглазая брюнетка-чертёнок.

– Ники, ты ничего не хочешь мне сказать? – нейтрально спросила я.

И вдруг на девчонках как будто поплыли маски: в Венди проявилась дерзость и ответственность, а взгляд Ники стал по-детски растерянным и виноватым.

– Простите меня, – произнесла она в полном раскаянии. – Я ещё не видела таких красивых флерсов… Он как мужчина, – добавила она, как будто это всё объясняло.

Я не сдержала улыбки, Лиан действительно красив мужественной красотой, что большая редкость для флерса. Он тихо вышел из спальни, и Ники вновь уставилась на него с обожанием шестилетней девочки, увидевшей смазливого поп-идола. Поняв, что я смотрю на неё, она смутилась и ещё раз буркнула извинение.

– Как давно ты признана взрослой? – спросила я.

Тут Венди пришла на помощь подруге:

– Всего пару месяцев, да и то по необходимости – никто не хотел брать ответственность за неё, как за ребёнка. Я не вправе, потому что и года не прошло, как меня признали взрослой, а Шон не мог.

Пока она говорила, мы незаметно подходили к окну-двери, выходу на пожарную лестницу.

– Венди, а как вы нашли друг друга? – спросила я, одолеваемая любопытством.

Та вздохнула и ласково погладила подружку.

– Шон нашёл её совсем несмышлёной, хотя ей уже было немало лет, а поскольку он вскармливал и растил меня, то решил, что это хороший шанс для нас обеих. Благодаря заботе о Ники я быстро освоила конвертацию в белое, привыкла к зелёной силе, да и многому другому научилась.

Вот, значит, как… Шон заботился о дочери, и это его заслуга, что она стала универсалом в столь раннем возрасте. Стоп! А как инкуб смог инициировать ребёнка? Нет… Наверняка Венди дитя двух отцов, и второй был бело-зелёным… Точно! Теперешний муж её матери – весенний. Я с интересом всмотрелась в Венди. Но растил её всё-таки Шон – инкуб, и она не отрицает того, что он её отец. Интересно. Теперь ей придётся скрывать факт родства или отбиваться от оскорблений. Filii numinis3 крайне чванливы и предвзято относятся к полукровкам, таким, как Седрик и Венди. Полуволк Седрик заставил себя уважать, надеюсь, и Венди со временем сможет.

Проводив девчонок к двери, я почувствовала зверский голод, а дома еды уже не осталось. Крикнув Шону, что вернусь минут через двадцать-тридцать, я вышла с ними и, помахав на прощание, побежала в ресторан, грабить запасы Поля, моего шеф-повара. Родж, старший охранник ночной смены, ещё не ушёл домой. Это он привёл падре, случайно спасшего нас от вампа, и он видел меня вчера, с израненным Седриком на руках. Родж осмотрел меня, словно суровый отец. Подобное отношение меня смутило и разозлило.

– В чём дело, Родж? – холодно спросила я.

– Мэм, я всего лишь наёмный работник, но я ещё и человек, мужчина, и я не могу просто отвернуться, когда вижу женщину в беде.

Я опешила от этих слов.

– Кто в беде? Я в беде?

Моё искреннее удивление пошатнуло его уверенность в каких-то своих выводах.

– Родж, у меня всё нормально. Просто мистеру Седрику вчера не повезло, – принялась тренькать ложью я. – Наркоман с ножом-москитом… А какой сейчас кэш, всё на карточках… Не получив деньги, нарк обезумел, и Седрик получил несколько ранений. Правда, и сам достал его кулаками пару раз, а вы с падре окончательно спугнули этого психа.

Мягко внушать ложь – крайне тяжёлое занятие, но Родж поддался. Ободряюще похлопав его по плечу, я убежала в кухню и, набрав фруктов и шоколадного масла, пошла к себе – Дениз, по моим подсчётам, должна уже быть на работе. Так и вышло, управляющая с утра пораньше трудилась, как пчёлка, занимаясь счетами поставщиков. Я привычно предложила ей фрукты, и она, как всегда, взяла персик, я же принялась за банан, намазывая его шоколадным маслом, как тост.

– И как вы не полнеете? – наверное, в тысячный раз с лёгкой завистью прошептала Дениз. Ей-то, несмотря на худую и костистую фигуру, всё же приходилось следить за рационом, иначе начинал расти живот.

Обычная рабочая рутина со счетами, хорошо, что её мало – почти всё Дениз решает сама и лишь иногда подстраховывается, советуясь со мной. В этот раз мы управились за четверть часа.

– Говорят, вчера в переулке была драка, – осторожно начала Дениз.

– Да, я хотела угостить мистера Седрика и наших двух друзей собственноручно приготовленным омлетом…

При этих словах Дениз сделала удивлённые глаза, ведь я что-то готовила не чаще одного раза в год.

– Но на нас напал наркоман, и Седрик защитил нас.

Скепсис. Дениз инстинктивно чуяла исходящую от полуволка опасность, и потому яро невзлюбила его.

– Да! Защитил, ценою собственной крови, – попыталась я заступиться за Седрика, ведь он всё же примчался мне на помощь.

– Рыцарь! Коня, щита и шлема не хватает, – ехидно отозвалась Дениз.

– Зря ты так. Знаешь, как страшно напороться, вот так вдруг, в знакомом и привычном месте на психа?

Дениз тут же раскаялась и прониклась искренним сочувствием. Ко мне. Седрик всё равно остался «персоной нон грата».

– Думаю, он не сильно пострадал, раз уже звонил полчаса назад.

– Правда? Он что-то передал?

– Сказал, что у ТиГрея из-за тебя проблемы.

У меня руки опустились. Тони Грей – его волк-телохранитель, которого он мне одолжил вчера утром для операции по спасению флерсов из лёжки вампов. Тони подстрелили, почти насмерть, и я, не вполне соображая, что делаю, накачала его своей силой, и он восстановился. Но теперь вот, оказывается, проявились осложнения от такого вливания чуждого vis4.

– Что, так и сказал? – расстроенно переспросила я.

– Именно! Хам. Даже если вы и создали кому-то проблемы, а лично я в этом очень сомневаюсь, то как-то недостойно открыто обвинять вас, – с неподдельным жаром произнесла она.

Я задумчиво посмотрела на Дениз. А ведь она права! Какой Тени Седрик себе такое позволяет? Я спасла ТиГрея от верной смерти, чуть не опустошив себя до vis-комы. Спасла полуволчью задницу Седрика этой ночью! А он утром звонит с обвинениями? Не может справиться с проблемами своего волка и опять хочет перевесить их на меня.

– Дениз, ты права. Седрик козёл!

И я, не сдержавшись, рассмеялась от такого оскорбления. Интересно, как бы сам Седрик на него отреагировал?

Уйдя к себе в кабинет, я прослушала записи на автоответчике и узнала, что Крег, мой мужчина-источник, перенёс встречу на вечер, а Седрик всё же позвонил мне напрямую. Он сообщил, что у ТиГрея большие проблемы со стаей, то есть с остальными волками Седрика, и что мне надо выбрать время для серьёзного разговора.

Тон его не был обвинительным – скорее, встревоженным и обеспокоенным, но всё моё существо протестовало против ещё одной проблемы. У меня и так их полно. Не хочу я ещё и с волком Седрика возиться. Хотя… – со вздохом признала я, – если Тони сам придёт и попросит о помощи, то вряд ли я смогу ему отказать. Но видеться с Седриком я не хочу. Пока не хочу. Мне надо сначала хоть как-то разобраться со спасёнными больными флерсами и Шоном.

Мысль о них выгнала меня из офиса, и я, прихватив фрукты для Лиана, побежала домой.

Только я зашла к себе в квартиру и закрыла дверь, как до меня долетели приглушённые сердитые голоса… Шона и Лиана! В тревоге я поспешила к ним.

Что происходит? С этой мыслью я влетела в гостиную и застыла, увидев их обоих, крайне рассерженных… Эмоции на лице флерса таяли, глаза становились пустыми и пьяными… Я переключилась на vis-зрение – внутри него плавал маленький красный вихрь…

Во мне всё взорвалось, и я выплеснула силу на физическом уровне.

– Как ты мог?!!! – и тяжелейшая пощёчина, усиленная моим vis, отбросила Шона на диван.

Успокоиться! – приказала я себе. Закрыла глаза и медленно глубоко вдохнула. Постаралась выдохнуть как можно ровнее, без рывков. Это помогло. Я настроилась и принялась ловить красное облачко в Лиане. Сейчас я его выловлю, и ничего страшного не случится, тем более что Лиан с красной силой знаком и периодически получает её по капле от меня. Сейчас… Сейчас… Вот! Бегающая тучка притянулась к моей ладони, и я забрала её. В Лиане остались маленькие клочки лёгкого розоватого тумана, но это не страшно.

Фух… Я без сил обняла и прижала его к себе. Моё солнышко утреннее… Лиан очнулся и спонтанно открыл связь: на меня обрушились вина, благодарность и беспокойство.

– «Инкубы плохие», – это была первая оформившаяся мысль.

Я лишь покрепче прижала его к себе, давая понять, что никому его в обиду не дам. В ответ Лиан неосознанно «просиял» светло-зелёной силой, ведь благодарность – одна из движущих основ vis-обмена флерсов. Я быстро подхватила силу и вернула ему половину. За моей спиной раздался странный звук, похожий на придушенный крик, но я не опасалась Шона – рабская метка удержит его от глупостей.

Лиан, получив от меня силу, тут же пришёл в себя, нервно раскрыв свои крылья, так похожие на два веера.

– Инкубы плохие! – заговорил он вслух, упорядочивая скачущие мысли. – Они ничего не дают, а заставляют генерировать. Они иссушают! – обвинительно закончил он, а его крылья продолжали беспорядочно открываться и закрываться, флерс так нервничал, что не владел собой.

Я во все глаза смотрела на моего всегда спокойного и ласкового Лиана… Красивый цветочек вдруг обернулся драконом, извергающим негодование.

– Он плохой! – и Лиан ткнул пальцем мне за спину на Шона, но я не обернулась, не в силах отвести взгляд. Рассерженный флерс… Я вижу рассерженного флерса. Теперь осталось только увидеть доброго вампира…

Видя, что я не реагирую должным образом на его слова, Лиан сменил тактику, принявшись упрашивать и объяснять:

– Они опасны, их не зря «ограничили». Их никто не любит! Они убивают своих хозяев, если те недостаточно жёстки с ними.

Последняя фраза меня отрезвила, я открыла рот, чтобы как следует прочистить ему мозги, и услышала тихий вой. Готовая защищаться, я в испуге обернулась на Шона…

Что происходит?

Инкуб стоял на коленях, скрючившись, как от сильной боли, вцепившись себе в лицо; будь его ногти чуть длиннее, он бы уже расцарапал себя до крови. Шон тихо, отчаянно выл. Симпатичная мордашка, скопированная с молодого Бреда Питта, превратилась в ужасную маску горя и отчаяния.