Но Змей Горыныч был ещё жив, осталась ещё одна голова. Добрыня уже чувствовал себя уставшим и не мог надышаться воздуха. Из последних сил он заставил себя подняться из воды и снова полететь за врагом. Теперь Змей Горыныч летел в сторону суши. Последняя, средняя голова его пускала клубы огня, но это не помогало. Добрыня преследовал его по пятам и каждый раз норовил ухватить врага за хвост. Змей вынужден был снова пикировать вниз. Теперь он устремился в горы. Здесь с каменной вершины стекал поток ледяной горной реки. Змей Горыныч словно птица уселся на огромном камне прямо посреди реки. Добрыня спустился на берег. Лишь деревья были свидетелями их встречи, да горные дикие птицы, которые издали наблюдали за схваткой двух могучих животных. Змей сидел спокойно и всем своим видом показывал, что не собирается улетать. Добрыня подпрыгнул вверх, чтобы нанести удар, но тут увидел в лапе монстра огромную ледяную сосульку. Змей увернулся от меча и нанёс удар. Добрыня успел свободной рукой отвести его немного в сторону и ослабить его силу. И, тем не менее, ледяная сосулька проткнула его в бедро. От удара богатырь стремительно полетел в воду. Когда он погрузился в реку, то увидел, что поверхность её покрывается льдом. Чародейские проделки Змея. Тело Добрыни стало неметь от холода вот уже в который раз, но он нашёл в себе силы, чтобы вырваться из воды, ломая лёд, и нанести удар. Богатырь упал на берег, а обезглавленный Змей упал в реку. Там, где он упал, было мелко, и течение не могло отнести его далеко. Добрыня увидел, как зверь превращается в человека, в мужчину, как мужчина постепенно выползает на берег. Он был одет в какую-то мешковатую длинную рубаху ниже колен, которая теперь мокрая обтягивало его немолодое тело. Видно было, что это мужчина в возрасте, хоть и не глубокий старик. Чёрная борода смешалась с сединой, под голубыми глазами виднелись морщины, длинные волосы всё же были больше чёрные, чем седые. Но теперь поверженный и ослабший, Ратмир казался уже глубоким стариком. Чародей выполз и лёг рядом с израненным Добрыней.
— После такой битвы, богатырь, — молвил он, — я просто обязан на тебе жениться.
— Ты ещё живой? — сделал вид, что удивился, Добрыня, — сейчас мы это исправим.
И он и вправду двинулся в ответ, но лишь присел на земле рядом. Убить Змея Горыныча он всегда успеет.
— Ты не убьёшь меня, — вымолвил вдруг Ратмир.
— Это почему же?
— Я тебе нравлюсь. А если без шуток, ты ведь не за моей жизнью пришёл, тебе нужна Забава Путятишна. Убьёшь меня, и никогда не узнаешь, где она.
— Не дури мне голову, Змей. Она что, жива? Ты не убил её? Где она?
— А вот не скажу. И потому ты меня не убьёшь. Хотя я и сам хочу от неё избавиться. С ней я становлюсь слабым. Да и все эти нежности так утомляют. Знаешь, ведь я давно не принимал облик человека. Человеческая плоть хрупка, и я не становлюсь моложе. А Змей Горыныч не стареет, он просто сбрасывает кожу и продолжает жить дальше. Могущественный Хранитель Тайны. С Забавной я снова становился человеком, я будто возвращался в свою беззаботную юность. Я был в твоём возрасте, богатырь, когда влюбился в её мать. Она так похожа на неё. Я убивал всех людей, что приходили ко мне, убил всех послов, что прислал мой безумный сын — Ростислав, но не смог тронуть её, я сохранил ей жизнь.
— Где она?
— Вот заладил. Не беспокойся, я отдам её. Она мне и самому наскучила. Всё в этой жизни рано или поздно наскучивает, всё надоедает. И любовь, и слава, и богатство. Даже власть.
— Поэтому ты и бросил своих детей, Змей? — спрашивал Добрыня, — тебе просто надоела власть?
— Можно сказать и так, — отвечал Ратмир, всё ещё лёжа на спине и почти не шевелясь, видимо, у него по-прежнему ещё не было сил, — я растил своих сыновей для того, чтобы они стали равными мне. Я не хотел быть тираном, не хотел править единолично. Я хотел разделить свою власть с теми, кого я могу назвать равными. В этом был весь смысл моего княжения. Я правил единолично, но лишь временно, чтобы воспитать своих сыновей, как равных себе. Знаешь, был у римлян такой император — Юлий Цезарь, он хотел того же самого. Прибрал к рукам всю власть, но лишь на время, для того, чтобы навести порядок в стране и воспитать поколения равных себе. Но Цезаряубили приближённые к нему, которые сочли его тираном. Хорошо, что он успел воспитать одного равного себе, который на момент его смерти был ещё мальчишкой, но со временем отомстил всем его убийцам.
— Я не верю, что это говоришь ты, — растерялся Добрыня, — ведь ты — ужасное чудовище, которое держит в страхе всю Русь, которое убивает и крадёт женщин себе в жёны. Сколько у тебя уже жён? Сотня? Две сотни?
— Завидовать нехорошо, — лукаво улыбался Ратмир, — можешь мне не верить, но всё это было необходимо. Я должен был плодиться, чтобы вырастить новый вид, способный защитить себя от человеческого рода. Я хотел вырастить поколение равных себе, непобедимую дружину. Но я просчитался, или Симаргл подшутил надо мной. Мои дети подвели меня. Они не стали мне равными, не смогли сравняться со мной в могуществе. Ростислав стал упырём, Айрат стал голубым. Другие и вовсе ещё дети. Моё наследие не смогло сравниться со мной. А равным мне стал сын совсем другого отца, новгородец. Это ты, богатырь. Отныне мы равны с тобой по силе. Понимаешь? Нет никого выше нас, есть лишь толпа слабых у наших ног, которая ненавидит нас за нашу силу, завидует и мечтает уничтожить. Если ты убьёшь меня, победят они, если я убью тебя, снова победит толпа. И только если мы объединимся, мы победим.
— Равные, говоришь? — усмехнулся Добрыня, — ну нет, Змей, я победил тебя. Ты не равен мне.
— Это не имеет значения. Сегодня судьба улыбнулась тебе, это случайность, в другой раз она так же может улыбнуться мне. Если угодно, ты взял верх лишь потому, что в твоих руках сильнейший на свете меч-кладенец, мой меч. Его имя — Молния. Я отказался от своей Молнии потому, что с этим мечом я должен был служить Симарглу — могучему богу. А без Молнии я свободен. Ростислав пользовался моим мечом, но не владел им. А ты им завладел, ты взял его в бою, ты подчинил себе его силу. Это говорит о том, что в тебе так же есть чародейская кровь, как и во мне. Теперь ты — чародей, Добрыня, такой же, как и я. Меч служит тебе, как служил мне, он отдал тебе свою силу.
— Нет, — отшатнулся Добрыня, — ты лжёшь.
— Это правда. Ты и сам это понимаешь. Теперь ты такой же, как и я. Ты уже другой, и таким, как раньше, ты не станешь. Теперь твой путь — одиночество, ведь ты сильнейший из людей. Есть ещё один, кого я могу назвать равным нам обоим. Придёт время, и мы с ним встретимся. А сейчас мы должны заключить союз. Станем друзьями, Добрыня?
— После всего, что ты сделал? — печально спрашивал богатырь, — сколько славных воинов ты погубил, сколько богатырской крови пролил? Дунай…. Он был моим названным братом.
— Дуная убил Ростислав, а ты убил Ростислава, моего сына, и многих других сыновей погубил в этой битве.
— И после этого ты предлагаешь мне мир?
— Перемирие. Ведь однажды мы всё равно станем друг против друга. Так гласит пророчество.
— Откуда ты знаешь про пророчество? — удивился Добрыня.
— Дракон старый, дракон молодой, — повторил по памяти Ратмир, — кто-то падёт, будет проклят другой. Да, Добрыня, я знал, что однажды за моей жизнью придёт богатырь, мне это предсказал сам Симаргл. Но я не знал, что это будешь ты. Ты можешь убить меня сейчас, и тогда пророчество исполниться. Но тогда чем ты будешь лучше куклы на ниточках? Боги или высшие силы управляют тобой, тянут за ниточки, а ты должен делать то, что они велят? Или мы с тобой обманем судьбу, станем свободными, и посмотрим, что будет. Обманем самих богов, саму судьбу и посмотрим, что они придумают, чтобы нам помешать.
— И что же будет дальше?
— Ты улетишь к своим. Если что, мы сейчас на Кавказе, на Святых горах. Айрат — мой сын, вернёт тебе Забаву Путятишну, я распоряжусь.
— Нет, я не могу, — всё ещё сопротивлялся Добрыня, — ты ведь не назовёшь мне имя третьего, равного нам? Я так и думал. Коварный Змей, даже потерпев поражение, хочешь остаться победителем.
— Я назову тебе его имя, когда придёт время. Но сейчас тебе достаточно и меня. Тебе предстоит долгий путь, ты будешь одинок, как никогда. Без меня тебе не выжить. Умрёшь или озвереешь от тоски, как я. Убьёшь меня, и станешь таким как, если не похуже, станешь тираном.
Добрыня всё ещё сомневался, это видно было по его лицу.
— Подумай, богатырь, я уже давно заключил союз с богатырями и князем Ярославом. Когда я правил в Змейгороде, там было много христиан, никто их не трогал. Да, богатырь, я чудовище, и я не отрицаю этого, но всё-таки я человек. Заключи же союз с человеком.
И Ратмир протянул ему мокрую ладонь. Добрыня взглянул ему в глаза и понял, что совершенно не хочет убивать этого человека. И богатырь поддался обаянию Змея и пожал ему руку. Так они стали друзьями. Добрыня оставил Змея на Кавказских горах, набираться сил, а сам отправился к своим. Ратмиру же предстояло ещё долгие дни восстанавливаться, прежде чем он снова сможет принимать облик зверя.
Глава 13
Забава Путятишна
Он снова парил над землёй и никак не мог поверить в то, что это не сон. Но всё же, чтобы не трогать своих, загодя спустился на землю и остаток пути прошёл пешком. Меч Молния слушался его и не требовал пока новых жертв. Добрыня спрятал его в ножны. Он уже твёрдо решил, что будет скрывать от товарищей силу своего оружия, ведь сила эта нечистая, чародейская. Нельзя позволить, чтобы сына Никиты обвинили в колдовстве.
— Гляди-как, — послышался радостный голос Гаврюши, завидевшего своего воеводу, — живой, лишь немного помятый.
— Где Змей Горыныч? — спросил Кирилл.
— Он нас больше не побеспокоит, — отвечал Добрыня.
— Ты убил его?
— Нет, я одолел его, но я сохранил Змею жизнь.
— Если это правда, братец, то иначе как безумцем я тебя назвать не могу.
— Мы пришли сюда не за головой Змея, а за головой Ростислава. Мы её получили. Мы пришли за Забавой Путятишной. Змей согласился её отдать взамен на обещание сохранить ему жизнь. Теперь наш путь лежит на Сорочинскую гору.
— И где находится эта гора?
— Айрат, сын Змей, знает, он и покажет нам дорогу.
Айрат не стал отпираться. Но богатыри отправились не сразу. Когда меч был спрятан в ножны, Добрыня снова почувствовал боль, как чувствует её обычный человек. Он был ранен. Когда он снял кольчугу, то увидел на правом плече след от сильного ожога. Кольчуга срослась с кожей, с мясом, и потому рубцы ожога теперь повторяли форму кольчуги. Так же ожог был на правой стороне головы. Волосы здесь почти все сгорели, кожа был красной и сморщившейся, как и ухо, больше похожее теперь на ухо мыши. Небольшой ожог остался и на правой щеке. Вместе с тем, была рваная рана на бедре, которая причиняла боль при ходьбе. Нужно было обработать раны и привести себя в порядок.
— Серьёзно тебя Змей потрепал, — говорил Кирилл.
— Ты ещё его не видел, — отшучивался Добрыня.
— Как он? — с тревогой вдруг спросил Айрат.
— Твой отец жив, — отвечал богатырь, — но обессилел и не скоро сможет снова обратиться в зверя.
— Мы все считали его непобедимым. Не было на свете существа более могущественного. Он побеждал сильнейших колдунов и упырей. Змей Горыныч в одиночку сражался против целых армий. И теперь ты, обычный человек, взял над ним верх?
— А кто сказал, что я обычный? — прищурился Добрыня, — я племянник богатыря Василия Буслаева, новгородский боярин и христианский богатырь. С Божьей помощью можно любую напасть одолеть.
— Если только с помощью бога…. — задумчиво произнёс Айрат. Было видно, что в голове старшего сына Змея никак не укладывается тот факт, что его могучий отец был повержен рукой человека. Добрыня меж тем подлатал раны, замотал тканью ожоги и стал собираться в дорогу. Ночь новгородцы провели в чистом поле. Гаврюша всё рассказывал своему воеводе, чем они занимались, пока его не было. Оказывается, многие испугались Змея Горыныча и разбежались, кто куда, но, когда поняли, что за ними не гонятся, вернулись. Многие были ранены и до смерти напуганы, но решили никуда не уходить и дожидаться возвращения своего воеводы. В душе никто уже и не чаял увидеть Добрыню, Змей унёс его высоко в небо. Тут и сам Добрыня призадумался. Действительно, у него не было никаких шансов выжить, он упал бы с огромной, невообразимой высоты и разбился бы насмерть. Но он выжил, он одолел самого Змея Горыныча! Гаврюша, очевидно, всё добивался, чтобы Добрыня рассказал ему подробности своего поединка со Змеем, но воевода ничего ему не поведал. Он и сам-то до конца не верил в то, что произошло. Лишь после крепкого сна и утреннего пробуждения стало приходить понимание того, что теперь всё уже никогда не будет прежним. Добрыня старался об этом не думать и занимал свою голову мыслями о Сорочинской горе. Путь был долгим, да и корм для лошадей заканчивался. На одной траве кони далеко бы не уехали. К тому же, дело было глубокой осенью. Добрыня ехал на коне и всё думал о мировом океане. Вот бы ещё раз так воспарить над землёй, увидеть весь мир, как на ладони, окружённый водой. Нужно лишь уличить момент, когда никто не будет видеть…. Но он был воеводой целого войска, сотни взоров были направлены на него, уйти незаметно не представлялось возможным. И рассказать об этом огромном море тоже никому было нельзя. И тогда грудь надрывалась от тоски. Лучше уж и не знать такого могущества, чем испытать его однажды и не иметь возможности повторить.
Прошло ещё два дня пути, прежде чем богатыри достигли желанной цели. Огромный холм, покрытый зеленью, деревьями и массивными валунами. Было видно, что здесь хорошо поработала рука человека. Края холма были искусственно обрублены так, чтобы они были крутыми. Лишь с одного места можно было заехать на Сорочинскую гору по пологому склону. В теле горы было сделано много пещер, но все они заросли кустарником, что говорило о том, что в них давно уже никто не живёт. Но одна пещера на самой вершине выглядела ухоженной и обитаемой. Именно туда отправились две дюжины витязей, в то время как остальные остались ждать у подножия горы. Добрыня держал руку на эфесе меча и молился о том, чтобы ему не пришлось использовать при новгородцах чародейское оружие. До вершины путники добрались без приключений и даже подумали, что здесь никого нет. Но когда они подошли совсем близко, то увидели в пещере человеческую фигуру.
— Эй, кто здесь? Выходи! — крикнул Добрыня, — мы пришли из Новгорода за Забавой Путятишной.
— Фигура зашевелилась, и все увидели, как из пещеры на солнце вышел клыкастый упырь с топором в руке.
— Ты ещё кто такой? — удивился Добрыня.
— Вы на Сорочинской горе, — промолвил кровосос, — это собственность Змея Горыныча. Меня он оставил сторожить гору и его жену — Забаву, пока он не вернётся.
— Он не вернётся, — уверенно отвечал богатырь, слезая с коня, — я подрезал ему крылья, и он отдал мне Забаву.
— Неправда, — послышался вдруг тревожный женский голос, и из пещеры выбралась совсем юная голубоглазая красавица. Все мужчины тут же обратили внимание на тонкую, как тростинка, талию, на красивую фигуру в длинном бежевом платье. Забава была хороша собой, особенно сейчас, с распущенными волосами и взволнованная.
— Ратмир любит меня, — уверенно молвила девушка, — он меня никому не отдаст.
Такого богатыри явно не ожидали и даже растерялись. Забава действительно была влюблена в Змея Горыныча. Впрочем, Добрыня уже видел его обаяние. Змей Горыныч имел множество жён и детей, наверняка, он был отменным, нежным любовником.
— Твой дядя — Ярослава послал нас за тобой, — солгал Добрыня, — пойдём, Забава, пора возвращаться домой.
— Я жена Змея Горыныча, — отшатнулась назад девушка, — и всё это время я жила с ним, как жена с мужем. Теперь я не смогу стать ничьей женой. Меня ни с кем не обвенчают.
— Это меня не касается, — наступал Добрыня.
— Курсорий, не пускай их ко мне! — приказала девушка упырю, и кровосос стал в боевую позу.
— Ну зачем? — промолвил Добрыня. Не успел он это сказать, как упырь с невероятной скоростью набросился на него с топором. Богатырь едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под удар. Упырь был быстрее ветра. Кони встревожились, встали на дыбы. Добрыня достал меч-кладенец. Тут же его скорость и сила в разы увеличились, и он стал успевать за упырём, отражая удар за ударом. В конце концов Добрыня с силой рубанул и рассёк врага от пояса до плеча. Упырь попятился назад, рана в миг закровоточила. Для человека подобное ранение было бы смертельным, но для этого кровососа оно оказалось пустяковым, было видно, что он может ещё долго сражаться. Но вместо этого упырь предпочёл убежать в ближайшую пещеру и скрыться там от врагов.