Писк! Жирная крысиная тварь будто злорадствует! Новых эффектов нет, но перед глазами пляшут цифры таймеров – их действие удвоено! Видимо эффект кумулятивный… Почти десять секунд еще. Мне конец….
Ну что, Шмыг? Полоса удачи кончилась? Я вяло отмахнулся бамбуковым огрызком. И монстр тут же вырвал его у меня из рук.
И в сей крайне мрачный и безнадежный момент на моем плече задергался и заворчал Ползун. И ему досталось бедняге?
- Сиди – беззвучно прошептал я – Сиди….
- Ур! – отозвался недовольно слим, весь дрожа и перетекая вверх по моей шее.
Раз! И слим закрыл собой одно мое ухо.
Два! Он растекся по моему затылку и достал до второго уха.
Три… оба моих уха оказались закрыты слизистой «пробкой» из слима.
Писк! Писк!
Крысиная матка замерла и дважды разинула пасть, исторгая ультразвуковой злобный вопль.
И я ее крики услышал. Вот только они были в РАЗЫ слабее. Таймер даже не добавился. Через две секунды спал один из эффектов – «слабость в ногах». Я тут же пихнулся от земли и отполз от крысы на метр. Это дало мне передышку еще в три секунды. И пропал эффект «общая слабость».
- Хы…. – исторг я злобно, поднимаясь на ноги и доставая из мешка приберегаемый на крайний случай новехонький бамбуковый дротик – Ну тварь!
Писк!
Я прыжком ушел назад едва только крыса разинула пасть. Ведь есть у нее какой-то предел в дистанции. На моих ушах мелко завибрировали «наушники» из слима. Кстати, слышать я стал гораздо хуже – видимо Ползун перекрывал собой большую часть звуков. Но сейчас это неважно.
Оскалившись, я выставил перед собой дротик и прыгнул вперед. Конец тебе крыса!...
К моменту, когда я спокойно спустился по дымящимся ступеням, огонь уже погас. Гнездо сгорело дотла. А саму дверь и не затронуло почти – древесина можно сказать мореная, железом окованная. Тут солидный пожар потребуется, чтобы ее прожечь насквозь.
Ломиться я не стал.
Сжал пальцы в кулак и одними костяшками постучал – тихо и вежливо. Всего три раза.
Тук. Тук. Тук.
И замер в ожидании.
Спустя полминуты ровно с той стороны двери послышался чуть скрипучий голос:
- Кто там?
От неожиданно будничного вопроса заданного спокойным голосом, я несколько оторопел, но, выдержав тон, ответил:
- Здравствуйте. Я от старого Крутована Сказочника. Он отправил меня сюда с поручением – узнать, что случилось с его старинным приятелем Затхликом. Вы случайно не Затхлик?
Грохнула задвижка, квадратное окошко в дверной створке открылось, на меня взглянуло что-то темное. Вроде лицо, а вроде и нет. Из окошка пахнуло тленом. Я улыбнулся шире, стараясь не перебарщивать с оскалом.
- Крутован часто жарит вкусные пирожки, не принес ли ты их с собой для Затхлика? И не поредела ли красная борода Крутована?
- Борода у него седая – ответил я – И жарит он блины, а не пирожки. На солнечной сковородке. В его камеру ведет длинный и узкий лестничный пролет. Внутри очень много зеркал, установленных на стенах в таком порядке, чтобы отражать и фокусировать лучи в одной точке.
- Верно! – куда более радостно ответил голос – Затхлик – это я. И друг Крутована – мой друг. Как твое имя, незнакомец?
- Шмыг! Меня зовут Шмыг.
- Я буду рад принять тебя в гости и угостить вкусным чаем по собственному рецепту. Но прежде чем я открою дверь – скажи, что сталось с мерзким крысиным гнездом?
- Крысы убиты, гнездо уничтожено – улыбнулся я устало, вытирая грязную щеку столь же грязной рукой.
- Слава Засухе! – обрадованно проворчал Затхлик – Заходи же! Заходи в гости!
Загремел засов, дверь скрипнула и подалась внутрь, открывая темный проход. Запах тлена стал куда сильнее. Одновременно с этим мне в лицо ударил теплый поток сухого воздуха. Странное сочетание ощущений и запахов. Вспыхнул яркий огонек. Моргнув, я взглянул на осветившееся пространство. Поразительно…. Больше всего комната была похожа на кабинет ученого мужа.
Однако ученый муж находился за гранью нищеты и поэтому пытался компенсировать нехватку рабочих материалов и приборов всем тем, что под руку попадется. Разглядывать можно было очень долго, но вещей было столько, что на их осмотр уйдет слишком много времени.
Квадратная комната с каменными стенами. Посередине большой и каменный же стол. Рядом каменная лавка. В каждой стене длинные и глубокие ниши. В стене напротив двери видна узкая продольная щель забранная решеткой – оттуда исходит поток сухого и теплого воздуха, прогревающего и просушивающего всю небольшую комнату.
Хлам…. Хлам…. Хлам….
Хлама здесь просто немеряно. Повсюду коробки, рулоны, груды старых костей, дощечки, ветки, банки с разноцветными шариками и прочим и прочим и прочим.
Один только микроскоп чего стоит – если я правильно понял назначение старой винной бутылки установленной горлышком вверх на самодельном штативе. Снизу шел еще целый ряд и бутылочных донышек выстроенных словно линзы. Под самодельным микроскопом лежал крысиный череп. Это его рассматривал владелец дома сего? Рядышком кипа желтых обрывков бумаги исчерканных каракулями.
Хозяин привлек к себе внимание скромным покашливанием и, спохватившись, я перевел взгляд на него.
Когда-то он наверняка был высоким и широкоплечим представительным мужчиной. Возможно даже с солидным животиком и парой дополнительных подбородков. Когда-то. В те годы, когда возводились пирамиды. И, наверное, в те же времена над стоящим передом мной мужчиной добросовестно потрудились профессионалы своего дела.
Они избавили его тело от мозга. Извлекли внутренности. Помариновали тело в щелочном растворе. Зашили все ненужные отверстия. Затем подсушили бедолагу на легком ветерке в тенечке. И под конец удивительной процедуры обмотали его с ног до головы десятками метров широких полотняных бинтов.
Мумия.
Господин Затхлик, старый друг Крутована Сказочника, был самой настоящей мумией.
Передо мной стояла нежить – ведь он нежить? – поправляющая сползающий на левую глазницу рваный бинт и старательно пытаясь улыбнуться.
- Присаживайтесь, добрый Шмыг – проскрипел Затхлик, указывая перебинтованной рукой на скамью – Я угощу вас чаем! Хорошим крепким чаем! Вы избавили меня от мерз-зких крыс обосновавшихся перед дверью. А что я могу сделать с крысами? Ничего! Они вмиг растащат меня на кусочки и сожрут! А дорогие моему сердцу бинты пустят на обустройство спален для своих крысячьих деток…. Нет, я не против того, чтобы дети жили в тепле и уюте! Но не такой же ценой!
Я молча уселся на краешек заваленной вещами скамьи, держа руки на виду. Разговаривать с самой настоящей мумией было жутковато. И почему-то все время крутилось в голове «а у него нету мозгов, а у него нету мозгов». Глупо, конечно. У него много органов отсутствует. И где находится часть из них я знаю – напротив меня стояло ровно четыре керамических горшочка странной формы.
Канопа – таково их название. И внутри этих горшочков бултыхаются органы Затхлика – ну, если судить, опираясь на мои познания в истории.
Пока я боязливо размышлял, Затхлик закрыл дверь, запер ее на засов, затем запер и окошко на щеколду. После чего принялся хлопотать возле крохотного очажка расположенного в углу – довольно основательное сооружение из камней и грязи, сверху решетка для котелка или сковороды, а еще выше сипящая щель в стене – и, похоже, она втягивает в себя воздух и дым заодно. Удобно устроился Затхлик, ничего не скажешь – у него здесь и кондиционирование и вытяжка в наличии.
Огня хозяин сего дома боялся сильно – орудовал только при помощи длинных железных прутков зажатых в руках. Причина понятна – он и внешним видом и составом материала походил на небрежно скрученный фитиль. Поднеси спичку – полыхнет! Мумия это мумия, сгорит с треском, останется разве что пара косточек обугленных. Вспомнив, я быстро проверил журнал заданий. И широко улыбнулся – дело в том, что условия задания «Пропавший Затхлик» сильно укоротились – теперь мне осталось лишь вернуться к Крутовану и все ему рассказать. Я выполнил задание!
- Слава Засухе, что послала тебя на помощь! – передо мной со стуком опустился на стол высокий глиняный стакан доверху наполненный тяжело пахнущей горячей жидкостью – Отведай чаю, добрый друг, Шмыг! Он заварен на шести подземных травах, на трех гнилых корешках и пяти мертвых листьях! Любого мертвяка взбодрит почище стакана свежей горячей крови!
Я не разделял восторг мумии и уставился на стакан с большу-у-ущим подозрением. Я ведь не мертвяк. Кто знает как именно на меня подействует сей отвар. Это вам не брусничный компот. И еще – а ведь Затхлик нежить. То есть существо темное, а не светлое по умолчанию. Любой светлый жрец или паладин просто обязан изничтожить это существо как можно скорее, ибо мертвые не должны ходить по земле. Хорошо что я не паладин. Я ведь тоже в некотором роде существо темное…
Кстати – раз уж дед Крутован водит дружбу с нежитью… он тогда кто? Вот ведь…
- Не испытываю жажды я, о добрый Затхлик – ответил я неожиданно витиевато – Пришлось мне искупаться пару раз. И попотеть немало при битве с крысами.
- Испил ты крови крыс поганых? – жадно осведомилась мумия, показав в оскале коричневые зубы нуждающиеся в срочном осмотре стоматолога.
- Э-э-э… - осторожно проблеял я.
- Ведь я до плена своего частенько тварей сих ловил и пил и пил и пил я кровушку крысячью! Глотал я жадно! Часто! Много! Ой много крыс я истребил! С того видать озлобилась их матка и взять меня измором захотела. Но ты пришел и даровал свободу! И вскоре вновь пойду я на охоту! За кровушкой крысиной свежей и горячей! И буду пить и пить и пить ее! Глотать с великой жаждой! Глм! – мумия судорожно сглотнула.
- Глм – столь же судорожно сглотнул я и уставился на плотно запертую дверь ведущую наружу.
В голове мельтешила мысль: «К кому это меня заслал Крутован? И выйду ли я отсюда живым?».
- Бывало я ловил добычу покрупнее! – неправильно понял мое испуганное сглатывание Затхлик – Ты не подумай, Шмыг! Ведь я хватал во тьме подземной многих! Не перечислить всех! Людишек, эльфов, лохров, а так же прочих из двуногих. Однажды выпил крови ахилота – но там такой поганый вкус! Но редки гости здесь. И посему ловлю я крыс – уже этих тварей тут немало!
- Ну да – поддакнул я, отодвигая от себя стакан – Ну да… Кхм… Э-э-э…
- Хочешь ты спросить о том как я попал сюда?
- Ну…
- Так это просто – сумел я убежать от тех, кто вскрыл мою гробницу в жарких песках далеко отсюда, а затем вытащил мой каменный саркофаг и доставил его в этот старый город Альгору. Хотели изверги пустить меня под нож! Ведь каждая частичка тела моего сухого служит прекрасным сырьем для множества темных эликсиров! Но кто захочет такой судьбы? Вот ты, друг Шмыг, хотел бы, чтобы из черепа твоего сделали чашу для распития хмельного вина, чтобы пальцы твои измололи в костяную муку, а зубы превратили в мертвячьи семена? Хотел бы?
- Нет! – четко и ясно ответил я без малейшего лукавства – Не хотел бы!
- Вот! И я бежал! Глупцы торговцы сорвали печать с крышки моего саркофага, а затем оставили его в сарае до утра. Тихонько выбрался я наружу, вышел за дверь и удавив единственного сторожа, заполз во тьму сточной канавы, где нашел путь ведущие в эти благословенные тьмой катакомбы. С тех пор здесь и живу!
- Отлично! – порадовался я за предприимчивую мумию – Затхлик! Я передам деду Крутовану радостную весть о том, что ты жив и здоров! Э… то есть ты конечно давно мертв, но при этом жив! Вот… А еще, дед Крутован сказал, что знаешь ты о том, куда пошли некие девять святых бездарей. Крутована очень интересует их дальнейшая судьба.
- Ах эти! О Тьма! О Засуха! Я никогда не видывал столь глупых и бездарных! Сам никчемность! Вдевятером они напали на трех крыс! И потерпели пораженье! Скрываясь в темноте, в глубокой нише у угла, я жадно наблюдал за битвой – и развлеченье и надежда. Быть может мне удастся уволочь одного из них в темноту и там неспешно насладиться кровушкой горячей. Ух!
- Ух! – повторил и я, стараясь не показывать дрожь.
- Но они остались живы! Хоть крыс не одолели, но выжить сумели! Тьфу! Но я не сдался. Я мертв давно, я терпелив и потому остался там, во тьме, вовсю глазея на этих сказочных глупцов! Я ждал оказии, надеялся на чудо. И потом смотрел, как отдуваясь и бранясь, все девять отлежались, затем немного подлечились, бинтами обвязали головы дурные, своим богам молитву вознесли, да вновь пошли по узким коридорам. А я пошел за ними следом! Как тень бесшумно крался я за ними! И лишь порой, не в силах сдерживать свой голод, зубами часто щелкал я. Они пугались! Кричали! Кружились! Стреляли в темноту! Ох бездари! Ох странные созданья!
Запрокинув голову Затхлик часто и громко застучал зубами. Звучало страшно. Будто мертвячьи кастаньеты. Если бы я спокойно шел по катакомбам и вдруг услышал за спиной такой зловещий перестук – мгновенно бы схватился за оружие.
- Еще трижды сражались они с крысами. В первой схватке победили. Во второй была ничья. Добавилось бинтов на головах. Молитвы стали жалобней и тоньше. Одна девчушка предложила сдаться. Вернуться к свету, подняться к дому. Но прочие не стали слушать ее мольб. Отряд бездарный продолжил путь. Я шел за ними где-то с милю. Затем отстал – бинты намокли, а это плохо! Ведь я не зомби склизкий, я мумия! Мои бинты – моя отрада! Мои бинты – моя броня!
- Понимаю. Ты поступил совершенно верно, друг Затхлик. Абсолютно верно! Но что же стало с бездарями?
- Они оставили проход центральные. Покинули канал подземный, пойдя по боковому отвороту. Я не пошел за ними, но место то приметил – там арка черная вокруг прохода ведущего во тьму. Держа над головами факелы пылающие, бездари вошли туда и из виду пропали. Я терпеливо ждал не меньше часа. Но так и не дождался. Затем я удалился. Вернувшись в дом, привел себя в порядок, подсушился, взял несколько зеркал, да и пошел я в гости! Там посидели мы, поворчали, испили чаю. Тогда и рассказал я Крутовану о девяти святых бездарях!
- А что за светлое благословение было на них?
- Того не ведаю. Ведь это Свет! Я лишь узрел сиянье белое! Над каждым из восьми!
- Ясно… и… Стоп! Над каждым из ВОСЬМИ? Или из девяти?
- Из восьми! В том твердо я уверен! Ведь тех, кто светом благословлен мне есть немного не с руки – во рту першит, в желудке урчит, в голове гудит и вкус противный – будто вино с уксусом! И потому в каждого из девяти вглядеться не забыл! Девятый был без светлого благословенья. И он держался чуть особняком. Все в белом и синем – а он в сером и черном. Черный плащ с капюшоном, серые высокие сапоги с носками окованными темным шипастым металлом, на талии широкий пояс с очень большой бляхой, в ножнах длинный тонкий меч именуемый вами «эспадой». И он сражался неумело… бывало допускал он промах и бил друзей завместо крыс… Но он другой! Совсем другой! И в тот проход вошел он последним! Однако он первым указал на тот проход! Указал рукой на черную арку, что-то сказал спутникам, даже настоял на своем, упорно говорил о странных приметах указывающих верный путь – эхо его голоса донеслось до меня. После он дождался, когда все зайдут в проход под черной аркой и лишь затем вошел сам. А перед этим он приостановился и оглянулся – и Засуха свидетель – показалось мне, что видит он меня! Видит и усмехается! Ух!
- Ух! – уже заученно поддакнул я – А где та арка, друг Затхлик?
- Найти несложно! Отсюда коль пойдешь ты по теченью, то вскоре доберешься до нужного места – всего пройти примерно с мили полторы. И ты на месте! Проход отмечен черной аркой. Но может быть оно того не стоит? Ты посиди со мной и выпей чаю. А после дружно встанем и пойдем мы к деду Крутовану.
- Я бы и рад, но дал уж обещанье – со вздохом развел я руками и решительно встал. Колени ощутимо дрожали… а мой взор не отрывался от гнилых зубов мумии – Пора мне в путь! И да – мы с Крутованом хорошие друзья!
- Ты уж сказал мне это – удивленно возрилась на меня мумия, клацнула недоуменно зубами – К чему же повторять?
«Чтобы ты не выпил мою кровь» - хотелось сказать, но я промолчал, смущенно улыбнулся, а затем указал глазами на все еще запертую дверь.