На молоденького и растерянно озирающегося паренька двое раскрашенных «благородных» отреагировали моментально. Видимо, свежачка захотелось. Они подошли к Фиццы, договорились с ним об услугах и направились в нашу сторону. Хотели позабавиться, а получили несколько переломов, и нам не пришлось ничего делать. Ребята Длинного Лога набросились на них с такой яростью, что я уже думал, как бы их оттащить. Но ничего, Длинный со своей стаей сам справился. Денег у раскрашенных было не очень много, но бродяги смогут на них питаться не один день. А ещё мы забрали у них два меча. Можно. Ведь педофилы жаловаться к стражникам не побегут. Не в том месте они пострадали. Как бы там ни было, но извращенцев нигде не любят. Если общество нормальное.
Однако мы ошибались. Потому что заступники у мерзавцев всё-таки нашлись.
7. Пламен
Прошёл ещё один день. Мы вновь покинули приют и вышли к месту встречи с босяками, мостику через речку. Они нас уже ждали, и Длинный Лога сквозь зубы процедил одно только слово:
– Беда.
– Говори, Длинный.
– Дворянчики эти, которых мы вчера избили, к стражникам не пошли, а пожаловались смотрителю парка Пяти художников. И он бандитов заезжих нанял, чтобы нас найти. Говорят, серьёзные ребята, и смотритель парка решил нас примерно наказать.
– Они знают, кого искать?
– Да.
– Кто смотритель и где он живёт?
– Как фамилия, не знаю, уличные мальчишки зовут его по кличке – Гнус. Живёт сразу за парком. Он нас обещал из-под земли достать, ему извращенцы за спокойствие и сводничество отстёгивают.
– Это понятно.
Лога помолчал, а затем поймал мой взгляд и спросил:
– Что делать, Пламен?
– Если смотрителя убить, заказ пропадёт. Верно?
– Да.
– Ты с нами?
– Конечно.
– Тогда веди к дому смотрителя.
Я рассудил так, что раз уж мы решили пробивать себе дорогу наверх по примеру Кривого Руга, действовать надо соответственно – жёстко и решительно. Тем более что момент удачный, бродяги и Лога напуганы, поэтому готовы подчиняться, и бояться времени нет. Конечно, убийцы, нанятые Гнусом, люди серьёзные. Но смотритель не тот человек, чтобы на босяков специальную охоту открывать. Ему это не по масти и не по чину. Испуг Длинного Логи был понятен: наслушался слухов уличных, вот и ходил, сам себя накручивал. Однако наверняка всё гораздо проще.
К домику смотрителя Гнуса, надо сказать, очень симпатичному двухэтажному строению за высоким забором, вышли быстро. Босяки пробежались по округе – ни стражи, ни нанятых Гнусом бандитов не заметили. Всё спокойно, можно сделать, что задумано. В домике горели свечи, был слышен шум весёлой гульбы, кто-то бренчал на гитаре и пытался пьяным голосом выводить какую-то песню. Тот же притон, только для специальной публики.
Идти решили вчетвером: Длинный Лога с крепкой дубиной из черенка лопаты, Звенислав и я со свинорезами, а Курбат с трофейным мечом.
Через забор перелезли шумно, а Длинный ещё и грохнулся. Но в таких местах собак не держат, ибо они мешают гостям, и гулянка шла знатная. Поэтому нас никто не услышал. Сквозь открытое окно проникли внутрь. Судя по всему, здесь употребляли не только алкоголь, но и дурман-травы. Запах стоял такой, что меня едва наизнанку не вывернуло.
Попали в спальню, в которой кто-то был. Осторожно, на цыпочках, я подошёл к кровати и увидел, что на ней, прижавшись друг к другу обнажёнными телами, спали два толстых обрюзгших мужика в возрасте. Фу, мать их так, противно. Извращенцы. Вот бы ударить каждому по башке дубиной и расшибить черепушки. Но мы пришли не за ними.
Главная гулянка шла на первом этаже, в общем зале. А смотритель парка Пяти художников располагался в кабинете наверху, и мы вышли удачно, из спальни как раз имелся выход на лестницу. Спокойно, не потревожив спящих, мы вышли из комнаты, поднялись наверх и упёрлись в запертую дверь. Парни замялись, что делать – непонятно. Поэтому я проявил инициативу и, постучав, закричал:
– Гнус, там важный клиент пришёл, тебя требует!
– Сейчас, – раздался скрипучий голос подвыпившего человека и сразу вопрос: – А где мой милый Пени?
– Он пьяный уже, под столом валяется с каким-то хмырём в обнимку. – Кто такой Пени, я не знал, но думаю, что попал в больное место Гнуса.
Было слышно, как смотритель побежал к двери, приговаривая:
– Пени мне изменил, мой милый и нежный мальчик решил бросить меня.
Дверь отворилась, появилась плешивая голова смотрителя Гнуса, и резким ударом, словно копьём, от плеча к противнику, Длинный Лога ударил его дубинкой. Не промахнулся. Лопатный черенок попал ублюдку прямо в лоб, и Гнус, запутавшись в шёлковом халате, перекатился через себя и рухнул в комнате.
Мы вошли внутрь. Сразу же закрыли дверь на запор и увидели, что Гнус пытается подняться. Кровь заливала лицо сводника, он слепо шарил по испачканному ковру руками и глухо стонал. Длинный поднял своё грозное оружие и хотел его снова ударить, но я остановил бродягу и, присев рядом с Гнусом, спросил:
– Говорят, ты бандитов нанял, чтобы они тебе босяков с улицы Красильщиков привели. Это так?
– Нет, – захныкал он. – Надо было только поколотить их, а того смазливого, на которого «благородные» повелись, к ним приволочь, в качестве компенсации. Чего вы хотите? У меня деньги есть.
– Бандитам заезжим предоплату давал?
– Нет, расчёт после дела. Такой уговор.
– Сколько денег за свою никчемную жизнь отвалишь?
– Десять фергонских империалов.
«Однако, – подумал я, – выгодное дело задницами торговать, потому что денежки у смотрителя парка водятся».
– Давай деньги. – От монет отказываться глупо.
Гнус вытер со лба кровь и в этот момент разглядел нас. Выражение его лица моментально изменилось, и он с самодовольством, высокомерием, облегчением и злобой прошипел:
– А я уже подумал, что за мной кто-то из чёрной масти пришёл. Пошли вон, сопляки!
Это он зря так сказал. Потому что дубина в руках Длинного Логи была наготове. Она просвистела в воздухе, ударила Гнуса, и он вновь рухнул на ковёр, теперь уже зажимая не лоб, а сломанную руку.
– Ах вы, шваль подзаборная, – прохрипел мерзавец. – Да вы знаете, какие у меня связи? Вас в порошок сотрут.
Вновь дубинка опустилась на смотрителя. Он скорчился на ковре и сказал то, что нам надо:
– Деньги в шкафу, там второе дно. Забирайте всё.
Курбат подломил дно шкафа и достал из тайника десять тяжёлых жёлтых монет, самую надёжную валюту во всём изведанном мире – фергонские империалы. Однако на этом мы не остановились. Порылись ещё, поискали и нашли второй тайничок, в котором оказалось полсотни империалов. Но это, наверное, не самое главное. Поскольку там нашлась кожаная дорожная сумка битком набитая бумагами и расписками.
– Теперь вам точно не жить, – раздался противный смешок Гнуса. – Вас везде найдут.
Как же не сдержан на язык бывший смотритель! Почему бывший? Да потому, что с отрубленной головой ему будет сложно присматривать за парком Пяти художников, и городская администрация наверняка вскоре найдёт ему замену.
– Сделаешь? – Я посмотрел на Курбата.
– Запросто. – Горбун приблизился к смотрителю, который уже понял, что с ним хотят сделать, и попытался закричать.
Однако не успел. Курбат ударил его клинком по шее и легко, словно всю жизнь махал мечом, отделил голову Гнуса от плеч.
Из дома выбрались тем же путём, каким пришли. Гулянка в доме продолжалась. Так что нас никто не заметил, а жирные пожилые педрилки спали. Вновь мы перелезли через забор, и нас встретили босяки. После чего ватага помчалась к мосту, нашему заветному месту, и здесь начался разбор добычи. Рядовым бродягам знать, что у нас есть деньги, не надо, ибо золото много людей погубило. Поэтому мы их отпустили, а сами развели костерок, и у нас пошёл серьёзный разговор.
Как ни странно, все были заодно: деньги не светить и до лучших времён спрятать. Скоро зима, для уличных оборванцев самое тяжёлое время, да и для нас, приютских, тоже. Вот и найдётся на что золотые империалы потратить. Ну а кроме того, монеты приметные, и убийц Гнуса будут искать, ибо о связях в высшем обществе он не врал.
В итоге решили поделить деньги на три части и спрятать по отдельности. Одну часть взял Длинный Лога, вторую Курбат и Звенислав, а третья досталась мне. Не знаю, кто где прятал свои золотые, а я запаковал их в кусок мелкоячеистой рыбацкой сетки, привязал к расколотому ручному жернову и утопил под опорой моста. В этом месте не глубоко, вода грязная, рыбы и раков нет, а значит, лазить некому.
С бумагами было сложней, и сначала, когда разобрались, что оказалось у нас в руках, мы перепугались. А как иначе, если бумаги были описанием всех мерзостей, которые творили клиенты покойного смотрителя над бездомными детьми? Так что Гнус легко отделался. И если бы он попался нам после прочтения этих бумаг, мы бы его на куски резали.
В общем, у нас было всё, чтобы поиметь гору неприятностей. Имена, фамилии, титулы, адреса, привычки, грешки – картотеку Гнус собрал солидную. Конечно, в ней не все, а самые влиятельные и богатые.
– Спалим эту мерзость, – высказался Звенислав. – Спалим и забудем.
– Согласен, – поддержал его Длинный Лога.
– Что думаешь, Пламен? – спросил Курбат.
– Спрячем, нам эта картотека может пригодиться, – возразил я.
– Зачем? – хором спросили Длинный и Звенислав.
Вместо меня ответил Курбат:
– Это же картотека, пусть небольшая, но подробная. – Он приподнял одну папочку. – Вот вам полное описание привычек маркиза Бозрона, а он, между прочим, очень серьёзный человек. Сами посудите, не век же нам по трущобам лазить. И когда начнём вес набирать, компромат на баронов, графов и прочих маркизов может нам пригодиться.
– Верно, – поддержал я горбуна.
– Тогда сами будете их прятать, – сказал Звенислав.
– Не беспокойся. Спрячем.
8. Штенгель
– Корн… – Капитан Штенгель был удивлён. – Объясните мне, как вы умудрились упустить мальчишек? Вы, матёрые филёры, самые лучшие в Тайной страже. Вот и расскажите, как это произошло?
– Господин капитан, – стал оправдываться наблюдатель, – сам не понимаю, как это могло произойти. Моей группе было приказано обеспечить постоянное наблюдение за тремя мальчишками в ночное время в пределах города – ничего сложного. Однако если первая ночь прошла нормально, то во вторую они сразу почувствовали, что за ними наблюдают, и смогли оторваться.
– Почувствовали?
– Так точно, господин капитан. После того как мальчишки покинули территорию приюта, они сразу же начали петлять по закоулкам. И, судя по тому, как ловко нас обвели вокруг пальца, наше присутствие было замечено ещё вчера.
– Но вы хотя бы определили, куда они направились?
– Мальчишки направились в Старую гавань. А поскольку ваш приказ был категоричен – не соваться в этот район города, мы дошли до границы бандитского района и вернулись. Всё подробно изложено в рапорте.
– Что ж, я ознакомлюсь с ним, а пока вы свободны, Корн.
Филёр покинул комнатку, которую отвели в замке великого герцога для подразделения капитана Штенгеля, и руководитель группы задумался. Вот уже неделю он занимался разработкой трёх мальчишек, и результаты не радовали. Складывалось впечатление, что не обстоятельства пригибали сирот под себя, а они видоизменяли реальность под себя. Конечно, одна неделя – не срок. Но если таковы изначальные результаты, что будет потом, когда мальчишки наберутся опыта? Наверняка ничего хорошего.
В приюте полностью поменялся персонал, но на сближение с новыми воспитателями мальчишки не шли. К ним подсылались люди со стороны, дабы посмотреть на их реакции в разных жизненных ситуациях, но и здесь ничего определённого сказать было нельзя. Пусть они ещё не волки, но волчата точно. Близко никого не подпускали и настороженно относились ко всему, чего не понимали. Опытные филёры и те их потеряли! Попёрлись за ними по закоулкам и напоролись на пятерых пьяниц, которые набросились на тайных стражников с кулаками. Хорошо ещё, Корн вовремя понял, что это подстава, и филёрам хватило ума не махать своими жетонами. Да, ребятишек они из виду потеряли. Но и сами свою принадлежность не засветили.
Группа капитана состояла из шести человек: он сам, три филёра Тайной стражи, на всякий случай присланные из других городов герцогства, жрец бога Белгора и консультант – бывший купец Бойко Путивой.
Счастливчик купец пережил все катаклизмы, потрясшие каганат дромов, и домой, под власть рахов, возвращаться не захотел. Поэтому остался жить в Квирингорде, богатом герцогском владении, женился, открыл лавку и жил как можно незаметней. Ему пообещали денег, и он не отказался поработать консультантом на благо своей новой родины. Тем более требовалось с него всего ничего – информация, которая не являлась секретной. Кстати, только вспомнишь о ком, и он тут как тут.
В дверь постучали, и в комнату протиснулась дородная тушка Бойко Путивоя. За ним следом прошёл жрец бога Белгора достопочтенный Фриге Нойм, человек с изуродованным лицом и белым шрамом на горле.
– Разрешите, господин капитан? – спросил бывший купец.
– Проходите, Путивой, – сказал Штенгель и кивнул жрецу: – Добро пожаловать, достопочтенный Фриге Нойм.
Бойко Путивой с трудом уместился на стуле и положил на стол стопку документов, предоставленных ему для обработки. А жрец, не проронив ни слова, сел в углу и затих. Купец немного поёрзал на стуле и заговорил:
– Плохо, господин Штенгель.
– Что значит – плохо? – Капитан резко поднял голову и посмотрел в глаза консультанта.
– Ребятишек этих под контролем удержать не получится. – Путивой опустил голову.
– Это я и так знаю, Путивой. Ты мне лучше объясни почему. Потому что они бури?
– Всё очень просто и в то же время весьма запутанно, господин капитан. Если коротко, то дело не только в том, что они бури, хотя это так. Все трое – родня по крови, ибо их отцы были женаты на сёстрах.
– И что это меняет?
– Матери у них тоже не простые были, дочери Бравлина от второй жены Родославы, великой ведуньи народа дромичей. Её ещё я помню, и воистину она была очень сильна, реки вспять поворачивала. Если грустила, всю великую степь хмарью накрывало, а если была счастлива, то благо великое людям было. Дочери её, Дара, Русна и Мара, силу материнскую унаследовали, пусть не овладели ею полностью, но тоже многое умели. Вот они и есть матери мальчишек. Я всего только купец, господин капитан, многого не знаю. Однако понимаю: от этих парней надо держаться подальше. Мало того что силу воинскую и ведовство от отцов унаследуют, им для этого учителя не нужны, само всё со временем придёт. Но и материнское наследство подоспеет, а тогда – пиши пропало, тикай кто куда может.
– Даже так? – искренне удивился Штенгель.
– Именно. Ведь наш народ очень древний, господин капитан. И из наших легенд мы знали о таких людях, в которых сошлись две крови – колдовская и воинская оборотней-бури. Каждый раз, в годину испытаний, когда наш народ стоял на грани уничтожения, находился такой человек. Но чтобы сразу трое уродилось, не было такого никогда. А значит, грядёт время перемен, войн и смут.
– И каковы ваши рекомендации, Путивой?
– Какие рекомендации может дать простой купец, господин капитан? Самый лучший вариант, по-моему, заняться мальчишками лично, стать другом этих сирот и сразу объяснить, кто они и кто их истинный враг. Они не сегодня завтра в Старую гавань сбегут, неладное вокруг себя почувствуют. Поэтому лучше поторопиться.
– Мальчишки уже сбежали.
Купец пристукнул ладонью по столу:
– Об этом я и говорил с самого начала! Вот она, кровь бури. Когда я торговал лошадьми на восточной границе каганата, кое-что видел и могу вам прямо сказать, что чутье на опасность у них очень хорошее.
– Ладно, господин Путивой, не горячитесь. Сейчас вы отправитесь к себе домой, и, если вновь понадобится консультация, вас вызовут. Разумеется, вы понимаете, что болтать не следует?
– Да знаю я всё… – прокряхтел купец, выходя из комнаты.
А капитан повернулся к жрецу, который во время разговора не проронил ни слова, так и сидел в углу. Штенгель махнул рукой вверх и немного вправо, в том направлении, где располагались покои герцога, и спросил: