После многочисленных «охов» и «ахов», поцелуев и объятий, слёз радости и вопросов о перелёте и последующей поездке, Розамунда, наконец, оказалась вот в этой самой комнате на втором этаже в особняке четы Мэйсон. Ее тётя, отойдя от первых восторгов столь долгожданной встречи, отправилась на кухню готовить праздничный ужин, дав девушке время отдохнуть, разложить вещи, привести себя и свои мысли в порядок. Чем в данный миг и занималась Роуз, хотя последнее давалась ей с трудом, так как мысли скакали как блохи и были весьма далеки от оптимистических. Не смотря на то, что она была рада увидеться с любимой тётушкой и дядей, её по-прежнему тянуло назад в Лос-Анджелес, к Анне и Адаму. И очень хотелось оказаться не здесь, в этой большой и одинокой спальне, а дома, в своей маленькой и женственной комнатке с интерьером в бледно-розовых тонах, в объятьях любимого из мужчин. Однако сие было невозможно и недоступно.
Обречённо вздохнув, Роуз прошлась по комнате, а затем, с тяжёлым кряхтеньем один за другим перетащила свои тяжёлые чемоданы через порог и поставила возле шкафа. Стоило ей сие дело немалых физических усилий, так как Роуз не отличалась ни силой, ни телосложением Геркулеса, а багаж весил, казалось бы, тонну. Затащив в комнату последний и чувствуя, как лоб покрыла испарина, девушка крайне пожалела, что отказалась от посильной помощи дяди Джона, когда тот ей предлагал. Теперь боль в пояснице и лёгкий тремор рук ясно говорили, что всплеск самостоятельности был ошибкой с её стороны. Розамунда со стоном рухнула на горку чемоданов, мысленно спрашивая себя о том, зачем она притащила сюда, в эту несусветную глушь, половину своего гардероба и стоило ли это того?! Боль и усталость во всём теле после непростой работы утверждали, что небольшого чемодана с самым необходимым в её случае было бы вполне достаточно. В крайнем случае, у неё было достаточно наличности и несколько кредиток, чтобы заполнить пустоту в гардеробе. На какой-то момент Роуз стало страшно, что из-за своей глупости, она сорвала себе спину. Однако, вместо того, чтобы в ужасе броситься за аптечкой, девушка рассмеялась горьким и ироничным смехом, так как в голове появился собственный довольно карикатурный образ городской дамочки в фиксирующем корсете, в котором ей придётся явиться на глаза к новым одноклассникам. Однако это было бы ей наукой, чтобы в следующий раз не браться за дело, которое ей не по плечу, пытаясь строить из себя абсолютно самостоятельную особу, не нуждающуюся в помощи даже ближайших родственников.
Поднявшись с горы чемоданов, Розамунда, слегка поморщившись от дискомфорта во всём теле, направилась к постели и, не потрудившись снять обувь, уселась на нее, как в детстве: подтянула к себе колени и, обняв их руками, уткнулась в них подбородком, чувствуя себя при этом разнесчастной и полностью выбитой из колеи. Мысленно она пыталась осознать своё нынешнее положение и по возможности настроиться на позитивный лад для того, чтобы понять, как ей жить дальше в сложившейся ситуации. Только хочешь – не хочешь, а ей предстояло строить здесь новую жизнь.
Розамунда тяжело вздохнула, мысленно ругая себя за уныние и буквально ненавидя за слабость, привычным жестом крепко сжала в ладони висевший на груди талисман на кожаном шнурке – небольшой, хорошо отшлифованный, напоминавший по форме блинчик, самородок серебра, который девушка никогда не снимала. Розамунда наткнулась на него в одном из рудников, в ту далёкую пору, когда вместе с родителями ездила по их исследовательским командировкам. Когда же она показала им свою находку, они восхитились, до того камушек был хорош, а затем, отдали его ювелиру, который сделал огранку и довёл слиток до ума, превратив тот в красивый амулет. Розамунда с тех самых пор с ним не расставалась и верила, что он оберегает её и даёт жизненные силы. Поэтому когда ей было особенно тяжело – как вот сейчас, возникали трудности, а тяжёлые мысли заполняли голову, она сжимала его в руке или просто прикасалась и будто бы подпитываясь его энергией. Роуз нравилось серебро – бесцветный, абсолютно «не кричащий» и невероятно загадочный металл, словно пропитанный тайной и полный скрытого холодного огня. К тому же во многих верованиях серебро считалось лютым врагом всякой нечисти, а фильмы и книги утверждали, что именно пулей из этого металла можно убить оборотня. Во что, впрочем, Розамунда не верила, считая сие чепухой и вымыслом из легенд, так как никогда не была излишне суеверна, да и вообще, помимо веры в свой талисман многое подвергала сомнению, так как считала себя дочерью «науки» и «прогресса». Что было неудивительно, в тех обстоятельствах, когда твои родители знаменитые учёные. Но, не смотря на это, она считала, что серебро отражает её сущность.
Девушка приподнялась на постели и, повернув голову, пристально взглянула на своё отражение в большом зеркале, вмонтированном в дверцу гигантского шкафа.
Розамунда была настоящей платиновой блондинкой, с ярко выраженным серебряным оттенком волос. В детстве из-за этой редкой особенности ребята немилосердно дразнила её старухой, что частенько доводило маленькую Роуз до горьких рыданий и тихой ненависти к жестокой природе, наградившей её такими бесцветными локонами. Джеймс и Аманда тихо посмеивались, слушая скорбные жалобы дочери, и говорили, что придёт время, и она сможет оценить себя по достоинству, трезво взглянув на бесценный дар, который преподнесла ей судьба. Правда в ту пору, будучи обиженным ребёнком, над которым нещадно издевались все дворовые хулиганы, Розамунде в предсказание родителей верилось с трудом, и она мечтала взять краску и перекрасить свои тусклые пряди, придав им нормальный оттенок. Только час действительно пришел, былая ненависть пропала, но и дикого восторга или запредельной радости от собственной уникальности так же не возникло. Хотя Адам просто сходил с ума от её волос и был готов сутки напролёт пропускать мягкие пряди сквозь пальцы, тихо нашёптывая ей на ушко, что они у неё подобны шёлку.
Черты Розамунды были словно вырезаны рукой искусного мастера: изящны, прекрасны и тонки. Девушка была наделена невероятно притягательной и очаровательной внешностью: нежный овал лица, аристократический прямой носик, точёные скулы, нежный бутон розовых, чуть пухлых губ, упрямый маленький подбородок, говоривший о некоторой своенравности нрава и глаза – большие, опушённые длинными и густыми, чуть загнутыми кверху ресницами, сиявшие внутренним светом, цветом напоминавшие расплавленное серебро. Те, кто хорошо знал девушку, мог сказать, что цвет её серых глаз мог от настроения Розамунды меняться, становясь то дымчатым – в минуты, когда она была спокойна и весела, и темнеть до цвета грозового неба, когда была рассержена или расстроена. Роста девушка была среднего и обладала женственной изящной фигуркой. Нескладный гадкий утёнок с «седым» пушком на голове в детстве со временем, как в сказке, превратился в прекрасного лебедя, в прекрасную девушку. Только Роуз хоть и принимала себя такой, какая она есть, но никогда, как другие юные мисс, особенно не зацикливаясь на собственной внешности, считая, что это не самое важное в жизни. Она знала, что довольно красива и нравится людям, и этого, ей было достаточно. Но порой, как и другим представительницам прекрасного пола, ей всё же хотелось стать ярче, стать сияющим солнцем, а не блеклой луной, с которой Роуз отожествляли друзья и любимый человек. Они же, наверное, и не позволили бы ей что-либо изменить в себе. Никто не считал её бесцветной и тусклой, а парни так вообще, столбенели и размазывались по стенам, завидев стройную фигурку на своём горизонте.
Девушка несколько минут разглядывала себя в зеркало. Личико Роуз исказила гримаса, когда она, представила, как её будут рассматривать в ближайшие несколько месяцев новые одноклассники, словно диковинную букашку ученый энтомолог. Только тут уж ничего было не поделать, оставалось лишь морально готовиться к предстоящему испытанию, сохраняя хладнокровие и не поддаваться заранее панике. Тихо вздохнув, Роуз отвернулась от своего отражения и перевела взгляд на гору чемоданов. Скоро предстояло спускаться к праздничному ужину, и девушка решила, что пора заканчивать с приступами меланхолии, навалившимися на неё, и начать распаковывать багаж, если конечно она хочет успеть закончить сие предприятие сегодня.
С такими мыслями она сползла с постели и, немного успокоившись, уже целеустремлённо направилась к чемоданам.
Глава 2
Розамунда с тяжёлым стоном рухнула на постель, чувствуя, что лопнет, если сдвинется с места. Тётя устроила просто настоящий пир в честь её приезда, наверняка вложив весь немалый опыт, мастерство в приготовлении блюд, а также энтузиазм и, несомненно, душу. Стол буквально ломился от всевозможных лакомств и яств, которыми Лидия в итоге наполнила доверху её тарелку и заставила попробовать каждого, а ей было неловко отказывать любимой тётушке в такой малости, как оценить её кулинарные шедевры. В конце концов, после трёхчасового сидения за столом и поглощения пищи, Роуз взмолилась о пощаде, когда тётя щедрой рукой положила ей на тарелку приличного вида кусок торта, украшенный толстым слоем крема. Розамунде казалось, что она вообще столько за всю свою жизнь не ела и чувствовала, что просто разлетится на мелкие лоскутки, если съест, еще, хоть что-нибудь, о чём не преминула сообщить своей хлебосольной родственнице. Тётушка, усмехнувшись, сжалилась, но всё же заметила, что племянница уж слишком худенькая и не мешало бы, чтобы за время её пребывания здесь, немного мяса наросло на её косточках. Розамунда же нисколько не сомневалась в том, что с Лидией это гарантированно. Особенно если она поставит себе целью откормить её, то можно с твёрдостью сказать – откормит. А с такими завтраками, обедами, ужинами ей в скором времени придётся сменить гардероб, так как она попросту ни в одну привезённую из Лос-Анджелеса вещь не влезет. Однако, не смотря ни на что, Роуз была довольна проведённым вечером. Джон и Лидия дали ей сегодня то, что родители в последнее время сократили до минимума: собрались вот так все вместе за праздничным столом, разговаривали, смеялись, шутили. Ведь чем больше ширилась и разрасталась компания Аманды и Джеймса, тем реже они стали появляться дома, проводя большую часть своего времени в офисе и лаборатории, оправдывая это тем, что работают для того, чтобы обеспечить будущее Роуз. А поездки в их загородный дом на уикенды стали редким событием в жизни семейства Сент-Джеймс. Розамунда всё понимала, но в тоже время очень хотела видеть своих родителей, проводить с ними время или хотя бы завтракать, обедать или ужинать вместе. Дядя с тётей с таким искренним интересом расспрашивали Розамунду о её жизни, что девушка, не тая, рассказала очень многое: о школе, о друзьях, об Адаме – радуясь, что она им небезразлична. Лидия и Джон действительно выглядели довольными от того, что она к ним приехала и девушка могла более не переживать, что обременяет их своим присутствием. Тётушка, услышав из её уст эти мысли, просто посмеялась, заявив что о такой глупости и думать не стоит, а они с Джоном только счастливы, что Аманда отправила Роуз к ним и любимая племянница теперь будет жить с ними.
«Надеюсь, мама не проговориться тете, о том, как я не хотела сюда ехать» – обеспокоенно подумала девушка.
Тяжело вздохнув Розамунда с кряхтением, приняла сидячее положение, теперь понимая, как себя чувствует объевшийся морж и потянулась за лежавшим на тумбочке телефоном, решив, что пора бы пообщаться с Анной и Адамом. Им она обещала позвонить, как только выдастся свободная минутка и поведать обо всём, что произошло с момента их расставания. С улыбкой девушка набирала первый номер – подружки, чувствуя, как внутри разливается тепло только от мысли, что сейчас услышит голоса дорогих ей людей. Анна, которая наверняка ожидала звонка, сняла трубку буквально после второго гудка.
– Алло,- отозвалась подружка
– Анна?
– А ты кого-то ещё хотела услышать, звоня мне на мобильный Рози? – съехидничала та.
– Вот ведь стерва, – проворчала Розамунда, а губы уже растягивала широкая улыбка.
– Да, да, я знаю и тоже тебя люблю, – рассмеялась Анна. – Рада тебя слышать Роуз. А то, я уже стала переживать. Вот думаю, прилетела на новое место и совсем забыла о некоторых людях, которые с ума сходят в тревогах о тебе. Так что давай, делись: как ты там? Как долетела?
– Как я могу о тебе забыть? Я уже успела соскучиться, а помимо этого всё нормально, – с тяжёлым вздохом ответила девушка.- Перелёт я проспала, что вполне меня устраивает, так как ты знаешь, как я отношусь к сему процессу. Если бы не сон, я свела бы с ума стюардессу своим нытьём, и она бы уже никогда не забыла этот полёт. Вот распаковала багаж, собираюсь ложиться спать.
– Что-то по твоему голосу я не чувствую особого энтузиазма. Да и дышишь ты как-то тяжело? Что случилось-то? – по голосу было слышно, что Анна взволновалась не на шутку.
Розамунда, не сдержавшись, хихикнула.
– Это я объелась. Тётя у меня готовит так, что шеф-поварам нашего любимого ресторана и не снилось. Пальчики оближешь. Она устроила просто шикарный ужин. Правда, заставила меня съесть столько всего, что теперь мне кажется, я скончаюсь от переедания.
– А я-то перепугалась! Думала, погибаешь там без меня! А она там объедается всякими лакомствами! Повезло тебе, Роуз, чувствую, будешь у тётушки вся в шоколаде, в прямом смысле этого слова. Как тебе город? Дядя встретил?
– Дядя меня ждал в аэропорту, встретил и доставил домой. Всё по-высшему разряду, – поспешила успокоить подругу Роуз. – Городок так себе, сплошная тишь да глушь. Не думаю, что здесь что-то изменилось с момента моего последнего визита сюда. Так что чувствую, развлечений мне здесь не видать. Особняк родных находится за городом, он довольно таки большой, но уютный, окружён лесом. В общем, дебри, но в детстве приходилось жить и в худших условиях, и мне, в принципе, всё равно. Придётся как-то приспосабливаться и обживаться.
– Крепись, подруга! Надеюсь, ты там не одичаешь, Роуз, и действительно не завоешь на луну. Ты мне цивилизованная нужна. Пользуйся хоть изредка ложкой и вилкой. – Пошутила Анна, стараясь поднять Розамунде настроение.
– Клятвенно обещаю! – хохотнула Роуз. – Я ещё вполне цивилизованна и надеюсь, таковой остаться. Не думаю, что поездка родителей больше чем на полгода растянется, так что вполне возможно к Рождеству я вернусь в Эл-Эй.
– Будем на это надеяться, бить в бубен и шаманить. Я скучаю, подружка, – вздохнула Анна, а голос вмиг стал подавленным и грустным. – Мы скучаем по тебе… как тебя проводили, так из твоего бой-френда, будто весь воздух выкачали. А вид такой – только обнять и заплакать.
– Я тоже очень, очень скучаю! Мне вас жуть как не хватает! Но знаешь, может это даже к лучшему, у нас с Адамом ведь никогда не было возможности проверить наши отношения на прочность. Вдруг всё это иллюзия и мы просто живём привычкой?!
– Выбрось эту чепуху из головы! Какая к чёрту «привычка»? Ты же знаешь, что для него ты одна только и существуешь. Он любит тебя!
– Я тоже люблю. Очень.
– Тогда в чём дело?
– Забудь. Просто ерунда всякая в голову лезет. Всё будет в порядке, мы справимся с отношениями на расстоянии. Не мы первые, не мы последние, в конце концов.
– Я же говорю, он сам не свой из-за этого вашего вынужденного расставания. Ему сейчас на всё и вся плевать,- убеждала её подружка.
– Анна, я очень тебя прошу, не давай ему грустить и присмотри за ним. Я знаю, ты это можешь.
– Не волнуйся, не брошу я твоего блондинистого красавчика. Но ты лучше позвони своему бой-френду, это его больше вдохновит, чем мои потуги поднять ему настроение. Он, наверное, от беспокойства уже сбрендил. Хотя я по-прежнему остаюсь вашей преданной подругой и не дам вам обоим скиснуть окончательно, голубки.
– Спасибо милая. Я знала, что ты мне не откажешь. А Адаму я сейчас позвоню. Я так и собиралась сделать, но сначала решила созвониться с тобой и перекинуться парой словечек.
– Я польщена. А вот кое-кто, от зависти позеленеет, если узнает, что ты мне первой позвонила, – подленько захихикала подружка.
– Эй, ты только ему не говори. Не выдавай меня, – рассмеялась Роуз.
– Ладно-ладно, не сдам тебя. Только с тебя должок.