— Знаю, — кивнул парень, радуясь тому, что не придется отвечать на предыдущий вопрос. — Двадцать четыре года.
— Ой ли? — пристально взглянул на него младший интендант. — Больно молодо ты выглядишь для таких годов.
— Здоровый образ жизни, — пожал плечами Денис. — Свежий воздух, физкультура, продукты без консервантов и все такое…
По застывшему на нем взгляду попаданец понял, что набуровил лишнего.
— Откуда ж родом такой говорливый? — задал очередной вопрос толстяк, продолжая смотреть на парня.
— Город Губкин, — коротко ответил тот.
— То-то видно, что не из крестьян, — толстяк протер красной бархатной тряпочкой очки и снова взялся за перо. — Город-то чай не город, а городишко. Я о таком и не слыхивал. Какой губернии-то?
Денис хотел было ответить, Белгородской, но, спохватившись, решил состроить дурачка.
— Ды, и не знаю. Просто город, сам по себе.
— Э-эх, — снова протянул младший интендант, — темнота расейская. Ладно, старшина потом доложит, откель выскреб такого… кхм… непонятного. На вот, коли неграмотен, поставь крестик и иди, получай что положено.
Новобранец взял протянутое ему перо, аккуратно макнул его в чернильницу и размашисто расписался в графе, на которую указывал пухлый палец.
— Это… Это кто ж тебя научил такие подписи ставить? — удивленно вопросил младший интендант, снова сняв очки и протирая их тряпочкой. — Чай, не министр какой, чтобы так размахивать-то.
— Ды, я это, — Денис постарался сделать лицо как можно глупее. — Я завсегда так в ведомостях на зарплату расписывался.
— Чего? — толстяк задрал брови кверху. Его пальцы, протирая стеклышки очков, задвигались с такой скоростью, что казалось, еще немного, и из под них повалит дым.
— Чего? — попаданец тоже приподнял брови, показывая, что не понял вопроса.
— А ну, пшел вон! Будет тут каждый юродивый мое время отнимать! — Встрепенулся младший интендант, следуя протесту своего сознания, которое не могло воспринять неизвестные ему знания и понятия от какого-то лапотного, пусть и городского, мужика. — Подходи следующий!
Денис отошел от повозки, провожаемый взглядами стоявших за ним сотоварищей. Краем глаза заметил, как старшина что-то тихо говорит подпоручику, с любопитством наблюдавшему за Денисом.
— А ну, погодь! — не дал ему далеко отойти окрик младшего интенданта. — Коли городской, значит, профессией обладать должен. Какому ремеслу обучен?
— Программист я, — машинально ответил Денис и, видя начавшие в очередной раз запотевать очки, тут же поправился. — То бишь писарь, специализирующийся на технической документации.
— Специализирующийся на технической документации… — повторил за ним толстяк, будто бы пробуя эти слова на вкус. Еще раз окинул взглядом новобранца и махнул ругой. — Ладно, иди уже.
Опрошенные и переписанные младшим интендантом рекруты подходили к повозке, где молчаливый угрюмого вида солдат выдавал причитающийся им скарб. Вместе со всеми попаданец получил солдатский ранец из толстой, двухслойной кожи, солдатскую бескозырку, два комплекта нательного белья, пару портянок. А также котелок, фляжку с деревянной пробкой, кружку, все из меди, и деревянную ложку. Еще им предстояло получить ружья, которые пока занесли в здание.
Кроме того, в повозке были и продукты: сухари, крупы и соль. Их старшина получил лично, все перепроверив, пересчитав и перещупав.
Опустевшая повозка отправилась в город. Младший интендант еще какое-то время беседовал с подпоручиком. Время от времени они поглядывали на странного рекрута, пытающегося уложить в ранце полученные вещи. Наконец подпоручик подозвал Дениса, выкрикнув его фамилию. Когда парень подошел, младший интендант с подпоручиком переглянулись, словно решая, кому говорить.
— Э-э, слушай, Дионис, — начал толстяк. — Утоли наше любопытство, скажи, за какие грехи тебя в армию забрили?
— Забрили? — удивился Денис. — Вы что-то путаете. Я сам в армию пошел, добровольцем. Вместо пораненного в схватке с бандитами Еремы.
— Да, да, старшина мне рассказал о вашем… э-э… твоем появлении, — встрял юный подпоручик, — однако не будешь же ты уверять, что просто так отказался от своей должности, покинул свой город, и все ради того, чтобы пойти на войну простым солдатом? Ты пойми, тебе, возможно, служить под моей командой, а я не хочу иметь в подчинении подозрительных людей. Только поэтому и любопытствую.
Словосочетание «на войну» отозвалось в душе попаданца осознанием жуткой реальности происходящего. На какую нафиг войну?! Вы чо, ребята?! Он же даже в обычную армию двадцать первого века не хотел идти. А вы говорите — «на войну». Да какой из него вояка?! Он же не сможет убивать… не сможет? Память услужливо предложила образ скрючившегося рыжеволосого ублюдка с застывшими выпученными глазами и зажатыми меж колен руками. Он уже убил человека. Пусть случайно. Пусть тот этого заслуживал. Но… Но ведь он даже не вспоминал об этом за прошедшие дни, будто произошло нечто обыденное, а если и не обыденное, то и не из ряда вон выходящее…
Ну да ладно, война войной, а начальство ждет ответа на поставленный вопрос. Что же им ответить? Правду? Можно и правду. Частично…
— Понимаешь… те, господин поручик, — начал новобранец, — Как бы это объяснить-то? У нашего босса, ну, типа, барина была дочка… Собственно, дочка-то у него осталась… Только стала женщиной…
Несвязный рассказ прервал громкий хохот младшего интенданта.
— Я нечто подобное и предполагал, — проговорил он отсмеявшись и, хлопнув парня по плечу, забрался в повозку. Взяв вожжи, обратился к подпоручику. — Как разберетесь с делами, милости просим в гости. Сегодня вы, надо полагать, в дорогу уже не тронетесь.
— Как вы могли? — еле слышно произнес подпоручик. Его лицо покраснело, будто обваренное кипятком.
— Что я мог? — не понял толстяк.
— Я Дионису, — пояснил подпоручик. — Как вы могли, Дионис? Невинная девушка доверилась вам…
— Да бросьте, поручик, — вступился младший интендант, — вы же офицер, а рассуждаете, как семинарист. Вечером я жду вас непременно.
Толстяк подмигнул Денису, снова расхохотался и потянул поводья, разворачивая повозку.
— Сомневаюсь, что получится, — ответил ему подпоручик, но тот вряд ли услышал, ибо уже успел отъехать прилично.
— Идите уже, — отпустил офицер солдата, глядя на него полным укора взглядом.
Послав офицера в душе куда подальше, Денис отправился к своим новым товарищам.
Оставшееся время новобранцы под руководством бывалых солдат Михаила и Тимофея, а так же, под присмотром подпоручика, изучали устройство ружей, способы огневого и штыкового боя. Вместе с ружьями рекруты получили поясные патронташи на шесть патронов и подсумки для боеприпасов, такие же, как у сопровождающих их солдат. Выдали и по паре учебных патронов. Патрон представлял собой запечатанную картонную гильзу примерно двенадцатого калибра, наподобие обычного охотничьего, только без капсюля, и длиною чуть более десяти сантиметров. Денис крутил патрон в руках, пытаясь сообразить, как эта конструкция действует. Так и не смог догадаться, пока Тимофей не объяснил всем принцип действия и не показал наглядно. Патрон заправлялся и досылался в казенную часть ружья при помощи обычного затвора. Для выстрела необходимо было нажать обычную с виду спусковую скобу. Однако скоба приводила в действие двухступенчатый спусковой механизм. Первый щелчок, при нажатии скобы, означал, что острый боек пробил заднюю часть гильзы, и из нее на затравочную полку высыпалась порция пороха. Второй щелчок сливался с сухим скрежетом кремневого колесика, которое выбрасывало в затравочную полку сноп искр. Пустая гильза извлекалась специальным захватом, крепившимся к прикладу сразу под спусковым механизмом. Отдача при выстреле была такая, что Денис первый раз еле устоял на ногах от неожиданно сильного толчка в плечо. Существенным минусом было и то, что пороховое облако после выстрела закрывало обзор. А при стрельбе залпом и вообще получалась целая дымовая завеса. Похоже, бездымный порох здесь еще не изобрели. Эх, щас бы доступ в Интернет… Мда… Четырехгранный штык пристегивался к стволу как вперед острием, так и по походному варианту острием назад. При походном варианте острие вставлялось в специальный колпачок. Рядом со штыком крепился шомпол, имеющий большую деревянную рукоятку с откидной гардой. Если скрутить щетку, то обнажалось острие, и шомпол превращался в короткую шпагу.
После того, как новобранцы выстрелили холостыми патронами поодиночке и залпом, Тимофей объяснил, что патроны бывают с картечью и с пулей. Картечь представляла собой шесть свинцовых горошин диаметром примерно пять миллиметров. Пуля — круглое ядрышко на весь диаметр патрона. У пули была большая убойная сила, у картечи большая площадь поражения. Для демонстрации Тимофей заставил насобирать по берегу различных веток, досок и прочий хлам, из которого выстроили нечто типа групповой мишени. Картечный выстрел снес мишень, разметав ее в щепки, впечатлив наблюдающих новобранцев.
После краткого курса огневой подготовки, проведенного Тимофеем, за обучение взялся Михаил. Рекруты узнали, как пристегивается штык, как шомпол трансформируется в шпагу, как правильно наносить удары и защищаться, как следует ставить ноги при ударе штыком, и даже как нужно дышать в схватке с противником, чтобы не сбивать дыхание.
Выстроившись в шеренгу вдоль кромки воды, новобранцы неумело выполняли упражнения с ружьем, под команды Михаила.
— Штыком коли! — кричал тот, вышагивая вдоль шеренги. — Прикладом бей! Лицо от рубящего удара сверху защищай!
Рекруты выбрасывали ружье вперед, протыкая штыком невидимого противника, и тут же, разворачивали ружье словно весло, нанося удар прикладом, после чего поднимали оружие кверху, прикрывая им голову.
— Штыком вперед коли! Прикладом назад бей! — продолжал командовать бывалый солдат. — Да резче бить надо! Семен, ты брюхо вражине пропороть собрался, али пощекотать его трохи?
— Дык это, тяжелое ружьишко-то.
— Легко душа в рай отлетает. И упор с ноги на ногу переносить не забывай. А ну, вот я сзади к тебе подхожу, бей меня прикладом, да посильнее!
Чернявый с размаху саданул прикладом назад. Михаил сделал шаг в сторону и дернул за приклад Семенова ружья, придав ему еще большее ускорение. Новобранец не удержался на ногах и плюхнулся в воду, подняв кучу брызг. Рекруты дружно загоготали над незадачливым приятелем.
— А неча ржать! — прикрикнул на них солдат. — Из вас никто толком на ногах стоять не умеет.
— Как же ружьишко-то теперь? — жалобно проговорил мокрый Семен, выливая из ствола воду.
— Не баись, — подал голос, наблюдавший со стороны Тимофей, — в бою ты был бы уже мертвяком, а мертвякам ружья ни к чему. А как его чистить и какие детали смазывать, я вас сейчас научу.
Ужинали уже по темноте. Вымотанные за полдня занятий больше, чем за все время пешего похода, рекруты наскоро поглотали из новых котелков кашу и, зайдя в строение, попадали на нары в обнимку со своими новыми подругами-ружьями. Не прошло и минуты, как в темноте барака слышались храп, сопение и чье-то постанывание.
Денис попытался было поразмышлять на тему, где он и что с ним, но усталость взяла свое, и он провалился в царство Морфея. Ему снился молодой подпоручик, который со слезами на глазах укорял бессовестного попаданца в лишении невинности бедной дочери босса. Она находилась тут же, сидела на песке в каком-то грязном и рваном рубище и по идиотски улыбалась, щурясь на солнышко. Сзади к Денису крался чернявый Семен, приноравливаясь ударить его большим котлом по голове. Спящий будто бы видел это со стороны и никак не мог повернуться, продолжая слушать нытье подпоручика. Чуть поодаль, за офисным столом сидел младший интендант, он что-то выстукивал на клавиатуре, временами прерываясь и с хохотом тыча толстым пальцем в монитор. Попаданцу срочно нужен был компьютер младшего интенданта, чтобы найти в инете технологию изготовления бездымного пороха. Ему жалко было товарищей, которые натужно кашляли, находясь в облаке дыма. В перерывах между кашлем звучали выстрелы, прибавлявшие дымовую завесу. Дым заволакивал все вокруг. Из него продолжали доноситься выстрелы, гоготание младшего интенданта и нудное нытье подпоручика. Но вот, сквозь дым начали проступать черты какого-то лица. Лицо становилось все четче, и наконец Денис узнал Сэма. Того самого Сэма, который отправил его в этот мир. Парень хотел уже крикнуть этому чертовому ботанику что-нибудь обидное, но тут лицо Сэма сменилось лицом Димона.
— Как поживаешь, чувак? — крикнул тот. — Мы уже думали, что потеряли тебя…
Лицо товарища подернулось рябью, будто отражение в водной поверхности, на которую дунул легкий ветерок. Он еще что-то говорил, но до слуха долетали лишь обрывки фраз.
— … Сэм нашел… крыть канал… ный… сь чувак… — это все, что удавалось расслышать.
Попаданец понимал, что Димон вот-вот исчезнет, и хотел сказать ему что-то важное, но никак не мог сообразить — что. Это важное постоянно ускользало от него. Когда лицо Димона начало растворяться в дыму, Денис крикнул первое, пришедшее в голову.
— Димон, найди в инете рецептик изготовления бездымного пороха!
Из снова заволокшего все пространство дыма что-то квакнуло. И в это время его сильно толкнули в плечо. Он вспомнил о подкрадывающемся сзади чернявом и резко подскочил…
День пятый
— Ты чо это орешь, аки кочет на рассвете, а, Дионис? — перед ним стоял улыбающийся Михаил..
— Какой еще рецепт бездымного пороха? — в светлеющем рассветом дверном проеме показалась фигура подпоручика. — Кто здесь так кричит?
— То, господин поручик, Дионису кошмар приснился, — пояснил солдат.
— А бездымный порох? — не унимался офицер
Михаил пожал плечами, предоставив Денису самому объясняться с подпоручиком. Но парень все еще тупо пялился в пространство перед собой, отходя ото сна, показавшегося ему необычайно реалистичным. По крайней мере, на фоне происходящего с ним последние дни.
— Солдат, как там вас, Сомов, кажется? Что вы кричали о бездымном порохе? — уже более требовательно спросил подпоручик.
Денис машинально хотел было послать приставучего офицерика подальше, но, взглянув на подошедшего старшину, опомнился.
— Встань, солдат, когда с господином офицером разговариваешь! — рявкнул строгий старшина. — И всем встать! Никак до полудня дрыхнуть надумали?!
— Ды не знаю я, господин поручик, — пожал плечами Денис, видя, что тот все еще не сводит с него любопытного взгляда, — приснилось что-то, я и не помню уже.
Станислав открыл было рот, чтобы что-то сказать непонятному рекруту, но в последний момент передумал и вышел наружу.
После скорого завтрака и недолгих сборов выдвинулись в путь. Михаил с Тимофеем теперь снова шли пешком. Из четырех лошадей две шли под подпоручиком и старшиной, на двух были навьючены продовольствие, и прочий походный скарб.
При первых же шагах новобранцы загремели полученным имуществом, словно обвешанные консервными банками огородные пугала на ветру. Несмотря на то, что такого понятия, как консервная банка, этот мир не знал, подвешенные к солдатским ранцам котелки и фляжки гремели ничуть не хуже.
— Энто что за скомороший тарарам?! — тут же возмутился старшина. — А ну, приладили все как положено. Тимофей, Михаил, чего ж вы не проследили-то?
Остановились и начали поправлять, подвязывать, подтягивать. Денис вообще отвязал фляжку от ранца и приладил ее к ремню. Так сподручней было на ходу утолить жажду.
Идти под грузом солдатского имущества стало заметно тяжелее. Ружье и подсумки под боеприпас, в которые поутру было уложено по две дюжины картечных патронов и по дюжине пулевых, прилично оттягивали плечо. Еще только поднялись на взгорок, с которого открывался вид на городишко, а новобранцы уже взмокли от пота и пыхтели, словно вскипающие чайники.
— Старшина, а поворачивайте на ту дорогу, по которой вы ехали сюда, — скомандовал подпоручик.
— Да то не дорога, господин поручик, а так, тропа, — отозвался Григорий. Ему почему-то не понравилась эта идея. Один раз они уже разминулись с полком, следуя этой короткой дорогой.
— И ничего что тропа. Мы повозками не обременены, а догнать полк желательно скорее, — ответил старшине подпоручик.
— Как скажете, ваш бродь, — пожал плечами тот.