Он отдал честь, по-прежнему сжимая в своей огромной лапе младшего констебля Дуббинса, этакую маленькую рассерженную дубинку. Гном описал в воздухе большую дугу.
Звон, раздавшийся при ударе двух шлемов, эхом отразился от стен домов, и буквально через мгновение последовал глухой звук падения обоих тел на мостовую.
Моркоу потыкал бесчувственные тела носком сандалии.
Затем повернулся и, дрожа от ярости, зашагал в сторону гномов.
В переулке сержант Колон от страха принялся сосать край шлема.
— Оружие есть? Знаю, что есть! — рявкнул Моркоу на добрую сотню гномов. — Признавайтесь! Если гномы, у которых есть оружие, сию же минуту не бросят его на землю, весь ваш парад, я имею в виду действительно ВЕСЬ, окажется в камерах! И я не шучу.
Стоящие в первых рядах гномы невольно сделали шаг назад. На землю с беспорядочным звоном посыпались металлические предметы.
— Все оружие, — угрожающе произнес Моркоу. — И это касается тебя, ты, с черной бородой, тот, что прячется за спину господина Пращеврата! И тебя я тоже вижу, господин Рукисила.
— Он погибнет, да? — тихо прошептала Ангва.
— Самое смешное, — сказал Шнобби, — если бы нечто подобное попытались сотворить мы, от нас остался бы только фарш на мостовой. А у него, кажется, получается.
— Хорькизма… — покачал головой сержант Колон, которому пришлось прислониться к стене, так как ноги уже не держали.
— Ты хотел сказать «харизма»? — уточнила Ангва.
— Да. Она самая. Ага.
— Как это у него получается?
— Не знаю, — хмыкнул Шнобби. — Может, у него дар входить в доверие?
Моркоу повернулся к троллям, которые с широкими ухмылками наблюдали за тем замешательством, что воцарилось в гномьих рядах.
— Теперь, что касается вас… — сказал он. — Сегодня я буду патрулировать Каменоломный переулок, и, надеюсь, никакие беспорядки меня там не ждут. Я правильно надеюсь?
Послышались шарканье огромных ног и бормотание.
Моркоу приложил ладонь к уху.
— Не слышу!
Раздалось более громкое бормотание, своего рода токката для сотни недовольных голосов на тему «Да, капрал Моркоу».
— Вот и договорились. А теперь проваливайте. И больше никаких глупостей, ведите себя хорошо.
Моркоу стряхнул пыль с ладоней и широко улыбнулся. Тролли выглядели озадаченными. Теоретически Моркоу должен был превратиться в тонкую пленку жира, размазанную по мостовой. Но почему-то этого не случилось…
— Он только что велел доброй сотне троллей «вести себя хорошо», — пробормотала Ангва. — Некоторые из них совсем недавно спустились с гор. С некоторых даже лишайник не осыпался.
Стражники отбыли незадолго до того, как в Псевдополис-Ярд вернулся капитан Ваймс. Он тяжело поднялся по лестнице в свой кабинет, плюхнулся на липкий кожаный стул и тупо уставился в стену.
Он ХОТЕЛ уйти из Стражи. Ну конечно хотел.
Это нельзя было назвать образом жизни. ТАКОЙ жизни не бывает.
Неудобные часы работы. Абсолютное непонимание того, что есть закон в этом прагматичном городе. О личной жизни и говорить не приходится. Питаешься чем попало и когда можешь. Он даже ел сосиски, которыми торговал Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. А погода? Либо противный дождь, либо испепеляющая жара. И никаких тебе друзей — разве что напарники по Страже, единственные люди, живущие в ТВОЕМ мире.
Осталось несколько дней. Всего несколько дней, и он, как выразился сержант Колон, будет кататься как сыр в масле. Целые дни ничегонеделания, только набиваешь брюхо и разъезжаешь на огромным коне, отдавая приказы слугам.
В такие моменты перед его внутренним взором неизменно возникал образ старого сержанта Каппля. Сержант Каппль командовал Ночной Стражей, когда Ваймс только-только вступил в ее ряды. Совсем скоро сержант ушел в отставку. Все сбросились и купили ему дешевые часы, одни из тех, что исправно ходят несколько лет, пока не закончится срок служения демона.
«Чертовски глупая идея, — мрачно подумал Ваймс, глядя на стену. — Старик уходит с работы, сдает значок, песочные часы и колокольчик — и что мы ему дарим? Часы…»
На следующий день сержант Каппль пришел на работу со своими новыми часами. Чтобы, так сказать, ввести всех в курс дела, подбить кое-что — или кое-кого, ха-ха. Позаботиться о том, чтобы вы, сосунки, не попали в какую беду. Прошел месяц, а сержант по-прежнему являлся на Службу — таскал уголь, мыл полы, был на посылках и помогал всем писать отчеты. И через пять лет он все еще был в Страже. А через шесть лет один из стражников пришел как-то рано утром в штаб-квартиру и нашел его лежащим на полу…
Как оказалось, никто, совсем никто, не знал, где жил сержант и была ли вообще госпожа Каппль. На похороны сбросились стражники, они же и пришли проводить сержанта.
Если задуматься, когда какой-нибудь стражник умирает, на его похороны приходят только стражники.
Конечно, сейчас времена другие. Сержант Колон счастливо живет в браке вот уже много лет — возможно, именно благодаря тому, что они с женой, работая в разные смены, встречаются лишь изредка, да и то на пороге. Да, она оставляет ему в духовке теплый обед-завтрак, но этим их совместная жизнь не ограничивается: у них ведь есть внуки — значит, им не всегда удавалось избежать друг друга. Молодой Моркоу в упор женщин не видит. А капрал Шноббс… очевидно, он тоже как-то устроился. Говорят, у него есть какая-то двадцатипятилетняя особа, только непонятно, где он взял это тело и где его хранит.
Вот так вот. У всех кто-то есть — или что-то, как в случае со Шнобби.
Ну, капитан Ваймс, ты-то что сомневаешься? Ты питаешь к ней интерес или нет? О любви здесь даже речи не идет, крайне сомнительное понятие для тех, кому за сорок. А может, ты просто боишься состариться, двигаясь по привычной колее жизни, и умереть? Боишься быть похороненным толпой юношей, которые знали тебя как старого пердуна, вечно путавшегося под ногами, приносившего кофе и горячие фиггины, над которым все тайком посмеивались?
Ему не хотелось бы такой жизни. И вот Судьба соблаговолила подарить ему сказку.
Конечно, он знал, что она богата. Но совсем не ожидал вызова в контору господина Моркомба.
Вот уже много лет господин Моркомб был поверенным Овнецов. Даже не лет, а веков. Потому что был вампиром.
Ваймс недолюбливал вампиров. Гномы, конечно, те еще паскудники, но в трезвом состоянии более или менее блюдут закон; даже с троллями можно ладить, главное — не упускать их из виду. Но от всех этих умертвиев у капитана начинала чесаться шея. Живи и дай жить другим — совсем неплохой девиз, но в случае с вампирами его смысл несколько искажался…
Господин Моркомб был неторопливым, как черепаха, и очень бледным. До сути дела он добирался целую вечность, зато, когда добрался, эта самая суть пригвоздила Ваймса к стулу.
— СКОЛЬКО?!
— Э, думаю, не ошибусь, если скажу, что вся собственность, включая фермы, районы городской застройки и небольшой участок невещественности рядом с Университетом, оценивается приблизительно в семь миллионов долларов дохода в год. Да, в семь миллионов. По текущим расценкам.
— И это все МОЕ?!
— С момента заключения брака с госпожой Сибиллой. Хотя в своем письме она дала мне указание предоставить вам доступ ко всем ее счетам начиная с нынешнего момента.
Жемчужные мертвые глаза внимательно смотрели на капитана Ваймса.
— Госпожа Сибилла, — пояснил он, — является собственницей приблизительно одной десятой части Анка и обширных владений в Морпорке, не считая, конечно, значительных сельскохозяйственных угодий…
— Но… но… мы… это будет не только мое, а НАШЕ…
— По этому вопросу также имеются конкретные указания от госпожи Овнец. Она передает всю собственность вам как супругу. У нее несколько… старомодный подход.
Моркомб протянул Ваймсу сложенный лист бумаги. Капитан взял его, развернул и не поверил своим глазам.
— В том случае, если вы скончаетесь раньше своей половины, — бубнил господин Моркомб, — согласно общему праву супружества, собственность вернется к прежнему владельцу. Или, разумеется, к любому плоду данного союза.
Ваймс ничего не сказал на это. Большая часть извилин его мозга сплавились друг с другом, он просто сидел с отвисшей челюстью и слушал.
— Госпожа Сибилла, — слова адвоката доносились до него откуда-то издалека, — уже не молода, однако ее здоровье можно назвать отменным, поэтому я не вижу причин…
Оставшуюся часть встречи Ваймс провел в автоматическом режиме.
Даже сейчас он не мог думать о встрече с Моркомбом — его мысли сразу куда-то уносились. Когда мир оказывался слишком сложным для понимания, мысли капитана Ваймса машинально перескакивали на более безобидные темы.
Капитан выдвинул нижний ящик стола и уставился на блестящую бутылку «Древнего Отборного Виски Джимкина Пивомеса». Ваймс и сам не знал, как она здесь оказалась. Почему-то он ее не выбросил.
Ага, давай, возьмись за старое, и отставки тебе не видать как своих ушей. Довольствуйся сигарами.
Ваймс задвинул ящик, откинулся на спинку стула и достал из кармана недокуренную сигару.
Да, Стража уже не та, что прежде. Политика. Ха! Старые стражники, такие как сержант Каппль, перевернулись бы в гробах, если б узнали, что в Ночную Стражу приняли…
И тут мир взорвался.
Оконное стекло разлетелось вдребезги, изрешетив стену за спиной Ваймса осколками и порезав капитану одно ухо.
Он упал на пол и закатился под стол.
Ну все, его терпение лопнуло! Алхимики взорвали свою Гильдию в последний раз, и уж он, капитан Ваймс, об этом позаботиться…
Осторожно высунувшись в окно, Ваймс увидел столб пыли. Вот только взорвались не алхимики, а Гильдия Наемных Убийц…
Ваймс как раз подходил к воротам Гильдии, когда по Филигранной улице трусцой примчались остальные стражники. Пара одетых в черное убийц преградила капитану путь — достаточно вежливо, но в тоже время ясно давая понять, что в качестве следующего шага последует невежливость. Из-за ворот доносился топот носящихся туда-сюда ног.
— Видите этот значок? — спросил Ваймс. — Видите?
— Тем не менее это территория Гильдии, — ответил один из убийц.
— Именем закона, я требую пропустить! — заорал Ваймс.
Убийца несколько встревожено улыбнулся, но все же возразил:
— Закон гласит, что в стенах Гильдии преимущественную силу имеет закон, принятый данной Гильдией.
Ваймс свирепо воззрился на убийцу, но сказать было нечего. Законы города, какими бы они ни были, у ворот Гильдий прекращали свое действие. Гильдии жили по собственным законам. Гильдии владели…
Он помотал головой.
За его спиной младший констебль Ангва наклонилась и подняла осколок стекла.
Поворошила ногой осколки камня.
А потом ее взгляд встретился со взглядом маленького дворового пса неопределенного вида. Пес внимательно разглядывал ее из-за повозки. На самом деле вид у дворняги был не такой уж неопределенный. Скорее, вполне определенный.
Пес выглядел как дурной запах изо рта, только с мокрым носом.
— Гав, гав, — несколько неохотно сказала дворняга. — Гав, гав, гав, а еще р-р-р.
После чего пес засеменил к началу переулка. Ангва огляделась и последовала за ним. Все остальные стражники столпились вокруг Ваймса, который несколько снизил свой тон.
— Позовите сюда старшего наставника, — велел он. — Немедленно.
Молодой убийца попытался насмешливо улыбнуться.
— Ха! Тебя, стражник, я не боюсь.
Ваймс опустил взгляд на свой помятый нагрудник и ржавую кольчугу.
— Ты прав, — кивнул он. — Я выгляжу не слишком устрашающе. Извини. Капрал Моркоу и младший констебль Детрит, шаг вперед!
Небо над убийцей вдруг что-то заслонило.
— Согласись, эти стражники, — голос Ваймса исходил с той, другой стороны затмения, — несколько пострашнее меня.
Убийца медленно кивнул. Такого поворота событий он не ожидал. Обычно стражники и близко не подходят к Гильдии. Меряться силами с убийцей, в чьем изысканном черном костюме обычно спрятаны по меньшей мере восемнадцать разных приспособлений, предназначенных для убийства людей? Какой смысл? Но данный убийца вдруг осознал, что два таких приспособления находятся на концах рук младшего констебля Детрита. Совсем под рукой, если можно так выразиться.