— В университете…
— Чего учила-то?
— Иностранные языки. Сейчас переводчиком работаю в фирме.
— Во как! Много книжек, поди, прочитала?
— Да уж, немало, — сразу вспомнилась программа по истории зарубежной, а потом и русской литературы — хватило бы на небольшой книжный магазин…
— Ну вот… А детские сказки забыла, да? Я их сейчас внуку читаю… Смотри: встретилась она тебе, когда ты в чащобу забрела, так? Обогрела, накормила-напоила?
— Да…
— Спать уложила?
— Нет!.. — и спохватилась. — Я за столом задремала. Всего на секунду!
— Все равно! И дорогу показала, как из чащобы выбраться? Ну, так и кто же это?
Маргарита задумалась. Она осталась сидеть на ближайшем к водителю сиденьи, наклонившись вперед, и беседовали они шепотом. За тарахтеньем старого двигателя пассажиры не смогла бы разобрать их слов.
«Баба-Яга? Да ну, бред!»
— Да разве любой нормальный человек не поступил бы точно так же? Не показал бы дорогу заблудившемуся?
— Оно конечно. Только людей-то тут, людского жилья нет поблизости. Остановка стоит с тех времен, когда подходил сюда проселок от деревни Гребешки. Проселок еще остался, а деревня уж лет двадцать как вымерла. Уже, поди, лесом там все заросло. Тут километров на сорок во все стороны нет ни души. Сколько ты времени шла?
— Не знаю, часы остановились… Недолго!
— Недолго… Она тебя подвезла! Избушка-то — на курьих ножках!
— Не было там никаких ножек!
— Это ты не видела. Может, она отдохнуть присела. Раз живая, то и устает.
Маргарита замолчала. «Бред. Но в любом случае — интереснейшее наблюдение за сохранившимися в народной памяти обрывками забытого полотна восточно-славянской мифологии.»
— А почему вы спросили, оставила ли я ей что-либо?
— Ну, так всегда говорили: надо ей за помощь и гостеприимство оставить что-нибудь, лучше сделать вид, что нечаянно, а еще лучше — и правда нечаянно забыть. Какую-нибудь полезную в хозяйстве вешь, или даже бесполезную — все равно. Она потом напомнит — надо отказаться. Мол, возьмите себе, у меня еще есть. А если так нечаянно получится, к тому она вообще благоволить будет — широкой, значит, души человек… Только денег предлагать нельзя — оскорбится, может и навредить. Да… А кому молодухой покажется…
— Молодухой?.. — Маргарита застыла: слишком уж много совпадений было в речи водителя, слишком много для случайности…
— Ну да. Такая сочная деваха — так и укусил бы за… Хм… Ежели бабе — будет ей удача… во всем. А ежели мужику… — водитель замялся. — А ежели мужику — ну, тут сложнее, испытывать примется, дразнить, соблазнять… даже раздеваться начать может… только бросаться обнимать ее не следует, терпеть надо, отнекиваться — мол, жену очень люблю, ты прости уж, красавица… А коли не женат — то невесту. А ежели и невесты нет — ну, тогда, значит, ты еще юнец сопливый, дома сиди… Вобщем, не поддаться соблазну.
— А то что будет?
— Себе оставит. Заласкает до смерти, потом истолчет в порошок и какое-нибудь зелье приготовит…
Маргарита откинулась на сиденьи. «Ну ни фига себе — для тех, кто понимает… Даже если все это сказки, и я споткнулась где-нибудь о корень, упала и ударилась головой, и вся эта кутерьма мне приснилась, и совсем я оказалась недалеко от дороги и потому так быстро добралась до трассы — просто случайно пошла в нужную сторону, точно так же, как и заблудилась — случайно, но приснилось-то мне все точь-в-точь, как говорит водитель…»
— А откуда вы это все знаете?
— Ха! Откуда! Да все это знают, все в детстве сказки читают, только забывают потом. Или всерьез не воспринимают — сказки же, так с детства учат.
— Но вы-то говорите об этом очень серьезно. Вы с ней встречались?
— Нет, не встречался. Любопытно, конечно. Только сам ее не найдешь. Когда ей скучно становится, она навстречу выходит, ищет, с кем поболтать. Понравишься — поможет в жизни, не понравишься — не прогневайся. Бабе или девке от нее легче вырваться. А мужики в соблазн впадают, да там и остаются.
— Вы знаете хоть один достоверный случай?
— Да как же его узнаешь-то — достоверно? А люди пропадают, вон объявлений сколько: ушел и не вернулся… А на инопланетян грешат.
— Ой, ну, мало ли, почему человек исчез: места лесные, заблудился…
— Вот и видно, что ты городская! Это деревенский-то лесного края житель, взрослый мужик? Ежели малец — тогда да. Только мальцы не пропадают, они в чащобу не лезут. Редко когда, да и находят их. И не каждый же день! Она-то время веками меряет… Ну, приехали, вот твой поселок.
— Спасибо.
— Не за что! — засмеялся водитель. — Эх, давай-ка я тебя до дому довезу, а то темно еще, от греха подальше. Которая улица?
— Девятая. Они тут по номерам… Вон тот третий дом, я тут дойду…
Водитель не спеша развернул автобус, осветив фарами улицу и дождавшись, когда Маргарита откроет калитку. Войдя в домик, она включила свет и только тогда услышала шум отъезжающего автобуса. «Во какой дядька хороший попался, ждал, пока свет включу. Хоть и болтливый. Но болтовня его интересна до умопомрачения… Неужели люди до сих пор могут верить в подобные вещи?»
В печурке не только прогорели дрова, но и зола остыла и в домике было холодновато. Маргарита вздохнула и пошла в «треугольник» собирать шишки на растопку, постоянно при этом оглядываясь, чтобы не потерять из виду домики поселка. Она никогда не разводила огня в печке. Знала только, что надо сначала положить лучину, потом тонкие палочки. А потом уже поленья или уголь. Нелли Алексеевна лучину не щипала, а использовала для растопки сосновые сухие шишки, в изобилии имеющиеся через дорогу. Еще не рассвело, но шишек было много под соснами у самой дороги, и как раз там же горел единственный на всю улицу фонарь.
Маргарита быстро насобирала полное ведро, также быстро и без проблем развела огонь. «Ха, — сказала она себе. — Это совсем не трудно». Поставила чайник на плиту. Спать не хотелось. Она оставила дверцу открытой и села напротив, глядя на огонь.
«Что же это такое со мной произошло? Кого я встретила? А водитель — чего это он наплел про Бабу Ягу?.. Мифология восточных славян забыта, причем настолько основательно, что складывается впечатление, будто сделано это нарочно. Остались какие-то невнятные обрывки в виде имен Перуна и Ярило, а Баба-Яга, Леший и Кощей Бессмертный превратились в персонажей народных (они же детские) сказок. А ведь это были не забавные страшилки для детей, а вполне солидные лесные духи. Или полу-боги — поди теперь разберись. Леший — хозяин леса. А Баба-Яга…» Маргарита не помнила, где и у какого автора прочитала она про Бабу-Ягу, но информация эта показалась ей весьма интересной: в дохристианской, языческой Руси, люди веровали, помимо серьезных богов Перуна и Ярило, в богов пониже рангом, и среди этих богов второго эшелона находилась как раз лесная жительница, обитающая в глухой чащобе в маленькой избушке, имеющая облик древней старухи и помогающая заблудившимся путникам — по имени Ягая Баба. Проанализируйте русские народные сказки, столько раз читанные детям, внукам, племянникам и другим представителям подрастающего поколения: Баба-Яга злая-то злая, а Ивана, будь он дурак или царевич, неважно, приютит, обогреет и не только дорогу покажет, а еще и совет даст, как с Кощеем или кем еще совладать.
А сказки, если хотите выковырять крупицы о русской мифологии, следует читать в изданиях и сборниках, составленных филологами-исследователями, а не в книжках с яркими картинками, где они адаптированы для детского восприятия. В настоящей сказке люди и звери равноправны, они не только разговаривают друг с другом, но звери живут своей жизнью, похожей на человеческую: строят друг другу козни, борются за власть, занимаются любовью, рожают детей… Главные герои — царевичи часто заключают браки с «не той» женщиной, потом приходит просветление и ее или выгоняют или голову секут — если уж совсем злодейка; довольно часто овладевают спящими красавицами(это как же надо спать?!) и красавицы рожают детей, потом все встречаются и очень счастливы… То есть сказки возникали тогда, когда еще не было строгого института брака. Когда же он появился на Руси? Не иначе как тоже с введением христианства…
Когда-то Маргарита интересовалась темой забытой мифологии древних славян, когда в Университете проходили по истории зарубежной литературы давно знакомые древнегреческие мифы про Геракла, потом героические эпосы Скандинавии, Франции и других не менее уважаемых держав. «А мы-то что же?!» — хотелось ей крикнуть тогда. Да, конечно, когда в Элладе была уже цивилизация с государством, законом, городами и бессмертным искусством, славяне бегали в шкурах и жили в шалашах, ну и что? Потом-то они сшили себе одежду и построили города, тоже не слабые. Где их древняя вера? Где их древние и не менее сильные и шаловливые боги? Про всех все известно: про греков, римлян, ацтеков, восток и Индия — те вообще на зависть хорошо хранять свою историю — а где славяне? Те, что жили между Днепром и Карпатами, и вдоль других рек — куда они исчезли? Наверняка есть специалисты-историки, все про них знающие, тогда почему про греков и римлян знают все в разных старых и новых государствах на территории восточных славян, а если не знают, то хотя бы когда-то краем уха слышали, а про самих себя знают только специалисты? Почему они не расскажут остальным? Кто-то запрещал им? А теперь кто запрещает? Правда, шведы вот утверждают, что это они-таки основали государство восточных славян на берегу Днепра, навели там порядок и своего конунга посадили в Киеве. Так не следует ли из этого, что у нас и мифология одна? То вряд ли, потому что до прихода варягов славяне не на деревьях жили и не корни грызли и своя вера у них наверняка была. Варяги заставили забыть? Ну, забыть богов — не так-то просто, а уж силой заставить забыть их — и вовсе сомнительно. Тут наверняка христианство преуспело куда больше, чем варяги… К тому же, как не без логики пытаются вразумить народ историки-профессионалы, не могут создать государства в завоеванных землях молодцы, у себя на родине государства не создавшие. Посадить своего конунга — не велика работа: кто смел, тот и съел…
Маргарита вздохнула и подложила дров в печурку: «Жалко-то как, что не удержали варяги южные земли. Были бы мы теперь в составе Швеции. Какая большая Швеция была бы… Интересно, сейчас все претендуют на старые территории, вот еще татары вспомнят, где были империя Чингиз-хана, а что же шведы-то не претендуют на днепровские земли? Мы бы и спорить не стали, сразу бы сдались… Да и то — что им с этими землями делать? Народ бестолковый, буйный, работать последнее время совсем не хочет, даже когда говорит, что хочет — он просто забыл давно, как это делается и что это такое — жить в мире… Поэтому, наверное, и ушли варяги — толку возиться с этим народом, все равно ничего путного не выходит. А когда Петр Первый вложил им ума под Полтавой, Швеция и вовсе воевать перестала, а ведь сильные вояки были. Тоже жаль — отвоевали бы они себе окраину-Украину, а также Беларусь и часть России, и был бы у нас сейчас король Карл Густав и королева Сильвия. Были бы мы колонией сильной державы, без своего правительства и конституции. А теперь мы сами — державы. С правительством и конституцией…»
— Ну и почему я рассуждаю обо всем этом на теткиной даче, а не со страниц моей книги? Почему я не напишу какую-нибудь забавную вещицу с невероятными измышлениями относительно отечественной истории? Народ сейчас пишет, чего ни попадя — и ничего, читают. Конечно, не следует еще больше загаживать людям и без того загаженные мозги. Некоторые вообще уже плохо понимают, что происходит в мире вообще и с ними самими в частности, привыкли доверять печатному слову: раз в газете пропечатали, значит, так и есть. Хотя сейчас все уже идет к тому, что как раз наоборот: ничему не верят. И если хорошо подумать, то что происходит в мире и почему это происходит, и уж тем более как этот мир устроен не понимает вообще никто — даже те, кто пытается давать объяснения. И уж тем более никто не берется внятно рассказать, кем, помимо людей, этот мир населен. А кто знает, тот молчит. И правильно делает…
Чайник начал свистеть, закипая. Маргарита засыпала заварку, залила кипяток и решила прилечь — подумать, наконец, о том, для чего приехала: как жить дальше. Проснулась она от звука шагов. В дверях стояла и смотрела не нее давешняя молодуха в сарафане, но не смеялась, и тут же развернулась, чтобы уйти, оглянулась через плечо и прошептала:
— Знаешь, почему старый волк ныряет под флажки? Он знает, что там только запах человека, а настоящей опасности нет… Ему все равно страшно, но он знает, что там нет настоящей опасности, а есть путь к спасению…
Маргарита вскочила, моргая и понимая, что заснула — вон уже и за окнами светло совсем — и увидела входящую в двери тетушку Нелли Алексеевну. Та остановилась:
— Господи, Риточка, я так тебя напугала? На тебе лица нет! Ты что же, одетая спала? А смотрю — печура растоплена, чайник горячий, ну, думаю, рано встала племянница, и говорю себе громко, что вот, совсем нечего тут бояться…
— Тетя… — прошептала та, садясь опять на кровати. — Не знаю, приснилось ли мне это или на самом деле было…
И рассказала о ночной встрече. Рассказ получился долгим, Нелли Алексеевна присела на стул и выслушала, не перебивая — она была интереснейшим собеседником, но еще более потрясающим слушателем.
— Даже и не знаю, что тебе сказать, — протянула она по окончании повести. — ты уверена, что это был не сон?
— Сейчас, вот прямо сейчас, это был сон, да, а там, в лесу… Теперь уже и не знаю. А главное — водитель… Ну, что у вас тут — так крепко до сих пор верят в Бабу-Ягу?
— Ай, ну никогда я не слышала ничего подобного. Что говорят? Да то же, что и везде — живет в избушке на курьих ножках, летает в ступе, или не помеле. Что же это за водитель тебе попался такой странный? Но ты знаешь, человеческий сон — это еще настолько не изученное явление…
— Да, конечно. Но слишком связно все. И потом — одетая я, может, и легла бы, но чтобы и не укрывшись — это уж нет! С ума сойти…
— Пойдем чай пить, — позвала тетка. — Ты такой чай заварила — у меня никогда так не получалось… — и уже в кухне продолжила: — Нервы у тебя, девочка моя, ни к черту, вот что я тебе скажу. И это может быть причиной чего угодно, а уж присниться и подавно может такая кутерьма, что и не понять, откуда что взялось. Я так понимаю, твое итальянское приключение кончилось ничем?
— Ничем…
И пришлось говорить на болезненную тему, но, как ни странно, уже не было больно от пережитого крушения иллюзий, осознания своей никчемности и очередного поражения на матримониальном фронте. Наоборот — была легкость в теле, будто она несколько дней подряд высыпалась от души, делала гимнастику и принимала контрастный душ, и вообще вела очень здоровый образ жизни, а карьерой и мужиками не морочила себе голову и вовсе никогда. «Да и пошли они все… подальше! Если разобраться — зачем, ну зачем они мне нужны?! Я и сама пробьюсь. Сказала же лесная ведьма — надо только не бояться…» Будильник на подоконнике показывал ровно девять.
— Я спала всего пару часов, а чувствую себя прекрасно…
— Так здесь же сосновый воздух! — заулыбалась тетя. — Ты знаешь, все, кто здесь ночевал, говорят, что нигде так хорошо не высыпались! Здесь воздух необыкновенный! Да и все это тебе приснилось! Ты с самого вечера и спала!
— А печуру с утра растопила, чай заварила и опять завалилась и забыла про все, да? Нет, тетечка, тут что-то посложнее дырявой памяти…
Они еще поболтали немного, потом перекопали огород под зиму, собрали сухие лестья и укрыли ими цветы. Потом сходили опять в лес. Небо очистилось, часто выглядывало солнце и потеплело. Нелли Алексееввна провела племянницу подальше, вдоль Днепра, за луга, насобирали грибов в случайно оказавшийся у Маргариты в кармане полиэтиленовый пакет — много насобирали, Маргарита старалась ни о чем не думать и как сквозь сон слушала удивленные тетушкины охи и ахи — откуда же столько грибов-то, когда и в лучшую пору не было столько!.. По этой причине решили возвращаться в город и всем семейством приготовить картошки с грибами. Да и в огороде делать было уже практически нечего.