В палец кольнуло. Я замер, прямо с поднятой ногой, медленно поводя головой во все стороны. Тихо опустив ногу назад, стал разглядывать перстень, с зеленым камнем. Кольнуло в палец, от него и теперь в камне, мерцала зеленая искра.
— О чем же, ты меня предупреждаешь? — мой взгляд, поднялся вверх.
— Ах ты, последствие, сидения на толчке, немытого гастарбайтера! — тон мой, выразил вселенскую скорбь по чуть не сожранному, «…и не пожившему совсем» природолюбу. Над местом, куда я едва не шагнул, свесилась лиана, подсвеченная тем же стрёмным, грязно-зеленым цветом. Прикинувшись «типа, проста растением», ничуть не горящим желанием сожрать или высосать кровь, из старого натуралиста. От любви до ненависти один шаг — но сделать его надо гордо, во фраке, под марш Мендельсона. Это-то шаг, едва и не был сделан. Спасибо колечку. Вот бы загремел, под фанфары! Вместо Мендельсона. Хотя, под какую музыку тебя сожрут… это на мой взгляд, дело вкуса, пожираемого. Хватит о грустном, будем думать.
— Камень, судя по всему — это индикатор и реагирует на растительную опасность. Тогда синий, на водяную…? — сделав шаг назад, взглянул на камень. Искра пульсировала, но уже не таким ярким светом. Я протянул руку к лиане, искра стала больше и где-то за метр, опять кольнула в палец.
Между тем, с этой любимицей, местного Мичурина из желтого дома, стали происходить странные метаморфозы. Она стала вдвое толще, за счет того, что конец лианы, распушился тончайшими нитями с микроскопическими крючками на кончиках и весьма подозрительно заблестевших.
Плюнув на эксперименты, я пошел вперед, ориентируясь на кольцо и стараясь держаться открытых мест. Через час, на меня напала первая зверюшка, потом…, потом, я сбился со счета.
Путь через этот проклятый лес запомнился урывками. Клыки, когти, крылья, слюни… и всё это, пыталось меня сожрать или переварить. Я просто был чуть быстрее или чуточку хитрее. Эта, малость, видимо спасла мою жизнь.
Несколько часов отдыха, в каком-то грязном овраге, дали имя моему подселенцу. Сим — сокращенное, от слова симбионт. На большее, у меня фантазии не хватило. Уставший я был до изумления. Пока Сим, сторожил моими ушами (как звучит!? А…?), успел, немного придремать. В этой безумной гонке, главный приз (моя жизнь!), все-таки достался мне. Эта пародия на оружие — топор, напоминал лунный пейзаж, своими кратерами (пардон, зазубринами). А многострадальная моя, куртка — тряпку уборщицы, постеленную при входе на Московский вокзал. Ну, а я сам — чукчу, досрочно закончившего пеший маршрут Улан-Удэ — Москва, половина маршрута которого, пролегала видимо сквозь непролазную чащобу.
— Неужели сподобился выбраться? — передо мной блестела лента реки, хотя цвет воды в ней, оптимизма не прибавлял. Она была густо-коричневого цвета.
— Да уж, каким-нибудь сюрреалистам, здесь бы точно понравилось…, - мысли цеплялись одна за другую, также как и мои ноги. Пошатываясь от усталости, я добрел до ближайшей ложбинки и завалился спать. Только и успев, мысленно попросить Симу, посторожить.
— Буду бдеть, как юный пионер! Отдыхайте, Ваше Бессилие, — последнее, что услышал перед тем, как провалился в омут сна. Проснулся, я диво отдохнувшим, после этого экспрессивного марша, через лес.
Сила бурлила во мне, хотя жрать, по-прежнему хотелось неимоверно. Правильно говорят: — «Здоровый образ жизни — самый медленный способ смерти». В книжках пишут, про то как герой и сутки, не может потерпеть без еды. Странно, у меня на вторые сутки, обычно чувство голода притупляется. Есть хочется, но примерно, так как перед обедом и особых мук, я несколько дней не испытываю. Только вот книги читать, невозможно… ТАМ ВСЁ ВРЕМЯ ЖРУТ. Не верите? Попробуйте сами.
— Сим, как дела?
— Ничем порадовать не могу. Всё хорошо…
— У тебя появился юмор или ты еврей?
— Все слова из твоей памяти…. Приятный язык, многослов…, - прошелестел голос. — Я работал всю ночь. Организм, очень слабый. Десяток, другой циклов и смерть.
— Много слов, говорится раздельно. Кстати, долго жить, я и не планирую. Я живу сегодня. Ха…«Жизнь — это путь к смерти». Это — из кодекса Бусидо, — интересно, ему доступен сарказм?
— У тебя в голове, очень большое количество слов. А ваше построение фраз, не лезет, ни в какие ворота. Куча идиом, а смысл половины фраз, зависит от интонации.
— Ну… вот такие, загадочные мы…, - ответил я, слегка опешив.
— Ночью работал. Укрепляю тело, где могу, — в интонации, проскочила тень укора. — Теперь надо еды.
— Я с тобой, абсолютно согласен! — совершенно искренне вырвалось у меня.
Скинув куртку, начал разминаться. Сказать, что я был поражён… ни сказать ничего!!! Тело было, словно резиновое. При попытке, сесть на шпагат… тело просто УПАЛО, на него (в смысле на шпагат.). Растяжка была, как у гимнасток в пятнадцать лет. Тело было как резиновое, без всяких болезненных ощущений…. То, чего нужно было бы добиваться, многомесячными тренировками, выходило легко и непринужденно. Было ощущение, что тело само, вспоминает удары и уходы.
В лесу, не было возможности присматриваться к моим новым возможностям. Там была только одна мысль: — Успеть бы убежать! Или выжить, в схватке. Такой физической формы, как сейчас, у меня не было и в мои лучшие годы. А тогда, я мог сильно удивить противника.
— Ну Сима… ну спасибо!!! — чувство радости, перехлестывало через край.
— То ли еще будет, оё-ёй, — в голосе проскользнула тень насмешки, — Это многое, но далеко, не все.
…??? — мои вылупленные глаза, наверное, смогли бы победить, на конкурсе больных Базедовой болезнью. — Лучше? — мое воображение отказало.
— Только помни! Ровно в полночь карета превратится в тыкву, а тебя пробьет на хавчик, — ну теперь-то, это точно, насмешка.
Глава 7
Меланхолическая
Лучше наслаждаться манией величия,
чем страдать комплексом неполноценности.
И попер, наш «герой» по бездорожью, аки посуху. В общем, умылся и пошел на восток, вниз по течению реки. Сторожась, и ощупывая своим усилившимся восприятием, местность перед собой. Местность-то, не ахти, повеселей, конечно…ть и… с ними лесочка, будь он трижды проклят. Деревьев хватало, но сказать, что это лес не поворачивался язык. Речушка петляла, как опившийся маразматик, делая «сто загибов на версту». Припекало солнышко, комары и прочие насекомые, пока не сильно беспокоили. Через пару часов, деревья на том берегу отступили, и местность стала напоминать нашу степь.
Несколько раз, попытался «разговорить» Сима, но потерпел неудачу. На вопросы тот отвечал односложно, а потом и вовсе умолк, мотивируя это усталостью. Хмыкнув, я сделал вид, что поверил.
Размышляя на ходу, пришел к пришел к парадоксальному выводу, удивившему меня. Оказалось, мне абсолютно наплевать на мою дальнейшую судьбу…, «война план покажет»! Ресурсы кое-какие есть. Хорошо хоть сумочку не потерял. Да, хороша находочка, эх раньше «мне б такую». Влезает в неё много и не весит при переноске практически нисколько. По габаритам, как рд, (звиняйте, рюкзак десантника). Так что вещи больше, чем полтора ноутбука размером запихать проблематично, да и внешний вид у неё, как у потери, забытой при отступлении немцев, под Москвой.
Хорошо, что не стал соваться, за закрытую дверь, в логове колдуна. Уж больно подозрительно, она выглядела. Сожаление присутствует, но не более того. Жадность порождает, бедность! В моем случае, наверное, отнимает жизнь…. Хотя полезностей, там точно, должно было остаться много. Ну, да грех жаловаться… золото, ведь покойникам ни к чему.
Возможного наследника, если он явиться не один, ждет маленький сюрприз. Первый же, отрывший дверь…, получит пару десятков сантиметров ржавой железяки, в живот. Искренне надеюсь на то, что умирать он будет долго и мучительно и успеет порадовать окружающих своими музыкальными воплями и мелодичными стонами и проклятиями. Приспособу из вил, я ведь еще и тщательно испачкал в земле. Сначала-то, хотелось просто сжечь башню, но потом человеколюбие победило… и весь пыточный инструмент, найденный в одной из камер, красиво…, а главное функционально, разместился в разных местах. Теперь пройти по башне, не убившись и не поймав телом в каком-нибудь углу, железяку не первой свежести, весьма и весьма, нетривиальная задача. Самое смешное, магии там нет ни на грош (ну, не умею я ей пользоваться), а искать, уверен будут именно магические ловушки. Остается только порадоваться за наследничков, и иже с ними. Количество коих, штук на несколько, как минимум, будет мною уменьшено.
— Уходя, гасите всех!
Солнце уже начинало ощутимо клониться к закату, когда наконец-то, я выбрел на тракт. Хотя назвать тропу с колеёй — трактом, это только от радости, при встрече с цивилизацией. Дорога налево пересекала реку (явно, там брод), направо терялась за горизонтом.
— «Здесь прошли люди!» — не удержавшись, вслух, вспомнил Фараду. — И теперь нужно стать вдвое осторожней, потому как эти люди (по меткому выражению классика «порождения ехидны»), врядли встретят меня распростертыми объятиями. Если есть дорога, то на ней есть пост. Государство (любое!), никогда не оставит население, без присмотра. Поэтому, мытари и солдаты, на данной артерии, присутствуют в обязательном порядке. А некий, подозрительный и не понятно, как одетый субъект, заинтересует их сразу, в первую очередь, на предмет поживиться. Примерно, как у нас лицо без регистрации, вызывает неудержимое и обильное слюноотделение у мицанера, нездоровый ажиотаж, на уровне безусловных рефлексов, прям как у собаки Павлова.
Куда же все-таки двинуть? Налево или направо?
— Сим, друг мой, а не знаешь ли ты, в какую сторону ближайший город? — голос мой, был воистину медоточив и пах елеем.
— Мой последний носитель, был из-за Северной гряды, про эти места, я знаю столько же сколько и ты, — в ответе, прозвучали интонации сварливой жены.
— Раньше, когда я разговаривал сам с собой…, я искренне заблуждался, считая себя шизофреником. Потому что, тогда я сомневался…, а теперь абсолютно уверен…, что зовут её Сим, — мысленная тирада, обращенная мной, к сожителю в моем теле носила ностальгический оттенок.
— В твоей памяти, много замечательных выражений. Сам дурак! — в голосе явно прозвучала издевка и Сим опять притих.
Идет направо, песнь заводит. Тьфу! Это, сориентироваться не поможет никак. Оглядывая горизонт, мне привиделась слева, струйка дыма, на самой грани видимости. Ну что же, значит идем к людям, они могут поведать, о реалиях этого мира.
Сняв ботинки и штаны, быстро (кто знает, что может водиться в воде) переправился через реку. Оказалось мелко, где-то по колено в самом глубоком месте. Вскоре дымок, на который я ориентировался, развеялся, но дорога вела в ту, же сторону, где он виделся мне, в последний раз. Кусок степи, протянувшийся длинным языком, вдоль дороги, заканчивался, стали появляться маленькие рощицы деревьев. Примерно через час, когда солнце уже готовилось коснуться горизонта, мой нос учуял запах пожарища… и я неслышной тенью, двинул в сторону, ближайшей кучи деревьев. Не хрустнув веточкой, никого не потревожив, наконец-то дошел до источника запаха.
Посреди рощи находилась поляна, у большого камня, находившегося на краю, бил родничок. Очаровательное место…, только вот огромное количество трупов, отнюдь не облагораживало пейзаж. Разбросанные и разломанные вещи, сгоревшие повозки, несколько убитых лошадей… и резкий запах крови, который вблизи забивал, даже вонь от тлеющих, кое-где головешек. Всю эту картину, дополнял курган, сложенный из отрубленных голов. Головы, были явно не человечьи, кожа имела отчетливый зеленый цвет, да и строение черепов не могло принадлежать homo. ГОБЛИНЫ?!
Подсвеченная закатным солнцем, картина производила гнетущее впечатление.
Я прошелся по поляне. Порубленные тела, валялись сломанными безголовыми куклами, словно какой-то великан, забавляясь, поломал и разбросал игрушки по земле. Отвратительно воняло дерьмом и паленым мясом, потому что некоторые из них, лежали черными головешками в сгоревших шалашах.
У края поляны, лежали изрубленные тела мужчин, с палицами в руках, попытавшихся задержать нападавших. Женщины и дети, были убиты кто где, некоторых перед смертью, ради развлечения, запытали.
Бессмысленная жестокость, убийство — ради развлечения…, потому что добычи, у нищих быть не может. Это видно, по грязной и обтрепанной одежде, по грубо сработанному, теперь уже разбитому и поломанному скарбу.
Мне свело скулы, голова, стала пустой и гулкой. Зверь, сидящий во мне, глухо заревел в предвкушении. Я не страдаю излишним человеколюбием, и плевать мне на страдания чужих людей (когда они происходят не у меня на глазах).
Просто, Нельзя, Убивать — Детей!!!
…тишина — ватными лапами, придавила все звуки вокруг и забилась в ушах, беззвучным воплем. Тварей, ради развлечения, убивших женщин и детей — надо просто раздавить… не заморачиваясь на оправдания.
Из кустов, на дальнем конце поляны, раздался непонятный звук. Полу-всхлип, полу-стон. Приготовившись к любой неожиданности, подкрался и осторожно раздвинул ветки.
На небольшой прогалине, посреди кустов, сгорбившись, сидел маленький, зеленый гоблин и изредка всхлипывал. По его лицу, непрерывно текли слезы и скатываясь, мутными каплями падали на землю.
Когда я положил руку ему на плечо, он подскочил и попытался её укусить. Прихватив его, на болевой, чтобы не убежал, как можно мягче произнес: — Я не был с ними. Я враг, убившим твоих родных!
Речь, которая прозвучала в ответ, изрядно озадачила меня. Она состояла из высоких, гортанных звуков, смешанных с рычанием.
— Сын — паршивой собаки, я убью тебя! — слезы, моментально высохли на его глазах.
Мля! Я ведь понял, что он говорит. Мимолетно подивившись этому, я прорычал предыдущую фразу еще раз.
— Откуда ты знаешь речь — речных гоблинов? Ты маг?
— Нет, не маг. Просто, кочующий — по пустым тропам (слова путешественник, в их языке отсутствует), — и отпустил его.
— Ты врешь, людям верить нельзя! — он угрюмо насупился. — Я был на охоте, добыл хорошую еду, — и гордо продемонстрировал, дохлую крысу. — Пока меня не было, пришли злые люди и убили всех, — его голос дрогнул. — Теперь, я остался один, и меня скоро съедят.
— Пойдем со мной. Я помогу тебе, отомстить, за твоих родных! Может, тогда ты поверишь?
— Надо хорошее, злое железо, может тогда получится, убить нескольких из них, — в его глазах загорелась надежда. — Их слишком, много…, но я…, я сумею тихо подкрасться и убить одного. А почему, ты хочешь убить их? Они убили кого-то из твоего клана? — вопросы сыпались как из рога изобилия.
— Это нелюдь! — мой голос, на секунду дрогнул от ненависти. Объяснять, что-либо, не хотелось.
— Ты большой! Наверное, ты хороший воин и сможешь убить двоих, или даже троих! — гоблиненок решил мне польстить, чтобы я не передумал. Мой потрепанный вид, видимо не внушал ему доверия.
— Пошли! — я махнул рукой.
Он выпрямился во весь рост (метр с кепкой), чтобы казаться больше. Плоское лицо, приплюснутый нос, уши торчком, широкий рот и маленькие, острые клыки. Кожа бронзово-зелёная с голубоватым отливом, руки почти до колен и все это, венчает большая голова. Красавец.
Глава 8
Не пацифистская
Если женщина говорит, что ненавидит тебя —
значит, любит, но ты козёл.
Меня не беспокоило, что покойники (просто они, еще не знают об этом) сумеют уйти. Моих скромных навыков хватит, чтобы их выследить и догнать. Ну а дальше… некоторые счастливцы, умрут быстро. А некоторые не очень. Я ведь, тоже люблю развлекаться? Правда, мой юмор, не все могут адекватно оценить? Но это дело вкуса…
Мы с гоблиненком вышли на поляну, оглянувшись по сторонам, он снова зашмыгал носом.
— Возьми еды и чего-нибудь полезного и уходим. Быстро! — на самом краю восприятия, начала зудеть какая-то неправильность, предвещая большие неприятности, и она смещалась в нашу сторону. Зачем драться с неизвестным, если можно отойти и пропустить её.
Надо отдать мелкому должное, пара минут и он с мешком, стоит в полной боевой. Даже на пояс, нацепил какой-то ржавый тесак.
— Тебя как зовут?
— Гр…ХР…Кы… ГЫР!
Я засмеялся в голос. — Большой и страшный победитель чудовищ, — защитник клана? Полминуты еще, меня сотрясали рыдания, когда я поворачивал голову, в сторону его фигуры.