Седой посмотрел на собравшуюся вокруг него толпу и покачал головой. Вряд ли ему понравилось такое вопиющее нарушение субординации, но ведь порядки в вольных ротах гораздо свободнее, чем даже в баронских дружинах, не говоря уж об имперских легионах. Кроме того, капитан хорошо понимал состояние людей. Поэтому он начал свою речь, обращаясь ко всем, а не только к десятникам.
— Кратко опишу сложившуюся ситуацию, — начал капитан. — Никто не знает, что произошло во время битвы. Очевидно лишь одно — колдуны эльфов каким-то грязным заклинанием перенесли нашу армию сюда, в это место. Где мы находимся — неизвестно. Понятно только то, что мы оказались где-то на юге…
— Почему на юге? — прошептал Баин. — Откуда они это узнали?
Я лишь пожал плечами, полностью поглощенный речью капитана, но тот же вопрос прозвучал снова — кто-то выкрикнул из толпы:
— Откуда известно, что мы на юге?
— Посмотрите на солнце. — Седой недовольно поморщился, но на вопрос все же ответил.
На солнце? Я глянул вверх и понял, о чем говорит капитан. Уже вечер, и солнце, хоть еще и ярко сияет, но явно клонится к закату. Огненный шар готовится через пару часов уйти в морские волны по левую руку… Точно! Значит, запад находится слева, справа — восток, а за спиной, где волны с тихим шелестом набегают на песок пляжа, — юг!
— Значит, все-таки Эльфийский лес? — прошептал кто-то. Слушал ли он наш разговор или не мы одни выдвинули предположение об Эльфийском лесе… Наверное — последнее. Страх перед землями проклятых эльфов уж очень велик, а после всего произошедшего многие готовы предполагать худшее.
— Это может быть юг Элиона, а значит, заросли перед нами — это Эльфийский лес, — продолжил, подтверждая опасения многих, капитан. — Может быть, мы на где-то юге Радониана или вообще в неизвестных землях. Никто не знает. Но, чтобы быть готовыми отразить любую опасность, было принято решение, пока все не выяснится, считать, что мы все же на юге Элиона. Лучше быть готовым к худшему…
— А может быть еще хуже? — язвительно прокомментировал Молин, но чей-то локоть чувствительно двинул его по ребрам, и он тут же заткнулся.
— …будут выставлены усиленные посты. Готовьтесь, ребята, наша рота дежурит первой. Если увижу кого-то спящим от заката до полуночи… Объяснять, что я с этим ублюдком сделаю, не надо? Вот и славно!
— Капитан, а сколько нас всего здесь оказалось? — сквозь недовольное ворчанье выкрикнул кто-то из толпы.
— Около тысячи, — ответил Седой. — Весь левый фланг и половина центра попали под заклинание. Здесь, кроме нас, еще роты Ланмарка, Зиффи, Тощего Дагина и Когена, бароны Крази и Весп с дружинами. Только пехота. Ни одной проклятой лошади, кроме двух, на которых сидели бароны во время битвы, у нас нет…
— Зиффи — это хорошо. — Более опытные бойцы принялись бурно обсуждать слова Седого. — «Железная рука» — хороший союзник…
— А Когена-то на кой нам Эльзиар послал? Лучше бы Краббла вместо него! Со «Львами Когена» много не навоюешь…
— Ламил… То есть господин десятник, — быстро поправился я, увидев удивленный взгляд Ламила, — а за что Когена так не любят?
— Потому что тот Коген — сволочь и прохвост, — пояснил десятник. — А теперь заткнись и слушай капитана.
Когда собрание закончилось, народ принялся обсуждать сказанное Седым. Кое-где даже разгорелись горячие споры, основной темой которых было место, в котором мы оказались, и планы на будущее. О том, что командование собирается предпринять, Седой упомянул весьма туманно. Только и сказал, что наутро будет выслана разведка, которая должна будет исследовать пляж на день пути, а потом уже, получив эти данные, примут решение, что делать дальше. Тут и там небольшие группки бойцов спорили или тихо перешептывались. Кое-кто, в основном самые опытные, уже укладывался спать, готовясь к ночному дежурству. Некоторые отправились к соседям, узнать, что рассказывали их капитаны, и поделиться своими соображениями.
— Поспать, что ли? — Баин задумчиво смотрел на Ретона, удобнее устраивающегося на песке.
— Выспимся еще! — Молин с любопытством прислушивался ко всем разговорам сразу. — Лучше давайте послушаем, что говорят.
— А что ты нового думаешь услышать? — поинтересовался я. — Никто ничего не знает. А день сегодня был нелегкий…
— Ну, вы, сони, как хотите, а я пойду похожу вокруг. — С этими словами, Молин зашагал куда-то в глубь толпы.
Мы с Баином переглянулись и последовали примеру Ретона. Спать действительно хотелось жутко. Бросок к Зимроду, сражение, колдовство эльфов, зашвырнувшее нас неведомо куда… Честно говоря, я вообще не понимаю тех, кто после всего этого стоит и треплет языком, зная, что вскоре предстоит ночное дежурство. Пусть всего лишь до полуночи, но нам и этого хватит. С такими мыслями я, повалившись на песок, вырубился.
Ночь прошла спокойно. Отдежурив свое, мы снова повалились на манящий своей мягкостью песок и захрапели. Утром, едва забрезжил рассвет, я проснулся от шума волн и долго не мог понять, где же нахожусь. А потом вспомнил… Настроение резко упало, но голодный желудок прогнал мысли об отдаленном будущем и недавнем прошлом. Я решил, что лучше озаботиться сиюминутными проблемами, чем ломать голову над тем, что в любом случае мне исправить не по силам. Поглядывая на спящих вокруг товарищей, я откопал в сумке сухарь и вгрызся в него, запивая водой из фляги.
Пляж постепенно оживал. Приблизительно через звон после того, как я проснулся, вокруг уже сновали наемники. Услышав плеск и довольные крики, я посмотрел в ту сторону, откуда эти звуки доносились, и увидел, как несколько человек плещутся в морских волнах. Вот уж действительно солдаты удачи — главное, что живы, а все остальное для них мелочи! Жив — и радуйся жизни! Прикончив свой сухарь, я решил присоединиться к ним. А почему нет?
Признаться, моря я раньше никогда не видел. Слышал, конечно, рассказы о бескрайних водных просторах, по которым путешествуют к одной им ведомой цели волны, слышал, но своими глазами… За вчерашний день произошло слишком многое, чтобы я обратил особое внимание на море. Подумаешь! Еще одна диковинка… Но сегодня, когда я уже отошел немного от потрясения, море меня поразило. Действительно бескрайнее, простирающееся — насколько хватает глаз. Волны чуть больше, чем вчера, но все равно небольшие, ласковые… Шелестя песком, ласкают берег и мои ноги. Я разделся догола и вошел в теплую воду.
— Ты откуда? — Ближайший наемник, плещущийся в волнах, подплыл ко мне.
— Из Агила, — ответил я, стараясь, чтобы вода, оказавшаяся горько-соленой на вкус, не попала в рот.
— Я спрашиваю, из какой роты? — рассмеялся наемник. Настроение у него, судя по всему, отличное. — Я из «Вепрей». Меня Войком звать.
— Алин. Из «Седых волков», — представился я.
— У Седого в роте? Хорошо вы вчера ушастых кромсали! А десяток какой?
— У Ламила в десятке.
— Новобранец? — Войк прищурился и сплюнул попавшую в рот воду. — Давно в роте?
— Не очень, — признался я. — Пару недель всего…
— Ты хоть эльфа живого видел?..
— Войк, не приставай к человеку! — Еще один парень подплыл к нам. — Ребята говорили, что десяток Ламила почти сразу в первую линию попал… Меня зовут Прист. Тоже из «Вепрей».
— Алин, — снова повторил я и обернулся к Войку: — Пока кавалерия не ударила, я в первом ряду был. Потом, когда эльфы отошли, сменились…
— Да-а-а… Повезло тебе, Алин, — протянул Войк. — Сразу в такую мясорубку попал… Ничего, если выжил — будет с тебя толк!
Ребята мне понравились. Вначале, правда, немного раздражал гонор, с которым они — матерые вояки разговаривали с салагой, но потом, когда разговор перешел на подробности вчерашнего сражения, исчез и он.
— Мы сразу за вами, справа, стояли, — рассказывал Прист. — Тоже нам досталось по самое… Твари эльфов в пяток мгновений первые три ряда растоптали! А потом и сами ушастые добавили…
Как-то незаметно разговор от обсуждения сражения перешел на нас самих. Войк и Прист принялись хвастаться, кто скольких эльфов убил вчера. Я тоже стал подсчитывать, чтобы не ударить носом в грязь. С удивлением обнаружил, что точного количества убитых мной эльфов не помню… Трое или четверо — это точно, но вроде бы их было больше. Я ведь часто бил вслепую.
— А я не помню точно, скольких эльфов завалил, — сказал я, когда собеседники выжидающе уставились на меня. — Троих — точно помню, но, по-моему, их было больше…
— Бывает! — рассмеялся Прист. — Для первого раза у тебя результат и так отменный!
Дальше мы принялись обсуждать наше появление здесь. Войк с пеной у рта доказывал, что эльфы нас специально сюда забросили — еще чуть-чуть, и ловушка захлопнется, из леса выбегут орды врагов, и ждет нас бой не на жизнь, а на смерть. Прист отвечал ему, что если бы эльфы отправили нас в ловушку, то сражение уже началось бы. Он объяснял, что давать врагу столько времени на отдых — просто глупо. Я предпочитал помалкивать на эту тему.
Вдоволь накупавшись, мы разошлись к своим ротам. Молин и Баин уже проснулись и, как и я недавно, завтракали. Мы перекинулись парой фраз и снова, уже втроем, пошли купаться. Чуть позже к нам присоединились Ретон, Стон и Навин. Никаких занятий, к которым мы уже привыкли до того, как рота выступила к баронствам, никто не устраивал… Даже положение, в котором мы оказались, отдалилось на второй план. Мы просто, пользуясь случаем, отдыхали.
— А эти куда направились? — Баин, стоя по пояс в воде, указывал на группу из десяти человек. Все в полном снаряжении — даже со щитами! — прорубали мечами проход в зарослях. — Разведчики вроде бы уже ушли?
Молин, как самый легкий на подъем и самый любопытный, тут же помчался выяснять. Выскочил из воды и как был голышом, так и побежал к остальным из нашей роты. Мы все прямо покатились со смеху, когда он остановился перед Ламилом и тот, что-то сказав, отвесил ему весомый подзатыльник.
— На охоту пошли. — Вернувшись, Молин почесал затылок. Судя по всему, оплеуха не убавила его жизнерадостности, и он с визгом снова бросился в воду.
— Что, не понравились десятнику твои прелести? — хихикнул Ретон и нырнул, уворачиваясь от песка, которым Молин, вместо ответа, в него запустил.
Охотники вернулись, когда солнце уже касалось морских волн на западе. Вокруг них сразу же образовалась толпа, к которой поспешили присоединиться и мы. Наемники бурно обсуждали добычу. Пользуясь навыками хождения в толпе, которые я приобрел в Храме Дарена, мне удалось подобраться поближе к центру и глянуть на принесенную дичь. На песке лежали три тушки.
— Это что такое? — спросил у охотников кто-то. — Его хоть есть можно?
— В жизни такого не видел! — говорил другой.
— Что за гадость вы притащили? Не могли кабанчика найти?
— Что было — то и принесли, — ответил всем сразу один из принесших добычу. — Кто хочет другого — идите сами в те проклятые джунгли или к гному в задницу!
Я наклонился, разглядывая добычу. Звери были действительно чудные — не похожие ни на что из того, что я видел раньше. Даже в зверинце Агила таких не было! Ближайшая ко мне тушка весила на взгляд почти столько же, как я сам. Какое-то здоровенное животное с толстым, бочкообразным туловищем, покрытым короткой серой щетиной. Морда животного была обращена в противоположную сторону, так что мне были видны лишь большие острые уши, торчком стоящие на мощном затылке. Четыре короткие лапы животного заканчивались маленькими острыми копытцами, а хвост походил на крысиный — длинный и абсолютно лысый. Второе животное было чуть меньше первого. Длинное, тощее, гибкое тело покрыто чуть зеленоватым пушистым мехом. Задние лапы короткие и снабжены двумя мощными черными когтями. Передние лапы, наоборот, длинные и тоже когтистые. Но когти на передних лапах гораздо меньше, и их не два, как на задних, а пять. Морда животного напомнила мне свиную, но вместо рыла красовался длинный заостренный хобот, из которого на песок вывалился тонкий синий жгутик — видимо, язык. Третья туша, самая маленькая, лежала на спине, подставив лучам закатного солнца абсолютно лысый живот. Небольшая зверушка, ростом около половины человеческого, лежала, раскинув в стороны покрытые черной шерстью лапы, похожие на человеческие руки, но с четырьмя длинными тонкими пальцами. Нижняя челюсть животного отвисла, открыв взгляду внушающие уважение желтые клыки. Глаза, даже мертвые, будто блестят от ярости…
— На всех не хватит. — Задумчивый голос Молина отвлек меня от созерцания добычи наших охотников. — Тут и сотне есть нечего…
— Пойди сам и принеси побольше! — огрызнулся один из охотников. — И вообще, нечего стоять тут! А ну, дайте дорогу!
Подхватив добычу, охотники пробились через толпу и направились к месту, где стояли баронские дружины.
— Опять все баронским достанется… — вздохнул кто-то.
— Не переживай, Трин, — успокоил кто-то вздыхавшего, — у меня сухарей еще с десяток осталось…
— Что мне твои сухари?
— А под хороший бренди? — Произнесено было шепотом, но я все же расслышал.
Люди расходились по своим местам, обсуждая добычу, охотников и жадных баронов, которые вряд ли выделят наемникам справедливую долю мяса. Отправились к своим и мы. Остаток вечера скоротали за разговорами, главными были все те же темы, что и раньше. Когда солнце село — отправились спать. Кстати, утверждавшие, что от добычи охотников нам ничего не достанется, оказались правы — мяса мы так и не увидели.
Новый день начался бурно. На этот раз меня разбудил не звук волн, как вчера, а шум беготни вокруг. Вдобавок, пробегая мимо меня, кто-то щедро сыпанул ногой мне песка в лицо.
— Чтоб тебя, сын шлюхи… — Я протер глаза и смахнул с лица остатки песка.
— Что за суета? — Молин, тоже только что открывший глаза, зевнул.
— Навин? — Я позвал пробегающего мимо товарища. — Что случилось?
— Разведчики вернулись! — не оборачиваясь, крикнул он и исчез.
— Пойдем посмотрим? — Молин уже пытался растолкать не желающего просыпаться Баина.
Снова толпа, на этот раз гораздо большая, чем вчера вечером, когда вернулись охотники. На этот раз все молчат — слушают рассказ одного из отряда, ходившего на разведку. Мы пришли как раз вовремя.
— …большая река. Мы ее еще издалека увидели, — рассказывает лысый парень в кожаной безрукавке. — Как заметили, так сразу бегом туда. Скажу вам, ребята, я таких рек еще и не видел! Там ширина — шагов триста будет. А день вчера жаркий был — мы и решили искупаться…
— Им моря мало? Негде купаться было? — прошептал Молин, но я не обратил внимания на его слова.
— …Только на берег выбежали — прямо встали на месте! Весь — Дарен свидетель, весь! — берег там костями завален…
— Звериными? — спросил кто-то.
— Разными! По большей части — звериными, — рассказчик выдержал паузу, наслаждаясь впечатлением, — но и человечьих костей там тоже не счесть! Всюду накидано. А из песка черепа тебе прям ухмыляются…
Толпа зашумела, обсуждая услышанное.
— Это откуда же столько костей? — спрашивал кто-то.
— Брешет небось! — сомневался другой.
— А может, там тварь какая живет, — предположил третий. — Вот она тех и пожрала…
— …Купаться нам сразу перехотелось, — продолжал лысый, не обращая внимания на пересуды собравшихся. — Кости-то, в большинстве, старые уже. Свежих почти нет. Но кто знает…
— Нечего ему врать. Мы ж, если туда пойдем, все своими глазами увидим!
— Может то другие бедолаги, которых эльфы проклятые сюда так же забросили?
— …А потом мы нашли вот что… — При этих словах разговоры смолкли и все уставились на рассказчика, который не спеша копался в мешке. — Я как ногой песочек там копнул, гляжу — лежит…
Лысый поднял над головой руку, в которой был зажат нож. Странный нож. Лезвие из желтоватого металла, длиной с две ладони, хищно загнуто. Я присмотрелся: заточка необычная. Я, конечно, видел кривые клинки, но ни разу мне не приходилось видеть, чтобы их затачивали с вогнутой стороны. Прямо как серп! А с другой стороны лезвия, по внешней стороне, шел ряд мелких зубчиков. Лысый взял странный нож в другую руку за острие и снова поднял над головой, давая всем возможность рассмотреть рукоять. Гарды как таковой не было. Теперь, когда рукоять стало лучше видно, нож более походил не на серп, а на полумесяц. Лезвие, оказывается, не уходило в рукоять, а, изгибаясь, образовывало небольшой заостренный отросток — фактически еще одно лезвие, которое смотрит вперед, когда держишь нож в руке. Далее шла короткая гладкая рукоять, и из нее выходило еще одно короткое лезвие. «Нож ощетинился лезвиями», — подумал я. Кроме всего прочего, он оказался цельным — будто литым. Никаких накладок, никаких отдельных частей — цельный полумесяц из желтоватого металла.