— Ай! Да чтоб тебя… — Молин оцарапал палец о длинную колючку, одну из многих, усеивавших толстую лиану, и изрубил в отместку саму лиану в кашу. — Надоели уже эти джунгли! Как думаешь, Алин, мы домой попадем когда-нибудь?
— Попадем! — ответил я, разрубая широкий мясистый лист, преграждающий дорогу. Хотя уверенности в своем ответе я не испытывал.
Попадем ли домой? А где этот дом? Куда нас вообще занесло? Всем стало ясно лишь одно: это не Эльфийский лес. Ни одного эльфа, ни одной знакомой твари за все дни, которые прошли с момента того сражения, мы так и не увидели.
— Как думаешь, Лара тебя еще ждет или уже нового ухажера себе нашла? — продолжил болтать Молин. — Представляешь, возвращаешься ты, а она…
— Молин, тебе больше не о чем думать? Конечно, Лара себе кого-то нашла! Или ты думаешь, что я ее не знаю и сейчас умру от ревности?
— Да я ж шучу! — Молин со второго удара перерубил тонкое деревце. — Надо же о чем-то поговорить.
— И этим «чем-то» обязательно должна быть Лара? — Я ударил по очередной лиане почти плашмя, так чтоб она отлетела прямо в лицо моему болтливому другу. — Ты лучше смотри внимательно. А то Навина только что чуть змея не укусила. Тоже спал…
Меч Молина звонко ударился обо что-то, и он, тряся онемевшей рукой, отскочил на шаг назад.
— Что еще за напасть? — Я осторожно ткнул мечом вперед, и острие со скрежетом уперлось в камень.
— Скала, что ли? — Навин тоже попробовал мечом пространство впереди. — И здесь камень!
— Почему остановились? — Ламил возник в шаге от нас.
— Скала какая-то, господин десятник. — Баин демонстративно звякнул мечом о преграду впереди нас.
— Так обойдите ее! Или ваших куриных мозгов недостаточно сообразить?
Мы разошлись в стороны, пытаясь найти место, где скала заканчивается. Пять шагов влево — все тот же камень. Справа, насколько я мог видеть, у Баина тот же результат. Может, мы достигли каких-то гор? Я посмотрел вверх — нет, над стеной зарослей не видно никаких вершин. Отдельная скала?
— Странная скала… — Молин догадался расчистить участок впереди себя и провел рукой по обнаженному камню. — Смотрите, какая гладкая — будто отполированная!
Я последовал примеру товарища. Несколькими ударами срубил мешавшие лианы, вытоптал небольшой кустарник и вскоре тоже добрался до камня. Черный, будто сама ночь, и, действительно, гладкий настолько, что даже на взгляд кажется скользким. Я провел рукой по камню — гладкий, да. Но не скользкий. И еще одно — на поверхности самого камня ничего не растет. Странно… Я уже давно приметил, что в здешних джунглях растительность цепляется буквально за все, за что только возможно уцепиться. Любая неровность, даже шершавая кора деревьев, служит пристанищем для какой-нибудь жизни. Здесь же — абсолютно гладкий, чистый камень. А вся растительность, прежде скрывавшая его от глаз, свешивается откуда-то сверху. Я внимательно следил, чтобы на меня не свалилась какая-нибудь гадость. Нет, все равно из-за этих паскудных листьев и лиан ничего не видно. Расчистил еще один участок скалы. Во все стороны летели обрубки лиан, ошметки листьев, брызги сока и всякий мелкий мусор, то и дело меч скрежетал по камню. Расчищенный участок становился все больше и больше. Вот упала вниз очередная, змеившаяся по скале лиана… Смахнув пот со лба, я отошел на шаг назад. Камень, камень, камень… Черный, будто сама тьма… Ни щели, ни царапинки… Гладкая черная стена, отвесно поднимающаяся вверх…
— Проход… — долетело до меня еле слышное слово.
Какой проход? Кто-то наконец догадался послать людей в обе стороны вдоль возникшей на нашем пути преграды. Но почему «проход»? Именно «проход», а не конец скалы?
— Ламил, берешь свой десяток и обследуешь… — услышал я.
— Строиться! — Ламил кивнул Седому и, повернувшись к нам, захлопал в ладони. — Живее, живее!
Я бросился к остальным, уже успевшим образовать какое-то подобие шеренги. Юркнув на свое место рядом с Молином, я застыл и весь обратился в слух. Ламил прошелся вдоль строя. Сзади долетал похожий на жужжание насекомых гул голосов остальной армии.
— Идем на разведку, — коротко объяснил нам задачу десятник. — За мной!
Ламил повел нас куда-то вправо, в ту сторону, где текли воды реки. Далеко идти не пришлось — искомый проход обнаружился уже через несколько мгновений. Действительно проход. В зарослях, опутавших камень, была прорублена внушительная дыра, которая, впрочем, лишь намечала контуры прохода. Рядом стояли и те, кому принадлежала честь найти проход в этой скале, — трое наемников рассматривали что-то, невидимое нам пока, и негромко обсуждали увиденное. Честь открытия прохода принадлежала-то им, а вот честь его исследовать… Я вспомнил крабов, потом заросшую мхом поляну, которая стала последним пристанищем для нескольких десятков людей, и подумал, что с удовольствием поменялся бы местами с этими тремя. Нашли проход — пусть сами его и исследуют!
— Чего нас-то погнали… — Судя по всему, в голове Молина бродили те же мысли, что и в моей. — Пусть бы эти шли…
— А как же приключения? — ухмыльнулся Баин. — Ты же сам всегда рвешься вперед. Как тогда, на пляже…
— Смотря какое приключение, — ответил Молин. — Что здесь можно найти, кроме пауков или еще какой гадости?
— Сейчас увидим… — сказал я.
— Вы там болтать будете? Нам вас подождать? — Окрик десятника прервал нашу беседу. Ожегши нас взглядом и сплюнув, Ламил подошел к по-прежнему спорящей о чем-то троице. — Что там такое?
— Сам посмотри. — Один из троих, самый старший, чуть посторонился и указал на что-то нашему десятнику.
— И что? — Ламил наклонился вперед. — Что тут такого?
— А то, что это не скала… — пояснил тот же наемник, но его перебил другой — тощий, нескладный парень, лицо которого напоминало цветом свеклу.
— Зимик говорит, что это стена какая-то или еще что-то вроде того. — По тону парня было понятно, что он не только не разделяет мнение Зимика, но и откровенно потешается над ним. — Говорит, что эта скала сделана человеческими руками…
— Или нечеловеческими, — пробормотал Зимик. — Ты посмотри, Ламил, какой угол. Ты где-то видел такие ровные линии? Нерукотворные?
Ламил наклонился еще ниже, провел по чему-то рукой. Нам все еще не было видно предмета спора — лишь четыре спины, загораживающие его.
— Что они там нашли? — прошептал Молин, вытягивая шею и пытаясь хоть что-то разглядеть.
— Дарен его знает… — так же шепотом ответил Баин.
— Дарен его знает… — эхом повторил последние слова моего друга десятник. — Сейчас пойдем и посмотрим. С нами не хотите?
— Не в этот раз, — рассмеялся Зимик. — Вот если бабу там найдете или золотишко — тогда зови.
Ламил рассмеялся в ответ, хлопнул наемника по спине и вернулся к нам.
— Вперед!
Те трое, которые этот проход обнаружили, расчистили его лишь настолько, насколько требовалось, чтобы определить, что это именно проход, а не какое-то углубление в камне. Только узкий проход был свободен от зарослей, а дальше начиналась обычная для этих мест мешанина растений. Мы шли, на всякий случай выставив вперед щиты. И снова рубили, рубили… По мере того как мы углублялись, становилось темнее. Дневной свет (если полумрак, царящий в джунглях, можно считать светом), падающий сзади, бросал на стену растений перед нами тени, которые изгибались вслед за самими растениями. Пять шагов, десять… Вот мы уже в тоннеле из обрубков лиан, ветвей, листьев всех форм и размеров.
— Господин десятник, — Ретон остановился, — может за факелами послать? Скоро вообще ничего не будет видно.
Предложение было принято. Мы чуть отдохнули, пока Ретон, расплачиваясь за инициативу, бегал за факелами. Снова принялись за работу. Мы прошли еще пятнадцать шагов. Дневной свет сзади уже практически не был виден. Удар… К красноватому отсвету огней факелов присоединились зеленоватые, из-за множества растений, лучи дневного света. Еле заметные, но…
— Просвет! — выдохнул Ламил, и мы с удвоенной силой вгрызлись в заросли.
Последние взмахи мечей, и мы стоим по другую сторону скалы. Не скалы… Я посмотрел назад — препятствие, сквозь которое мы только что прошли, тянулось насколько проникал взгляд. А проникал он, в отличие от зарослей по другую сторону, далеко. Растительность здесь была гораздо реже, чем в остальных джунглях. Я посмотрел вверх — плотный, но все же зияющий дырами полог из лиан стоял между мной и чистым, голубым небом. Сзади тянулась ровная, если не считать зеленых наростов лиан и порубленного нами тоннеля, стена. Влево она уходила, казалось, в бесконечность, скрываясь в сером сумраке теней. Почему-то я был уверен, что, если расчистить здесь, как по ту сторону, участок, то откроется все тот же камень — непроницаемо-черный и гладкий. Справа, сквозь просветы в зарослях, поблескивали под редкими солнечными лучами зеленоватые воды реки. А впереди… Впереди возвышались огромные, покрытые вязью растений холмы. И сквозь сетку лиан просматривался все тот же черный камень.
— Город? — Голос Ретона звучал настолько сдавленно, что я еле узнал говорившего.
— Почему город? — шепотом, будто боясь чего-то, спросил Баин.
— Вот, впереди — здания. — Ретон указал на холмы. — А то, сквозь что мы сейчас прошли, — стена…
— А вот и местные жители, — указал куда-то Молин. — Спешат нас встретить, накормить, обласкать…
Я, как и все остальные, тут же обернулся в ту сторону, куда указывал Молин, и не увидел там абсолютно ничего. Холмы, вездесущие растения и ни единой живой души… И ни звука, кроме нашего тяжелого дыхания и смеха Молина.
— Придурок. — Баин отвесил другу легкую затрещину. — Шутки у тебя…
— Ночью дежуришь, — вынес вердикт Ламил, неодобрительно посмотрев на Молина. — И следующую ночь — тоже.
— Да что вы, — обиделся Молин, — совсем шуток не понимаете?
Никто не ответил. Все разошлись на несколько шагов в стороны, оглядываясь вокруг. Под моей ногой что-то хрустнуло. Я наклонился, отшвыривая ногой в сторону густо покрытый мелкими фиолетовыми листиками стебель. Что-то белое… Так же, ногой, расчистил немного дерн.
— Вот местные жители. — Я почти повторил слова Молина. — Или не местные…
Почти скрытая землей, под моей ногой белела кость. Часть позвоночника с остатками ребер. Остальные тут же сгрудились вокруг меня. Я расчистил еще один участок земли, рядом с первым. И еще один… Снова кость. Судя по округлой форме — почти скрытый землей череп.
— Только эти нас вряд ли уже накормят… — неудачно попытался пошутить Молин, но на этот раз никто не обратил на него внимания.
В наказание за неуместные шутки Ламил отправил Молина обратно через проход доложить об увиденном. Посмотрев вслед удаляющемуся Молину, даже спина которого излучала недовольство, мы принялись изучать окрестности, впрочем, не уходя далеко от прохода и друг от друга. Все разошлись в стороны. Я вместе с Баином и Ретоном пошел к ближайшему «холму», возвышавшемуся в паре десятков шагов от нас. Идти оказалось гораздо легче, чем в джунглях. Если по ту сторону стены дорогу нам преграждало хитрое сплетение лиан, густой кустарник и прочая надоевшая донельзя растительность, то здесь самый высокий куст едва доставал до колен. То и дело под ногами характерно похрустывало, но мы уже знали, что идем по костям, и не обращали на это внимания. Лишь один раз Баин споткнулся — будто с хрустом провалился внезапно в неглубокую ямку. Оказалось, он наступил на что-то округлое, полое внутри. Когда мы расчистили предмет, чуть не ставший причиной падения друга, увидели темно-серый, лоснящийся панцирь, будто черепаший, — я видел такие на рынке среди всяких диковинок. Но, в отличие от черепашьего, этот оказался гладким, а не поделенным на лоскутки квадратиков.
— Может, краб? — неуверенно произнес Баин.
— Так здоровенный такой… — покачал головой Ретон.
— Ты бы видел краба, которого Алин на пляже убил. Тот запросто и его самого съесть мог!
— Может, и краб, — сказал я, делая шаг в сторону. Как мне показалось, там, под толстым, свившимся в кольцо, будто змея, стеблем, что-то блеснуло…
Наклонившись, я поднял с земли обломок лезвия. Такого же серпообразного клинка, как тот, что мы нашли на пляже. Только тогда мы нашли целое оружие, а здесь… Обломок был длиной чуть больше ладони — самое острие, зазубренное и со следами заточки с вогнутой стороны.
— Интересно, что здесь произошло? — спросил Баин, разглядывая мою находку. — Битва какая-то?
— Этого мы уже не узнаем, — пожал плечами Ретон и указал на торчащую неподалеку из земли кость. — Они уже не ответят.
Добравшись наконец до цели, мы на мгновение застыли, пораженные высотой холма, или здания, или Дарен знает, что было перед нашими глазами. Больше всего это походило на стог сена, какой можно увидеть на полях под Агилом или, думаю, любым другим городом. Стог лиан… Смешно! Мы принялись за уже привычную работу — истребление растительности. Снова, несмотря на усталость, наши руки вздымали и опускали мечи, отсекая ветви, листья, лианы.
— А никто не заметил, что здесь мошек нет? — спросил Ретон. — Как вошли в проход, так даже жужжания не слышно.
Действительно, я только после этих слов обратил внимание, что вокруг необычайно тихо. Жужжание насекомых, ставшее за последние дни привычным фоном, пропало. Лишь шелест растений на небольшом ветерке, гуляющем здесь, наше дыхание, звук шагов и тихий, еле слышный разговор Ламила и Комила в нескольких десятках шагов от нас. Даже под ногами не было видно вездесущих жуков, пауков, многоножек и прочих представителей многотысячной армии насекомых, окружавшей нас ранее.
Меч Ретона наконец наткнулся на камень, издав уже знакомый звук. Как и предполагалось, камень оказался черным и гладким — точно таким же, из какого была сделана стена позади нас. Ретон уже расчищал камень от растений, а наши с Баином мечи никак не находили на своем пути преграду, если не считать, конечно, таковой слабое сопротивление растений.
— Может, здесь стена заканчивается? — предположил Ретон, указав мечом на расчищенный камень. — Попробуйте левее.
Я, следуя совету, взял чуть в сторону. Ничего… Дзин-нь! Меч звякнул о камень. Уже через мгновение я понял, что обсуждал Ламил с теми тремя наемниками, которые обнаружили проход. Нашим глазам открылся угол. Именно поэтому мы с Баином и не могли нащупать твердую преграду — стена действительно заканчивалась как раз между мной и Ретоном, а мы с Баином, промахнувшись мимо угла, шли, рассекая шатер растений, вдоль другой ее стороны. Но сам угол… «Ты где-то видел такие ровные линии?..» — вспомнил я слова Зимика. Прямой, ровный угол отвесно уходил в землю.
— А Зимик был прав… — пробормотал я.
— Что? — переспросил, не поняв, Ретон.
— Тот парень, с которым Ламил разговаривал у прохода, — пояснил я. — Помните, он сказал, что такие прямые линии могут быть только рукотворными?
— Ну да… — согласился Баин. — Значит, все-таки город?
— …рассказал. Сейчас они построятся и двинутся за нами, — услышал я голос Молина. Быстро обернулся, однако.
Молин стоял перед десятником и, докладывая, все время косился на нас. И в глазах его с бешеной скоростью сменялись беззвучные вопросы: «Нашли что-нибудь?», «Я ничего не пропустил?»… Как только Молин закончил доклад, не успел еще Ламил отвернуться, как он побежал к нам, хрустя костями на каждом шагу.
— Нашли что-нибудь? — Вопрос наконец покинул глаза, прошел через горло и вылетел изо рта Молина. Вопрос, беспокоящий его с того момента, как Ламил отправил его обратно.
— Нашли, — кивнул Баин и сделал пауза, наблюдая, как Молин жадно заозирался, пытаясь увидеть, что же мы такое нашли. Не увидев ничего, он вопросительно и даже как-то жалобно уставился на Баина. Тот, в свою очередь, не выдержав, расхохотался. — Целый город нашли. Вот он — перед тобой!
— Город? — Не обращая внимания на смех, Молин быстро сориентировался. — Как думаете, здесь могут быть сокровища?
— Костей — много, — ответил я, — обломок меча вот нашли. А золота пока не видели…