И тут я увидел тетерева, сидевшего на ветке и мрачно взиравшего на меня то одним, то другим глазом.
– Попался! – Я вскинул лук, но не успел прицелиться, как передо мной появился давешний мальчишка.
– Собаки!!! – прокричал он.
Птица вздрогнула и взлетела, быстро замахав крыльями. Я чуть не взвыл от обиды: пущенная стрела пролетела в считаных сантиметрах от ее хвоста. Набрав воздуха в грудь, чтобы отчитать мальчишку за его несвоевременное возвращение, я застыл как вкопанный: из чащи накатывался собачий лай.
– Не может быть! – воскликнул я. – Охотники ускакали вперед, они кругами не бегают!
– Ага, они бегают квадратами! – отозвался мальчишка. – Быстрее, царевич, пока нас не загрызли – ты сам предупреждал!
В следующий миг между деревьев показались несущиеся на нас собаки. Я ахнул и посмотрел на дерево: ветки высоко, так просто не достать.
– Давай, подсажу! – Мальчишка присел на колено, я встал на его ногу и подпрыгнул. Ухватился руками за ветку и подтянулся.
Собаки приблизились на опасное для нас расстояние. Я шустро перебрался к краю ветки, заставив ее нагнуться под моим весом, и прокричал:
– Прыгай!
Мальчишка ухватился обеими руками, я отошел к основанию ветки, она выпрямилась и подняла мальчишку. В следующую секунду он обхватил ветку еще и ногами, и подскочившая собака вцепилась всего лишь в край его рубашки, выбившейся из штанов. Ветка приподнялась, собака повисла в воздухе и, дергая лапами, потянула мальчишку к земле. Подоспевшие гончие подпрыгивали, намереваясь в него вцепиться. Но не успел я ударить луком по собачьей морде, как рубашка затрещала и порвалась, а собака упала на землю вверх лапами. Ветка закачалась. Собаки уставились на нас и сердито залаяли.
Я помог мальчишке вскочить на ветку, и мы перебрались еще выше.
– И все-таки охотиться толпой за одним зверем – это свинство! – проворчал я. Собаки неистовствовали.
Я знал, что лазить по деревьям четвероногие друзья охотников не умеют, хотя их пытались обучить этому трюку. Были у нас экспериментаторы, желавшие научить собак тому, чего сами не умеют.
Говорили, что в соседнем царстве один человек пообещал за тридцать лет научить осла говорить и на этой ниве достиг небывалых успехов: заработал немыслимые гонорары. При этом на человеческом языке до сих пор болтает сам хитрец, а осел упорно произносит стандартное «иа». Как говорит его учитель, прошло только десять лет и требовать положительных результатов еще рано.
Свора в полном составе окружила дерево, собаки отчаянно лаяли и старались забраться по стволу на нижние ветки. Я подумал, что у них здорово получилось бы встать друг другу на спину и дотянуться до нас, но, слава здравому смыслу, никто не обучал их цирковым приемам. А то на самом деле все птицы в лесу стали бы наши. От собак-акробатов спасутся разве что неунывающие дятлы, способные задолбать не только деревья и червячков-вредителей, но и самих собак.
Мальчишка отломал сухую ветку и швырнул в собак. Они отскочили, но быстро опомнились и снова залаяли.
– Эй! – возмутился я необдуманным поступком мальчишки. – Это охотничьи собаки! Знаешь, сколько они стоят?
– Не дешевле тебя! – проворчал он. – А что ты предлагаешь? Спуститься к ним и попросить поохотиться в другом месте?
Я задумался: такое чувство, что мальчишка, с которым я разговаривал пару минут назад, был братом-близнецом этого – слишком разные характеры. Тот скромный и стесняющийся, а этот того и гляди кулаком врежет и даже не почешется. Но подбитая птица, висевшая не его поясе кверху лапками, доказывала, что я разговариваю с одним и тем же мальчишкой. Надо же, как чувство опасности меняет людей – не узнать просто!
– Для тебя кто важнее: ты или они? – переспросил он.
– Вообще-то, я! Но если бы ты знал, сколько они стоят…
– То что? Пожертвовал бы собой?
– Не собой! – ответил я, посматривая на пояс мальчишки. – Далеко не собой.
– А кем? – встревожился он, отодвигаясь. Кровь с птицы капала на собак, распаляя их еще сильнее, и я понял, что псов привлек ее запах. Разогнавшие лесных обитателей охотники так никого и не нашли, а собаки – вот обоняние, слов нет! – учуяли кровь и сбежались на пирушку.
– Дай-ка мне наш совместный трофей! – Я протянул руку к птице и, не дожидаясь ответной реакции мальчишки, схватил ее и с размаху швырнул в собак. Те взвыли в ответ, а бедная птаха в один миг перестала существовать как единый организм. Зато собаки отстали от нас, переключившись на дармовую добычу.
Тут послышался топот коней и свист охотников. Я поглядел на мальчишку и сказал:
– Если тебя здесь увидят, то ты будешь следующим!
– Уверен?
– Там мой отец, царь Александр! А вместе с ним куча придворных, которые только и ждут, как бы выслужиться перед царем. Они тебя сами с ветки стянут и скормят собакам, дабы другим крестьянам неповадно было!
– И ты им позволишь?! – испугался мальчишка.
– Еще чего! – возмутился я. – За кого ты меня принимаешь?
Охотники прискакали очень быстро. Протрубили трубы, и собаки, подчиняясь приказу, отступили от дерева. Продолжая рычать, они дожевывали остатки птицы.
– Что там? – услышал я голос отца. Охотник поднял часть крыла:
– Какую-то птицу съели!
– Что значит «какую-то»? – не понял отец. – Главный охотник не может определить, что сжевали его гончие?!
– Она не из наших краев, – пояснил охотник. – Видать, случайно сюда залетела.
– А почему собаки до сих пор лают?
– Похоже, на дереве кто-то прячется. Сейчас проверю! – Охотник подпрыгнул и ухватился за ветку, подтянулся, забрался на нее и столкнулся с нами.
– Добрый день, Мефодий! – поприветствовал я.
Охотник, ожидавший увидеть на дереве кого угодно, но только не царевича, с трудом оправился от изумления.
– Рад вас видеть во здравии, царевич Иван! – растерянно поздоровался он.
– Славная погодка, вы не находите?
– Погода отличная! – рассеянно согласился Мефодий. – Простите, царевич, но что вы здесь делаете?
– А разве не видно? – протянул я ему свой лук. – Мы здесь охотимся!
Охотник посмотрел на лук и перевел взгляд на мальчишку. Сощурил глаза и сердитым голосом произнес:
– А это еще что такое?! Крестьянам запрещено находиться в царском лесу под страхом смертной казни! Ты нарушил царский указ!
– Что там? – еще раз спросил снизу отец. К нему присоединились голоса других охотников.
– Ваше величество, вы должны сами посмотреть! – воскликнул Мефодий. Мальчишка побледнел и сжался. А я разозлился.
– Среди нас троих я главный! – сквозь зубы процедил я. Охотник посмотрел на меня, и глаза его расширились: я целился в него из лука. – Как ты смеешь обвинять моего слугу в нарушении царских указов?! Я пристрелю тебя на месте!
Мальчишка испугался куда больше Мефодия. Я сам внутренне содрогнулся от того, что произнес, а охотник последним усилием воли заставил себя не спрыгнуть.
Отец подошел к дереву и увидел меня. Профессионально быстро справился с изумлением, приподнял руку и молча ткнул указательным пальцем вниз: спускайся!
Охотник спрыгнул первым, следом спустился я, замыкал шествие мальчишка. Собаки зарычали, но Мефодий прикрикнул, и они отступили. Отец ничего не говорил, я тоже молчал. Мальчишка вообще вряд ли был в состоянии что-либо произнести, а охотник просто не знал, что сказать в данной ситуации.
Отец не выдержал первым:
– Как ты здесь очутился? Я пожал плечами:
– Отстал от вас и охотился сам по себе. А вот почему вы вернулись, вам лучше знать.
– Понятно! – кивнул отец. – Что здесь делает молодой человек крестьянского происхождения?
– Он мой помощник на охоте! – ответил я. – У тебя вон их сколько, а мне даже одного нельзя завести?
– Ты в курсе, что крестьяне не имеют права находиться в царском лесу?
– Я ему разрешил! – с вызовом ответил я. – В конце концов, я царевич или кто?
Толпа придворных сгрудилась неподалеку и жадно ловила каждое сказанное слово.
– Врет он все! – не выдержал Мефодий. Память о нацеленной в лоб минуту назад стреле сильно действовала ему на нервы. – Когда мы выезжали из дворца, царевич был один, никаких помощников рядом с ним не было!
Отец посмотрел на меня и вопрошающе склонил голову набок.
– Мы договорились встречаться в условленном месте! – воскликнул я. – Во дворец его никто не пропустит, и я решил, что…
– Почему не пропустит? – удивился отец. – Помощник моего сына имеет право свободно входить и выходить из дворца. Почему ты раньше мне ничего не сказал?
– Я говорил, что он обманывает! – все больше распалялся главный охотник.
– В честь чего мне обманывать? – рявкнул я. Голос чуток сорвался, ну да ладно, на это мало кто обратит внимание, сейчас все заняты вопросом, а не прозвучавшими интонациями.
– Твоя версия? – спросил отец у Мефодия. – Зачем ему нас обманывать? Какая от этого польза?
– Я… – Главный охотник замялся: ничего правдоподобного и логичного в голову не приходило. – А вот пусть он назовет его имя!
– Глупо! – ответил отец. – Имя он явно должен был узнать в первую очередь, как, по-твоему? Иван, назови нам имя помощника, и мы закончим малоприятный разговор на радужной ноте.
Я на миг задумался: что-что, но узнать имя мальчишки не было возможности, как-то стремительно все получилось.
– Его зовут Мартин! – наугад ляпнул я, стараясь не смотреть на мальчишку и мысленно молясь, чтобы он не вытаращил глаза. Если он сорвется, то каждому станет понятно, что я на самом деле обманывал. Что отец мог после этого со мной сделать, ума не приложу.
На какой-то миг показалось, что в глазах отца блеснул ехидный огонек, но его лицо осталось непроницаемым.
– Имя названо! – объявил он.
Мефодий коротко рассмеялся: а чего теперь терять, раз пошла такая пьянка?
– Ни разу не слышал, чтобы крестьянских детей называли иноземными именами. Врет он, как есть врет! Ваше Величество, разве я ошибаюсь?
Отец задумчиво приподнял брови.
– Я не учил его лжи! – медленно произнес он. – И не думаю, что он станет обманывать родного отца из-за какого-то крестьянина? А ты?
– Не уверен… – отступил охотник, покрываясь испариной.
– Александр! – воскликнул царь.
– Я здесь, Ваше Величество! – выступил из толпы советник.
– Отведи… хм-хм… Мартина… во дворец и приведи его в порядок к моему возвращению! Иван, следуй за советником. Вечером я разберусь, кто он на самом деле: Мартин или нет, помощник или мимо проходил. А тебе, Мефодий, советую: не будешь ругать царевича – проживешь дольше. Прав он или нет, но у него больше шансов выйти победителем из схватки. Странно, что я должен объяснять тебе, сорокалетнему мужику, прописные истины!
– Я…
Царь вытянул в его сторону раскрытую ладонь, призывая закончить речи, пока не стало слишком поздно. Охотник намек понял и ретировался. Царь повернулся к толпе и прокричал:
– По коням, господа! Уже обед, а мы еще никого не поймали.
Советник приглашающе указал на своего коня:
– Прошу, Мартин! Или предпочитаете пешком?
Мальчишка до сих пор не мог ничего сказать. На его месте я бы тоже молчал: еще бы, всего-навсего шел по лесу, никого не трогал, а тут сразу царевич, советник, да еще царь с кучей придворных на голову свалились и всеобщее внимание обращено именно на него. Кому в деревне рассказать – решат, совсем крыша съехала!
– На моем коне доберемся, – отказался я. – Мартин, пошли!
Но парень не шевелился, пока я не схватил его за рукав и не потянул за собой.
– Я буду ждать на опушке, – предупредил советник. – Не отставайте!
– Мы скоро, конь недалеко остался, – кивнул я.
Толпа охотников вскочила на коней и ускакала следом за бросившимися в лесную чащобу собаками. Через минуту мимо нас протрусил на старенькой лошади пожилой граф. Умудряясь насвистывать популярную мелодию для оркестра со скрипкой, он, как и я, наслаждался одиночеством. Охотник из него был никудышный, и он просто разъезжал по лесу в свое удовольствие, стараясь не особо отставать от основной группы, чтобы успеть пообедать зажаренными на костре охотничьими трофеями. Графская кляча проследовала по свежим следам и скрылась из виду.
– Ты идешь или нет? – повторил я.
– Так, ты… вы… ты… не передумал… ли? Я перешел на шепот:
– Как тебя звать на самом деле?
– Мартынко.
– Серьезно?!.. Мама родная, бывают же совпадения в жизни! А меня зовут Иван. Царевич.
– Я вижу, что не дурак! – машинально ответил Мартынко. Но испугавшись, что ляпнул что-то не то, сглотнул и забормотал: – То есть, я хотел сказать…
– Все правильно, – ухмыльнулся я. – Слушай, Мартынко, ты далеко живешь?
– Деревня Маковка, здесь недалеко, – Он неопределенно махнул рукой.
– Разве вас не предупредили о сегодняшней охоте?
– Я ушел из дома.
– Совсем?!
– Нет, до вечера.
– Отлично, значит, успеешь побывать во дворце.
– Не издевайтесь надо мной, а? Кто меня туда пустит? – Мальчишка так и не поверил в реальность происходящего.
Я рассмеялся: хотелось бы посмотреть на придворного, который вздумает запретить мне пройти домой с личным гостем, особенно теперь, когда отец приказал советнику проводить его и привести в порядок. Да этот придворный завтра же окажется в непролазной глуши, до самой смерти грехи замаливать.
– А куда они денутся?
Мартынко призадумался. Бросил восхищенный взгляд на мой костюм и угрюмо поглядел на свой, изорванный собакой.
– Во дворце тебе найдут приличную обнову, – пообещал я. – Главное, не забывай, что отныне являешься моим помощником, и всем говори, что давно ходишь на охоту вместе со мной. Запомнил?
– Еще бы! – Перед его внутренним взором стояли оскаленные собачьи пасти, и Мартынко понимал, что с ним станет после первой же ошибки.
Советник прискакал в город первым и приказал открыть ворота, чтобы мы проехали без остановок (есть преимущества в том, чтобы быть царевичем: тебя никто не останавливает и не требует документы или уплаты дорожного налога).
Остановились мы у ворот дворцового парка. Сами. Я всегда там останавливался.
– Как охота, юное Вашество? – улыбнулся седой охранник Павел, стоявший на посту пять с лишним десятилетий. Его не заменяли только потому, что Павел превратился в местную знаменитость: он служил еще при дедушке, и горожане не представляли, что на его месте когда-нибудь окажется другой человек.
– С трудом, дядя Павел! – ответил я.
Советник поскакал дальше, и я позволил себе поделиться впечатлениями, не опасаясь, что охранник расскажет об этом еще кому-нибудь.
– А что так?
– Отец всю охоту разогнал! Одну птаху подбили, и ту собаки съели, – я указал на Мартина, – хорошо хоть, помощника в лесу нашел.
– Дикий? – Охранник хитро прищурил один глаз.
– Домашний! – отмахнулся я. – Но свирепый!..
– Как звать?
– Мартин!
– Редкое имя! Такое только в лесу и встретишь. – Охранник пристально посмотрел на мальчишку, запоминая его лицо, и указал на дорогу. – Проезжайте, молодые люди.
– Вперед, Гром! – приказал я, и конь поскакал, догоняя значительно обогнавшего нас советника. – Ну вот, Мартин, теперь ты занесен в списки особо важных персон, и дядя Павел пропустит тебя даже тогда, когда остальным хода не будет!
– Серьезно?
– Вполне.
– А он… по-настоящему твой дядя? – шепотом спросил Мартин. – Он брат царя?!
– Нет. Я его так называю, потому что мы друг с другом знакомы буквально с моего рождения. Его даже отец так называет! И придворные тоже.
– Да ну?! – изумился Мартин.
– Сам увидишь, – пообещал я. – Он каждый вечер рассказывает уйму интересных историй, его со всего города сбегаются послушать!
– Так он не только стражник, но и сказочник?
– Он давно уже не стражник, – объяснил я, – Отец своим указом отправил его на почетный отдых, каждый месяц выплачивая вознаграждение за многолетнюю работу. Но дядя Павел настолько привык к своему рабочему месту, что не захотел его покидать, и охраняет парк ради собственного удовольствия. Ты не поверишь, ведь ему уже семьдесят три года!