И похолодела. Свежий, едва затянувшийся шрам откуда взялся?
Мгновенный взгляд на шпалеру не дал ничего. Старинная, выцветшая, почти уже не различимая вышивка. Работа давно отправившегося к праотцам мастера или мастерицы…
— Тебе понравился мой дар?
Ирия метнулась к другой спинке кровати. Вжалась в спасительное дерево — какое же холодное!
И во все глаза уставилась на призрачную девушку. Только что стоявшую над ее головой.
Темнеют ставни. Бледно светится зеленоватое платье. Отбрасывает зловещий отблеск на золотистые волосы мирно спящей Эйды. В кои-то веки — мирно.
А схватить оружие Ирия не успела.
— Чего ты от меня хочешь?
— Спасти тебя… — прошелестела девушка-призрак.
— От кого? От Полины?
— Ты не слушаешь. Ты хочешь проснуться. Так проснись же. Проснись! Проснись, Ирия Таррент!
Изученная почти до дыр древняя шпалера. Темнеют ставни. И никаких силуэтов!
Догорает в старинном подсвечнике свеча. Шелестит ровное дыхание сестер.
Похоже, на сей раз Ирия проснулась окончательно. Осталось поднести руку к глазам…
Шрама нет. Увы, облегченно вздыхать рановато. Просто так подобное не снится.
Бедная Кати — проспать такое!
Ирия поудобнее повернулась на бок. Собираясь мирно лицезреть сны хоть остаток ночи. По возможности — без призрачных гостей.
А заснуть уже не удается. Так бывает — непонятная тревога гонит из теплой постели, из уютного дома. А потом с гор катится лавина — и сметает родное жилище. Будто его и не было.
Или приходят враги, поджигают его глубокой ночью. И дом из убежища превращается в смертельную ловушку! Ирия в детстве слышала о таком от отцовского друга.
Тогда папины друзья еще гостили в замке. Каждый год — и не по одному разу. На все праздники.
А вот при мысли об отце тревога не просто потянула прочь — с места сорвала!
Девушка торопливо натянула платье, сунула ноги в обувь. Осенней ночью на каменном полу коридоров впору ноги отморозить!
Осторожно выскользнула из выстывшей комнаты. Только бы отец был в своих обычных покоях — на втором этаже! Подниматься сейчас в Закатную Башню — вполне официальный дом столь хорошо теперь знакомого призрака! — точно выше сил Ирии.
2Это — конец. Хорошо хоть Леон успел вскочить с колен!
Отец явился в спальню жены, конечно, без шпаги. Зато кинжал у него с собой всегда. На поясе.
— Подожди, Эдвард! Ты всё не так понял… — бормочет Полина. Пятясь вглубь спальни.
Испуганный шепот, полные ужаса глаза. Дрожат хрупкие руки…
Мало что соображая, юноша заступил отцу путь. Дерзнувший полюбить чужую жену насчет себя не объяснит уже ничего! И что Полина осталась верна мужу — не поможет. Отец обо всём догадался по лицу сына! И по растерянным глазам жены…
Спасти хоть Ее! Но ужас Полины, что она — невиновная! — не сможет оправдаться, Эдвард Таррент уже принял за признание вины!
— Прочь, мерзавец!
— Отец, выслушай: это я виноват!
— С тобой я разберусь потом, но ее убью сейчас! — Да что же это с отцом? Он на себя не похож! — Ирия была права. Я пригрел на груди змею!
Ирия! Опять Ирия! Снова Ирия! Да будь проклята столь злобная сестра!
— Отец, единственная змея в этом доме — сама Ирия! Да, я люблю Полину, но она…
— Замолчи! — взревел лорд Таррент.
— …но она любит лишь тебя! Она верна тебе…
— Уйди с дороги! — Кинжал блеснул у самого лица Леона!
Творец милосердный, спаси и помилуй!
— Полина — лучшая женщина в подлунном мире, отец! — холодея от ужаса, пробормотал юноша. — Папа, остановись! Пожалуйста, не надо! Я всё могу объяснить…
Творец и все агнцы и голуби Его!..
Обмирая от ужаса, Леон судорожно вцепился в отцовские руки. Насмерть.
Остановить! Или хоть удержать оружие…
Папа, не надо…
Бесполезно! Проще хватать дикого коня — на полном скаку. Творец милосердный, ты же помогаешь слабым и невинным!..
Ярость искажает когда-то родное лицо.
Нет! Творец милос…
Лорд Таррент просто отшвырнул сына в сторону — к кровати. Как матерый волк — щенка…
Опасный угол проскочил в дюйме от виска. Толстый ворс ковра смягчил удар. Разбитое колено отозвалось болью.
Юноша забарахтался на полу, безуспешно пытаясь подняться. А отец, переступив через сына, рванулся к Полине.
Дрожащий комочек, забившийся в угол! Одного удара хватит, чтобы оборвать ее хрупкую жизнь! Полина — не Ирия, у нее их не девять кошачьих…
Две чужие ноги — совсем рядом! Леон в отчаянии вцепился в них, рванул на себя…
Лорд Таррент рухнул рядом с сыном. Получилось!
Теперь отец точно прикончит их обоих! Нужно бежать…
Нет — крикнуть Полине, чтобы спасалась. А Леон задержит лорда — пусть и ценой собственной жизни!
Творец милосердный, как же страшно умирать!
Юноша открыл рот… но пересохшее горло не выдавило ни звука.
Леон дернулся в сторону, пытаясь отползти подальше. Заслонить Полину. Пока отец поднимается, хоть что-то ему объяснить…
Попытаться. Еще раз. Потому что драться с ним — бесполезно. Леон — не боец. И пока еще — не гвардейский офицер.
— Папа, послушай!..
Ужас затопил глаза Полины. Зрачки — в пол-лица, а смотрит она…
— Папа…
Он что — уже вскочил? Или сел и сейчас метнет кинжал?!
Леон стремительно обернулся…
Эдвард Таррент ничего не собирался метать. И вставать — тоже. Равно как и дышать.
3Странно, Эдвард совсем не почувствовал боли. Лишь вокруг вдруг вспыхнул яркий солнечный свет. И простерся изумрудный, залитый летним сиянием луг. В получасе пути от замка. Если верхом…
Когда-то, много лет назад, еще совсем молодой лорд возвращался из Лютены. И вдруг поддался странному капризу — опередил эскорт и пустил Ланса по лугу. Наперегонки с теплым летним ветром.
А Ирия (ей тогда было лет семь) выбежала навстречу отцу. Она часто так ускользала от нянек, дремлющих в тенечке.
Ветер мягко колышет светло-зеленые метелки трав.
Скачут озорные солнечные зайчики. Отражают солнце в ярко-изумрудных глазах дочери.
А на горизонте — темная зелень леса…
Ири мчится наперерез — по цветущему лугу. Белое платье, босые ноги — опять сбросила туфли.
Растрепались светлые косы. Солнце золотит их, прекращает в локоны сказочной принцессы.
Вот-вот на бегу разовьется самодельный венок. Из скромных ромашек, небесных васильков, золотых одуванчиков.
Звенит радостный смех-колокольчик.
И приветственно ржет Ланс — дочкин любимец…
Как же мало было этих мгновений чистого, ничем не замутненного счастья…
Тот же теплый, южный ветер ласково скользнул по лицу. Донес одуряюще-летний аромат юной травы и васильков.
Знакомое ржание коснулось ушей. Лорд Таррент обернулся — веря и не веря.
Со стороны леса к хозяину мчится Ланс — вновь молодой и сильный. Вьется на вольном ветру белая грива…
Это же было так давно! И Ири давно выросла и…
О чём Эдвард только что думал? Неважно. Он уже забыл.
Потому что шагнул на мягкую траву луга. Навстречу солнцу, далекому шелесту леса, радостному конскому ржанию и счастливой маленькой дочери…
Глава шестая
Эвитан, Лиар, замок Таррент.1Отец упал неудачно. Его рука с кинжалом неловко повернулась. И лезвие вошло в грудь.
А как, как могло быть иначе?!
Да как угодно! Леон мог не явиться к Полине именно сегодня. А отец — остаться страдать в своей Закатной Башне!
Но Небо не уберегло, Творец не спас! И теперь новоиспеченному лорду Тарренту — лорду с этой минуты и до будущей законной казни! — осталось лишь с ужасом смотреть на дело рук своих. Уже ничего не поправить…
Отец неподвижно застыл на полу. Из груди неотвратимо чернеет рукоять рокового кинжала. Им Эдвард Таррент едва не заколол Полину.
Ковер вокруг тела стремительно темнеет от крови…
— Это несчастный случай! — прошептал Леон. Непонятно как сдерживая крик.
И еще большее чудо, что не кричит Полина. Как она, такая хрупкая, всё это выдержала?!
В первые минуты юноша просто о ней забыл. Когда рухнул рядом с безжизненным отцом на колени. Когда раскачивался, закрыв лицо руками…
Это Полине — обмирающей от ужаса! — пришлось запирать дверь. А потом — обнимать и успокаивать Леона. Умоляя не рыдать, не кричать, не выть раненым зверем…
Как она справилась? Как они держатся сейчас? Когда весь этот кошмар…
— Да, — прошептала Полина. — Несчастный случай. Но нам никто не поверит. Кому и когда верили в подобных ситуациях?
Ледяная рука стиснула сердце, отогнав даже скорбь. Любимая права. Не поверит никто и никогда. Если бы еще не в Ее спальне…
— Даже если мы докажем, что он сам… Всё равно — позор! — Полина словно читает мысли Леона. — Нам никогда не отмыться. История с Эйдой сойдет за пустяк. Главу дома находят в спальне его жены — с ножом в груди!
Она терпела до последнего. Но тут беспросветное отчаяние в ее голосе прорвалось слезами. Бедняжка беспомощно всхлипнула:
— Твоих сестер и мою дочь можно отправлять в монастырь сразу. Потому что после такого позора… Ирия выживет везде, но!.. — Полина замолчала — рыдания душат ее! Но это Эйда хнычет по любому поводу. А другие помнят о долге всегда. — Как ты думаешь, Леон, Кати долго там выдержит? И не наложит на себя руки? Она — такая… живая! Я-то выживу, я — сильная…
— Полина! — юноша крепко обнимал ее. Забывшись — целовал ее руки, лицо, волосы… — Полина, я не допущу!..
— Леон, ты теперь — новый лорд. Ты же наследник! Кто нам поверит? Если бы хоть не ты сам… Леон, если бы Эдвард погиб не от твоей руки, а какого-нибудь твоего брата… честь семьи еще можно спасти! — бормочет Полина.
Какого брата? Чарли — меньше года. Да и вряд ли она принесла бы в жертву собственного сына! Даже ради возлюбленного.
— Кровь по прямой линии. Вечное проклятие… Мы будем как Ильринги!
Леон вздрогнул. Род Ильрингов запятнан триста лет назад. Старший брат обезумел, младший защищался. Королевский суд его оправдал и даже не лишил титула. Но с Ильрингами до сих пор не роднится ни одна уважаемая семья! И даже не слишком уважаемая. Разве что насквозь порочный Веселый Двор Вальданэ.
Какой же Леон мерзавец! Погубил не только отца и себя, но и сестер. А главное — Полину!
— Есть выход! — вдруг лихорадочно прошептала молодая женщина.
Юноша в полубезумной надежде поднял глаза на возлюбленную.
— Какой?! — хрипло пробормотал он.
Выхода — нет. Разве что вынести тело отца из замка и спрятать. Но это — из мира больных фантазий. Как объяснить исчезновение лорда из собственного дома — посреди ночи? Мифический Призрак Дочери Лорда увел?
А еще — тело не пронести так, чтобы никто не заметил! Это только кажется, что весь замок объят сном. Кто-то — по закону невезения! — обязательно выйдет в коридор.
И это еще не считая солдат. А те — внизу, в карауле. Уж они-то не спят точно.
Всё кончено! Только бы поверили в несчастный случай! Иначе дело кончится не только позором семьи, но и казнью… убийцы! Род не оборвется, титул перейдет к Чарли… Но самому Леону от этого не легче!
Он вновь содрогнулся.
Ледяное острие топора у дрожащей шеи! Плаха, толпа черни внизу, палач в красном колпаке…
Топор!
Ветер холодит обнаженную кожу. Мурашки скользят от затылка к спине…
А через миг — невыносимая боль! И вечное небытие…
За что?! Это же действительно несчастный случай! Леон не хотел!..
— Ты меня не слушаешь! — Полина неожиданно крепко сжала его оледеневшие запястья. Как же сильно, оказывается, дрожат руки! — Леон, я совсем забыла: в моих покоях есть тайный ход. Он ведет в кабинет твоего отца.
— Что? — Новый лорд, наверное, похож сейчас на безумного!
Воистину говорят: нет хуже, чем дать надежду приговоренному! Дай, а потом отними — и он помешается…
— Это правда, Леон! — Полина встряхнула его за плечи. — Очнись, ну пожалуйста. Я не справлюсь без тебя!
Юноша усилием воли заставил себя опомниться. Это он во всём виноват. И сам же распускает сопли!
«Ты еще успеешь стать героем».
С чего вдруг это вспомнилось? Именно сейчас?
Чьи это слова? Кто их сказал два… нет, полтора года назад пятнадцатилетнему сыну лорда, не попавшему на ту войну?
Кто это был? Отец?
Юноша вновь вздрогнул, но вспомнил: нет. Эдварда Таррента к тому времени в замке уже не было. Героизм Леону предсказал один из офицеров погибшего Арно Ильдани. Сын старого герцога Тенмара.
Который? Последний выживший, но кто? Теперь уже нет ни одного.
Почему же Леон забыл имя того капитана? Или майора? Новоиспеченный лорд мучительно сжал пальцами виски.
Он сам сейчас — на грани жизни и смерти. А заодно и личного позора, вкупе с бесчестьем семьи! Почему же так жизненно важно вспомнить имя давно мертвого офицера? Он примчался тогда с остатками отряда — спасти семью лорда Таррента. Искупить хоть часть отцовской вины.
Исхудавший, страшный, с головы до ног покрытый чужой и своей кровью.
И не сумел спасти даже себя.
Хотя нет — собственную шкуру Анри спасал в последнюю очередь…
Анри! Вот как его звали. Анри Тенмар, граф Тэн. Такое простое имя — как вылетело из памяти? А звание и сейчас не вспоминается…
«Ты еще успеешь стать героем…»
Стал. Убийцей собственного отца.
— Леон, ты сможешь его нести?
Юноша кивнул. Да. Сможет.
А тот вымотанный боями офицер, Анри Тенмар, погиб. В тот же день и, возможно, час, когда сказал сыну друга никогда не сбывшиеся слова. Погиб героем. Ирия разбила Леону нос, доказывая это. Как же было больно!
Потому что юноша назвал Тенмара государственным преступником. Мятежником. Таким же предателем, как отец.
Впрочем, разве можно сохранить честь — в этом худшем из миров? Папа во имя чести погубил Эйду. И чуть не угробил всю семью.
А герцог Тенмар плевал и на честь, и на месть за Арно Ильдани. Но все трое его сыновей думали иначе. И отцу пришлось их всех пережить. И схоронить.
Почему Леон не родился сыном Ральфа Тенмара, а Анри — Эдварда Таррента? Насколько всем было бы легче…
Юноша с трудом поднял тело отца.
Непонятно, зачем. Потому что так велела Полина?
Какая разница: спальня, кабинет? Всё равно ведь не вынести из замка…
А может, из кабинета есть еще один потайной ход? В лес куда-нибудь? Полина ведь должна знать, что делает!
Или всё бесполезно…
Ветер… Никак не желает утихнуть! И волчий вой. Злобная стая ждет добычу! Если Леон и Полина выйдут в чащу — их разорвут волки!
Он никогда не видел, как хищники беспощадным кольцом окружают добычу. Но представлял — очень явственно. Особенно — желтые огни злобных глаз среди черных палок зимних деревьев!
Серые тени на белом снегу. Чистый наст вот-вот окрасится алым… И съежится — свежая кровь сожжет его.
Снег и жизнь — одинаково хрупки. И век обоих так короток…
Молодая женщина неслышно подошла — подкралась! — к стене, отодвинула гобелен. Изящная рука коснулась выдвижной панели.
Как всё просто. Как легко выйти из спальни!
Если бы Леон знал заранее…
А зачем — теперь? Всё равно всё кончится позором и плахой. Спасения нет…
2Грешникам путь в Бездну указуют гигантские змеи Темного. А Леона ведет возлюбленная. Вместо багровых огней колеблется светлое пламя золотистой свечи.
Полина — такая легкая, почти летит. А на белый пеньюар кровь даже не капнула. Так странно…
Хотя любимая ведь не касалась тела… Как странно и страшно это звучит — тело!
Темный коридор, хрупкая фигурка в белом. Бледная свеча в тонкой руке…
Святая с иконы. Правильно, что на одеянии Полины нет крови. Потому что нет и на ней самой. Возлюбленная Леона — безгрешна.
А вот его собственные руки и одежда — уже все в крови. Как когда-то у Анри Тенмара. Только тот не убивал родных…