– Поспешим. – Прекрасная незнакомка, наверное, была живым воплощением рекомой сестры таланта, потому что, не прибавив больше ни слова, запрыгнула в седло и послала свою кобылицу вперед.
Нам не оставалось ничего другого, как последовать за ней. А поскольку быстрая скачка лесной дорогой не способствует беседе, все расспросы пришлось отложить до более удобного случая. Рассчитывая, что тот вскоре представится.
В самом деле, не прошло и получаса, как барышня стала придерживать лошадь, а вскоре и вовсе пустила ее размеренным шагом. Может, не опасалась погони, а может – хотела дать роздых коням, чтобы позже, когда понадобится, гнать их во весь опор. И у меня появилась возможность поговорить с Лукашем.
– Спасибо, друг, – поблагодарил я его искренне. – Несмотря на то, что я так и не узнал, за что меня схватили и в чем обвиняют, все же на воле гораздо лучше.
– Зато я выведал, – ответил Лукаш. – Дело не в тебе, Игорь, а в особом отношении жителей Дуброва к харцызам. А чему удивляться, это ж Пограничье. И месяца не проходит, чтобы степняки чего не натворили. То скот угонят, то девицу умыкнут. Совсем недавно, на весенних празднествах, невеста сына пекаря Маркеса в ночь перед венчанием пропала. Дубровчане до сих пор лютуют! Правда, поговаривают, что не так жаль девицы, как пропавшего угощения… – усмехнулся парнишка. – И вообще – баронесса болеет, барон лютует, как поднятый до весны медведь… В общем, как схватили тебя, стал я расспрашивать. И выяснил, что есаул Калита считает, будто рядом с замком ватага степняков затаилась, а ты под видом скомороха пробрался в замок осмотреться и выведать, где чего стащить можно. Но Нечай уверил меня, что барон Владивой сгоряча судить не будет. И если за тобой вины нет, то освободит. Хотя из-за смерти баронессы Катаржины рассмотрение дела могли отложить. Но уж к свадьбе баронеты помиловали бы обязательно.
Я хмыкнул, вообразив себе столь длительное заключение. Хорошо, если б кормить не забывали, а то всякое случается, когда до безвестного узника никому нет дела.
Лукаш покосился, помолчал немного, а потом продолжил:
– Одним словом, день-другой ничего не менял. А за ужином, в таверне, ко мне за стол подсел странный тип. С повязкой, закрывающей один глаз. Он положил на стол золотую монету и сказал, что если я хочу помочь своему товарищу, то должен немедленно купить трех коней, провизию в дорогу и ждать тебя здесь. Когда же я поинтересовался: «За что такая милость и кто он такой?», незнакомец ответил, что платит за сопровождение баронеты Анжелины ко двору ее тетки – баронессы Звениславы. А остальные вопросы мне лучше не задавать, потому как лишнее знание укорачивает жизнь. И что отказаться я могу, но в таком случае ты из темницы, скорее всего, вообще не выйдешь. Потому что у барона Владивоя и без тебя забот хватает, а придет в замок новый хозяин или нет, и когда это будет – никому не известно. Зато, помогая баронете, мы и сами ноги унесем, и добрый поступок совершим. Я даже не раздумывал. Какое мне дело до дворянских интриг? Главное, что ты будешь на свободе и наше путешествие продолжится. В конце концов, провести пару дней в обществе баронеты не такая уж тяжкая плата за свободу, полные снеди чересседельные сумы и пару отличных лошадей.
С этим я не мог не согласиться. Кони действительно не крестьянские тягловые шкапы, а выезженные под седло скакуны. Да и барышня пока проблем не создавала. Хотя что-то такое вспоминалось мне из прошлого опыта, что там, где появляется смазливая девчонка, неприятности возникнут обязательно. Кстати, надо было познакомиться и поблагодарить ее. Может, Лукаш и совершил подвиг, покупая все необходимое для побега на рынке, но из подземелья-то вывела меня она.
– Спасибо за освобождение, – произнес, как мог, учтивее, как только поравнялся с баронетой.
– Перед тобой благородная госпожа, хам! – В голосе молодой девушки было столько холодного высокомерия, что я даже поежился. – И обращаться ко мне следует либо «достойная госпожа», либо «госпожа баронета».
– Как будет угодно достойной госпоже, – улыбнулся я наконец-то, увидев, что и профиль у девчонки был под стать. Возможно, слишком утонченный и слишком надменный, но в целом очень ничего. Вот только сама она оказалась совершеннейшим ребенком. Лет пятнадцати… – А разрешите спросить, госпожа баронета.
– Спрашивай. Разрешаю.
При этом благородная девица даже шею не соизволила повернуть.
– Что случится, если я и мой товарищ не пожелаем придерживаться дворцового этикета?
– Как это не пожелаете?! – баронета устремила на меня взгляд, полный негодования. – Да я вас!.. На конюшне запорю!..
– Милая барышня, – я веселился от души, в то время как Лукаш побледнел и с ужасом взирал на меня, делая огромные глаза и отчаянно жестикулируя. – Вся беда в том, что среди этого дикого леса можно встретить стаю диких волков, голодного медведя. Я допускаю, что тут водятся разбойники. Но что конюшни нет, ни одной, готов об заклад побиться. Хотите? Например, на поцелуй?
Лукаш застонал и стал медленно сползать с коня. Обеспокоенный состоянием приятеля, я поспешил к нему, предоставив девчонке возможность поразмыслить над моим предложением. Вовремя… Баронета растерянно огляделась. Похоже, до ее сознания только теперь дошло, что она не среди подобострастной дворни, а наедине с совершенно чужими мужчинами. А вслед за этим нахлынули воспоминания о событиях, предшествующих ее безумному побегу. И несчастная девушка горько разрыдалась.
– Что за напасть? – раздраженно бросил я Лукашу, который, оказывается, просто пришел в ужас от столь вольного обращения с дворянкой и поспешил к девочке. – Нашли место истерики закатывать. Хотите поплакаться, давайте устроим привал. Разведем огонь, поедим. А заодно и пожалуемся на судьбу. Вы не возражаете, высокочтимая госпожа?
Но та даже не услышала меня, заново переживая все ужасы прошлого вечера.
Когда ей под утро сообщили о смерти матери, Анжелина была уверена, что это самое ужасное событие, которое только может произойти. Но все оказалось гораздо хуже. Под вечер, когда обессилевшая от рыданий девушка уже собиралась ложиться спать, Аннет сообщила, что Калита, есаул королевской дружины, имеет важное известие, касающееся жизни и чести баронеты, и просит его принять.
Старый харцыз вошел, низко кланяясь и пряча взгляд. А поведанное им было до такой степени ужасно, что девушка совершенно растерялась. Опасность, грозившая ей в родном доме, была столь велика и ужасна, что не умещалась в сознании. А подлость отчима – такой чудовищной, что она потеряла голову. Тогда только одна мысль показалась разумной: «Бежать!» Как можно скорее! Как можно дальше! Тем более что именно это советовал Спаситель. Оказалось, он уже все продумал и успел подготовить. Надо было только дождаться ночи и, опередив подлые замыслы Владивоя, тайком покинуть замок. А чтобы ее спохватились как можно позже, всех слуг оставить здесь, а вместо охраны взять с собой посаженного недавно в темницу скомороха и его товарища, которые в благодарность за освобождение и сопроводят баронету до замка Зеленец, под защиту тетушки Звениславы.
Тогда эта мысль показалась Анжелине достаточно здравой. И только теперь, когда ужасы ночи слегка поблекли, девочка поняла, что поспешные решения редко бывают стоящими. Но сделанного не воротишь, да и жалеть не стоило, так как позади осталась опасность подлинная, а рядом – вымышленная и сомнительная. От осознания простой истины баронета почти успокоилась, хотя слезинки из уголков глаз все же не исчезли.
А дождь становился все сильнее. Даже сквозь плотную листву переплетенных по краям дороги ветвей отдельные крупные капли уже срывались вниз. И их становилось с каждой минутой все больше. К этому времени мы подъехали к каким-то развалинам. Вернее, остаткам полусгнившего сруба с провалившейся крышей. Но обращенная от дороги к лесу часть навеса для лошадей все еще каким-то чудом держалась на почерневших столбах и стропилах.
– Заезжий двор посреди леса? – удивился я.
– Мы же на большаке, ведущем в столицу. До Моровицы на этом тракте было не в пример оживленнее.
– Переждем непогоду?
– А не опасно? – засомневался Лукаш. – Помнишь, о чем нас деда предупреждал?
– Ты о мертвяках? Перестань… – отмахнулся я пренебрежительно. – Враки все это, никаких бродячих мертвецов не бывает. Зато навес почти незаметен с дороги. К тому же дождь все гуще. Следы вскоре смоет, и никто не додумается искать нас так близко от замка.
Мои слова не слишком убедили парнишку, но после того, как я демонстративно перевесил саблю на пояс, он немного приободрился. Баронете помогли сойти с коня и бережно усадили на уцелевшее бревно, которое расторопный Лукаш успел застелить попоной.
– Простите мое бесцеремонное поведение, – нужный тон нашелся сразу, словно я только тем и занимался в позабытой жизни, что разговаривал с взбалмошными девицами. – Это все от волнения. Согласитесь, баронета, не каждый день попадаешь в темницу, и уж тем более не каждый раз покидаешь ее таким изысканным способом. Тут у кого угодно голова кругом пойдет. А вы, если осмелюсь спросить, от кого бежите?
– От отчима… – Анжелина ответила раньше, чем успела решить, хочет она этого разговора или нет. Но, увидев искреннюю заинтересованность в моих глазах, девочка слово за слово пересказала всю свою безрадостную историю.
– Вот, значит, как… – Я неожиданно почувствовал какое-то смутное беспокойство. – Тогда длительный отдых отменяется. Есть во всей этой кутерьме какая-то фальшь. Не могу понять, что именно не так, но уверен: нам здесь лучше не задерживаться. Тем более что и дождь уже слегка успокоился. Надеюсь, никто не устал? А думать и разговаривать можно в седле.
Я и сам пока не мог понять, что насторожило меня в рассказе девушки, но чувство близящейся опасности только крепло. И подтверждение не заставило себя долго ждать. По дороге застучали копыта, и отряд из шести всадников, мельком взглянув на развалины, галопом унесся в том направлении, куда, по их мнению, должны были двигаться беглецы.
– Ну вот и ответ. И если благородная госпожа будет столь благосклонна, чтобы выслушать скомороха, могу попытаться кое-что объяснить.
Наверно, не стоило опять грубить, но Анжелина была так испуганна, что совершенно не обратила внимания на мой тон.
– Скорее всего, побег, так умело и вовремя организованный слугой, на самом деле – часть плана отчима. Согласитесь, если в замке вы могли рассчитывать хоть на какую-то помощь, то в глухом лесу ее ждать неоткуда. Вас убьют, а меня с Лукашем – казнят за совершенное злодейство…
– Нет, – неожиданно возразила Анжелина. – Убивать меня не станут. Если вокруг измена и ложь, то отчим заинтересован в моем исчезновении больше, чем в смерти. Поэтому меня должны похитить. Вернее, уже похитили. Вот он, – указала она на Лукаша, – побратим харцыза, которого вчера бросили в темницу, воспользовался царящим в замке сумбуром и освободил своего товарища. А потом вы в отместку и для куража умыкнули меня. Разве не похоже на правду? И вполне в духе разудалых степняков. Я стала бы не первой горемыкой, пропавшей из родительского дома или – прямо из супружеского ложа. Возможно, вы и не метили так высоко, а попросту украли первую попавшуюся хорошенькую девицу? Ну что, у кого-то такой рассказ вызывает сомнение? Отсюда и погоня. Барону обязательно нужно, чтобы слуги могли присягнуть, что он все сделал для моего поиска.
– Вполне возможно, – согласился Лукаш. – По меньшей мере, не противоречит здравому смыслу. И искать нас станут со всей тщательностью. Но ты, Игорь, прав: когда найдут, живыми не оставят. Мы слишком много знаем.
– Значит, будем выбираться. Вот только куда? Блин, впервые чувствую себя таким беспомощным, – я раздосадованно хлопнул себя по лбу. – Проклятая пустая кочерыжка. Ну вспомни же хоть что-то!
– То есть как куда? – баронета повысила голос. – Помощь против отчима я смогу получить только у тети Звениславы или у королевы! Немедленно поворачивайте в Зеленец или Турин!
– Вот-вот, именно в той стороне нас и станут искать.
И, как бы в подтверждение его слов, по дороге в северном направлении проскакал еще один отряд.
– Что же нам делать? – растерялась Анжелина, и я вдруг отчетливо понял, что рядом не наследница баронства, а всего лишь маленькая девочка.
– В общем-то у меня есть только один вариант, – потер я лоб, пытаясь хоть таким способом заставить его выдать умную мысль. – Надо пробираться на мельницу. Помнишь, ты говорил, что без его согласия туда никто дороги не найдет?
– Точно! – аж подпрыгнул Лукаш. – Как я сам не сообразил?! У деда на мельнице никто не найдет. Оставим у него на попечении госпожу баронету, а сами – окольными путями отвезем известие графине Звениславе. А если деда захочет, то таким путем нас через лес проведет, что ни один соглядатай не заметит.
– Ну, уж нет, – неожиданно воспротивилась Анжелина. – Сами сидите на своей мельнице. Не дождется Владивой, чтобы я от него, как курица от ястреба, пряталась. Вместе в Зеленец пробираться станем. А коль отвернется удача, стыдиться за меня вам не придется. Прошу только об одном: надругательства не допустите. Увидите, что не уйти нам, лучше сами убейте.
И так благородна была она в своем возвышенном порыве, что я не стал убеждать девочку в том, будто бы достоинство правителя не в безудержной храбрости, а в наличии ума и умении им пользоваться. Тем более что до спасительной мельницы и до принятия решения было еще далеко.
Менее восприимчивый Лукаш только хмыкнул. Приняв решение за всех, я превратился в его глазах из благодушного здоровяка в человека, готового нести ответственность не только за собственную судьбу, но и за тех, кто рядом. Очевидно, почувствовала это и баронета, потому что подчинилась без возражений. Но, сделав попытку подняться, чего-то завозилась и уселась обратно.
– Зацепилась, – произнесла чуть извиняющимся голосом.
Лукаш поспешно бросился на помощь Анжелине, присел у бревна, высматривая вредный сучок, но вдруг резко отпрянул и побледнел так, что я заметил это даже ночью.
– Т-там… – Дрожащий голос парнишки не оставлял сомнений, что происходит нечто весьма неприятное.
Я шагнул ближе, нагнулся, вгляделся и сам едва сдержал восклицание. Из земли, наподобие свекольной ботвы, вылезала пара человеческих рук. При этом одна из них уже крепко сжимала в кулаке подол платья баронеты, а вторая шарила вокруг, явно желая найти, за что бы ухватиться, чтоб выдернуть на поверхность остальную часть тела. Эфес завещанной мне Вернигором сабли будто сам прыгнул в ладонь. И раньше, чем кто-либо из моих спутников успел что-то понять, я взмахнул лезвием крест-накрест, обрубая излишне активную «растительность» по локоть.
Взвизгнув, так что в радиусе нескольких миль все зверье шарахнулось по норам, баронета одним прыжком взлетела в седло и пришпорила лошадь. К счастью, в нужном направлении. Следом за ней поспешил Лукаш, ну и я не стал задерживаться возле «рукотворной» грядки. Мало ли что на ней еще произрастет?…
* * *Как только испуганные неожиданным происшествием беглецы скрылись в ночи, из прилегающих к развалинам кустов на открытое место выбрались три дюжих мужика. Они были одеты в сшитые из мятой оленьей шкуры свободные куртки, каждый с тяжелой рогатиной в руке, луком и колчаном за спиной.
– Ну, а теперь, Мухомор, – пробурчал здоровяк с чрезвычайно спутанной копной волос, небрежно пиная носком растоптанного лаптя подвернувшийся под ногу обрубок руки. – Объясни нам, отчего ты вдруг решил отпустить добычу, взять которую было проще, чем водицы испить?
– Да, – более требовательным тоном поддержал его второй, самый меньший ростом из троих, недовольно сплевывая сквозь редкие зубы. – Объясни, нам!
– Гнездо, ты ползущую в траве гадюку со скольких шагов сумеешь расслышать? – спросил вместо ответа Мухомор, вытирая рукавом потное рябое лицо.
– Шагов с десяти… – пожал могучими плечами тот, озираясь вокруг. – От того зависимо, на чем трава растет. Меж камней, это одно, песок или сухая листва – иное дело. А что?