— Вот это самочка-а-а, — присвистнул Флевретти, похотливо уставившись на её филейную часть, хотя уже окончательно протрезвел к этому моменту.
Известие о том, что мы остаёмся, ни капли не обрадовало хозяина, но выгнать нас он тоже не посмел. Нам разрешили расположиться в маленькой курительной комнате по соседству с библиотекой. Флевретти прилёг на диване, а я заступил на дежурство, попросив у Амалии большую кружку кофе с дёгтем покрепче. Усевшись в кресло напротив старинного камина, я увидел вырезанный в камне герб — держащего щит воинственного бобра в рыцарском шлеме, грозно взмахивающего коротким мечом. Учитывая относительную новизну резьбы, герб явно был добавлен года два-три назад. Через пять минут подруга Эльвиры принесла мне целый кофейник и заботливо поставила у горящего камина.
— Так он дольше будет горячим, — с улыбкой поклонилась она. — Ещё что-нибудь, месье Брадзинский, пока я не ушла?
И, приопустив ресницы, многозначительно провела рукой по вырезу декольте. Я невольно покраснел и закашлялся:
— Нет, ничего, спасибо. Думаю, раньше утра вы нам не понадобитесь. Покойной ночи, мадемуазель Гонкур.
— Покойной ночи, — невозмутимо глядя мне в глаза, сказала она и с лёгкой усмешкой на губах удалилась, качая бёдрами. Я не смотрел, конечно, ей вслед, но всё хорошо представил.
— Горячая штучка, а? — подал голос капрал, кутаясь в тёплый плед. — И она на тебя запала, точняк! Я б на твоём месте не упускал момента, дружище.
— Ты ещё не спишь?
— Позови её, а я сделаю вид, что сплю!
— Лучше честно спи, твоё дежурство через четыре часа.
— Знаю, знаю, наверняка просто боишься рогов своей журналисточки, — добродушно проворчал Флевретти, поправляя подушку и укладываясь поудобнее.
Через пару минут он уже вовсю храпел, а я уткнулся в дешёвый детективчик, который выбрал из стопки книг, предназначенных для растопки. А хозяин заметно увлекался историями о расследованиях знаменитой лейтенантши Коломбины, прославившейся тем, что не снимая носила один и тот же свитер и не выпускала изо рта сигары, даже целуя «Оскара». Написанием детективов, где убийца известен с самого начала, зарабатывало на жизнь уже не одно поколение одомашненных драконов-литераторов. На протяжении двадцати пяти лет у нас в стране это самая популярная серия романов для поездов и бессонных ночей.
Не помню, сколько времени прошло, признаться, я слишком углубился в историю о череде таинственных убийств, где у каждой жертвы оставалось только одно ухо и один глаз, и мне было уже интересно, кто тот идиот-маньяк-энтузиаст, которому не лень так однообразно обрабатывать трупы.
Цикады стрекотали за окном, со стороны ближайшего перелеска выли адские белки, в камине потрескивал газовый огонь, и за всеми этими звуками мне послышался подозрительный скрип, я прислушался — скрипнули один раз, второй, третий. Конечно, это вполне могла скрипеть и осина, но звуки были слишком уж характерные — скрипели половицы.
Я встал, на цыпочках подкрался к двери и резко распахнул её. Никого. Я снова застыл на месте и прислушался, как вдруг по всему коридору погас свет. Я выхватил пистолет, но остался стоять, где стоял, не двигаясь. Тишина. А потом половицы заскрипели так, словно кто-то дал дёру, и в дальнем конце раздался топот убегающих ног. Я рванулся в том же направлении, надеясь только на превосходство в скорости. В темноте черти видят, как оборотни, и свет мне был не нужен, преступник, если это был преступник, не учёл этого.
Коридор вывел меня к входной двери, она была приоткрыта, я осторожно толкнул её ногой и шагнул на крыльцо. Конечно, здесь я был как на ладони, с головы до ног залитый лунным светом и отлично видимый со всех сторон. Однако на меня никто не бросился, не попытался метнуть нож или выстрелить из лука, как можно было бы ожидать в обычных средневековых замках. Небольшой старый сад, куда выводила дверь, переливался холодным хрустальным сиянием и выглядел очень романтично: чёрные силуэты засохших деревьев, прореженный кустарник, лужи и камни, высокая кованая ограда в виде хаотичных нагромождений паутины. Это и восхищало и настораживало…
Но если убегающий спрятался здесь, то ему не уйти от меня на таком маленьком пространстве. Вроде бы на первый взгляд никакого чужеродного движения я не уловил, хотя внимательно обшарил сад взглядом. Потом, так же бдительно глядя по сторонам, прошёлся до ограды и повернул назад. Никого. Варианта два: либо я ошибся, и убегающий спрятался за какой-нибудь портьерой в коридоре, либо у него есть крылья и он улетел. Второе вероятнее всего…
Пришлось вернуться в дом. Флевретти спал как убитый, впрочем, вампиры именно так и спят, а у капрала, как я уже упоминал, присутствовала некая доля вампирской крови, и, судя по клыкам и пристрастию к томатному соку с перцем, довольно приличная. Будить его я не стал, бесполезное дело, сам проснётся ко времени своего дежурства. «Печать» из бумаги для заклейки окон была на месте, так что в библиотеку никто не входил, значит, всё в порядке. Конечно, можно было вскрыть её, проверить, не проник ли кто в комнату через окно, но, пожалуй, достаточного повода для этого пока нет. Бегать по дому могла и крыса, но, конечно, очень крупная, или какое-нибудь другое домашнее животное. Надо будет утром уточнить на этот счёт у месье Бобёрского. Но и читать дальше я тоже уже не смог, потому что… потому что… потому…
Я проснулся от того, что меня кто-то с силой тормошил за плечо.
— Эй, ты заснул на посту. — В голосе Флевретти звучало насмешливое возмущение.
Дьявол, я сам не мог поверить, но это была правда. Видимо, сказалось выпитое за вчерашний день, а выпил я вчера слишком много для того, кто пьёт достаточно редко и умеренно. Случай с польской самогонкой на лайнере вампиров — не в счёт, это редкое исключение. Хорошо ещё качество алкоголя там, куда привёл меня капрал, было довольно сомнительным, чем по праву гордился хозяин заведения. Если бы кто-то попробовал его обвинить, что он поит клиентов качественным алкоголем, он бы разорился на штрафах от санэпидстанции.
Я вскочил на ноги, выпрыгнул из комнаты и посмотрел на дверь. Печать была сорвана! Флевретти уставился в ту же сторону и хрипло выругался.
— Чтоб мне хвост на эскалаторе зажевало! Глазам не верю! Что случилось? Я так старался аккуратно приклеить эту ленту, а теперь она…
— Сама отклеилась, — огрызнулся я, бросаясь вперёд.
Кажется, проспал не я один, потому что за окном было уже светло и настенные часы показывали почти восемь часов утра. То есть смена капрала тоже давно прошла, а он меня не разбудил. Почему? Да потому что сам расслабился и задрых! Но сейчас нам было не до взаимных попрёков…
Мы наперегонки кинулись в библиотеку, но юркий Флевретти успел на секунду раньше и загородил дверь спиной.
— Не подходи, вдруг она заминирована!
— Что за глупости! — Я попытался его отодвинуть, но капрал стоял как скала.
— Никакие не глупости, я много раз видел такое в кино! Международные террористы вечно всё минируют, чтобы скрыть следы преступления.
— Здесь нет международных террористов!
— Откуда ты знаешь? Они могут быть везде! Или забыл, как в прошлый раз вас с Чмунком взорвал обычный карлик?!
— Он был псих, а не настоящий террорист.
— Очень может быть, — упёрся наш младший сотрудник. — Но взрыв-то был настоящий!
Спорить можно было до бесконечности, поэтому я хлопнул себя ладонью по лбу и сдался:
— Хорошо, хорошо. Давай осмотрим всё медленно и осторожно.
Мы дружно отступили назад, после чего без спешки обследовали оборванную ленту, поискали необычные отпечатки пальцев у косяка, обнюхали всё вокруг, а Флевретти даже не побрезговал лизнуть дверную ручку. Причём сделал это с таким изощрённым смаком, что я наконец-то понял, за что его любят женщины!
— Хм… сладенько, вроде как кокосово-шоколадная конфетка?
Я недоумённо покачал головой, а потом мы всё-таки вошли внутрь…
Первым бросилось в глаза, что тело жертвы изменило положение. Не само, естественно, покойницу явно обыскивали. То, что пропало, было тоже видно сразу: серёжка в виде черной погребальной гвоздики с одного уха. Я проверил, она не закатилась под тело или ковёр на полу и не затерялась в складках платья. Окно было распахнуто, похоже, преступника спугнуло что-то в доме, раз он решил скрыться таким образом.
— Наверное, он услышал меня, — виновато сказал Флевретти. — Я слишком громко тебя будил, он услышал и напугался. Но если сейчас ещё не поздно попытаться его догнать…
Кивнув друг другу, мы едва ли не одновременно выпрыгнули в окно.
— Я налево, ты направо, — скомандовал я.
Капрал яростно что-то прорычал и припустил, словно олень, высоко вскидывая ноги и делая гигантские прыжки. Понимаю его энтузиазм, всё-таки первая погоня за преступником. Когда-то и я был таким, но теперь знаю, что гнаться за кем бы то ни было надо всегда осторожно — никто не даст гарантии, что он не ждёт вас с ножом в руке за ближайшим поворотом…
Но нам не повезло. И когда мы встретились за поворотом у парадного входа, оба были абсолютно невредимые, но никого не догнавшие. Обежав весь дом, мы ни с преступником не столкнулись, ни на след не напали, ни улики не обнаружили. Ну разве что сама пробежка всегда полезна для здоровья, но пользы для следствия в ней оказалось ноль!
Единственно, что задержало на секунду внимание, это тяжёлая старинная водосточная труба. Она была в полуметре от окна библиотеки, и по ней, наверное, можно было забраться наверх. Тем более учитывая, что стены с этой стороны дома почти сплошь покрывали ветви дикого винограда, вполне способные выдержать вес взрослого чёрта. Только в реальности подобные трюки выглядели бы слишком надуманно.
— Ну что? — спросил я.
— Ничего, — пропыхтел Флевретти, опустив голову и держась за дрожащие колени. Похоже, он давненько не практиковался в беге.
— Ты осмотрел весь участок со своей стороны?
— Да, парк там как на ладони, никого нет. — Он с трудом выпрямился, кряхтя и обеими руками выпрямляя поясницу.
Мне повезло не больше.
— Я тоже не увидел никого и ничего.
— Проверим ещё раз, — отдышавшись, предложил Флевретти, в глазах которого поигрывал охотничий азарт. — Может быть, увидим какие-то следы!
— Хорошо, — без особой уверенности согласился я, — но только теперь ты иди моим маршрутом, а я твоим.
— Свежий взгляд, — понятливо кивнул капрал.
Мы козырнули друг другу и вновь бросились в разные стороны. Увы, ничего интересного на маршруте капрала мне не попалось. Разве что его чёткие следы, отпечатавшиеся на мокрой от росы земле. В этот момент я пожалел, что Чунгачмунк теперь не с нами, а занимается установлением порядка в Порксе. То есть он, конечно, вернётся, по крайней мере, я очень на это надеюсь. Но в любом случае это будет не скоро. Именно воспоминания о краснокожем друге и натолкнули меня на мысль, заставившую ускорить шаг. Кажется, я понял, в чём проблема…
Чисто по времени Флевретти опередил меня буквально на минуту. Он уже стоял, зевая, около окна в библиотеку, и по его лицу было видно, что никаких улик и зацепок он опять не отыскал.
— Ничего нет, сержант.
— Я знаю.
— Знаешь?!
— Да. Более того, я уверен: там ничего и не должно быть. Смотри сюда. — Я указал пальцем ему под ноги.
— А что не так? — смутился он. — Это форменные ботинки, я ношу их очень аккуратно уже, наверное, восьмой год.
— Следы. На мокрой земле очень чётко видны следы. Вот это — твои, а это — мои. Где же следы того, кого мы догоняем?
Флевретти впервые посмотрел на меня таким взглядом, как будто я самый великий криминалист всех времён, основатель паризуанской полиции огр Мегре.
— А раз следов нет, значит, он и не прыгал на землю?
— Верно, — согласился я, пробуя рукой прочность водосточной трубы. — Он просто обманул нас, а сам залез наверх и сбежал через крышу.
— А если он не скрылся?
— В каком смысле? — не понял я.
— Ну в смысле не покинул дом, а всё ещё в доме?
Я вздрогнул. Капрал вполне мог оказаться прав. Нужно было вернуться и срочно допросить хозяина и горничную, не видели ли они кого-то из посторонних. Если нет, то наш преступник действительно мог всё ещё прятаться в доме.
Мы дружно подошли к парадному входу, пришлось долго звонить, пока заспанный хозяин в ночном колпаке не открыл нам дверь.
— Месье, у нас к вам несколько вопросов, — сурово начал я.
— Охотно отвечу вам после завтрака, — продирая глаза, буркнул домовой. — Без кофе я ничего не соображаю. Пройдите в столовую, все, должно быть, уже там.
— Все? — удивлённо уставился на меня Флевретти.
— Что значит «все»? — Я тоже ничего не понял.
В большой гостиной, напоминающей малый зал для заседаний муниципалитета, вокруг овального стола сидели трое: сухощавый чёрт в штатском, с манерами отставного военного, толстенький домовой в халате, очень похожий на самого хозяина, только помоложе, и стройная эффектная чертовка в строгом деловом костюме. Улыбчивая Амалия де Гонкур разливала всем кофе из начищенного до блеска медного кофейника. Она же, подмигнув, указала нам на два свободных стула.
— Присаживайтесь, офицеры. Жидкий кофе? Густой чай? Прокисший апельсиновый сок? А вы что такие встрёпанные с утра? Ловили преступника? — На последних словах глаза её восхищённо округлились.
— Да, мадемуазель, — в один голос подтвердили мы. Я согласился на сок, Флевретти потребовал два кофе.
— Они что, все приехали ночью? — тихо спросил я у девушки, пока в мой бокал лилась мутная оранжевая струя пенного сока.
— Что вы, Ирджи, я ведь могу вас так называть? Они живут у нас уже больше недели.
— Та-а-ак… — Я мысленно поставил себе галочку срочно разобраться с хозяином, заявившим мне, что в доме нет посторонних.
Между тем господин Бобёрский прошествовал к своему креслу, безмятежно усевшись во главе стола. Он уже успел умыться, расчесать бороду и переодеться.
— Думаю, я должен представить вас друг другу, дамы и господа.
— Да уж, пожалуйста, — подал голос Флевретти. — Особенно меня представьте, вон той милой мадемуазель с высокой причёской.
Чертовка метнула на него пренебрежительный взгляд, размазывающий мужчин по стенке, но улыбчивого капрала такие мелочи никогда не останавливали.
— Итак, друзья мои, я вынужден иметь честь познакомить вас с сержантом Ирджи Брадзинским. Не прошу любить и жаловать, но, по крайней мере, мы можем быть с ним вежливыми. Вы что-то хотите сказать, сержант?
— Да, — сдерживая естественное раздражение, начал я. — Вчера вы заявили, что в доме нет посторонних. А их тут сразу трое! Вы намеренно вводили в заблуждение полицию?
— Помилуй сатана, за что такие подозрения? — издевательски фыркнул хозяин. — Вы спрашивали о посторонних, а здесь только мои родственники и старые друзья. Вот этот милый домовой с отвисшим брюшком, хи-хи, мой кузен по маминой линии. Как я мог назвать его посторонним?
Молодой кузен Бобёрского виновато улыбнулся мне, подняв чашку кофе.
— А это мой старый армейский друг майор Гаубицкий. Спецназ, десант, бледно-зелёные береты. Вьетнямнямская кампания. Он дважды спасал мне жизнь, хотя я был простым интендантом.
— Но благодаря вам мой взвод всегда был обеспечен алкоголем и наркотиками, — напомнил офицер, не удостаивая меня даже взглядом.
— Это мой долг, был рад помочь, — по-военному козырнул хозяин замка. — А также хочу представить вам мадемуазель Флиртонс, секретаршу и верную подругу моего кузена. Как вы убедились, сержант, они никак не входят в разряд посторонних, не правда ли?
Я с трудом воздержался от нецензурных комментариев и приподнял стакан сока, приветствуя мадемуазель Флиртонс. Впрочем, она ответила мне таким же убийственным взглядом, каким ранее приветствовала и Флевретти. Что ж, я пытался быть благородным…
— А теперь, дамы и господа, мы с капралом вынуждены просить вас не покидать этот дом до соответствующего распоряжения властей.
— Почему? — разом возмутились все.
— Потому что здесь произошло убийство.
— А мы-то здесь при чём?
— Пока не знаю, но именно это мне и предстоит выяснить. И в свою очередь позвольте представить всем вам капрала Флевретти, который хоть и имеет невысокий чин, но тем не менее является полноценным сотрудником полиции и моим помощником в этом деле.