Глеб опустил взгляд на руку девушки – ту, с которой Бава срезал повязку, перевел взгляд на другую и спросил:
– Под второй повязкой у тебя тоже глаз?
Девушка кивнула.
– Они у тебя видят?
– Да. Но не так, как ваши глаза. Спасибо, что пытался меня защитить, Глеб.
– Знал бы, что ты нелюдь, не пытался бы, – угрюмо отозвался Орлов и снова наполнил свой оловянный стаканчик, вылив в него остатки водки из кувшинчика.
Диона помолчала и вдруг с надрывом проговорила:
– Я не виновата, что я такая.
Глеб промолчал. Лагин, смущенно переминаясь с ноги на ногу, тоже. Девушка усмехнулась:
– Брезгуешь? А в постели не брезговал.
По телу Глеба пробежала ледяная волна. Он сжал руки в кулаки и глухо проговорил:
– Помолчи, нелюдь. Помолчи, если не хочешь, чтобы я прикончил тебя прямо здесь.
– Глеб! – с упреком произнес Лагин. – Она ведь и впрямь не виновата, что…
– Это и тебя касается, – грубо осадил его Орлов. – Лучше подумай, что будешь с ней делать дальше.
– Да ничего не буду. Отпущу, и все.
– Дурак. Она не отойдет от кружала и трех шагов, как ее снова схватят.
– Как схватят? Я ведь ее выкупил!
– Да плевать они хотели на твои деньги. Эта девка – нелюдь! И место ее либо в Гиблом месте, либо в клетке с другими нелюдями.
Лагин растерянно блеснул очками.
– Так что же мне делать? – растерянно пробормотал он.
– Прогони. Или убей. Ты заплатил за нее золотом и можешь делать с ней все, что захочешь.
Диона стояла рядом со стойкой, угрюмо и яростно поблескивая глазами на таращившихся на нее посетителей.
– А что, если мы возьмем ее с собой? – предложил вдруг ученый муж. – Она может принести нам пользу. Гиблое место – это ведь ее родина!
Глеб усмехнулся.
– Ты не понимаешь. Она не человек. Она только похожа на человека.
– Да, но…
– Она воспользуется любой возможностью, чтобы перегрызть тебе глотку!
– Тебе же я не перегрызла, – тихо сказала Диона.
– А ты вообще помалкивай, – буркнул Глеб. – Где это видано, чтобы человек путешествовал по Гиблому месту с нелюдью?
Несколько секунд Лагин стоял молча, потом вдруг повернулся к двери и сказал:
– Пойдем, Диона! В конце концов, ходоков в Порочном граде много. Найдем другого.
Он взял ее за руку и повлек к выходу. Глеб ухмыльнулся и пробормотал:
– Ну-ну.
6Когда Лагин и Диона подошли к двери, на пути у них выросли трое охоронцев. Один из них, растянув губы в зверской ухмылке, быстро шепнул что-то двум другим. Те кивнули и один за другим вышли из кружала.
Диона остановилась.
– Ты чего? – спросил ее Лагин.
– Глеб прав, они не дадут нам далеко уйти, – с горечью сказала Диона.
– Но я заплатил им золотом! И теперь ты свободна!
Диона покачала темноволосой головой.
– Это ничего не значит, – грустно и безнадежно проговорила она. – Я для них словно бешеная собака. И даже хуже. Как только мы выйдем из кружала, они меня убьют.
Лагин растерянно взъерошил ладонью седые волосы. Затем взял Диону за руку и повел ее обратно к барной стойке. Остановился возле Глеба, взглянул на него прямым, суровым взглядом и сказал:
– Первоход, помоги нам выйти из кружала. Пожалуйста.
Глеб не ответил. Тогда Лагин заговорил снова, и голос его стал тихим и четким:
– Когда я говорил про пятьсот талеров, я имел в виду только аванс. Я действительно могу озолотить тебя. Пятьсот талеров – это пустяк.
Глеб молчал. Лагин глянул по сторонам, затем сунул руку в карман и достал небольшой прозрачный камень.
– Взгляни! – попросил он.
Глеб взглянул. Лагин сглотнул слюну и сказал:
– Это алмаз. Абассидские купцы готовы заплатить за него десять тысяч солидов. Если ты не веришь мне, возьми его в залог.
Глеб протянул руку, но Лагин сжал пальцы.
– Я должен быть уверен, что ты пойдешь со мной до конца, – тихо сказал он. – Поклянись – и алмаз твой.
– Чем ты хочешь, чтобы я поклялся?
– Чернобогом. Самым страшным из здешних богов.
Глеб сделал усилие, чтобы не усмехнуться.
– Хорошо. Клянусь Чернобогом! И пусть он отправит меня в царство мрачного Аида, если я тебя обману!
Лагин посмотрел на Глеба с сомнением, однако ладонь разжал.
– Возьми.
Алмаз был увесистый. Каратов двадцать, не меньше. В Москве двадцать первого века он стоил бы полмиллиона баксов. Только где она, эта Москва…
Глеб вздохнул и спрятал алмаз в карман. Затем взглянул на Лагина и сказал:
– Слушаться меня беспрекословно. Скажу «мордой в грязь», значит, мордой в грязь. Скажу раздеться догола и нырнуть в дерьмо – нырнешь. И будешь сидеть в дерьме, покуда я не разрешу вылезти.
Лагин кивнул и ответил необычайно серьезным голосом:
– Это справедливо.
Затем снял очки и бережно протер стеклышки краем рубахи.
– Ты придумал? – поинтересовался Глеб, кивнув на очки.
Ученый муж водрузил очки на нос и покачал головой:
– Нет, не я. Гербериус. А стекла для него сделали венетские мастера. Это одно из величайших изобретений моего учителя!
– Не спорю. Ладно, пошли на выход.
7Перед самой дверью Глеб положил руку на ольстру и сказал, сурово глядя на охоронцев:
– Эти двое под моей защитой.
Охоронцы нахмурились, но потеснились, позволяя ему пройти.
На улицу Глеб вышел первым. Окинул быстрым и цепким взглядом огромный двор и только потом дал Лагину и Дионе сигнал следовать за ним.
На улице было по-ночному темно, там и сям горели костры, возле которых грелись бродяги и прокутившиеся в пух и прах купцы.
– Это же моя подвода! – воскликнул вдруг Лагин и бросился к крайней в ряду телег – накрытой рогожей.
Возле телеги стоял конвой из трех княжьих ратников во главе с упитанным поручиком.
Из темноты вынырнул Хомыч.
– Прости, чужестранец, я ничего не мог сделать, – виновато проговорил он.
Лагин кивнул ему и двинулся к конвою. Судя по суровым лицам, княжьи ратники были настроены весьма решительно. Старший из троицы (судя по нашивкам на плаще и дорогой кольчуге – княжий порученец) выдвинулся вперед и сурово спросил:
– Что в подводе?
Лагин открыл было рот, но Глеб его опередил.
– Мертвый оборотень, – громко и уверенно ответил он. – Собственность Бавы Прибытка и его делового товарища Крысуна.
Охоронцы переглянулись. Теперь на их лицах появилось сомнение. Однако княжий порученец не намерен был сдаваться.
– Зачем тебе мертвый оборотень, ходок? – холодно осведомился он.
– Для новой забавы. Ты ведь знаешь, люди постоянно просят чего-нибудь новенького.
– Да, но князь…
– Княжьи указы здесь не действуют, – отрезал Глеб. – Бава платит ему звонкой монетой. И пусть меня покарает Перун, если часть их не перетекает в твой карман, порученец.
Дородное лицо порученца налилось кровью, пальцы его правой руки опустились на рукоять меча.
– Ты обвиняешь меня в воровстве, ходок?
Глеб покачал головой:
– Вовсе нет. Я лишь говорю, что свое жалованье ты получаешь из княжьей казны. Или у тебя есть другие хозяева?
– Мой хозяин – князь Егра!
Глеб кивнул:
– Так я и думал. Кстати, не ты ли уронил золотую монету, которая лежит у тебя под ногами?
Порученец опустил голову:
– Да… Кажется, это моя.
– Будь осторожнее, поручик. В Порочном граде великое множество воров.
Поручик дал знак ратникам, все четверо повернулись и двинулись прочь от телеги.
– Уф-ф… – облегченно вздохнул ученый муж. – С меня семь потов сошло, пока вы разговаривали. – Он снял очки и протер запотевшие стекляшки. Водрузил их на нос и улыбнулся. – А здорово ты его.
– Теперь они знают, что у нас в подводе есть что-то запретное, и не оставят нас в покое, – сухо проговорил Глеб.
– Да, ты прав, – вынужден был признать Лагин. – И что мы теперь будем делать?
Глеб хотел ответить, но не успел.
– Оборотень! – крикнул вдруг Хомыч.
Огромный, черный и мохнатый оборотень вынырнул из темноты, как призрак. Первому охоронцу он снес голову с плеч одним ударом когтистой лапы. Второго отшвырнул далеко в сторону и тут же, не дав поручику вынуть меч, вцепился ему зубами в глотку.
Вокруг раздались крики. Бродяги и прокутившиеся купцы повскакивали с бревен, кто-то схватил из костра горящую головню, собираясь броситься на помощь ратникам. Однако Глеб оказался быстрее всех.
Прыгнув к оборотню, он сшиб его с ног ударом приклада ольстры. А после тем же прикладом несколько раз ударил зверя в оскаленную морду. Затем наступил на него ногой, поднес дуло ольстры к его голове.
Оборотень приоткрыл истекающий слюною и кровью рот и хрипло пролаял:
– Кто… ты?
Глеб приблизил свое лицо к его морде и, глядя чудовищу прямо в глаза, мрачно проговорил:
– Меня зовут Первоход. Я убиваю нечисть.
Дуло ольстры ткнулось оборотню в пасть, а смуглый палец ходока нажал на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, и затылок чудовища разлетелся на куски.
Глеб убрал с груди оборотня ногу и сунул ольстру в кобуру. Сзади к нему подошел Лагин.
– Неладное у вас княжество… – сдавленно проговорил он.
– Княжество у нас хорошее, – возразил Глеб, – да порядку мало.
Из ярко освещенного факелами кружала выскочили пятеро охоронцев.
– Что тут?! – крикнул главный из них.
– Свежий оборотень, – небрежно ответил Орлов.
Охоронцы купца, парни дюжие и мордатые, обступили дохлого оборотня.
– Здоровый какой, – с восхищением проговорил один из них.
Главный охоронец глянул исподлобья на Глеба и сухо проговорил:
– Мы его заберем.
– Заберете, – согласился Глеб. – Только сначала запла́тите.
– Сколько?
– Сколько и обычно.
Охоронец отрицательно покачал головой:
– Ты расшиб ему голову. Мозгов уже нет.
– Зато всего остального в достатке. Или платите обычную цену, или я его сожгу к чертовой матери.
Охоронцы переглянулись.
– Ладно, – нехотя проговорил главный.
Он вынул из кармана кожаный кошель, достал из него несколько серебряных кун и передал их Глебу.
Куны исчезли в смуглой руке Орлова.
– Бери его, ребяты! – распорядился главный.
Охоронцы подхватили чудовище за лапы и потащили его к небольшому бревенчатому дому чуть в стороне от кружала.
Ученый муж проводил их хмурым взглядом, повернулся к Глебу и сказал:
– Ты ничем не хуже купцов.
– Чего? – не понял Глеб.
– Я говорю – ты из всего умеешь извлекать выгоду. Не хуже, чем купцы.
Глеб усмехнулся.
– На том стоим. – Он достал из кармана берестяную коробку, вынул из нее самокрутку и сунул ее в рот. Щелкнул зажигалкой и сказал, прикуривая: – Идем, посмотрим на твоего братца.
Лагин удивленно уставился на зажигалку, затем повернулся и зашагал к подводе. Глеб неторопливо последовал за ним.
Взявшись за край рогожи, ученый муж взглянул на Диону и предупредил:
– Это может быть неприятно.
Девушка отвернулась, и Лагин откинул полог. Лицо его, бледное, слишком молодое для седой шевелюры, было хмурым и сосредоточенным.
Света от ближайшего костра едва хватало, чтобы осветить лежащее в телеге тело. Брат Лагина был одет в светлую рубаху. Глаза его были закрыты.
Глеб впервые видел нетленного так близко. Он никогда не верил в россказни мужиков о том, что нетленные – это странные люди, которые ни мертвы, но и не живы. Дескать, одной ногой они стоят на том свете, а другой – на этом.
Слушая эти россказни, Глеб обычно вспоминал про кота Шредингера, о котором ему рассказывал преподаватель философии еще в ту далекую пору, когда он учился на журфаке.
Знаменитый физик Шредингер запер кота в ящик вместе с ампулой яда и заявил, что про кота точно неизвестно – мертв он уже или еще жив. А значит, кот пребывает в третьем состоянии – он как бы находится на развилке между жизнью и смертью. И так будет до тех пор, пока мы не откроем ящик и не узнаем наверняка.
Глеб считал все это софистикой, неоправданным мудрствованием. Однако сейчас, глядя на мертвого человека в белой рубахе, он склонен был поверить во все, что говорили о нетленных.
– У него мягкая кожа, – тихо сказал Лагин. – Такая же, как наша. Хочешь потрогать?
Глеб брезгливо дернул щекой, затем поднес ухо к приоткрытым губам нетленного и прислушался.
– Я ничего не слышу, – сказал он через несколько секунд.
– Нужно очень долго слушать, – пояснил ученый. – Мне повезло только с пятого раза. Попробуй еще раз.
Глеб вновь склонился над нетленным. Все в нем протестовало против этого идиотизма. Но он взял алмаз, а значит, согласился работать на Лагина.
Постояв над покойником с минуту, Глеб уже хотел выпрямиться и высказать ученому мужу все, что думает о его «учености», как вдруг услышал, или ему показалось, что услышал, тихий вздох. А потом – словно бы далекий-далекий шепот на непонятном языке.
– Черт… – Глеб выпрямился и, испуганно глядя на нетленного, вытер рукавом мигом вспотевший лоб.
– Ну? Что? – нетерпеливо спросил Лагин и даже чуть-чуть подался вперед. – Ты услышал?
– Я не уверен…
– Ты слышал, – улыбнулся седой ученый и удовлетворенно кивнул. – Я рад. Теперь ты не будешь считать меня безумцем.
– Я не смог разобрать ни слова, – глухо произнес Глеб.
– Это не обычные слова. Это больше похоже на заклинание.
Глеб, прищурившись, посмотрел на Лагина.
– Это голос твоего брата?
Ученый поправил очки и покачал седой головой.
– Нет. Это не его голос. Я думаю… – Лагин заговорил тише, – …я думаю, что в тело моего брата кто-то вселился. Кто-то, кто не дает ему до конца умереть.
Глеб снова склонился над телом. На этот раз он вел себя грубо и безапелляционно – разорвал на груди нетленного рубаху и прижал ухо к его недвижимой груди.
– Что ты делаешь? – хрипло спросил Лагин.
– Тс-с-с…
Глеб прислушался.
– Странно, – сказал он после паузы. – Сердце не бьется.
– Ты все еще не можешь поверить в то, что он мертв?
Глеб выпрямился.
– Мы должны найти еще одного нетленного. Найти и взглянуть на него.
– Ты хотел сказать – «послушать», – поправил его Лагин. – Среди жителей Хлынь-града наверняка найдутся такие, кто не убоялся княжьего указа и не стал сжигать своего нетленного. Есть у тебя кто-нибудь на примете?
Орлов задумался.
– Неделю назад у одного моего приятеля помер отец, – ответил он после паузы. – Последние полгода старик не мог обойтись и недели без понюшки бурой пыли.
– Этот твой приятель… он бывший ходок?
Глеб кивнул:
– Да.
– Значит, бурую пыль для больного отца он носил из Гиблого места? Думаю, такой человек не станет подчиняться княжьим указам.
– Мы не можем знать этого наверняка, – засомневался Глеб. – Думаю, прах старика бросили в горшок, горшок зарыли в могилу, а на могилу поставили домовину.
– Но мы должны выяснить.
– Точно, – кивнул Глеб и усмехнулся. – Мы можем вырыть пепел, замесить его в тесто и слепить старика заново.
Лагин обиженно нахмурился.
– Странный ты человек, Глеб. Ты ведь сам все видел, но продолжаешь сомневаться.
Орлов выпустил изо рта клубок дыма, посмотрел, как он расплывается в воздухе, и вздохнул:
– Ох, ученый… Да если бы я верил всему, что вижу, я уже давно был бы мертв.
– Мы просто наведаемся к твоему приятелю и поговорим с ним. Ты ведь ходок, а значит – не слуга князю и не доносчик. Твой приятель не станет тебе лгать.
– Вот в этом я сомневаюсь, – выдохнул Глеб вместе с дымом. – Лгут все.
– Первоход! – тихо окликнул его кто-то из темноты.
Глеб повернул голову и увидел перед собой морщинистое лицо Хомыча.
– Чего тебе, старик?
Бродяга скользнул взглядом по их лицам, явно не зная, к кому теперь обращаться.
– Я это… за охрану подводы неплохо бы заплатить, – робко проговорил он.
– Да-да, – поспешно проговорил Лагин и сунул руку в карман кафтана.
Глеб усмехнулся и мрачно проговорил: