— Лайре, шеф!
— Ладно уж! Вещи собрала?
— Все при мне!
— Где?
Я кивнула на рюкзак, который Терн успешно перевалил на плечи Эстанора.
— Это — все?
Я кивнула.
Директор развернулся к кому-то в углу.
— Бери пример!!!
— Да ей просто ничего не нужно! Она же совершенно не женственная! — возмутилась Березка, которую плохо было видно из-за горы чемоданов. Я-то, грешным делом, подумала, что это у нас ремонт и стенку строят… один, два…
— Шестнадцать.
— Твою рыбу! Зачем столько барахла!?
— Была бы ты женственной — сидела бы сейчас на двадцати чумоданах.
— На фиг! Ибо не фиг!
— Вот и я тоже думаю, что женственность измеряется не в чемоданах.
— А в чем?
— Я тебе потом расскажу. В подробностях.
— Буду ждать…
— Вечера…
— Ребята, прекратите глазеть друг на друга с такими улыбками, у меня зубы ныть начинают от сладкого! — вмешался Лютик. Я показала ему язык, даже и не думая отцепляться от элвара.
Мое! И все тут!
Ребята, кстати, тоже были собраны по-походному. Рюкзаки за спиной и походный комплект одежды — кожаные брюки и куртка. Универсально для любых миров. Элвары от них не отстали. Только одежда была на порядок дороже и роскошнее. Терн и мне предлагал обновить гардероб, но я отказалась. В Универе у меня обновок не будет. Незачем. В Элварионе я для него что угодно надену. А здесь — нет! Здесь я 'свой парень', а не женщина-вамп.
Терн подумал — и согласился.
Директор тем временем отчитывал Березку. Но та упорно отказывалась бросить добро.
— а как ты это потащишь?
Березка захлопала ресницами.
— Но с нами восемь сильных и красивых мужчин, разве они нам не помогут?…
— перебьешься, — первым рыкнул Лютик.
— кому это — нам? — поинтересовалась я.
— Я не упряжная собака, — рассердился Эвин.
— А мы вообще телохранители. И руки у нас должны быть свободны, — припечатал Керрон, подбрасывая на ладони стеклянного червячка (взрывается при попадании в тело противника, разлетается на пару тысяч осколков…).
Березка приуныла.
Директор пару минут смотрел на нее, но затем сжалился.
— Руку давай!
— Зачем?
— Наложу через тебя упаковочное заклинание. Дома разберешься — и распечатаешь. Ясно?
— на все сразу?
— Да. И если ты что-то хочешь оставить…
— Да! Вот это, это и три вот этих чемодана! Они мне совершенно необходимы!
Директор посмотрел на заявленные емкости размером с меня — и подвел итог.
— Или на все сразу — или ты остаешься здесь. Какой твой выбор?
Через десять минут изрядно позеленевшая Березка убирала в сумочку что-то вроде черного бильярдного шарика.
— Как же я буду даже без зубной щетки?
Директор остался безучастен к глубине ее страданий.
— Пожуешь сосновые иголки. Еще вопросы? Нету? Брысь по местам!
Мы послушно заняли свои места на сдвоенной пентаграмме. Директор пробормотал себе под нос заклинание и хлопнул в ладоши.
Вспыхнул ослепительный белый свет.
***
Мы стояли посреди леса. Самого обычного, смешанного леса в средней полосе России.
Но я была в родном мире. Это точно! И даже в России.
Только в нашей стране народ может забраться на двадцать километров в лес по бездорожью, чтобы подвесить на ветку красные кружевные трусы. Зачем?
А вот пусть те, кто их увидят, гадают, кто тут и чем занимался!
Мы не гадали, мы посмотрели друг на друга.
На небо. На компас — и дружно взяли курс на северо-восток. К условному месту, где будет ждать нас союзник магов в мире людей.
Как ни странно, союзником оказалась та самая, памятная мне, теть Вера, которая встретила нас в получасе ходьбы.
Глядя на нее сейчас, я бы не осмелилась называть ее бабушкой. Какая она, к лешим, бабушка? Гибкие молодые движения, яркий блеск глаз… да она еще лет сто спокойно проживет!
— И даже дольше. Ей сейчас семьдесят два, а ведьма она хорошая. Выпускница факультета лекарей, кстати говоря. Лет через десять сменит облик и поселится здесь, как собственная внучка.
Я благодарно улыбнулась Терну.
Теть Вера рассадила нас за столом, обеспечила огромными кружками молока и свежеиспеченными пирожками с вишней — и подмигнула мне.
— Жалеешь, что не послушалась тогда?
— Да вы что! Теть Вер! Я бы левое ухо отдала, чтобы тогда пойти в лес! Если бы я знала — меня бы и десяток ментов не удержал!
— Леля, у нас теперь не менты.
— а кто?
— Понты. Пентюхи. В лучшем случае — пончики.
— Почему?
Выяснив причину (ну как-то мне не до газет было в свое время!) я только хрюкнула. Что, если кошку собакой обозвать, она лаять научится?
Нет, дурее нашего правительства еще надо поискать — и не найти.
И судя по лицам элваров — они думали о том же самом.
— может, нас надо переименовать в 'Охранный корпус личной Его Величества гвардии'? — хрюкнул Винер. А то охрана и охрана, как недоделанные?
— Может, вам еще и зарплату повысить? — возмутился Терн.
Фиалковые глаза смеялись. Вот уж чего элварам не нужно было — так это повышения зарплаты. Мало того, что они с семьями жили во дворце на всем готовом, так еще им и платили… по нашим меркам — их месячной зарплаты хватило бы на новый мерседес. И не самой последней комплектации.
А про престиж их профессии смешно было и говорить. Президент — это круто? Ну а на ступеньку ниже его телохранители. И я не сильно преувеличила.
— А то! А еще командровочные, сверхурочные, внеплановые, вымогательские и издевательские, — принялся перечислять Керрон.
Винер швырнул в друга куском пирога, элвар поймал его и демонстративно отправил в рот. А Винер тут же получил от теть Веры ложкой по макушке.
— Поиграйся у меня с едой! Голову оторву!
И я поверила. Может и оторвать.
— Так, ребята, — пустилась в пояснения ведьма. Мы уже наелись и обожравшимися пиявками развалились вокруг стола. Не ела одна Березка. То ли после шести вечера нельзя, то ли диета не позволяет,… я в такие сложности не вдаюсь! Пирожка мне, пожалуйста. И побольше! — В двадцать один тридцать идет последний вечерний автобус. Три часа и вы в городе. Но зачем оно вам надо? Лучше подождите — и поедете завтра с утра на семь тридцать. Тихо, спокойно, никто локтями пихаться не будет…
Я кивнула. Сто лет не ездила в общественном транспорте. Лучше начинать воспоминания не с часа пик. Да и элваров стоит пожалеть. И Лерг с Эвином здесь раньше не бывали…
— А переночевать где можно? — уточнил Терн.
— Кому на сеновале, кому в горнице, — пожала плечами теть Вера. — Четверых положу внутри, остальные уж простите. Места нет, домик не резиновый.
Мы переглянулись. В результате внутри остались я, Березка, Терн и Лерг. Лютик отправился с элварами на сеновал. Эвин перекинулся и развалился на дворе. Собака — и собака. А что волк — а ты его отличишь?
Порода такая! Как чихуахуа, только крупнее!
Нам с Терном на двоих досталась большая кровать с пружинной сеткой.
А утром вся компания тронулась в город.
Теть Вера еще раз осмотрела нас — и кивнула. Сойдет! Кожа — она и кожа. А покрой… а кого сейчас удивишь покроем?
— Вот чемоданы. Здесь подписано где — чье. Одежда подобрана по размеру. Но переодеться вам лучше будет в городе.
— А откуда…
Теть Вера только фыркнула
— Юля, ты думаешь, что Директор глупее вас?
Я так не думала.
— Я уже три дня как получила все это. Заказ через интернет, срочная доставка, оплата…
Я уже и забыла про интернет. Да и зачем нужен виртуальный мир, если реальный ярче, живее и интереснее? А твоя жизнь даст сто очков вперед всяким 'Квейкам' и 'Думам'.
— Потом. Жить будете здесь. — На ладонь мне шлепнулись две связки ключей и бумажка с адресом. — Это твой дом. Просто ваши соседи снизу вдруг выиграли путевку на месяц, а квартиру решили сдать, на это время хорошим людям.
— Но здесь же две связки?
— а владельцы второй пары ключей вообще счастливы. У них ребенок болел ДЦП. И им предложили пролечить малышку в частной клинике, в Германии. Срок лечения — три месяца.
— Там тоже наши постарались?
— Разумеется.
Я вздохнула.
— Теть Вер, мы же ведь ДЦП можем вылечить за два часа!
— Не мы, а я. А ты вообще не лекарь, нет?
— Я боевой маг. Да. Но жалко же ребенка!
— Глупости! Ребенка все равно вылечат. А что за три месяца, а не за день — пусть скажут спасибо, что мы вообще взялись за это дело.
— Вот лайре! — обрадовалась я. — А ведь могли бы и вовсе не лечить! Пусть люди мучаются!
— Юля, ты знаешь, чем волшебники отличаются от святых?
— Чем же?
— Святые приходит сами. А к нам — идут. Проще говоря, мы ждем тех, кто не ленится поднять зад и начать искать выход.
— и это справедливо?
— А жизнь вообще штука несправедливая. Если бы их квартира не понадобилась вам, к ним бы вообще не пришли.
Видимо, я на моем лице ощутимо читалось недовольство. Потому что теть Вера улыбнулась мне.
— Юля, не пытайся облагодетельствовать тех, кто не готов стоять на своих ногах. Знаешь, есть анекдот про верующего и лотерейный билет. Слышала?
— Нет.
— Один человек был очень верующим, и очень просил у Бога денег. Много просил, долго, ему друзья подсказывали способы разбогатеть, а он ни с места. Только и разговоров, что 'Бог даст мне денег!'. Просил, просил, умер чуть ли не в нищете, встречается с Богом — и ну ему выдавать претензии. И такой ты, и сякой, я же просил… Бог слушал его, слушал — и говорит: 'Мужик, ты б хоть билет лотерейный купил бы?'.
Все рассмеялись. Я покраснела.
— Так-то. Не тяни за уши тех, кто не хочет идти сам. Кто не пробивает головой стены. Кто не дерется за свое счастье. Или долго ты здесь не протянешь. Усекла?
— я не дам ей пропасть, — пообещал Терн, обнимая меня за плечи.
Я уткнулась ему в плечо.
Как же хорошо, когда рядом есть близкий человек…
— вот и ладненько. Пригляди за ней сынок.
— Обязательно пригляжу.
— И на свадьбу пригласить не забудь, — теть Вера хитро улыбнулась.
— Приглашаю, — Терн изобразил придворный полупоклон, не выпуская меня из рук. Получилось чуть комично, но зато очень трогательно.
— Буду, всенепременно. Всего вам хорошего. Ну, присядем на дорожку?
Мы присели на краешки стульев, столов и чемоданов.
— Если что — звони, — напутствовала меня теть Вера. — А через две недели жду обратно. Надеюсь, ты скоро восстановишься.
Я тоже на это надеялась. И чувствовала, как по капле, по искорке, прибывают мои силы. Медленно — но верно. Здесь хорошая среда для восстановления. Здоровому магу — тяжело. А для больного жиденький бульончик в самый раз.
Автобус (советских времен желтая гармошка) произвел на элваров потрясающее впечатления. Телохранители приготовились драться, Терн зажал нос, мы впятером расчихались.
— Это — что?! — прошипел Керрон.
— Автобус, — ухмыльнулась я сквозь отчаянное чихание. — Нам — внутрь!
И кое-как впихнула всю компанию в утробу чудовища. Хорошо хоть народу никого.
Не прошло и пяти минут, как все распределились по салону.
Чем пахнут деревенские автобусы?
Соляркой. Перегаром. Козлом. Старыми носками. И все это превышало любую допустимую концентрацию. Для неподготовленного человека (не ездившего в том же автобусе в час пик) — сравнимо с воздействием БОВ (т. е. Боевого Отравляющего Вещества).
Элвары настежь открыли все окна (и плевать, что половина из них забита гвоздями, содрогаясь от кашля, телохранители такую мелочь даже и не заметили) и высунули головы наружу. Через пять минут в салон влетела разозленная конукторша.
— Вы, … и …!!! Вы, … что, … делаете, а!?
Многоточиями я заменила мат, которым нежная нимфа автотранспорта щедро пересыпала свою речь.
— Дышим, — попыталась улыбнуться я. Березка взирала с плохо скрытым злорадством.
— А кто …. вам … разрешил…?!
— а что — есть запрет на открытие окон? — парировала я.
— Так забито же!!!
— И что? Не заметили!
Нимфа завелась минут на пятнадцать, после чего я просто достала из кармана две тысячи рублей.
— Сдачи не надо. Хорошо?
Выражение лица тетки изменилось на прямо противоположное. С агрессивного на сиропное.
— Хорошо. Сейчас я вам билетики оторву. А что окна открыли — это и ничего, даже хорошо стало. Только вы головы-то не высовывайте! Там через пару километров менты стоят на трассе! Оштрафуют еще!
— Если полезут — штраф заплатим, — успокоила я женщину. Но ребят из окон все-таки повытаскивала. Все равно концентрация запаха в салоне уже снизилась до допустимой. Так что пусть сидят внутри. Мало ли что мимо пролетать будет!
До города к нам подсели еще человек десять. Вполне терпимо. Но ребята взирали на них с ужасом.
М-да. Я и сама отвыкла от непринужденности некоторых девушек…
В частности, одна девочка, усевшаяся в автобус, была одета (в октябре месяце!!!) в топ, юбку-лейкопластырь, телесные колготки в сеточку (хоть ноги бы побрила!) и куртку из разряда (огрызок кожаный, ультрамодный). А по боевой раскраске могла сравниться только со светофором.
Ладно, бывает. Отсутствие вкуса — не порок, а болезнь. Но зачем же падать к Винеру на колени четыре раза?
И не надо говорить, что в движущемся автобусе тяжело удержаться в туфлях на 15-ти сантиметровой шпильке! Сама знаю! Но свободных мест больше половины! Могла бы и сесть, а не стоять рядом с нив чем не повинным элваром, постоянно касаясь его бедром.
Судя по лицу Винера, он готов был уже выкинуть нахалку в окно.
Пришлось забрать его к себе в компанию.
— Ёлка, а ваши девушки все такие?
— нет. Это уникальный вариант. Обычно они вполне безопасны для окружающих.
Элвар только фыркнул.
Не поверил.
Я бы тоже не поверила.
***
На автовокзале мы расстались с Березкой. Подруга посмотрела на расписание автобусов — и кивнула.
— Скоро и мой придет. Ёлка, я свяжусь с тобой. Через десять дней. Хорошо?
— Без вопросов, — отозвалась я. — Удачи. Ребята, стойте здесь.
А я пошла ловить такси.
Все-таки сразу знакомить ни в чем не повинных элваров с маршрутным транспортом в городе — это жестоко.
Наконец нашлось подходящее авто — честно говоря, я просто договорилась с водителем газели — и вернулась к ребятам.
— Ёлка, я так отвык от всего этого, — признался Лютик.
— Я тоже. Лють, держись. Ничто на свете не может нас вышибить из седла!
— Кроме тарана.
Я улыбнулась. И мы принялись утрамбовываться в 'газель'.
Элвары крутили головами по сторонам. А я сидела, как на иголках.
Мой дом. Моя семья. Мои родные…
Терн обнял меня и притянул к себе на колени.
— Успокойся, малышка…
— Не могу. Десять лет, Терн, десять лет!!!
— Для них — в три раза меньше.
— И что!? Что с того?! Как они меня встретят!? Мне просто страшно.
— Тише, любимая моя, тише…
Терн крепко обнимал меня, слегка укачивая, успокаивая, гладя по заплетенным в косу волосам…
И постепенно я стала успокаиваться.
— Все будет хорошо, родная моя… Все будет хорошо…
И я постепенно успокоилась.
Это — мои родные. Они меня тоже любят. И у меня есть Терн. Навсегда. Он меня тоже любит. И я его люблю. И все будет хорошо.
Я сильно подозревала, что элвар слегка внушил мне спокойствие, но он ведь из хороших побуждений. Типа валерьянки в малых дозах. Так что сердиться незачем. Все и так хорошо.
А вот и мой родной дом. Мой двор, в котором я выросла. Песочница, в которой я лупила братца совком. Качели, с которых он однажды спихнул меня. Береза, на которую я любила лазить…
Только двор стал меньше — или я выросла?
Наверное все вместе.
По лестнице мы поднимались медленно. Я не стала терзать домофон — на связках нашлись ключи от него. И вместо этого считала этажи.