- Поэтому поспеши и срочно извинись перед своей... И объясни отцу, что был пьян и ляпнул чушь, если всё еще желаешь мне добра, - протараторила скороговоркой, завершив речь, надеюсь, убедительную.
- Не учи меня жить, - оборвал Мэл, засунув руки в карманы куртки.
Его резкость покоробила, но она была заслуженной.
- Хорошо. Мне нужно в общагу, - протиснулась мимо него.
- Я провожу.
- Не стоит любезности.
- Я провожу! - повысил он голос, окинув меня взглядом - сумрачным, непонятным. Таким же, как в то утро, когда Мэл появился после двухдневного отсутствия в институте. Словно он изучал меня, открывая новые грани, и выискивал прочие неприятные сюрпризы, которые таились во мне.
Мы вышли из туалета и спустились в холл. Просто шли рядом: я, вцепившись в ремешок сумочки, переброшенной через плечо, и Мэл, не вынимая рук из карманов. Попадавшиеся навстречу студенты расступались и шушукались за спиной.
Стойку у раздевалки оккупировали несколько парней, и среди них мелькнула пестроволосая голова Макеса. Увидев меня с Мэлом, кто-то многозначительно присвистнул, однако отражение Мэла в одном из зеркал ответило мрачным видом и раздраженным взмахом руки, мол, всё пошло совсем не так, как планировалось. Лицо Макеса вытянулось.
И до общежития дошли - рядом и молча.
Знакомые стены встретили привычной обшарпанностью и блеклой лампочкой в закутке. Мне бы почувствовать радость от возвращения в родные пенаты, но не получалось, пока рядом был Мэл. Накатило опустошение, смешанное с отчаянием.
Я постучала в дверь соседок, а Мэл, прислонившись к стене, наблюдал за мной.
Открыла мне Лизбэт. Вот уж с кем я не ожидала встретиться.
- Привет, - поздоровалась, растерявшись, и вместо ответного "здрасте" получила пакет со своими вещами. - А где Аффа?
- В институте, - ответила соседка коротко. - Просила передать, как вернешься.
- Спасибо.
Благодарность ударилась в закрывшуюся дверь.
Порывшись в пакете, я достала ключ. То ли руки тряслись, то ли запамятовала, как нужно открывать, но у меня не получалось провернуть замок.
- Дай, открою.
- Я сама.
- Дай ключ, - потребовал Мэл, и я подчинилась.
Последние мгновения, когда он рядом. Мэл понял свою ошибку и признал свою поспешность. Он поедет к Снегурочке, извинится и в качестве примирения преподнесет сто алых роз. Почему сто и именно алых? Не знаю, просто так пришло в голову.
Я кусала губы, потому что глаза подозрительно часто моргали, а картинка вдруг начала расползаться.
- Не в ту сторону поворачивала, - сказал Мэл, возвращая ключ и открывая дверь.
Подхватив пакет и выдернув ключ, как если бы Мэл был прокаженным, я заскочила в швабровку и прислонилась лбом к захлопнувшейся двери.
Пакет выпал из ослабевших рук, как и ключ, покатившийся по полу и затормозивший у тумбочки.
Мэл стоял с противоположной стороны - удаляющихся шагов я не слышала. Когда он уйдет, чтобы восстанавливать порушенное будущее?
Как же болит сердце - то колет пронзительно, то ноет тупой болью...
В этот момент в голове оформился окончательный диагноз. Сколько бы я не воспитывала в себе силу воли и хладнокровную уверенность, а видеть Мэла - счастливого, успешного, уладившего проблемы, случившиеся из-за меня, - не смогу. Не смогу принять, что он поедет к Снегурочке и, встав на одно колено, попросит ее руки.
Уеду, убегу, спрячусь - от себя. Нужно вылечиться. Ведь я неизлечимо больна, и источник недуга - Мэл. До чего скоротечная болезнь - длится меньше месяца, а уже последняя стадия.
Мэл не уходил, я чувствовала. Наверное, он тоже понял, что пошел отсчет последних минут, когда между нами всего лишь шаг, разделенный тонкой преградой.
В дверь постучали, и я вздрогнула.
Приложила ухо - с той стороны тишина.
Раздался повторный стук - громче и требовательней.
Открою, чтобы увидеть в последний раз. Чтобы запечатлеть его лицо в памяти.
Кому я вру? Оно навечно там.
Мэл, похоже, не ожидал, что дверь отворится, и приготовился стучать повторно.
- Я тут подумал... - взъерошил волосы знакомым до боли жестом и шагнул в швабровку, оттесняя меня. - Ты не сможешь расстегнуть замок... на платье... - сглотнул и замер.
Полосатая шубка полетела на тумбочку, за ней отправились перчатки и сумочка, и я развернулась к Мэлу спиной.
Бегунок медленно, миллиметр за миллиметром, разводил звенья молнии в стороны. Платье упало к ногам, бабочки вспорхнули, а я осталась в сапожках, белье и чулках.
Мэл обошел справа.
- Какая ты... - оглядел меня с восхищением и, недоговорив, замолчал.
Он скинул куртку, содрал галстук, сорвал с себя пиджак, в котором красовался на приеме, и отшвырнул рубашку куда-то в сторону.
Взял меня на руки, донес до кровати и бережно опустил.
- Эва... ты же видишь... я не могу...
... не могу без тебя...
_______________________________________________________
сrucis *, круцис (перевод с новолат.) - крестовина
deformi *, деформи (перевод с новолат.) - деформация
первачи* (разг., жарг.) - служащие Первого департамента: дознаватели, следователи
ДП, дэпы (разг., жарг.) - Департамент правопорядка
10. Точки над i /2
Я поцеловала Мэла в ключицу, и он потянулся.
- Можно... лизнуть? - спросила и сконфузилась. Еще решит, что ненормальная.
Мэл улыбнулся и обнял меня.
- Соленый, - заключила, распробовав его кожу на вкус.
- Не всем же из присутствующих здесь быть сладенькими.
Погладив его плечо, я пробежалась по руке от родинки к родинке. Сейчас растаю - от ощущения жестких волосков и влажной вспотевшей кожи подушечками пальцев. Мэл потрудился на отлично.
- Неужели нравится? - удивился лениво.
- Очень, - прижавшись, я уткнулась носом в его шею. - Очень нравится.
Моя bilitere subsensibila* блаженствовала.
- Эвка, ты меня разбалуешь. - Мэл не сдержался и фыркнул: - Щекотно. Если честно, именно так и хотел. Чтобы не наскоком и не второпях. Чтобы видеть тебя всю.
Засмущавшись, я попыталась прикрыться простынкой.
- Не надо, - отвел он мою руку.
- У тебя с ней что-нибудь было? - поспешила я перевести разговор в другую сторону, уж больно обжигал взгляд Мэла.
- С кем?
- Со Снегурочкой. Которая была с тобой на приеме.
- Абсолютно ничего. Она не в моем вкусе. Мне нравятся мышатки, которые имеют тенденцию превращаться в бабочек. Эвка, когда я увидел тебя на приеме... - не договорил он, замолчав.
Что за раздражающая манера останавливаться на полпути? Сказал "А" - говори "Б".
- Значит, до приема серые будни заполонили мир беспросветностью, - надулась я понарошечно.
Мэл поцеловал меня.
- Лучше серые будни, чем то, что я пережил сегодня ночью. Я уж думал, что... словом, предположил самое худшее.
- А ты тоже...? Там ведь были невидящие и висораты... Ты тоже их...?
- Не спрашивай, - откинулся он на спину, заложив руки за голову, а я устроилась у него под боком, вырисовывая на груди узоры. - Как узнал, что ты поехала вниз, так захотел всыпать ремня, но он остался, сама знаешь где, - хмыкнул Мэл. - А тут условие: через пять минут закроют лифт. В общем, спустились, а там твой... уже не твой... а там спортсмен наяривает на ринге. Убил бы его за то, что он оставил тебя одну. А потом началось. Эва, я же видел тебя! Видел твой deformi*, который достался другому... - Он снова обнял меня крепко, поглаживая спину. - Так и не смог пробиться к тебе, ведь ты была с противоположной стороны, а каша заварилась - будь здоров... В общем, не для твоих глаз и ушей. Помимо заклинаний вдобавок немало порезали. Я впервые столкнулся с таким... - Мэл поглядел на свою ладонь, словно вспоминал, как в ней рождались заклинания, которые он бросал в противников. В невидящих.
- А Снегурочка? Что с ней стало?
- Пихнул ее между креслами. Кстати, ты молодец, тоже догадалась, - похвалил он. - Позже мне сказали, что хозяева клуба до последнего момента надеялись уладить конфликт самостоятельно, поэтому затянули с вызовом скорой, первачей* и дэпов*. - Мэл взглянул на меня виновато, будто имел прямое отношение к департаменту, которым заведовал его отец. - И с большим опозданием пустили грузовой лифт и пассажирский. Оказывается, там нашли уйму нарушений: отсутствие санитарии, пожарной сигнализации...
- Хорошо, что вентиляция оказалась на уровне, - усмехнулась я.
- Вентиляция?
Пришлось вкратце рассказать о перипетиях моих пряток и мытарствах в коммуникационных трубопроводах, а также о ночевке у невидящих.
Мэл заставил меня повторить рассказ дважды и каждый раз задавал новые вопросы: сколько было мужчин? не обижали ли они? не приставали? не оскорбляли? где переночевала и как? что кушала?
Я повествовала максимально сжато, не называя имен, паролей и явок, о чем напрямик предупредила Мэла.
- Если бы я знал! - снова сжал он меня в объятиях.
- А дальше что произошло?
- Дальше? ... Понаехала туча важных лиц и немерено дэпов* с первачами*. Поскольку остановить драку мирным путем не получилось, им пришлось запускать в подвал слезоточивый газ.
- Неужели? - ахнула я, приложив руку ко рту.
- Я успел создать ovumo* - для себя и ... ну, для Снегурочки, поэтому, когда всё закончилось, мы выбрались оттуда на своих двоих. Воспользовались суматохой. Посадил ее в машину отца и отправил домой, а сам вернулся назад. В департаменте отца работает мой знакомый, поэтому на меня закрыли глаза.
- А остальные? Макес, Дэн, их подружки?
- Про подружек не знаю, а Мак и Дэн выдюжили, сообразили, что к чему, - сказал Мэл, и его лицо вдруг посуровело, будто он вспомнил нечто неприятное. - Спустился, а внизу полнейший ералаш, и тебя нигде нет. В общем, мы искали среди раненых, арестованных и... погибших, - выговорил он неохотно, - а другие дежурили в общаге, перед институтом и на всякий случай в холле у Списуила, чтобы наверняка не пропустить.
- Мэл, бедненький, - всхлипнула я, расчувствовавшись. - Тебя, наверное, отдача скрутила?
- Уже прошло. Да и несильно прихватило, потому что вовремя остановился. А этот свинарь бросил тебя и не защитил! Пусть выползет из отделения, начищу ему рыло до блеска! - разошелся неожиданно Мэл.
- Не надо, пожалуйста! Хватило того, что произошло в клубе.
- Поглядим, как он будет умолять, чтобы ты простила, - предупредил Мэл, не отказавшись от физической расправы. - Слушай, получается, я должен сказать спасибо тем... ну, тем, которые спасли тебя из раздевалки...
- Представь, вдруг вентиляция оказалась бы во-от такой? - Я состроила руками крошечный квадратик. - А если бы они бросили меня одну?
- Эва! - он снова прижал меня, потрясенный возможным исходом. - Но ведь в общем зале ничего не горело, иначе мы задохнулись бы. Выходит, вас выкуривали иллюзорно. Ну, попадись мне этот гадёныш! - ударил Мэл кулаком по стене. - Эва, заткни уши.
Рассмеявшись, я опять устроилась под боком, вырисовывая крендельки на его груди.
Некоторое время мы молчали.
- Мэл, что теперь с нами будет? Твой отец и мой отец...
- С моим я разберусь. А что твой?
- Он не позволит погубить в одночасье то, что выстраивал годами. Ему проще избавиться от меня, чем рисковать карьерой и семьей.
- Не понимаю его логики. Он же всегда был на виду: сегодня чуть чаще, вчера чуть реже. О его первом браке знали, и о тебе тоже.
- Разве ты знал? В генеалогических справочниках обо мне нет ни слова, в популярных энциклопедиях вообще пишут краткую биографию без упоминания о разводе и о дочери. Если бы не прием, я бы доучилась до последнего курса, и никто не догадался бы, что мой отец - министерская шишка. В свое время он создал в узких политических кругах имидж родителя, который не бросил ребенка, несмотря на ошибки молодости. Это такая хитрая тактика, изображающая бесхитростность. Все мы ошибаемся, ведь так? Люди готовы принять и простить, когда человек отбрасывает гордость и идет с покаянием. У отца получилось. Возможно, он рассчитывал выжать еще что-нибудь из наших семейных отношений, но основную роль я сыграла, поэтому он в любой момент может расторгнуть наше соглашение и переиграть по-своему.